Некоторые аспекты защиты языка и языковой культуры: конституционные императивы и реальные правовые подходы в ряде зарубежных государств

 УДК 340.5:342.725 

 Страницы в журнале: 121-125

А.А. Соловьев,

доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права Института политики, права и социального развития Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова, председатель судебного состава Арбитражного суда Московской области Россия, Москва

Н.А. Шеяфетдинова,

кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Института политики, права и социального развития Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова,  доцент кафедры государственного и международного права Московского государственного университета приборостроения и информатики Россия, Москва sheiafetdinovaup@mail.ru

Исследуются роль и значение языка в общем объеме предметов фундаментальных прав граждан. Описываются особенности признания, гарантирования и защиты официальных и региональных языков в ряде зарубежных государств.

Ключевые слова: язык, официальный государственный язык, региональные языки, языки меньшинств.

Вопрос защиты языка и языковой культуры народа на сегодняшний день выходит на первый план в выстраивании будущей государственности практически применительно к каждой стране мира.

По мнению Колина Уильямса, «насущной проблемой во всем современном мире является признание культурной ценности его жителей. Управление культурным разнообразием как непреходящей ценностью международного общественного порядка является одним из наиболее важных политических вопросов» [16, с. 1].

Неслучайно Европейский суд по правам человека неоднократно рассматривал жалобы на нарушение языковых прав. Европа — это континент, где многие языковые группы всегда были в непосредственном контакте и постоянно обогащали друг друга [6, с. 7].

Значение языков народов для будущего Европы подчеркнуто в преамбуле Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств 1992 года (далее — Хартия) [13].

Статья 1 Хартии определяет региональные языки или языки меньшинств как языки, которые «традиционно используются на данной территории государства жителями этого государства, представляющими собой группу, численно меньшую, чем остальное население государства» и «отличаются от официального языка (языков) этого государства». При этом подчеркнуто, что под указанную категорию языков не подпадают ни диалекты официального языка (языков), ни языки мигрантов.

Согласно п. 17 Пояснительного доклада к Хартии понятие языка, используемое в этом документе, «базируется, главным образом, на культурной функции языка. Именно поэтому он не определяется субъективно таким образом, чтобы закреплять конкретное право человека — право говорить на “своем” языке, поскольку право определять такой язык есть у каждого человека. В Хартии также отсутствует социально-политическое или этническое определение языка, где язык характеризуется как инструмент общения той или иной социальной или национальной группы. Таким образом, в Хартии удалось обойти стороной вопрос об определении понятия языкового меньшинства, поскольку целью Хартии является не закрепление прав национальных и/или культурных меньшинств, а защита и поддержка региональных языков или языков меньшинств как таковых» [14].

Представляет интерес законодательство ряда государств по указанному кругу вопросов. Согласно ст. 1 Закона Франции от 04.08.1994 № 94-665 об употреблении французского языка («Закона Тубона»), «французский язык является основополагающим элементом идентичности и национального достояния Франции» [1, с. 48—52; 3, с. 54—69]. Преамбула Закона Польши от 07.10.1999 «О польском языке» определяет: «польский язык является важнейшим элементом польской национальной идентичности и польской национальной культуры… сохранить и обеспечить развитие польской культуры можно только при условии сохранения польского языка» [2, с. 30—34; 3, с. 54—69].

В 1999 году в Латвийской Республике был принят Закон «О государственном языке» (далее — Закон Латвии о языке), закрепивший статус латышского языка как официального языка Латвийской Республики (ч. 1 ст. 3). В соответствии с ч. 2 ст. 3 каждый имеет право на предоставление необходимых документов и общение на официальном языке [10, 15].

Закон Латвии о языке также устанавливает обязанность государства обеспечивать защиту и развитие латгальского письменного языка как исторического варианта латышского языка (ч. 4 ст. 3).

Статья 1 Закона Латвии о языке определяет цели этого нормативного акта: защита и развитие латышского языка, поддержание культурного и исторического наследия латышского народа, а также гарантирование права на свободное использование латышского языка в любой сфере жизни на территории Латвии; поддержание процесса интеграции представителей этнических меньшинств в социум посредством обеспечения их права на использование родного языка и других языков, а также обеспечение влияния латышского языка на культурную среду Латвии для содействия более быстрой интеграции общества.

