Монополизация права частной собственности

П.Ю. АЛПАТОВ,

кандидат экономических наук

Конституция России закрепила серьезные изменения в структуре государственной собственности, которая представлена двумя относительно автономными формами: федеральной государственной собственностью и государственной собственностью субъектов Российской Федерации. Преобразования, произошедшие в экономике страны, национальной правовой и политической системах, обусловили изменение содержания и системы управления государственной собственностью.

Ключевые слова: собственность, частная собственность, государство, муниципальная собственность, товар, деньги, рыночная экономика.

Monopolization of the right of a private property

P.Yu. ALPATOV

The constitution of Russia has fixed serious changes in structure of a state ownership which is presented by two rather independent forms: a federal state ownership and a state ownership of subjects of the Russian Federation. The transformations which have occurred in a national economy, national legal and political systems, have caused change of the maintenance and a control system of a state ownership.

Keywords: the property, a private property, the state, the municipal property, the goods, money, market economy.

Глубокие политико-правовые и социально-экономические преобразования привели к кардинальным изменениям системы отношений собственности. Монополия института государственной собственности, составлявшего основу экономики советского периода, по мнению А.А. Лепехина[1], трансформировалась в институциональное многообразие форм собственности.  В постсоветский период институт государственной собственности начинает развиваться и функционировать в рамках либерально-демократической парадигмы государственного строительства, которая впервые за всю историю российской государственности получает свое закрепление в Конституции РФ 1993 г.[2]

Конституция России закрепила серьезные изменения в структуре государственной собственности, которая представлена двумя относительно автономными формами: федеральной государственной собственностью и государственной собственностью субъектов Российской Федерации. Преобразования, произошедшие в экономике страны, национальной правовой и политической системах, обусловили изменение содержания и системы управления государственной собственностью. Это нашло отражение в глубокой дифференциации системы государственного управления. Стало очевидным, что методы управления, используемые в период монополии института государственной собственности, оказались неприменимы в современный период[3].

Как отметил Б.Н. Чичерин в своей работе «Собственность и государство», право собственности содержит в себе двоякий элемент: фактическое отношение к вещи, или пользование ею для своих целей, и идеальное отношение — право. Источник первого лежит, с одной стороны, в человеческих потребностях, для удовлетворения которых необходимы материальные предметы, с другой стороны в физической силе, покоряющей эти предметы власти человека. Таким образом, собственность вытекает из природы человека, как разумно-свободного существа[4]. 

Изменение социально-экономического строя общества характеризуется, как правило, изменением соотношения между государственной и частной собственностью. Преобразование отношений собственности в СССР состояло в появлении неизвестных прежнему общественно-политическому строю форм собственности — частной, колхозно-кооперативной, муниципальной, собственности общественных организаций и т.п. Большевикам потребовалось восемь лет, чтобы разрушить частную собственность в промышленности, и тринадцать лет, чтобы ликвидировать ее в сельском хозяйстве[5]. 

Но частную собственность как материальную вещь нельзя уничтожить, можно лишь изменить общественное отношение, возникающее по поводу использования имущества при осуществлении экономической деятельности. Национализация, осуществляемая в масштабе общества, всегда носит насильственный характер[6].

Конституция СССР 1977 г. предусматривала, что основу экономической системы социализма составляет государственная (общенародная) и колхозно-кооперативная собственность3[7].  Экономика СССР была единым народнохозяйственным комплексом, охватывающим все общественные звенья производства, распределения и обращения.

В качестве элемента политической системы социализма в Основном Законе СССР фигурировал трудовой коллектив. Реализуя эту конституционную идею в Законе СССР от 17 июня 1983 г. «О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями, организациями»[8]  и в Законе СССР от 30 июня 1987 г. «О государственном предприятии (объединении)»[9],  законодатель предоставил трудовым коллективам значительные полномочия по распоряжению прибылью, заработанной государственными предприятиями[10].  Законодательные положения дали основание ученым говорить о собственности трудового коллектива или о признании предприятий хозрасчетными собственниками закрепленных за ними материальных ценностей[11]. 

