Некоторые проблемы реализации сексуальных и репродуктивных прав и свобод молодежи

УДК 342.7

Страницы в журнале:  93-98

А.В. Шалаев,

аспирант кафедры конституционного и муниципального права Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского Россия, Саратов andrei-shalaev@mail.ru

Рассматриваются наиболее распространенные проблемы, с которыми сталкивается молодежь при реализации сексуальных и репродуктивных прав и свобод. Анализируются неправовые и правовые причины и последствия воздействия факторов риска нарушения указанных прав.

Ключевые слова: сексуальные и репродуктивные права, молодежь, реализация права, подростки.

Проблема реализации сексуальных и репродуктивных прав и свобод особо актуальна для наиболее уязвимой и наиболее активной из половозрастных групп населения — молодежи, под которой мы понимаем  людей от 14 до 30 лет. Основные факторы риска нарушения вышеуказанных прав и свобод молодежи следует разделить на общие, относящиеся ко всем возрастным группам, и частные, характерные лишь для молодежи. К числу общих следует отнести проблему доступности информации

о безопасных, эффективных, доступных и приемлемых методах планирования семьи, проблему борьбы с ВИЧ/СПИД, проблему мужского бесплодия, к частным — гендерную асимметрию системы оказания медицинской помощи подросткам (лицам от 14 до 17 лет), проблему насилия над детьми в семье и среди сверстников. Обратимся к каждой из этих проблем в отдельности.

1. Гендерная асимметрия системы оказания медицинской помощи подросткам. Медицинская помощь гражданам Российской Федерации интересующей нас возрастной категории оказывается на основе профильного федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [10] и ряда подзаконных актов, в частности, Приказа Минздрава России от 01.11.2012 № 572н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю “акушерство и гинекология” (за исключением использования вспомогательных репродуктивных технологий)» [14], Приказа Минздрава России от 31.10.2012 № 561н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю “детская урология-андрология”» [15], Приказа Минздрава России от 12.11.2012 № 907н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю “урология”» [12], Приказа Минздрава России от 15.11.2012 № 924н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи населению по профилю “дерматовенерология”» [13] и ряда других. Обращая внимание на сложившуюся в России систему оказания медицинской помощи лицам в возрасте 14—17 лет в сфере сексуального и репродуктивного здоровья, мы заметим, что девочки в этом возрасте проходят 4 медицинских гинекологических осмотра у профильного специалиста — детского акушера-гинеколога и могут получить специализированную медицинскую помощь в шести видах медицинских учреждений, два из которых находятся в шаговой или транспортной доступности (детская поликлиника и женская консультация), в то время как мальчики осмотров у профильного специалиста −— детского уролога-андролога не проходят вообще (только обследование хирурга при постановке на первичный воинский учет) и могут обратиться только в четыре вида медицинских учреждений, в единственном из которых расположенном в шаговой или транспортной доступности (детская поликлиника) штатного специалиста уролога-андролога, как правило, не предусмотрено, а его обязанности возложены на участкового врача-педиатра. Такая асимметрия в медицинском наблюдении за здоровьем подростков приводит к увеличению риска для сексуального и репродуктивного здоровья мальчиков, что в ряде случаев приводит в дальнейшем к невозможности в полной мере реализовывать свои сексуальные и репродуктивные права и свободы.

Число детских урологов-андрологов примерно равно числу детских нефрологов или иммунологов и в разы меньше числа детских гинекологов. Система детской урологической и андрологической помощи развита куда хуже, чем система детской гинекологии, которая в целом отвечает современным требованиям, предъявляемым к учреждением здравоохранения [7, c. 254]. Последние крупные федеральные программы по улучшению доступности медицинской помощи в сфере сексуального и репродуктивного здоровья были ориентированы только на женщин и девочек. Долгое время в стране не было единой схемы ведения несовершеннолетних андрологических больных. Это еще одна иллюстрация гендерного перекоса в обеспечении сексуального и репродуктивного здоровья подростков. Говорить о гендерной дискриминации в данной сфере нельзя, но отрицать очевидно лучшую обеспеченность и защищенность здоровья девочек в сравнении со здоровьем мальчиков невозможно. Налицо нарушение конституционного принципа равенства мужчин и женщин, права на охрану сексуального и репродуктивного здоровья несовершеннолетних мужского пола, и это нарушение необходимо устранить. Указанная проблема отражается на репродуктивном здоровье уже взрослых молодых людей, создавших семьи и имеющих относительно равный доступ к медицинской помощи. По статистическим данным, среди людей, вновь заключивших браки, бесплодными оказываются 10-20%, причем в 40—60% случаев бесплодны именно мужчины [22, c. 10]. В абсолютных цифрах это около 3,5—4,0 млн нерожденных детей за последние 15—20 лет [Там же]. Гендерная асимметрия в доступности и полноте медицинской профилактики и помощи в подростковом возрасте фактически отнимает у части населения право на реализацию репродуктивной функции.

