О гражданской процессуальной ответственности за злоупотребление процессуальными правами и обязанностями

УДК 347.9

Страницы в журнале:  90-93

Т.Т. Алиев,

доктор юридических наук, профессор кафедры административного и финансового права Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации Россия, Москва tta70@mail.ru

С научно-практических позиций анализируется проблема применения гражданской процессуальной ответственности за злоупотребление процессуальными правами и обязанностями на примере компенсационных и штрафных действий суда, которые имеют место в гражданском судопроизводстве. Рассматриваются различные точки зрения, сложившиеся в науке гражданского процессуального права по поводу того, что считать гражданским процессуальным правонарушением. В связи с этим доказывается, что, к сожалению, институт гражданской процессуальной ответственности, применяемой за то или иное правонарушение, окончательно не сложился, что отчасти обусловлено несовершенством законодательства и недостаточностью доктринальных разработок в данной сфере.

Ключевые слова: гражданская процессуальная ответственность, злоупотребление процессуальными правами и обязанностями, концепция единого Гражданского процессуального кодекса РФ, суд, судопроизводство, вред.

В  конце 2014 года российский законодатель одобрил концепцию единого Гражданского процессуального кодекса РФ (далее — Концепция), которая сегодня активно обсуждается представителями теории и практики на страницах юридической печати. Однако в самой Концепции, как нам представляется, мало внимания уделено проблеме гражданской процессуальной ответственности, применяемой при злоупотреблении правами. Поскольку данная проблема достаточно сложна и обширна, уделим внимание только нескольким ее аспектам, а именно сущности гражданской процессуальной ответственности на примере применения некоторых норм Гражданского процессуального кодекса РФ.

Известно, что различные злоупотребления, а также гражданские процессуальные правонарушения причиняют существенный вред общественным отношениям, складывающимся в сфере гражданского судопроизводства, поскольку они затрагивают права и законные интересы участников процесса. Причиненный вред выражается в необходимости дополнительных затрат времени, материальных средств и психических и физических сил для установления действительных обстоятельств дела и разрешения на их основе заявленных требований.

В настоящее время проблемы гражданской процессуальной ответственности часто находят отражение в юридической периодике и научной литературе. Интерес к данному вопросу совершенно оправдан, поскольку научные исследования демонстрируют совершенно разноплановое отношение к институту процессуальной ответственности.

Так, Е.Г. Лукьянова утверждает, что «чисто процессуальной» ответственности не существует, а есть простая материально-правовая ответственность за нарушение процессуальных законов, аналогичная уголовной ответственности, например за преступления против правосудия, которые связаны с грубейшим отступлением от процессуального закона [6, с. 223].

Процессуальной ответственности как автономного вида юридической ответственности нет. Такой точки зрения придерживаются И.С. Самощенко и М.Х. Фарукшин: «Процессуальные меры принуждения — это либо меры пресечения, либо меры административной ответственности (за нарушение порядка судебного заседания, неподчинение распоряжениям председательствующего и т. п.)» [8, с. 187].

Н.А. Чечина в работе «Категория ответственности в советском гражданском процессуальном праве» высказывала мнение, что негативное (отрицательное) расположение ученых и теоретиков к гражданской процессуальной ответственности вызвано в первую очередь отрицанием независимости гражданского процессуального права как отрасли вследствие отнесения норм гражданского процессуального права к процедурным, техническим, а не правовым правилам [11, с. 73].

В.М. Горшенев считает, что институт процессуальной ответственности имеет абсолютное право на существование, поскольку строение и содержание процессуальных правоотношений будет неполным, если исключить такой компонент, как юридическая ответственность. Ведь исходной точкой наступления процессуальной ответственности является «виновное неисполнение участником процесса обязанностей, возложенных на него процессуальным законом» [3, с. 112].

Рассматривая историю развития законодательства об ответственности за злоупотребление процессуальными правами и обязанностями, мы уже упоминали о том, что практика применения Устава гражданского судопроизводства 1864 года сформировала некоторые меры ответственности, направленные против злоупотребления процессуальным правом. Так, дифференцировалось «возложение судебных издержек на виновную в недобросовестном ведении дела сторону, взыскание с нее убытков, причиненных противнику, и наложение на нее штрафа, заменяемого, в случае несостоятельности, арестом» [2, с. 183]. Меры имущественной ответственности недобросовестного лица по сравнению с современным процессуальным законодательством были весьма многовариативны.