В соответствии со ст. 2 Закона Латвии о языке латышский язык должен использоваться и защищаться на всей территории государства, в государственных учреждениях, учреждениях судебной системы, а также в иных организациях, предприятиях и учреждениях, в сфере образования и иных сферах. Кроме того, латышский язык должен использоваться в частных организациях и предприятиях, а также физическими лицами, имеющими собственные предприятия, в тех случаях, когда их деятельность каким-либо образом затрагивает законные общественные интересы.

При этом ч. 3 ст. 2 Закона Латвии о языке устанавливает, что его положения не распространяются на неофициальное общение жителей Латвии, коммуникации внутри национальных и этнических групп, а также услуги, предоставляемые религиозными организациями, проводимые ими церемонии и иные формы их религиозной деятельности.

В соответствии со ст. 9 Закона Латвии о языке договоры, заключаемые физическими и юридическими лицами, касающиеся предоставления медицинской помощи, обеспечения общественной безопасности и предоставления иных публичных услуг на территории Латвии, должны заключаться на латышском языке. Статья 13 определяет, что судебные разбирательства в Латвии также проводятся на латышском языке.

Проблема, однако, заключается в том, что латвийские власти, вполне исчерпывающе поддерживая латышский язык, одновременно дискриминируют русский язык и его носителей.

В Канаде в настоящее время действует Закон «Об официальных языках» 1988 года (далее — Закон Канады о языках), целью которого является обеспечение уважения английского и французского языков как официальных языков Канады и обеспечение равного статуса и равных прав по их использованию во всех федеральных государственных учреждениях; а также поддержка развития англоязычных и франкоязычных меньшинств и поддержка использования французского и английского языков в равной степени среди населения Канады  [9].

Статья 41 Закона Канады о языках устанавливает, что Правительство Канады стремится к повышению жизнеспособности англоязычных и франкоязычных меньшинств в Канаде и содействует их развитию, а также содействует признанию в полной мере и использованию как английского, так и французского языка в канадском обществе (ч. 1).

При этом ч. 2 ст. 83 Закона Канады о языках устанавливает, что никакое положение данного нормативного правового акта не должно толковаться таким образом, чтобы это было несовместимым с сохранением и укреплением иных языков, отличных от английского или французского.

Как отмечают Томас Риценто и Барбара Барнэби, только в США и Канаде по этой теме «океаны чернил были пролиты» для описания сложившихся и долгое время не решаемых проблем в рассматриваемой области [12, с. 9].

Необходимость принятия нормативных правовых актов об охране и защите языка можно проиллюстрировать следующей ситуацией, сложившейся в США, где в настоящий момент нет принятого на федеральном уровне законодательства, устанавливающего статус официального языка.

Так, как утверждает Дж. Кроуфорд, в США английский язык, являющийся доминирующим, что обусловлено историческими причинами, в настоящее время находится в некотором смысле под угрозой, поскольку иммигранты далеко не всегда считают себя обязанными знать язык того государства, в которое они переезжают. В некоторых регионах языковые меньшинства, такие как, например, выходцы из государств Латинской Америки, составляют большинство населения, соответственно, органы публичной власти реагируют на это предоставлением некоторых публичных услуг сразу на двух языках: английском и испанском. А такое многоязычие, обусловленное определенным влиянием извне, по мнению некоторых исследователей, может подрывать чувство национальной идентичности у населения [4].

Тем не менее столь же важной, как и защита государственного языка, является защита языков других (помимо титульного народа) этносов, проживающих на территории государства.

Так, в Перу в 2011 году был принят Закон «О регулировании использования, сохранения, восстановления, укрепления и распространения языков коренных народов Перу» (далее — Закон Перу). В соответствии с ч. 1 ст. 1 его целью является определение сферы осуществления индивидуальных и коллективных прав, связанных с языками, установленных ст. 48 Конституции Перу 1993 года, которая гласит, что официальными языками государства являются испанский, а также языки кечуа, аймара и другие языки коренных народов в тех регионах, где они являются преобладающими [5]. Все языки коренных народов являются выражением коллективной идентичности и отличительным способом постижения и описания реальности, поэтому необходимо создавать все необходимые условия для поддержания и развития их функций, как это устанавливается ч. 1.2 ст. 2 Закона Перу [7].

Статьей 2 Закона Перу утверждается национальный интерес в использовании, охране, развитии, восстановлении и распространении языков коренных народов страны. Под языками коренных народов понимаются все языки, предшествовавшие распространению испанского языка, которые сохраняются и используются на территории Перу (ст. 3).

