Необщеизвестный, необщедоступный характер специальных познаний, применяемых в уголовно-процессуальном доказывании

УДК  343.1 

Страницы в журнале: 99-101

Е.П. ГРИШИНА,

кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Российской таможенной академии

Рассматриваются научно-практические проблемы соотношения специальных познаний, применяемых в уголовно-процессуальном доказывании, и общеизвестных, общедоступных знаний; определяются возможные пределы использования специальных познаний ведущими субъектами уголовного судопроизводства.

Ключевые слова: сведущие лица, специальные познания, необщеизвестные и необщедоступные знания, уголовное судопроизводство, специалист, эксперт.

In article scientifically-practical problems of a parity of the special knowledge applied in criminally-remedial еvidence, and well-known, popular knowledge are considered; possible limits of use of special knowledge are defined by leading subjects of criminal legal proceedings.

Keywords: the expert persons, special knowledge, not well-known and not popular knowledge, criminal legal proceedings, the expert, the expert.

Уголовно-процессуальное доказывание — сложная познавательно-удостоверительная деятельность, осуществляемая в строго определенной процессуальной форме, в ходе которой активно используются знания, опыт, навыки различных сведущих лиц[1] (экспертов, специалистов, в том числе педагогов, психологов, переводчиков, врачей).

Определяя особую значимость специальных познаний сведущих лиц, Концепция судебной реформы в Российской Федерации рассматривает их применение в целях реализации уголовного закона как одну из разновидностей деятельности правоохранительных органов[2]. Подобный подход сужает представление о сфере профессиональной деятельности обладателей этих познаний, но подчеркивает незаменимость их применения в раскрытии и расследовании преступлений.

Р.С. Белкин, характеризуя роль и значение участия лиц, обладающих специальными познаниями в частных криминалистических методиках, отмечал: «Термин “специальные познания” приобрел такое обыденное звучание, что в теории и на практике стал применяться автоматически, аксиоматично, как нечто само собой разумеющееся. Между тем далеко не все бесспорно и ясно и в содержании этого понятия, и в практике его применения как критерия при решении вопроса о привлечении и участии в фиксации доказательств специалиста или о необходимости назначения экспертизы»[3].

Анализ специфических черт, формирование дефиниции и раскрытие юридической природы специальных познаний, используемых в уголовном судопроизводстве, актуализирует задачу отграничения их от знаний общеизвестных, общедоступных, т. е. более простых по своей содержательно-информационной природе и более досягаемых для использования, а иногда и отражающих очевидные явления и процессы, для уяснения и разъяснения которых не требуется помощь сведущих лиц.

Понятие общеизвестного, общедоступного знания обязано своим появлением философии. К примеру, видный представитель восточной философии древности Аль-Фараби определял общеизвестное знание как такое, которое возникает из максимальной истинности познания[4].

Современное познание существенно расширяет границы возможности постижения истинного знания: информационный обмен стал фактически неограниченным благодаря глобальной информатизации, наличию всемирной сети Интернет, доступности литературы, программ, фильмов по специальным вопросам, а также изданию огромного количества комплексных универсальных справочников, энциклопедий.

В свете рассматриваемой проблемы представляется справедливым мнение Е.Р. Россинской о том, что «отнесение знаний к общеизвестным, обыденным, общедоступным существенным образом зависит от образовательного и интеллектуального уровня данного субъекта, его жизненного и профессионального опыта. Соотношение специальных и общеизвестных знаний по своей природе изменчиво, определяется уровнем развития социума и интегрированности научных знаний в повседневную жизнь человека. Расширение и углубление знаний о каком-то явлении, процессе, предмете приводит к тому, что знания становятся более дифференцированными, системными, доступными все более широкому кругу лиц… Одновременно идет и обратный процесс. За счет более глубоко научного познания явлений, процессов, предметов вроде бы очевидные, обыденные представления о них отвергаются, возникают новые научные обоснования, которые приобретают характер специальных знаний»[5].

Специальные познания, используемые в уголовном процессе, имеют особую природу и содержательную сущность. Ю.К. Орлов утверждает, что «специальными являются знания, выходящие за рамки общеобразовательной подготовки и житейского опыта, ими обладает более или менее узкий круг лиц»[6]. Задолго до него А.А. Эйсман писал, что это «знания необщеизвестные, не имеющие массового распространения, короче, это знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов»[7], а в настоящее время Л.Г. Шапиро в категоричной форме утверждает, что «познания перестают быть специальными, как только они становятся общедоступными, общеизвестными»[8].

