О едином значении термина «компенсация», применяемом в части четвертой Гражданского кодекса РФ

УДК 347.77 ББК 67.404.3

Страницы в журнале: 72-79

Г.Н. Черничкина,

кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры гражданского права Российского государственного университета правосудия, почетный работник высшего профессионального образования РФ Россия, Москва gala_nch@mail.ru

В понятийный аппарат части четвертой Гражданского кодекса РФ заложено противоречие при применении термина «компенсация». В общих положениях главы 69 ГК РФ компенсация определена как мера ответственности за моральный вред автору и за нарушение исключительных прав. Однако в статьях 1359, 1360, 1430 и 1436 ГК РФ, которые регулируют использование результата интеллектуальной деятельности, термином «компенсация» обозначается встречное предоставление. В то же время в аналогичных случаях в части четвертой ГК РФ применяется дефиниция «вознаграждение». В целях единства гражданско-правовой терминологии в части четвертой ГК РФ для отражения существа регулируемых отношений автор предлагает соответствующие изменения в названные статьи.

Ключевые слова: компенсация за нарушение исключительного права, компенсация морального вреда, исключительное право, выплата денежного вознаграждения, термин, Гражданский кодекс РФ.

В  любой научной области точность терминологии и ее единообразное применение имеет важное значение. Каждому объективному явлению соответствует строго для него установленный термин. В противном случае данная область знания не может претендовать на научное развитие вследствие терминологической неопределенности и путаницы. Применительно к юриспруденции единство терминологии, ее однозначное понимание направлено на единство правоприменения положений законодательства. В связи с этим полагаем необходимым рассмотреть особенности использования в части четвертой Гражданского кодекса РФ такого термина, как «компенсация», поскольку в рамках одной подотрасли данная дефиниция применяется как описание и меры ответственности, и встречного предоставления — платы.

Первоначально компенсация была закреплена в российском законодательстве в качестве меры ответственности за нарушение исключительного права на результаты интеллектуальной деятельности1, например в п. 1 ст. 18 Закона РФ от 23.09.1992 № 3523-1 «О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных» [10] за нарушение исключительных прав на программы для ЭВМ и базы данных. Затем термин «компенсация» последовательно был введен и в другие законы, охраняющие отдельные результаты интеллектуальной деятельности, несмотря на то что указанная компенсация за нарушение исключительного права на программы для ЭВМ и базы данных в 2002 году была исключена Федеральным законом от 24.12.2002 № 177-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных”» [8].

В 1993 году в п. 2 ст. 49 Закона РФ от 09.07.1993 № 5351-1 «Об авторском праве и смежных правах» (далее — Закон об авторском праве) [4] указывается компенсация, право требовать которую принадлежит обладателю исключительного права. В 2002 году в п. 4 ст. 46 Закона РФ от 23.09.1992 № 3520-1 «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров» вносится дополнение [9], указывающее компенсацию как ответственность вместо требования о взыскании причиненных убытков за незаконное использование товарного знака и наименования места происхождения товара. И до принятия части четвертой ГК РФ компенсация как мера ответственности не указывалась более ни в каких законах, регулирующих отношения по поводу других результатов интеллектуальной деятельности: изобретений, полезных моделей, промышленных образцов, селекционных достижений, топологий интегральных микросхем, ноу-хау.

В ГК РФ термин «компенсация» как описание гражданско-правовой меры ответственности был первоначально введен с принятием первой части ГК РФ в 1994 году. В ст. 151 ГК РФ компенсация определена как мера ответственности за причинение гражданину морального вреда, за нарушение его личных неимущественных прав либо за посягательство на принадлежащие гражданину нематериальные блага. Вплоть до принятия части четвертой ГК РФ компенсация морального вреда и компенсация за нарушение исключительного права существовали в российском законодательстве независимо и параллельно, поскольку регулирование прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации осуществлялось независимым от ГК РФ законодательством.

