Некоторые особенности вооруженного конфликта немеждународного характера

УДК 343.337
 
Н.В. ОСТРОУХОВ,
кандидат юридических наук
 
В последние годы мировое сообщество все чаще сталкивается с внутренними вооруженными конфликтами в пределах территории одного государства. В международном праве такие конфликты именуются вооруженными конфликтами немеждународного характера. От международных вооруженных конфликтов их отличает ряд существенных особенностей. Первая особенность — такой конфликт происходит в пределах территории одного суверенного государства как субъекта международного права и не выходит за пределы его границ. Такой территориальный признак подчеркивает внутренний характер конфликта и определяет его субъектный состав, что и составляет вторую особенность. Третья особенность — наличие постоянных и организованных действий между противоборствующими силами. Четвертой особенностью внутреннего конфликта является отсутствие правового определения категории военнопленных. 
 
Nowadays the world community faces military conflicts of new type — internal military conflicts inside the borders of one state. International law defines this type of conflicts as non-international military conflicts. These conflicts differ from international military conflicts due to a number of essential peculiarities. The first one is that such conflicts take place within the borders of one sovereign state, the subject of international law, and don’t cross the borders of the state. This territorial feature underlines their internal character and correspondently defines the sides participating in the conflict. The sides participating in the conflict constitute the second peculiarity of this type of conflicts. The third peculiarity is the constant and organized activities between the opposing sides. The forth peculiarity of the internal conflict is the absence of legal definition of the category of Prisoners of War.
Ключевые слова (keywords): война (war); вооруженный конфликт немеждународного характера (non-international military conflict); антиправительственная сторона (anti-governmental side); повстанцы (rebels); правительственные войска (governmental troops).
 
В   последние годы мировое сообщество все чаще сталкивается с внутренними вооруженными конфликтами, происходящими в пределах территории одного государства. В международном праве они получили наименование вооруженных конфликтов немеждународного характера. Причем такие внутренние конфликты в настоящее время уже преобладают среди вооруженных столкновений на нашей планете[1]. Так, например, в 1900—1941 гг. из 24 вооруженных конфликтов 19 были международными и только 5 — внутренними. Однако уже в ХХ в. после окончания второй мировой войны (в 1945—1970 гг.) их соотношение изменилось, из 97 вооруженных конфликтов этого периода только 15 были международными; 26 — внутренними, 56 носили смешанный характер либо являлись антиколониальными войнами. Со временем преобладание внутренних конфликтов стало абсолютным. В 1993 г. было 33 вооруженных конфликта в 28 различных регионах, в 1994 г. происходил 31 вооруженный конфликт в 27 точках
земного шара и среди них не было ни одного конфликта, имевшего международный характер, все они были внутренними[2]. В 1998 г. в мире произошло 28 крупных вооруженных конфликтов, и все они также были внутренними, немеждународными[3]. В настоящее время ведется не менее 35 внутренних войн и еще больше насчитывается конфликтов меньшей агрессивности. Достаточно вспомнить вооруженное столкновение между представителями пуштунских племен, населяющих область Мусахейль к западу от города Хосте[4].
Такая тенденция сохраняется — подавляющее большинство вооруженных конфликтов не имеют международного характера.
До сегодняшнего дня в научной литературе по международному праву не выработана единая позиция по поводу определения вооруженного конфликта немеждународного характера (далее — ВКНМХ).
И.П. Блищенко, И.Н. Арцибасов, С.А. Егоров, М. Мбатна высказывают в целом верное мнение о том, что «немеждународный вооруженный конфликт» является синонимом термина «гражданская война»[5].
Э. Монтеалегре считает целесообразным использовать иной понятийный аппарат и говорит о «вооруженном конфликте, не носящем международного характера», под которым понимается внутренняя ситуация коллективного использования силы. По мнению автора, такая ситуация превосходит внутренние беспорядки, а сталкивающиеся в ней стороны представлены вооруженными группами, не имеющими статуса воюющей стороны[6]. Здесь речь идет скорее о ситуации вооруженного столкновения противоборствующих сторон на территории суверенного государства, когда законная власть в силу разных причин в такой конфликт вмешаться не в состоянии. Такой подход представляется достаточно узким и, по мнению некоторых ученых, не подпадает под нормы, регулирующие внутренний вооруженный конфликт.