Некоторые авторы выводят специальный характер познаний из двух основных критериев: а) выход за рамки житейского опыта; б) получение в результате специальной подготовки[9]  в той или иной области науки, техники, искусства, ремесла, профессионального образования и закрепление в результате профессиональной деятельности. Подобным образом определяют специальные знания (а в некоторых работах — и познания) Н.П. Майлис и А.М. Зинин, по мнению которых к таковым относятся «знания, выходящие за рамки общеобязательной подготовки и простого житейского опыта, приобретаемые в процессе профессиональной деятельности в той или иной области науки, техники, искусства, ремесла, основанные на теоретических, базовых положениях соответствующих областей знаний и подкрепленные полученными в ходе специального обучения или первичной деятельности навыками»[9].

В то же время представляется спорной позиция В.В. Степанова и Л.Г. Шапиро, в соответствии с которой специальные познания в силу своей необщеизвестности и необщедоступности могут быть получены только в рамках высшего профессионального образования[10]. Если речь идет исключительно об эксперте, с подобным утверждением не поспоришь, а что касается иных сведущих лиц, то их образование может быть и средним специальным[11]. Специальные познания могут быть получены и в специфичной сфере (ремесленной, ментально-этнической), которую к образовательной можно отнести весьма условно. Так, в рамках рассмотрения одного уголовного дела по обвинению в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 105 УК РФ, находящегося в производстве прокуратуры Промышленного района г. Оренбурга, в качестве переводчика участвовал Г.Г. Фризен, владеющий диалектом жителей немецкого поселения Александровского района Оренбургской области, который отличается от литературного немецкого языка.

Некоторые ученые отнесение специальных познаний к необщедоступным и необщеизвестным связывают с областью применения, которой для них выступают уголовно-процессуальные отношения[12]. Данная точка зрения имеет право на существование, поскольку рассмотрение специальных познаний в качестве основополагающей принадлежности сведущих лиц в уголовном судопроизводстве привязывает эти познания к правоотношениям, существующим в рамках производства по уголовному делу.

Особый характер специальных познаний вовсе не означает, что они ни при каких обстоятельствах не могут быть известны и доступны следователям и судьям. «Отнесение познаний к специальным не должно находиться в зависимости от того, обладает ими следователь или судья или нет», — справедливо отмечает О.Э. Новак[13].

То, что подобными знаниями обладает достаточно узкий круг лиц, еще не исключает ситуаций, при которых лицо, ставшее юристом, не могло вначале получить иное образование. Однако в уголовном процессе юристам отведена правовая сфера, а сведущим лицам — любая иная, обслуживающая ее.

Л.Е. Владимиров в начале двадцатого столетия писал: «Случайное обладание судом специальными знаниями, необходимыми для решения… дела, не может избавить от вызова сведущих лиц: случайное знание судей по специальному вопросу есть знание внесудебное и не может иметь значения судебного факта»[14].

Необщедоступность специальных познаний обусловливает и их необщеизвестность. В.Д. Шундиков обоснованно указывает, что фактические данные об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела, не могут подменяться ссылками на их общеизвестность, возможность «видеть своими глазами»[15], а З.М. Соколовский считает неудачной любую попытку сопоставления специальных познаний и житейского опыта[16].

В этом аспекте интересен случай из практики суда присяжных. В Московском областном суде рассматривалось уголовное дело по обвинению в умышленном убийстве, совершенном при отягчающих обстоятельствах, умышленном уничтожении чужого имущества и ряду других статей. Прокурор в своей обвинительной речи утверждал, что подсудимый должен был знать, что маркировка «У» на рукоятке гранаты означает «Универсальная», поскольку это известно любому лицу мужского пола из жизненного опыта. Однако подсудимый настаивал на том, что считал гранату учебной, поскольку не служил в армии по причине нахождения в местах лишения свободы и с оружием не знаком. Присяжные признали доводы обвинения неубедительными[17].

Т.В. Аверьянова в своих суждениях о характере специальных знаний идет еще дальше, утверждая, что термин «необщеизвестность» не вполне корректен и данный признак специальных знаний не имеет права на существование[18].

Схожая позиция высказана А.А. Эксархопуло: «Найти критерии, которые объективно отграничивали бы специальное от неспециального, невозможно, потому что то, что вчера было специальным… то, чем профессионально не владеет в силу новизны один следователь, другой уже использует вполне квалифицированно, личным примером “преобразуя” знание специальное в общедоступное»[20].

С течением времени образовательный и общекультурный уровень людей будет повышаться. Не исключено, что обычный свидетель в недалеком будущем сможет аргументировать свои доводы ссылками на достижения науки, однако эти аргументы никогда не будут приравнены к общеизвестным фактам типа «день сменяет ночь», «зима — холодное время года, а лето — теплое».