В связи с этим у многих ученых и юристов возникали сомнения в возможности распространить гражданско-правовое регулирование на отношения, связанные с результатами интеллектуальной деятельности. Относительно природы института компенсации за нарушение исключительного права также высказывались мнения, что «отнесение его законодателем к разряду гражданско-правовых средств защиты ошибочно» [12, с. 95]. Принятие части четвертой ГК РФ расставило все на свои места. Исключительное право признано правом гражданским, составляющим предмет регулирования гражданского законодательства (п. 1 ст. 2 ГК РФ) в составе интеллектуальных прав (ст. 1226 ГК РФ), оно устанавливается в отношении любого подлежащего охране и перечисленного в ст. 1225 ГК РФ результата интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. В часть четвертую ГК РФ из ранее действовавших законов за нарушение исключительного права была перенесена и мера ответственности — компенсация, требовать которую правообладатель имеет право вместо возмещения убытков.

В ст. 12 ГК РФ указывается, что защита гражданских прав помимо других перечисленных в ней способов, в частности, осуществляется путем компенсации морального вреда и иными способами, предусмотренными законом. Способы, которыми возможна защита интеллектуальных прав, конкретизированы в статьях 1250—1252 ГК РФ. Так, за нарушение личных неимущественных интеллектуальных прав автора ст. 1251 ГК РФ предусматривает среди прочих способов компенсацию морального вреда. А компенсация за нарушение исключительного права, указанная в ст. 12 ГК РФ как иной способ, конкретизирована в п. 3 ст. 1252 ГК РФ. В случаях, предусмотренных ГК РФ, для отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации при нарушении исключительного права на них правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права.

Профессор А.Л. Маковский справедливо отметил, что тем самым в п. 3 ст. 1252 ГК РФ установлен в отношении компенсации «самостоятельный вид гражданско-правовой ответственности, подлежащий взысканию вместо убытков и который вполне может быть причислен к отдельному типу гражданско-правовых санкций, который она образует вместе с возмещением морального вреда и определяющим признаком которого является судейское усмотрение в отношении их размера» [2, с. 381].

Полагаем, что обозначение дефиницией «компенсация» типа санкции, характеризующейся тем, что ее размер определяется судейским усмотрением независимо от того, за нарушение какого гражданского права она установлена, вполне может объяснять применение в ГК РФ одного термина «компенсация» для обозначения возмещения морального вреда за нарушение личного неимущественного права и исключительного права в отношении охраняемых результатов интеллектуальной деятельности. Профессор А.Л. Маковский предлагает «дабы избежать путаницы в связи с многозначительностью слова и правового понятия “компенсация”, компенсацию, о которой идет речь (за нарушение исключительного права — Г.Ч.)… вкратце назвать “альтернативная компенсация”» [2, с. 378].

Следует заметить, что даже без указания в законодательстве на альтернативность применение рассматриваемого термина достаточно определено в части четвертой ГК РФ, поскольку всегда сопровождается указанием на вид права, за нарушение которого компенсация взыскивается: возмещение либо морального вреда, либо несоблюдения исключительного права. В этой части использование компенсации в части четвертой ГК РФ не влечет каких-либо разночтений. Компенсация морального вреда подлежит взысканию только за нарушение личных неимущественных прав, а компенсация, предусмотренная в части четвертой ГК РФ, — за нарушение исключительного права независимо от того, является ли одним лицом автор результата интеллектуальной деятельности и правообладатель этого результата. Такое строгое разграничение необходимо, поскольку действующее законодательство не предусматривает для автора-правообладателя возможности требовать возмещения морального вреда в случае незаконного использования результата интеллектуальной деятельности третьим лицом, нарушающим исключительное право. Хотя подобное правовое регулирование было предусмотрено в отношении объекта авторского права — произведения. В Законе об авторском праве путем внесения в него дополнения (п. 3 ст. 49 Федерального закона от 20.06.2004 № 72-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации “Об авторском праве и смежных правах”» [6]) для авторов и исполнителей определялась «в случае нарушения их личных неимущественных прав или имущественных прав» также возможность требовать от нарушителя возмещения морального вреда, в то время как для авторов других результатов, регулируемых иными подобными законами, такой возможности предусмотрено не было.

Гражданское законодательство (п. 2 ст. 1099 ГК РФ) предоставляет право на возмещение морального вреда в случае нарушения имущественного права только в особых случаях. Применительно к отношениям, связанным с интеллектуальными правами, законодатель, как отмечали в литературе, «не находит такие особые обстоятельства» [2, с. 382]. Причинение нравственных страданий авторам или исполнителям только нарушением их исключительного права на произведение никак не затрагивает их личных неимущественных прав. Поэтому в гражданском законодательстве предусмотрены самостоятельные меры ответственности за нарушение личных неимущественных прав и за нарушение исключительных прав. Тем не менее в судебной практике встречаются случаи неверного применения норм законодательства.