В тот же период (1988 г.) были приняты Закон СССР «О кооперативах», который позволил с использованием государственной собственности приобретать в личную собственность граждан имущество, созданное в процессе деятельности кооперативов, и Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде[12].

Таким образом, в недрах государственной социалистической собственности законами были предусмотрены положения, направленные на проявление частной инициативы граждан в присвоении имущества государственного или кооперативного предприятия[13] 

Неслучайно в экономической литературе отмечалось, что в стране были созданы правовые предпосылки для постепенного перехода к рыночным отношениям, к возможности для подавляющего числа трудящихся улучшить благосостояние за счет своего труда, а не путем сомнительных сделок по приватизации с использованием приватизационных чеков и дутых пирамид[14]. 

Что же произошло на самом деле? Как правильно отметил В.К. Андреев, «полное отчуждение трудящихся от средств производства, которые стали частными»[15].  При приватизации трудовой коллектив государственного (муниципального) предприятия целиком исключается из управления имуществом, а право полного хозяйственного ведения, которое юридически приравнивалось к праву собственности, трансформировалось в частную собственность коммерческой организации.

Зачатки частной трудовой собственности были загублены вопреки основополагающему принципу рыночного хозяйства, что именно «труд порождает собственность работника на его результат»[16]. Природа права участника на долю в имуществе хозяйственного общества или на пай члена производственного или потребительского кооператива дискуссионна. Она далеко не исчерпывается характеристикой ст. 48 ГК РФ, что участники хозяйственных товариществ и обществ, производственных и потребительских кооперативов имеют обязательственные права к соответствующим юридическим лицам[17].

Преувеличенное значение гражданского права в начале 1990-х гг. привело к неограниченному распространению товарно-денежных начал во всех сферах экономической деятельности, к утрате роли государства как регулятора предпринимательской деятельности, как собственника ключевых имущественных объектов и природных богатств, обеспечивающих защиту основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов граждан, безопасность народа в целом. Гражданский кодекс РФ, задуманный как всеобщий регулятор экономической деятельности, оказался не согласованным не только с Конституцией РФ 1993 г., но и принятой в дальнейшем частью четвертой ГК РФ.

Конституция России не содержит понятия имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений. В ней говорится о свободе экономической деятельности (ст. 8), о предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Пункт «о» ст. 71 Конституции РФ предусматривает, что правовое регулирование интеллектуальной собственности является самостоятельным видом законодательства, отдельным от гражданского[18].

При принятии части первой ГК РФ уже была заложена основа для противоречий с Земельным кодексом РФ. Например, статья 72 (п. «в» ч. 1) Конституции РФ предусматривает, что вопросы владения, пользования и распоряжения землей, недрами, водными и другими природными ресурсами находятся в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации и должны регулироваться специальными законами. Естественно, что законодатель до введения в действие Земельного кодекса РФ  не вводил в действие главу 17 ГК РФ «Право собственности и другие вещные права на землю». На наш взгляд, в связи с принятием ЗК РФ наличие в ГК РФ подобной главы уже не вызывается необходимостью, достаточно п. 3 ст. 129 ГК РФ, который предусматривает, что оборот земли и других природных ресурсов допускается в соответствии с законами о земле и других природных ресурсах[19].

Руководитель группы разработчиков Гражданского кодекса России А.Л. Маковский оправдывает недостатки кодекса тем, что он является наиболее сложным законом среди кодексов страны, представляя собой систему, в которой сбалансировано соотношение норм частных с нормами более общими. В Гражданском кодексе РФ по степени обобщения можно различить до семи-восьми ступеней правил[20].  В отличие от французского торгового кодекса, ГК РФ регулирует предпринимательскую деятельность, что намного усложняет создание тех норм, которые являются общими как для коммерческих, так и для потребительских отношений[21].  Подобный подход к правовому регулированию экономической деятельности приводит к неоднозначному толкованию норм ГК РФ и иных кодексов. В этих условиях необоснованно преувеличена роль судебной практики и постановлений Конституционного Суда РФ[22]. 