2. Дефицит научной и достоверной информации о безопасных, эффективных, доступных и приемлемых методах планирования семьи. Большую угрозу для сексуального и репродуктивного здоровья лиц в возрасте 15—17 лет представляют слабая объективная и достоверная информированность их о контрацепции и рисках, связанных с ранним началом половой жизни, и низкий уровень знаний о сексуальном и репродуктивном здоровье. Предполагается, что заниматься сексуальным просвещением должны либо учреждения здравоохранения по факту обращения подростков, либо непосредственно родители или опекуны. Школьная программа практически полностью лишена элементов сексуального воспитания. То есть право на получение информации о безопасных, эффективных, доступных и приемлемых методах планирования семьи у подростка есть, но реализовать его он может, только целенаправленно обратившись в специализированные учреждения здравоохранения или занявшись самообразованием, не гарантирующим получение достоверной информации.

Надо сказать, что половое воспитание как область педагогики имеет в понимании российской школы весьма узкое предназначение. Половое воспитание понимается как «сумма организованных педагогических воздействий на подрастающую психику в целях выработки сознательного полового поведения» [1], «комплекс воспитательных и просветительных воздействий на ребенка, направленных на приобщение его к принятой в обществе системе половых ролей и взаимоотношений между полами в общественной и личной жизни» [16] или «система планируемых, обеспеченных средствами, методами и исполнителями мер формирования личности мужчины (мальчика) и женщины (девочки)» [19]. Такой подход к воспитанию представляется утилитарным и отчасти бесчеловечным.

Конституция Российской Федерации уделяет особое внимание защите и государственной поддержке семьи, материнства и детства, а конституционные положения развиваются в Семейном кодексе Российской Федерации, в Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года [11], в Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012—2017 годы [9], при этом подчеркивается особая роль традиционной семьи в государственной политике.

На наш взгляд, половое воспитание в том виде, в каком оно существовало в российских школах в 90-х годах XX столетия, изначально не имело будущего, особенно на фоне охранительной, консервативной и традиционалистской политики, проводимой государством в сфере семьи с конца 90-х годов (президиум Российской академии образования очень метко обозначил потребность страны в «нравственном воспитании с элементами полового воспитания» [6, c. 47]), и говорить о введении в школах схожего курса сейчас не имеет смысла. На сегодняшний день последние научно обоснованные, культурно и этически допустимые курсы полового воспитания и учебные пособия, применявшиеся в школах, датируются 70—80 годами ХХ века [17, 23], т.е. временами СССР. Опираясь на этот опыт и учитывая сложившуюся в последние годы политику в отношении защиты детей от информации, наносящей вред их здоровью и развитию, следует предложить разработку не курса полового воспитания, а курса этики и психологии сексуальных и семейных отношений, в котором непосредственно вопросам сексуального просвещения и полового воспитания будет отведено отнюдь не основное место. Строя учебный курс на основе принципов уважения и внимания к партнеру, формирования у подростков психологических и этических установок относительно поведения мужчины и женщины, гендерной толерантности, воспитывая ценности традиционной семьи и ответственного родительства, объясняя подросткам необходимость понимания своих прав и обязанностей и уважения других людей независимо от каких-либо обстоятельств, можно свести на нет многие проблемы, возникающие в сексуальной и репродуктивной сфере подростка. Важным, на наш взгляд, представляется ведение такого курса в малых группах, под руководством опытных подростковых психологов и докторов, а не школьных учителей. Как представляется, разработка такого курса вполне соответствует целям государственной политики в отношении детей и семьи, а также принципам и стратегии реализации сексуальных и репродуктивных прав, принятым на международном уровне.

Проблема дефицита достоверной и доступной информации о безопасных, эффективных, доступных и приемлемых методах планирования семьи сказывается и на наиболее сексуально и репродуктивно активной части населения страны — лицах старше 22 и младше 30 лет. Врачи констатируют высокий уровень применения средств планирования семьи — на уровне развитых стран — при одновременном низком уровне надежности применяемых средств [2], что приводит к значительному числу незапланированных беременностей и производимых абортов и представляет риск для репродуктивного здоровья молодых женщин.