Статья 4 Закона Перу устанавливает языковые права человека, в частности, право быть признанным в качестве члена языкового сообщества, право использовать родной язык, обращаться в органы публичной власти на родном языке и иные.

Как отмечает Терри Дэвис, Испания может похвастаться замечательным рекордом защиты и поощрения региональных языков или языков меньшинств, о чем свидетельствует тот факт, что некоторые из этих языков имеют официальный статус [6, c. 7]. Центральное (общенациональное) законодательство Испании устанавливает гарантии сохранения и развития языков. Однако основные гарантии и механизмы защиты региональных языков содержатся в законодательствах регионов (автономных сообществ) Испании с другими (помимо официального общегосударственного кастильского языка) титульными языками. Такими актами определяется статус официальных региональных языков, параллельных с кастильским, утверждается равенство этих языков с общеиспанским языком, но акцент делается на цели постоянного содействия развитию региональных языков. Этот подход привел к построению системы защиты прав граждан на использование региональных языков, гарантируя их легальное применение во всех сферах общественной жизни [8, с. 93, 95].

Наиболее ярко выражен мультилингвизм в Швейцарии, где в 26 кантонах официальными языками признаны французский, немецкий, итальянский, ретороманский, причем последний делится на пять основных диалектов [11, с. 93, 95].

В заключение хотелось бы отметить, что рассмотренный в настоящей статье зарубежный опыт защиты языка и языковой культуры народа может быть учтен и использован в правотворческой деятельности органов государственной власти Российской Федерации.

Список литературы

1. Понкин И.В. «Закон Тубона» // Национальные интересы. 2013. № 1—2.

2. Понкин И.В. Закон Республики Польши о защите языка // Национальные интересы. 2013. № 3.

3. Понкин И.В. Законы Франции и Польши о защите языков // Нравственные императивы в праве. 2012. № 3.

4. Crawford J. Legislating Language, Mandating Inequality // The WorldPaper. 1996, July. URL: http://www.languagepolicy.net/articles/ worldpap.htm

5. Constitucion Polнtica del Perъ. URL: http:// www.tc.gob.pe/legconperu/constitucion.html

6. Davis T. Avant-propos // La protection des langues minoritaires en Europe: vers une nouvelle dйcennie / Langues rйgionales ou minoritaires. № 8. — Strasbourg: Editions du Conseil de l’Europe, 2010.

7. Ley que regula el uso, preservaciуn, desarrollo, recuperaciуn, fomento y difusiуn de las lenguas originarias del Perъ. URL: http://www2.minedu.gob.pe/ digesutp/formacioninicial/wp-descargas/normatividad/ley/Ley_N_29735_lenguas_originarias.pdf

8. Lуpez Basaguren A. Le systиme constitutionnel espagnol et la charte: quelques problиmes d’application // La protection des langues minoritaires en Europe: vers une nouvelle dйcennie / Langues rйgionales ou minoritaires. № 8. — Strasbourg: Editions du Conseil de l’Europe, 2010.

9. Official Languages Act. URL: http://laws-lois. justice.gc.ca/PDF/O-3.01.pdf

10. Official Language Law (english version) URL: http://www.valoda.lv/en/downloadDoc_436/ mid_566

11. Pitsch C. Le cas de la Suisse // La protection des langues minoritaires en Europe: vers une nouvelle dйcennie / Langues rйgionales ou minoritaires. № 8. — Strasbourg: Editions du Conseil de l’Europe, 2010.

12. Ricento T., Burnaby B. Preface // Language and Politics in the United States and Canada: Myths and Realities / ed. by T. Ricento. — Mahwah (New Jersey, US): Lawrence Erlbaum Associates, Inc., 1998.

13. URL: http://www.coe.int/t/dg4/education/ minlang/textcharter/Charter/Charterexpl_rus.pdf

14. URL: http://www.conventions.coe.int/Treaty/RUS/Reports/Html/148.htm

15. Valsts valodas likums. URL: http://valoda.ailab.lv/latval/vidusskolai/VALODA/v9-9.htm

16. Williams C.H. Introduction: respecting the citizens reflections on language policy in Canada and the United States // Language and Politics in the United States and Canada: Myths and Realities / ed. by T. Ricento. — Mahwah (New Jersey, US): Lawrence Erlbaum Associates, Inc., 1998.