Процессуальная юридическая ответственность в научной литературе определяется как «элементарное ухудшение процессуального положения субъекта процессуальных отношений вследствие применения к нему мер пресечения более репрессивного характера» [6, с. 36].

При создании нового гражданского процессуального законодательства не разработан автономный институт гражданской процессуальной ответственности, не обусловлены принципы, состав, условия наступления и меры такой ответственности, и это «при попытке регулирования отдельных отношений порождает противоречия, а иногда способно привести к нарушению охраняемых Конституцией РФ  гарантий прав личности» [9, с. 34].

Повторимся: гражданская процессуальная ответственность выражена в мерах гражданского процессуального принуждения. Лицо вынуждено претерпевать негативные последствия противоправного поведения, состоящие в лишениях личного, имущественного или организационного характера. Гражданская процессуальная ответственность предусматривается санкциями гражданских процессуальных норм и реализуется в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством.

Основанием гражданской процессуальной ответственности является состав гражданского процессуального правонарушения. Гражданская процессуальная ответственность имеет штрафной характер, поскольку в первую очередь сводится к наказанию правонарушителя. Анализируемому виду ответственности присущи превентивные функции, заключающиеся не только в удержании лица от совершения повторных правонарушений, но и в предотвращении нарушений норм гражданского процессуального права другими субъектами. Характерная черта юридической ответственности — критерий дополнительного отягощения, поскольку возложение мер гражданской процессуальной ответственности на лицо связано с его дополнительным обременением, которое сводится к тому, что субъект обретает лишнюю гражданскую процессуальную обязанность отрицательного характера, которая не присутствовала бы в случае правомерного поведения.

Отправной точкой отсчета в определении сущности гражданской процессуальной ответственности должен выступить метод правового регулирования гражданского процессуального права. Так, по воззрению значительного большинства теоретиков, таким методом может выступать дозволительно-обязывающий или императивно-диспозитивный метод правового регулирования. В ходе судебного разбирательства судебный орган имеет властные полномочия, компетенция суда обосновывается тем, что он может оказывать влияние на участников процесса, не подчиняющихся процессуальной регламентации, и, соответственно, использовать такие меры ответственности, как штраф, предупреждение и пр.

Исходя из конструктивной зависимости и детерминированности процессуального права материальным, стоит отметить, что меры гражданской процессуальной ответственности содействуют защите субъективных материальных прав лиц и тем самым ликвидируют из гражданского процесса отрицательные проявления.

Как уже обозначалось ранее, распространенность злоупотребления правом требует активного применения мер гражданской процессуальной ответственности, а этот процесс затруднен из-за юридического несовершенства норм, закрепляющих ответственность, но не из-за отсутствия категории ответственности как таковой.

В научной среде учеными выделяется такая категория, как позитивная гражданская процессуальная ответственность. В.В. Бутнев понимает под позитивной гражданской процессуальной ответственностью возложенную на гражданина нормами гражданского процессуального права необходимость вести себя в соответствии с интересами правосудия, которая выражается в обязанности подлинно осуществлять процессуальные функции и использовать предоставленные ему права в соответствии с их назначением [1, с. 40].

Предполагаем, что указанная категория ничем не отличается от законодательной обязанности вести себя правомерно. Вернее всего, категория гражданской процессуальной ответственности в большей степени имеет социально-психологическое значение, а не юридический смысл.

Д.А. Липинский в научном труде «Проблемы юридической ответственности» говорит о двух формах реализации гражданской процессуальной ответственности — добровольной и государственно-принудительной [5, с. 354]. С такой позицией трудно согласиться. Добровольная форма реализации гражданской процессуальной ответственности базируется на обязанности должного и необходимого поведения участников гражданского процесса, которая выражается в их реальном правомерном поведении. Д.А. Липинский предполагает под добровольной ответственностью позитивную гражданскую процессуальную ответственность [5, с. 356].