Ч. Хайд пишет о внутреннем вооруженном конфликте, используя такие термины, как «мятеж» и «восстание». По мнению автора, о мятеже речь идет, когда народ с оружием в руках восстает против законов или конкретных должностных лиц. Восстание, считает Ч. Хайд, это — более широкомасштабный мятеж, когда происходят военные действия между законным правительством страны и отдельными частями или провинциями этой страны; восставшие пытаются установить свою власть, а также образовать собственное правительство[7]. Такие рассуждения представляются обоснованными и, по нашему мнению, ситуации, связанные с мятежом и восстанием, могут, в конце концов, привести к ВКНМХ[8].
ВКНМХ отличаются от международных вооруженных конфликтов рядом существенных особенностей. Такие особенности определены в Дополнительном протоколе к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 г., касающемся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II), подписанном в г. Женеве 8 июня 1977 г. (далее — Протокол II). Подробный анализ нормативных положений Протокола II позволяет выделить четыре особенности ВКНМХ.
Первой особенностью является то, что ВКНМХ происходит в пределах территории одного суверенного государства как субъекта международного права и не выходит за пределы его границ. Такой территориальный признак подчеркивает его внутренний характер и, соответственно, определяет его субъектный состав, что и составляет вторую особенность ВКНМХ.
Сторонами, противостоящими друг другу в таком конфликте, являются вооруженные силы законной власти и антиправительственные вооруженные силы, т. е. незаконные вооруженные формирования, отряды, группы и т. п. Определенным недостатком ст. 1 Протокола II, по мнению Ф. Кальсховена, является то, что данная статья не применяется в случае, если несколько враждующих группировок противостоят друг другу без участия правительственных вооруженных сил, например, когда законное правительство перестало существовать или если оно слишком слабо, чтобы вмешиваться в подобную ситуацию. Вместе с тем, как показывает история Ливана, подобный случай далеко не гипотетический[9].
Однако такая, на первый взгляд не вызывающая возражений, точка зрения нуждается в уточнении[10]. Э. Давид справедливо указывает, что вооруженная организованная группа, не подчиняющаяся существующему правительству, может претендовать на то, чтобы пред-
ставлять государство, в котором происходит конфликт, и стать, в свою очередь, «Высокой Договаривающейся Стороной»: с того момента как правительство теряет способность контролировать всю свою территорию, в том числе действия одной или нескольких вооруженных групп. Следовательно, не исключается возможность применения Протокола II к столкновениям между организованными вооруженными антиправительственными группами[11]. Более того, п. 1 ст. 1 Протокола II закрепляет, что «Протокол ‹…› применяется ко всем вооруженным конфликтам, не подпадающим под действие статьи 1 ‹…› Протокола I, и происходящим на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами». Логическое толкование этой нормы позволяет, как справедливо отмечает В.В. Алешин, утверждать, что сфера действия Протокола II распространяется на два случая, когда: во-первых, на территории суверенного государства происходит вооруженное столкновение правительственных вооруженных сил с вооруженными антиправительственными группами, и, во-вторых, на территории суверенного государства происходит вооруженное столкновение организованных антиправительственных вооруженных групп между собой без участия (по разным причинам) правительственных вооруженных сил[12].
В правовой литературе и, в частности, в работе Ю.Б. Черепахина «Международно-правовая оценка внутренних конфликтов (аналитическое исследование)» обоснованно поднимаются следующие принципиальные вопросы: в какой момент конкретная ситуация перерастает во внутренний конфликт; кто определяет, когда согласно положениям Протокола II эта «грань» превышена[13].
Сложность ответа на первый вопрос (особенно если учесть, что и беспорядки могут сопровождаться применением оружия их участниками) обусловлена отсутствием на сегодняшний день общепризнанного эффективно действующего механизма как в международном, так и в национальном праве, который позволял бы своевременно и объективно определить переход беспорядков в качественно новое состояние, т. е. во внутренний вооруженный конфликт. Выработка объективных критериев и процедур в целях решения таких вопросов — задача немаловажная, тем более, когда речь идет об отграничении ситуаций, в условиях которых действуют принципиально разные правовые режимы. Относительно второго вопроса в доктрине международного права высказываются справедливые утверждения, что «грань» определяет само государство, так как противоборство имеет место между «…суверенным государством и его собственными гражданами, — отмечает юрист М. Беджауи, — и одной из основополагающих атрибутивных функций государства является поддержание правопорядка в качестве его собственной, ни с кем более не разделяемой прерогативы»[14].