Ошибки, заложенные в Общей части ГК РФ, дублируются и в отдельных федеральных законах. Так, в Федеральном законе от 7 августа 2001 г. № 119-ФЗ «Об аудиторской деятельности» предусмотрено, что аудиторская деятельность осуществляется в соответствии с этим законом и иными федеральными законами, принятыми в соответствии с ним. При этом особо подчеркивается, что нормы об аудиторской деятельности, содержащиеся в других федеральных законах, должны соответствовать базовому Закону об аудите.

Не понятно, почему один федеральный закон имеет приоритет перед другим? Подобное регулирование берет начало от абз. 2 п. 2 ст. 3 Гражданского кодекса РФ, где сказано, что «нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать настоящему Кодексу». Данная норма противоречит статье 6 ГК РФ, в которой предусматривается определение прав и обязанностей сторон исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости. Все это убеждает в том, что разработчики ГК РФ, пользуясь существовавшим в то время безраздельным господством либеральных начал в экономике, заложили в него значительно усложняющее применение норм ГК РФ, предусмотрев в нем Общую часть.

Особенную часть ГК РФ открывает раздел II «Право собственности и другие вещные права» (ст. 209-30[23] ГК РФ). Разработчики ГК РФ объясняли его построение по пандектной системе тем, что в Общей части кодекса содержатся нормы, которые характерны для всех или большинства институтов Особенной же части. Анализ норм Общей части ГК РФ показывает, что упоминание о праве собственности имеется только в главе 4 «Юридические лица» (статьи 48, 56, 66, 109, 113, 117 и 118). При этом понятие «право собственности» в них не разъясняется. Более того, виды права частной собственности перечисляются в ст. 213 ГК РФ. Следовательно, положения Общей части к праву собственности не применимы.

В самом разделе «Общие положения» выделен подраздел «Основные положения». Спрашивается, зачем такой уровень обобщения в пределах Общей части, если в главе 1 «Гражданское законодательство» содержатся основные начала гражданского законодательства, которые охватывают не только нормы права в обычном понимании, но и правила поведения, регулируемые соглашением сторон, обычаями делового оборота и иными предъявляемыми требованиями[24].

В качестве основного положения в главу 2 «Возникновение гражданских прав и обязанностей, осуществление и защита гражданских прав» ГК РФ включена ст. 15 «Возмещение убытков». Тогда как эти вопросы регулируются и более детально ст. 303[25].  Понятия «доходы» и «расходы», закрепленные ст. 303 ГК РФ, являются самостоятельными и не нуждаются в дополнительном применении ст. 15 ГК РФ. По этим соображениям следовало бы норму о возмещении убытков оставить в Общей части обязательственного права, как было в ранее действовавшем ГК РСФСР.

В главе 2 разд. I ГК РФ содержится ст. 8. Подпунктом 4 п. 1 данной статьи предусмотрено, что гражданские права и обязанности возникают в результате приобретения имущества по основаниям, допускаемым законом. Тогда как в разд. II ГК РФ имеются специальные главы 14 «Приобретение права собственности» и 15 «Прекращение права собственности», т.е. основания возникновения гражданских прав и обязанностей не охватывают особенности приобретения и прекращения права собственности, которые на самом деле включают не только право владения, пользования и распоряжения принадлежащим собственнику имуществом, но и его обязанности не нарушать права и охраняемые законом интересы других лиц. Кроме того, ст. 8 ГК РФ не содержит основания прекращения гражданских прав и обязанностей. Сама по себе названная статья не предусматривает единства прав и обязанностей, что означает невозможность их объединения в единое отношение, возникающее при осуществлении экономической и иной деятельности[26].

Содержание отмеченных статей ГК РФ позволяет закрепить ранее приведенный вывод, что к праву собственности Общая часть ГК РФ не имеет прямого отношения, за исключением упоминания о нем лишь в самом общем виде в некоторых статьях. Итак, право собственности является самостоятельным законодательным массивом, который предопределяет возникновение, изменение и прекращение прав и обязанностей в результате экономической деятельности[27].