3. Насилие. Далее мы обратимся к теме явного или скрытого сексуального насилия в семье и в кругу сверстников, являющегося одной их наиболее болезненных и серьезных проблем, стоящих перед детьми и подростками, и одним из наиболее грубых и частотных и при этом высоколатентных нарушений сексуальных и репродуктивных прав и свобод: во-первых, права на сексуальную независимость, целостность и физическую безопасность и защиту от любых произвольных и насильственных действий и намерений, во-вторых, права на свободный выбор сексуального партнера. Убедительная статистика по распространенности инцестного насилия в семье отсутствует. Чаще всего в литературе приводятся устаревшие данные английского психолога Зейды Холл [21] по США и Великобритании о том, что чуть менее 30% женщин подвергались сексуальному насилию в детстве. Если за жестокое обращение с несовершеннолетними в 2013 году в России, по данным Министерства внутренних дел РФ, наказание понесли 4900 человек, то за преступления в отношении сексуальной неприкосновенности и свободы несовершеннолетних было осуждено 4 100 человек [3], при этом в практике судебно-медицинских экспертов экспертизы по установлению фактов насилия в отношении несовершеннолетних стабильно составляют примерно шестую часть от всех экспертиз [5]. По данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, приведенным в исследовании «Молодежь в России. 2010» [8, с. 157, 163], в период с 2000 по 2009 годы число преступлений, квалифицированных как изнасилование или покушение на изнасилование, жертвами которых стали лица всех возрастов, среди подростков 14—17 лет не превышало 900 случаев в год, а число осужденных за изнасилование с 1995 по 2009 год неуклонно снижалось (с 2100 до 900 человек). Уровень преступности в возрастной категории 18—29 лет был гораздо выше — порядка 3320 преступлений, квалифицированных как изнасилование или покушение на изнасилование в год на период 2000—2009 гг. с тенденцией к сокращению числа осужденных за изнасилования с 3800 человек до 2700 человек в год. Независимой статистики по преступлениям в отношении сексуальной неприкосновенности и свободы несовершеннолетних на всей территории Российской Федерации нет, поэтому оценить в полной мере масштаб проблемы не представляется возможным.

Последствия насилия в отношении подростков в семье и среди сверстников имеют системный характер и выражаются как в психологических, так и в психофизиологических отклонениях, среди которых − травматические стрессовые реакции, суицидальное поведение, нарушения половой идентификации, поведенческие расстройства и т.д. [20, с. 183—190]. Указанные выше последствия формируют аутоограничения и аутодискриминацию в вопросах реализации молодыми людьми своих репродуктивных прав, в частности, страдает право на свободу сексуальных союзов, на свободный репродуктивный выбор.

4. Эпидемия ВИЧ/СПИД. ВИЧ/СПИД представляется нам основной угрозой репродуктивным и сексуальным правам граждан. Во-первых, большинство ВИЧ-инфицированных в России младше 40 лет, во-вторых, треть из них не входят в группы риска, т.е. не отбывают срок в исправительных учреждениях, не употребляют инъекционные наркотики, но при этом живут с ВИЧ.

По данным исследования «Индекс Стигмы людей, живущих с ВИЧ в России» [18], права в области репродуктивного здоровья нарушались у 27% опрошенных респондентов, живущих с ВИЧ, 23% опрошенных работники здравоохранения рекомендовали не заводить детей, 3% и 6% опрошенных принуждались к стерилизации и аборту. Раскрытие ВИЧ-статуса приводило к различным видам дискриминации инфицированного. Формы выражения дискриминации в связи с ВИЧ-статусом разнообразны. Помимо аутодискриминации, т.е. отказа самих лиц, живущих с ВИЧ, от сексуальных отношений, дискриминация проявляется и вовне. 10% респондентов получили отказ в медицинском обслуживании — это грубейшее нарушение прав человека, 5% получили отказ в предоставлении услуг по планированию семьи и охране сексуального и репродуктивного здоровья в медицинских учреждениях.

ВИЧ-положительный статус несет в себе почти автоматическое лишение человеком самого себя части репродуктивных и сексуальных прав, влечет необходимость соблюдать новые обязанности, за нарушение которых предусматривается уголовная ответственность. Таким образом, эпидемия ВИЧ/СПИД является одним из факторов риска нереализации человеком своих сексуальных и репродуктивных прав и свобод.