Однако такой подход, на наш взгляд, не является полным. В этой связи следует обратиться к точке зрения американского юриста-международника О. Шахтера. Он отмечает, в частности, что правительства, на территориях которых происходят внутренние конфликты, отрицают применимость ст. 3 Протокола II. Например, внутренние вооруженные конфликты в 80-х годах ХХ в. в Афганистане, Сальвадоре и Никарагуа не рассматривались правительствами этих стран относящимися к сфере применения указанной ст. 3. Однако Международный суд ООН в 1986 г. в деле «Никарагуа против Соединенных Штатов» признал, что конфликт между Никарагуа и повстанческими группами контрас подпадает под действие норм ст. 3 (внутренний вооруженный конфликт), а действия США против Никарагуа на территории этой страны подпадают под положения, регулирующие вооруженные конфликты международного характера[15]. Поэтому наличие ВКНМХ может констатировать не только само государство, но и уполномоченный нормами международного права орган (в рассмотренном случае — Международный суд ООН).
Третьей особенностью ВКНМХ является наличие постоянных и организованных действий между противоборствующими силами.
Последние должны быть соответствующим образом организованы и иметь постоянные руководящие органы, что позволяет им проводить непрерывные и согласованные боевые действия, а также осуществлять регулярный контроль на определенной части государственной территории.
Наличие ответственного командования предполагает определенную, необходимую для данного периода и обстановки степень организованности антиправительственных вооруженных сил, наличие некоей иерархической системы. Наличие организации позволяет планировать и осуществлять непрерывные и согласованные действия, а также устанавливать соответствующий порядок и дисциплину на определенной территории от имени фактической, т. е. повстанческой власти. Какую именно часть должны быть в состоянии контролировать антиправительственные вооруженные силы, Протокол II не определяет. При разработке данного документа вносились различные предложения, в частности, это должна быть «большая часть территории» или «значительная часть территории», однако Конференция не приняла таких предложений. Протокол II в итоге предусматривает, что вооруженные группы оппозиции должны быть в состоянии установить «такой контроль над частью территории, который позволяет им осуществлять согласованные и непрерывные действия и применять настоящий Протокол». Следует согласиться с одним из соавторов Комментария к Протоколу II Сильви — С. Жюно, что слово «такой» дает ключ к толкованию. Контроль должен быть «таким», т. е. достаточным для того, чтобы постоянно проводить непрерывные и согласованные действия. Протокол II обязывает оппозиционные вооруженные силы применять и соответственно соблюдать данный документ, что является достаточно высоким, но оправданным требованием международного сообщества к ВКНМХ. Именно от соблюдения или, наоборот, попрания норм международного и национального права будет зависеть отношение других государств и международных организаций к данному вооруженному конфликту[16]. Театр военных действий в ВКНМХ подвержен быстрым изменениям и контроль над территорией может переходить от антиправительственных вооруженных сил к законной власти или от одной вооруженной группы к другой. Следует учитывать, что такой контроль вообще бывает аморфным, относительным, когда, например, равнинные районы находятся под контролем законной власти, а горные местности контролируются повстанцами. Размер территории, на контроль над которой могут претендовать повстанцы, будет определяться размером территории, которую уже не контролируют правительственные вооруженные силы. Однако контроль даже над небольшим районом страны должен быть достаточно стабильным, чтобы они могли эффективно применять нормы Протокола II.
В основе внутреннего вооруженного конфликта лежит конфронтация интересов, когда вступают в противоречие, с одной стороны, законная власть государства, а с другой — антиправительственная сторона, руководство которой добивается признания в качестве самостоятельно соответствующего субъекта международного права со стороны членов мирового
сообщества[17]. Необходимо помнить, что в заключительном предложении ст. 3 (общей для всех Женевских конвенций 1949 г) подчеркивается, что осуществление ее положений не затрагивает юридического статуса находящихся в конфликте сторон. Это означает, что применение ст. 3 не влечет признания за  повстанческой стороной международной правосубъектности.
Несмотря на то, что применение норм права вооруженных конфликтов не влечет приобретение повстанцами международной правосубъектности, они не освобождаются от обязательств соблюдения указанных норм. Это вытекает из сущности данной категории норм, которые предназначены в том числе и для защиты жертв немеждународных вооруженных конфликтов[18].
Кроме того, следует согласиться с мнением специалистов Международного Комитета Красного Креста (МККК), что «…обязательство, взятое на себя государством, действительно также и для восставшей стороны. Ни структура восставшей стороны, ни то обстоятельство, что она в данный момент вышла из-под контроля правительства, не могут аннулировать обязательства, взятого на себя государством; это обязательство продолжает связывать восставшую сторону»[19].