Необходимость выполнения государством определенных функций в сфере экономики не отрицает никто. Однако по вопросам, в каких пропорциях должно сочетаться государственное и рыночное регулирование, каковы границы и направления государственного вмешательства, существует достаточно широкий спектр теоретических воззрений и соответствующих им практических подходов — от полного государственного монополизма в управлении национальным хозяйством до крайнего экономического либерализма, когда утверждается, что эффективной может быть только экономика только в условиях ничем не ограниченного частного предпринимательства[28].  Между этими крайними вариантами есть ряд промежуточных, например китайский вариант сочетания рыночных и государственных регуляторов, так называемое социально ориентированное рыночное хозяйство ФРГ и Австрии, шведская модель смешанной экономики и т.д.[29]

Разновидностью хозяйства, в котором существовала крайне высокая степень государственного монополизма, была построенная в нашей стране централизованно управляемая экономика. В ее основе лежало всеобъемлющее директивное планирование, т.е. централизованное решение вопросов о том, в каком количестве и что производить, какие при этом должны быть использованы ресурсы, в каком объеме затрачен труд и капитал, какова должна быть оплата труда, и т.д. Задача составления сбалансированного, увязанного по всем статьям, плана практически неразрешима уже в силу своей колоссальной размерности и статичности.

Но даже в маловероятном случае появления сбалансированного плана данная система, в которой все действия экономических субъектов расписываются на пять лет вперед, оказывается малоподвижной, плохо приспосабливающейся к постоянным изменениям. Одна из причин — из сферы экономики исключалась частная инициатива. Все экономические агенты действовали на основе спускаемых сверху плановых заданий, приказов, директив и распоряжений. Экономической самостоятельности было столько, сколько считал полезным и приемлемым центр. Жесткая централизация создавала бюрократические ограничения экономическому развитию и процветанию страны.

Более того, любая жизнеспособная система предполагает наличие прямых и обратных связей. Такие связи лежат и в основе рыночного механизма саморегулирования. Равновесие между спросом и предложением устанавливается при наличии прямых (от производства к рынку) и обратных (от рынка к производству) связей, действующих через жизнеспособную, гибкую систему цен.

В плановой экономике существовали, хотя и деформированные, прямые связи, но практически не действовали обратные. Отсутствие обратных связей при неподвижных и искаженных ценах делало систему нечувствительной к динамике потребительского спроса. Одно из следствий этого перепроизводство в одних отраслях и дефицит в других. Попытки же ликвидировать дефицит каких-то товаров зачастую вновь приводили к их перепроизводству. Дефицит был отличительным качеством плановой экономики. В варианте государственного монополизма в управлении экономикой оказывается блокированным конкурентный механизм, которому рыночная экономика, прежде всего, и обязана своей эффективностью.

В любой экономической системе, в том числе и рыночной экономике, государство выступает в известном смысле экономическим агентом, обладающим правом и возможностью принуждения, например, в сфере налоговой политики, государственного законодательства. Принуждение часто обосновывается политической философией, требующей подчинения личных интересов общественным. Принуждение, если оно расширительно трактуется государством, сводит на нет все преимущества свободного предпринимательства, основанного на конкуренции и рыночном ценообразовании.

Вообще, отношение к государственному вмешательству в рыночную экономику было различным на разных этапах ее становления и развития. В период формирования рыночных отношений в XVII и XVIII вв. господствовавшая тогда экономическая доктрина (меркантилизм) основывалась на признании безусловной необходимости государственного регулирования для развития в стране торговли и промышленности.

С развитием рыночных отношений набравший силу класс предпринимателей начал рассматривать государственное вмешательство и связанные с этим ограничения как помеху в своей деятельности.