Различные группы рисков, связанных с возможностью реализации указанных в статье прав и свобод, делятся на общие и частные, характерные только для молодежи. Так, гендерная асимметрия системы оказания медицинской помощи подросткам ущемляет право на охрану здоровья всех несовершеннолетних мужского пола, ведь риск насилия над подростками распространяется на всех без исключения. Проблема дефицита достоверной информации о безопасных, эффективных, доступных и приемлемых методах планирования семьи, характерная для учащихся старших классов, сохраняет свою актуальность и для совершеннолетних молодых людей и девушек. Риску заражения ВИЧ особо подвержены все лица, относящиеся к возрастной категории от 14 до 30 лет.

Как правило, перечисленные риски имеют долговременные и иногда катастрофические последствия для реализации сексуальных прав и свобод молодежи и оказывают негативное влияние на динамику народонаселения Российской Федерации. Минимизация указанных рисков будет способствовать соблюдению конституционных прав граждан и улучшению демографической ситуации в стране.

Список литературы

1. Большая медицинская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1970.

2. Денисов Б.П., Сакевич В.И. Применение контрацепции в России (по материалам выборочного обследования) // Доказательная медицина и клиническая эпидемиология. — М.: Ньюдиамед, 2009. Вып. 1.

3. Доклад о результатах и основных направлениях деятельности Министерста внутренних дел РФ. URL: http://mvd.ru/upload/site1/1Tekst.docx (дата обращения 17.12.2014).

4. Исаев Д.Н., Каган В.Е. Половое воспитание детей. — М.: Медицина, 1988.

5. Колбина Е.Ю., Тимофеева Е.А., Игнатьева А.М. Насилие в семье и в отношении несовершеннолетних // Актуальные вопросы судебной медицины и экспертной практики. — Барнаул-Новосибирск, 2011. Вып. 17.

6. Кон И.С. Вкус запретного плода. Сексология для всех. — М.: Семья и школа, 1997.

7. Мирский В.Е., Рищук С.В. Руководство по детской и подростковой андрологии (организационно-клинические аспекты): руководство для врачей. — СПб.: СпецЛит, 2008.

8. Молодежь в России. 2010: стат. сб. / ЮНИСЕФ, Росстат. — М.: ИИЦ «Статистика России», 2010.

9. О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012—2017 годы: указ Президента РФ от 01.06.2012 № 761 // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www. pravo.gov.ru (дата обращения 04.12.2014).

10. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: федер. закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ (ред. от 04.06.2014) // Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения 17.12.2014).

11. Об утверждении Концепции демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года: указ Президента РФ от 09.10.2007 № 1351 // СЗ РФ. 15.10.2007. № 42. Ст. 5009.

12. Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю “урология”: приказ Минздрава России от 12.11.2012 № 907н // Российская газета (спецвыпуск). № 78/1. 11.04.2013.

13. Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи населению по профилю “дерматовенерология”: приказ Минздрава России от 15.11.2012 № 924н // Российская газета (спецвыпуск). № 78/1. 11.04.2013.

14. Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю “акушерство и гинекология” (за исключением использования вспомогательных репродуктивных технологий): приказ Минздрава России от 01.11.2012 № 572н (ред. от 17.01.2014) // Российская газета (спецвыпуск). № 90/1. 25.04.2013.

15. Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю “детская урология-андрология”: приказ Минздрава России от 31.10.2012 № 561н // Российская газета (спецвыпуск). № 78/1. 11.04.2013.

16. Российская педагогическая энциклопедия / под ред. В.Г. Панова. — М.: Большая российская энциклопедия, 1993.

17. Санюкевич Л.И. Половое воспитание детей и подростков. Народная асвета, 1979.

18. Стигматизация и дискриминация людей, живущих с ВИЧ в России: отчет по результатам социологического исследования. МРОО «Сообщество ЛЖВ», 2011.

19. Терминологический ювенологический словарь. — М., 2005.

20. Фурманов И.А. Психологические последствия насилия над детьми // Избранные научные труды Белорусского Государственного Университета. — Мн.: БГУ, 2001. Т. 1. Педагогика. Психология. Социология. Философия.

21. Холл З. Последствия сексуальных и психологических травм детства // Психологический журнал. 1992. Т. 13. № 5. С. 120—129.

22. Чернышева М.Л. и др. Биоэтические и правовые проблемы бесплодия и вспомогательных репродуктивных технологий. — Тамбов, 2010.

23. Этика и психология семейной жизни / под ред. И.В. Гребенникова. — М.: Просвещение, 1984.