И, наконец, четвертой особенностью ВКНМХ является отсутствие в Протоколе II указания на категорию военнопленных. Рассматриваемый международный акт содержит термин «лица, лишенные свободы по причинам, связанным с вооруженным конфликтом». По мнению В.В. Алешина, к такой категории относятся лица, совершившие (подозреваемые в совершении) административные правонарушения и уголовные преступления, а также лица, свобода которых ограничена по соображениям безопасности. К последним, например, могут быть отнесены иностранные специалисты, выполнявшие различные задачи и оказавшиеся в районе ВКНМХ. С целью обеспечения их безопасности они могут быть ограничены в свободе передвижения, ведении телефонных переговоров и т. д. Свободы они не лишены, однако на некоторые ее аспекты накладываются вынужденные временные ограничения. Формулировка, изложенная в п. 1 ст. 5 Протокола II является неточной и ее, на наш взгляд, целесообразно изложить в следующей редакции: «…лиц, лишенных свободы или ограниченных в свободе по причинам, связанным с вооруженным конфликтом, независимо от того…». В отношении лиц, лишенных свободы, нормы, изложенные в ст. 5, применяются с того момента и до тех пор, пока лицо, совершившее административное правонарушение или уголовное преступление, не будет освобождено, даже если ВКНМХ к тому времени прекратился[20].
Нормативные положения Протокола II не предоставляют какого-либо особого статуса лицам из состава вооруженных сил или оппозиционных вооруженных групп, попавшим в руки противника. С юридической точки зрения они не являются военнопленными, которые пользуются особой защитой, поэтому изложенные в указанной статье нормы, устанавливающие минимальные гарантии, столь важны[21].
Проблемы, связанные с вооруженным конфликтом немеждународного характера, нуждаются в дальнейшем изучении, так как от правильности их применения во многом зависит обеспечение безопасности России.
 
Библиография
1 См.: Ганюшкин Б.В. Вооруженные конфликты нового поколения // Международное право. 2001. № 3. С. 215.
2 См.: Егоров С.А. Вооруженные конфликты и международное право: Дис. … д-ра юрид. наук — М., 1999. С. 147—148.
3 См.: Северинчик Ю.В. Международно-правовые проблемы вооруженных конфликтов немеждународного характера: Автореф. дис. … канд. юрид. наук — М., 2000. С.4.
4 Шульц О.С. «Приватизация» насилия и информационная война в XXI веке // Московский журнал международного права.4/2003/52. С.180.
5 См.: Блищенко И.П. Немеждународный вооруженный конфликт и международное право // Советское государство и право. 1973. № 11. С. 131—132.
6 См.: А.Г. Фернандеш де Кастро. Международно-правовая регламентация внутренних вооруженных конфликтов // Московский журнал международного права. 2000. № 1. С.93.
7 См.: Хайд Ч. Международное право (его понимание и применение Соединенными Штатами Америки). — М., 1953. Т. 5. С. 31.
8 См.: Алешин В.В. Международное право вооруженных конфликтов. — М., 2007. С. 57.
9 См.: Кальсховен Ф. Ограничение методов и средств ведения войны. — М.: МККК, 1994. С. 180.
10 См.: Алешин В.В. Указ. соч. С. 58.
11 Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. — М: МККК, 2000. С. 98—99.
12 Алешин В.В. Указ. соч. С. 58.
13 Черепахин Ю.Б. Международно-правовая оценка внутренних конфликтов (аналитическое исследование). — М.,1989, С. 13.Цит. по: Алешин В.В. Указ. соч. С. 61.
14 См.: Международное право и международная безопасность: военная и политические области. — М., 1991. С. 61—62.
15 См.: Акты IY, CDDH/I/79. С. 7—8.
16 Алешин В.В. Указ. соч. С. 62.
17 Кецбая Г.Р. Актуальные международно-правовые проблемы в области вооруженных конфликтов немеждународного характера и ситуация в Абхазии, Грузии: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2004. С. 47.
18 См.: Кецбая Г.Р. Указ. соч. С. 47—48.
19 См.: Али-Сааб Р. Гуманитарное право и вооруженные конфликты. Истоки и эволюция международной регламентации. — М.: МККК, 2000. С. 199—200.
20 Алешин В.В. Указ. соч. С. 64.
21 См.: Комментарий к Дополнительному Протоколу II.