Не удивительно, что пришедшие в конце XVIII в. на смену меркантилизму идеи экономического либерализма, которые негативно оценивали государственное вмешательство в экономику, сразу нашли огромное число горячих поклонников. Вне зависимости от господствующих экономических доктрин никто и никогда не снимал с национальных правительств ответственности за экономическое положение страны. Все сходятся в понимании того, что невидимая рука рынка должна дополняться видимой рукой государства.

Важный этап в теоретическом осознании роли государства в рыночной экономике был связан с именем выдающегося английского экономиста Дж. М. Кейнса. Идеи, выдвинутые в ходе «кейнсианской революции», совершили переворот в классических воззрениях на рыночную экономику. Они доказали невозможность самоисцеления экономического спада, необходимость государственной политики как средства, способного уравновешивать совокупный спрос и совокупное предложение, выводить экономику из кризисного состояния, способствовать ее дальнейшей стабилизации. Влияние кейнсианских идей на экономическую мысль и экономическую практику трудно переоценить. В теоретическом аспекте идеи Кейнса способствовали появлению нового крупного раздела экономической теории макроэкономики.

В практическом плане экономическую политику, отражающую идеи Кейнса, когда через соответствующий денежно-кредитный и финансовый инструментарий регулировался совокупный спрос, проводило большинство развитых стран мира после второй мировой войны. Считается, что она во многом способствовала смягчению циклических колебаний экономики этих стран. Фиаско рынка и государственное вмешательство.

Классики исходили из тезиса о необходимости выполнения государством традиционных функций, понимая, что существуют сферы, которые находятся вне пределов досягаемости рыночного конкурентного механизма. Это, прежде всего, касается так называемых общественных товаров (public goods), т.е. товаров и услуг, которые потребляются коллективно.

Очевидно, что государство должно брать на себя заботу об их производстве и организовывать совместную оплату гражданам этой продукции. К числу проблем, которые не решает рыночный конкурентный механизм, относятся внешние, или побочные, эффекты (externalities). Когда производство какой-либо продукции приводит к загрязнению окружающей среды, то, как правило, требуются дополнительные затраты. При этом на цене продукта, производство которого повлекло за собой подобные побочные эффекты, это может и не сказаться.

Механизм рынка зачастую не реагирует на явления, которые стали настоящей бедой для человечества. Внешние, или побочные эффекты можно регулировать, опираясь на прямой контроль государства. Государство должно оценивать возникающие проблемы с точки зрения общественных перспектив.

Экономическая практика выявила в XIX в. и подтвердила в XX в., что существуют ситуации, так называемые фиаско рынка, когда рыночная координация не обеспечивает эффективного использования ресурсов. Иначе говоря, ответы на вопросы: что? как? и для кого? производить, которые дает саморегулирующаяся рыночная система, отнюдь не всегда отвечает действительным потребностям общества. Следует также отметить, что рыночный выбор «слеп» к проблемам справедливости и равенства. Ничем не ограниченное рыночное распределение, справедливое с точки зрения законов рынка, приводит к резкой дифференциации доходов, социальной незащищенности. Когда рыночное распределение не устраивает большинство населения, это чревато серьезными социальными конфликтами.

Корректировать распределение, которое обеспечивает рынок, должно государство. Вмешательство государства требует и другая рыночная проблема — безработица. Необходимы усилия по ее сокращению или смягчению ее последствий, если она все же неизбежна.

На основании вышеизложенного сделаем следующие выводы.

Во-первых, монополия института государственной собственности, составлявшего основу экономики советского периода, трансформировалась в институциональное многообразие форм собственности. В постсоветский период институт государственной собственности начинает развиваться и функционировать в рамках либерально-демократической парадигмы государственного строительства, которая впервые за всю историю российской государственности получает свое закрепление в Конституции РФ 1993 г.

Во-вторых, Конституция РФ 1993 г. закрепила серьезные изменения в структуре государственной собственности, которая представлена двумя относительно автономными формами: федеральной государственной собственностью и государственной собственностью субъектов Российской Федерации. Преобразования, произошедшие в экономике страны, национальной правовой и политической системах, обусловили изменение содержания и системы управления государственной собственностью. Это нашло отражение в глубокой дифференциации системы государственного управления. Стало очевидным, что методы управления, используемые в период монополии института государственной собственности, оказались неприменимы в современный период.