К мерам гражданской процессуальной ответственности в настоящее время дозволено относить взыскание компенсации за потерю времени (ст. 99 ГПК РФ), наложение судебного штрафа (гл. 8 ГПК РФ). Как мы уже заметили, гражданское процессуальное законодательство содержит крайне небогатый запас мер гражданской процессуальной ответственности. В.М. Семенов полагает, что санкцией за недобросовестное поведение является только штраф [10, с. 264]. М.С. Шакарян полностью не согласна с данной точкой зрения ученого и высказывает свою позицию: денежный штраф является денежной суммой, взимаемой в государственный бюджет [12, с. 146]. Статья 92 ГПК РСФСР именовала указанную сумму «вознаграждением за фактическую потерю времени», в ст. 99 ГПК РФ применяется термин «компенсация за потерю времени». Полагаем, что слово «вознаграждение» в ГПК РСФСР не полностью соответствовало действительному направлению рассматриваемой меры ответственности. Термин «компенсация» определенно свидетельствует о правовосполнительном, компенсационном характере ответственности. О.В. Исаенкова по данному вопросу полагает: «Ответственность, установленная ст. 99 ГПК, относится к виду компенсационной, так как денежная сумма с виновного лица взыскивается не в доход государства (как при штрафной ответственности), а в доход противоположной стороны» [4, с. 12]. В законодательстве помимо «компенсации» также используется термин «возмещение вреда», в соответствии с пп. 3 п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса РФ законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда. Таким образом, указанный термин не совсем подходит для обозначения выплат, причитающихся лицу. Самым верным термином, отражающим суть анализируемой меры ответственности, представляется термин «компенсирование ущерба».

По значению анализируемой нормы (ст. 99 ГПК РФ) вытекает, что предусмотренные взыскания допустимы в пользу физических лиц, так как юридическое лицо или публично-правовое образование не могут «фактически потерять время». Также указанная норма включает небольшой круг злоупотреблений правом, за которые могут быть применены меры ответственности (недобросовестное заявление неосновательного иска либо спора против иска, а также систематическое противодействие правильному и своевременному рассмотрению дела). Получается, другие злоупотребления процессуальным правом остаются неохваченными.

В правоприменительной практике вызывает затруднения и неопределенность критериев «разумные пределы» и «конкретные обстоятельства». Так, например, Г.Л. Осокина предлагает для дефиниции разумного размера денежной компенсации, установленной ст. 99 ГПК РФ, руководствоваться критериями, выработанными в гражданском праве, где под разумной ценой и разумными расходами понимаются «такие цены и расходы, которые готов заплатить или понести разумный человек. Разумный человек — человек, обладающий нормальным, средним уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта» [7, с. 323].

В связи со сказанным считаем, что указанные условия послужат неплохим выходом из затруднительного положения для практического применения ст. 99 ГПК РФ. Тем не менее, существенным представляется определение и отметка умысла лица, уточнение его незаконной цели. В целом же очевидно, что приведенные примеры показывают необходимость разработки единого понятия и законодательной конструкции института гражданской процессуальной ответственности, наступающей при злоупотреблении правом или его прямом нарушении теми или иными участниками гражданского судопроизводства. 

Список литературы

1. Бутнев В.В. Гражданская процессуальная ответственность. Ярославль, 1999.

2. Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М., 1999.

3. Горшенев В.М. Теория юридического процесса. Харьков, 1985. 

4. Исаенкова О.В. Пусть проигравший платит // Экономическая жизнь. Юрист. 2003. № 4.

5. Липинский Д.А. Проблемы юридической ответственности / под ред. Р.Л. Хачатурова. СПб., 2003.

6. Лукьянова Е.Г. Теория процессуального права. М., 2003.

7. Осокина Г.Л. Гражданский процесс: общая часть. М., 2003.

8. Самощенко И.С., Фарукшин М.Х. Ответственность по советскому законодательству. М., 1971.

9. Сахнова Т.В. Гражданское процессуальное право России: перспективы развития // Государство и право. 1999. № 12.

10. Семенов В.М. Специфические отраслевые принципы советского гражданского процессуального права // Сб. ученых трудов Свердловского юридического института. Вып. 3. Свердловск, 1964.

11. Чечина Н.А. Категория ответственности в советском гражданском процессуальном праве // Вестник Ленинградского университета. Серия «Экономика, финансы, право». 1982. № 17.

12. Шакарян М.С. Субъекты советского гражданского процессуального права. М., 1970.