Таким образом, необщеизвестность, необщедоступность специальных познаний, используемых в уголовном судопроизводстве, можно определить как свойства, отвечающие следующим критериям:

а) известности ограниченному кругу лиц;

б) ограниченной распространенности;

в) основному источнику получения — специальному образованию;

г) закреплению — профессиональной, ремесленной, творческой, промысловой деятельности;

д) условиям приобретения — проживанию в определенных бытовых, этнических, климатических и иных особых условиях (например, криминогенных);

е) сфере применения — уголовно-процессуальным отношениям;

ж) соотношению с социально-бытовой сферой — выходу за рамки простого житейского опыта, общесоциального представления;

з) технической стороне использования — предполагаемой необходимости в специальной подготовке.

Отграничение специальных познаний от общеизвестных, общедоступных знаний обладает весомой практической значимостью, поскольку позволяет правильно решать вопросы привлечения того или иного сведущего лица для участия в производстве по уголовному делу, определять допустимые пределы использования собственных специальных неюридических знаний следователем, дознавателем или судьей.

Библиография

1 Совокупность названных характеристик в рамках настоящей статьи объединяется термином «специальные познания». — Примеч. авт.

2  Ведомости ВС РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1435.

3  Белкин Р.С. Курс советской криминалистики: В 3 т. Т. 2: Частные криминалистические теории. — М., 1978. С. 239.

4  См.: Аль-Фараби. Риторика // http://www.syllogism.ru

5 Россинская Е.Р. Специальные юридические знания // Argumentum ad juridicum: Тр. ВЮЗИ—МЮИ—МГЮА. — М., 2006. С. 235.

6 Орлов Ю.К. Заключение эксперта и его оценка по уголовным делам. — М., 1995. С. 45; Он же. Судебная экспертиза как средство доказывания в уголовном судопроизводстве. — М., 2005. С. 12.

7  Эйсман А.А. Заключение эксперта (структура и научное обоснование). — М., 1967. С. 71.

8  Шапиро Л.Г. Использование специальных познаний при расследовании преступных уклонений от уплаты налогов. — Саратов, 2001. С. 18—19.

9 См.: Шиканов В.И. Актуальные вопросы уголовного судопроизводства и криминалистики в условиях совершенствования научно-технического прогресса. — Иркутск, 1978. С. 23.

10  Зинин А.М. Судебная экспертиза: Учеб. — М., 2002. С. 63.

11 См.: Степанов В.В., Шапиро Л.Г. Концептуальные проблемы понятия специальных знаний в уголовном судопроизводстве // Вестн. криминалистики. 2004. Вып. 4(12). С. 2.

12 Признавая исходным факт обладания специалистом широким кругом познаний (не только научных, но и иных), А.В. Гриненко придерживается мнения, что к специалисту не должно предъявляться в качестве обязательного требование о наличии высшего образования. См.: Гриненко А.В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. — М., 2007. С. 216.

13 См.: Зуев Е.И. О понятии специальных познаний в уголовном процессе // Вопросы теории криминалистики и судебной экспертизы: Материалы науч. конф. Вып. 1. — М., 1973. С. 71; Левченко О.В. Общеизвестные факты в уголовно-процессуальном доказывании // Правоведение. 1996. № 4. С. 95.

14  Новак О.Э. Использование специальных познаний при выявлении и расследовании преступлений, связанных с незаконным оборотом подакцизных товаров: Дис… канд. юрид. наук. — Саратов, 2001. С. 25.

15  Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. — Тула, 2000. С. 17.

16 Шундиков В.Д. Принцип непосредственности при расследовании и рассмотрении уголовного дела. — Саратов, 1974. С. 31.

17 См.: Соколовский З.М. Проблема использования в уголовном судопроизводстве специальных знаний для установления причинной связи явлений (криминалистическое и процессуальное исследование): Дис. … д-ра юрид. наук. — Харьков, 1968. С. 117.

18 См.: Гришина Е.П. Показания свидетеля и суд присяжных // Российская юстиция. 1994. № 11. С. 5.

19 См.: Аверьянова Т.В. Судебная экспертиза: Курс общей теории. — М., 2006. С. 181.

20 Эксархопуло А.А. Правовые основы использования специальных познаний и технических средств в расследовании уголовных дел // Проблемы раскрытия преступлений в свете современного уголовно-процессуального законодательства: Материалы Всерос. науч.-практ. конф., посв. памяти И.Ф. Герасимова. — Екатеринбург, 2003. С. 526.