В-третьих, Конституция СССР 1977 г. предусматривала, что основу экономической системы социализма составляет государственная (общенародная) и колхозно-кооперативная собственность. Экономика СССР была единым народнохозяйственным комплексом, охватывающим все общественные звенья производства, распределения и обращения. В качестве элемента политической системы социализма в Основном Законе СССР фигурировал трудовой коллектив. Реализуя эту конституционную идею в Законе СССР от 17 июня 1983 г. «О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями, организациями» и в Законе СССР от 30 июня 1987 г. «О государственном предприятии (объединении)», законодатель предоставил трудовым коллективам значительные полномочия по распоряжению прибылью, заработанной государственными предприятиями. Данные законодательные положения дают основания утверждать, что существовала собственность трудового коллектива или предприятия были признаны хозрасчетными собственниками закрепленных за ними материальных ценностей.

Литература

1.            Андреев В.К. Можно ли Гражданский кодекс Российской Федерации назвать экономической конституцией. Размышления о законодательстве в области экономики // Научные труды Российской академии юридических наук. Вып. 3. — М, 2003. Т. 1. С. 587-596.

2.            Андреев В.К. О праве частной собственности в России (критический очерк). — М.: Волтерс Клувер, 2007.  С. 8.

3.            Андреев В.К. Предприятие и формы собственности // Предприятие: внутренняя и внешняя хозяйственная деятельность. — М., 1991. С. 13-23.

4.            Камаев В.Д. Учебник по основам экономической теории. — М.: Владос, 1996. — С. 73.

5.            Капелюшников Р.И. Меркантилизм как высшая стадия либерализма? // Мировая экономика и международные отношения. 1992.

№ 9. С. 68-69.

6.            Киперман Г.Я. Налогообложение предприятий и граждан в Российской Федерации. — М.: МВЦ «АЙТОЛАН», 1992.  С. 6.

7. Ламперт Х. Социальная рыночная экономика. Германский путь. — М.: Дело ЛТД, 1994. С. 12.

8.            Лепехин А.А. Политико-правовая трансформация институтов государственной собственности в постсоветской России: Автореф. дис. … др-ра юрид. наук. — Ростов-на-Дону, 2006.  С. 4.

9.            Маковский АЛ. Code Civil Франции и кодификация гражданского права в России (связи в прошлом, проблемы влияния и совершенствования) // Вестник ВАС РФ. 2005. № 2. С. 146, 147, 148.

10.          Метаморфозы права собственности в России и СССР (1917-1992) // Государство и право. 1993. № 3. С. 40-48.

11.          Мозолин В.П. Право собственности в условиях совершенствования социализма. —М., 1989. С. 6-7.

12.          Перестройка отношений собственности: правовые проблемы // Советское государство и право. 1990. № 3. С. 106-111.

13.          Чепурин М.Н. Киселева Е.А. Курс экономической теории. — Киров: АСА, 1995.

С. 17-18.

14.          Чичерин Б.Н. Собственность и государство. — СПб.: Издательство Русской Христианской гуманитарной академии, 2005. — С. 126.

16.          Фабрициус Ф. Положение рабочего в системе рыночного хозяйства и общепризнанных прав человека // Государство и право. 1992. № 8. С. 143-153.

Библиография

1 См.: Лепехин А.А. Политико-правовая трансформация институтов государственной собственности в постсоветской России: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — Ростов-на-Дону, 2006.  С. 4.

2  См.: Ламперт Х. Социальная рыночная экономика. Германский путь. — М.: Дело ЛТД, 1994. — С. 12.

3 См.: Лепехин А.А. Указ. соч. С. 4.

4 См.: Чичерин Б.Н. Собственность и государство. — СПб.: Издательство Русской Христианской гуманитарной академии, 2005.  С. 126.

5 См.: Перестройка отношений собственности: правовые проблемы // Советское государство и право. 1990. № 3. С. 106-111; Метаморфозы права собственности в России и СССР (1917-1992) // Государство и право. 1993. № 3. С. 40-48; Право собственности в России. — М., 1993.

6 См.: Андреев В.К. О праве частной собственности в России (критический очерк). — М.: Волтерс Клувер, 2007.  С. 8.

7  См.: Ламперт Х.  Указ. соч.  С. 12.

8  См.: Известия. 1992. 4 августа.

9  См.: Ведомости ВС СССР. 1983. № 25. Ст. 382.

10  См.: Киперман Г.Я. Налогообложение предприятий и граждан в Российской Федерации. — М.: МВЦ «АЙТОЛАН», 1992.  С. 6.

11  См.: Ведомости ВС СССР 1987. № 26. Ст. 385.

12 См.: Мозолин В.П. Право собственности в условиях совершенствования социализма. М., 1989. С. 6-7; Андреев В.К. Предприятие и формы собственности // Предприятие: внутренняя и внешняя хозяйственная деятельность. — М., 1991. С. 13-23.

13  См.: Чепурин М.Н. Киселева Е.А. Курс экономической теории. — Киров: АСА, 1995.  С. 17-18.

14 См.: Капелюшников Р.И. Меркантилизм как высшая стадия либерализма? // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 9. С. 68-69.

15 См.: Андреев В.К. О праве частной собственности в России (критический очерк). — М.: Волтерс Клувер, 2007. — С. 8.

16 См.: Фабрициус Ф. Положение рабочего в системе рыночного хозяйства и общепризнанных прав человека // Государство и право. 1992. №  8. С. 143-153.

17 См.: Камаев В.Д. Учебник по основам экономической теории. — М.: Владос, 1996. С. 73.

18 Включение положений об интеллектуальной собственности в статьи 2, 128, 138 ГК РФ противоречит указанной норме Конституции РФ, не говоря уж о том, что само их наличие в отдельных статьях вызывает недоумение в свете принятия части четвертой ГК РФ.

19 См.: Андреев В.К. О праве частной собственности в России (критический очерк). — М.: Волтерс Клувер, 2007. — С. 10.

20  Тем не менее, даже такой широкий охват не позволил избежать пробелов и ошибок в ГК РФ. Более того, почти все законы, изданные в развитие Кодекса, содержат статьи, не соответствующие или даже противоречащие ему.

21  См.: Маковский А.Л. Code Civil Франции и кодификация гражданского права в России (связи в прошлом, проблемы влияния и совершенствования) // Вестник ВАС РФ. 2005. № 2. С. 146, 147, 148.

22  См.: Андреев В.К. Можно ли Гражданский кодекс Российской Федерации назвать экономической конституцией. Размышления о законодательстве в области экономики // Научные труды Российской академии юридических наук. Вып. 3. — М, 2003. Т. 1. С. 587-596. СЗ РФ. 2001. № 33 (ч. I). Ст. 3422.

23  См.: Киперман Г.Я. Налогообложение предприятий и граждан в Российской Фзаконами и защищаемых судами РСФСР» // СУ РСФСР. 1922. № 36. Ст. 423.

24 См.: Киперман Г.Я. Налогообложение предприятий и граждан в Российской Федерации. — М.: МВЦ «АЙТОЛАН», 1992. — С. 6.

25 Согласно данной статье, расположенной в разделе II, при истребовании имущества из чужого незаконного владения собственник вправе потребовать от недобросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, а владелец, как добросовестный, так и недобросовестный, вправе требовать от собственника возмещения произведенных им необходимых затрат на имущество.

26 См.: Андреев В.К. Указ. соч.  С. 10.

27См.: Камаев В.Д. Учебник по основам экономической теории. — М.: Владос, 1996.  С. 74.

28 См.: Чепурин М.Н. Киселева Е.А. Курс экономической теории. — Киров: АСА, 1995.  С. 17.

29 См.: Киперман Г.Я. Указ. соч. С. 6.