Так, гражданин П., являясь автором и патентообладателем изобретения, предъявил к лицу, использовавшему его изобретение без заключения с ним лицензионного договора, требование о компенсации морального вреда. В обоснование своих исковых требований автор-патентообладатель указал, что неоднократные обращения о заключении лицензионного договора оставались без ответа, так как ответчик «пытался скрыть нарушение авторских прав, исключительных прав патентообладателя, присвоил авторство, лишил патентообладателя его интеллектуальной собственности, технического решения, защищенного патентом, используя его в производстве своей продукции», чем нанес ему моральный вред. Суд, удовлетворяя заявленное требование, указал: «Используя изобретение истца без соответствующего разрешения, ответчик допустил нарушение личных неимущественных прав истца как автора. Исходя из характера нарушения, его длительности, степени вины нарушителя, а также учитывая принципы разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения, суд, разрешая исковые требования по существу, применил к спорным правоотношениям положения,  ГК РФ и взыскал в пользу истца с ответчика компенсацию морального вреда» [1].

Приведенный пример иллюстрирует не только неверное определение нарушенного права, но и применение судом меры ответственности — компенсации, которая на момент рассмотрения спора не была предусмотрена законом для патентных отношений ни в качестве меры ответственности за моральные переживания автора-патентообладателя, ни в качестве меры ответственности за нарушение исключительного патентного права.

Дополнение ГК РФ в 2014 году ст. 1406.1 [7], предусматривающей компенсацию за нарушение исключительного патентного права, значительно упрочило положение патентообладателей по сравнению с тем, когда для защиты права им требовалось доказывать понесенные убытки. Кроме того, оно также направлено на исключение из судебной практики случаев, когда для защиты имущественного интереса автора при нарушении исключительного права суд некорректно применяет норму о компенсации морального вреда. Да и автор-патентообладатель, как видно на примере, применил «хитрость» для защиты своего права, результативность которого зависела полностью от усмотрения суда. Такие примеры единичны. Судебная практика четко разграничивает применение данных видов компенсаций для защиты интеллектуальных прав.

Так, Суд по интеллектуальным правам отменил ранее принятые судебные акты по делу о взыскании компенсации за нарушение исключительного авторского права на фотографическое произведение и направил дело на новое рассмотрение, поскольку суд первой инстанции, установив факт использования ответчиком без указания имени автора фотографического произведения, исходил из того, что «имеются основания для применения меры ответственности, предусмотренной  ГК РФ, не учтя при этом что компенсация подлежит взысканию только в случае нарушения исключительных (имущественных) прав автора. Неуказание же имени автора при использовании объекта авторских прав является нарушением личных неимущественных прав» [11].

Окончательное разъяснение о применяемой компенсации при нарушении интеллектуальных прав высказал Президиум Верховного Суда РФ в обзоре судебной практики за 2015 год: «Исключительное право не подлежит защите путем взыскания компенсации морального вреда, поскольку является имущественным правом» [5].

В этой связи относительно применения в части четвертой ГК РФ термина «компенсация» в его значении как меры ответственности за нарушение личного неимущественного права и за нарушение исключительного права обращает на себя внимание прежде всего то, что установленная законом компенсация за нарушение исключительного права подлежит применению

1) только в отношении отдельных охраняемых объектов, и кроме того,

2) в части четвертой содержатся нормы, в которых термин «компенсация» указывается не как мера ответственности, а как встречное предоставление.

Такое разночтение в использовании термина «компенсация», полагаем, связано с практически «автоматическим» переносом положений о компенсации из ранее действовавшего законодательства в часть четвертую ГК РФ с незначительным расширением их применения для отдельных ситуаций. И как результат такого переноса в настоящее время в ГК РФ компенсация как мера ответственности установлена за нарушение исключительного права:

а) в отношении произведения (ст. 1301 ГК РФ);

б) за устранение технических средств защиты авторских прав (ст. 1299 ГК РФ);

в) за удаление или изменение информации об авторском праве (ст. 1300 ГК РФ);

г) в отношении объекта смежных прав (ст. 1311 ГК РФ);

е) за нарушение технических средств, защищающих доступ к объекту смежных прав (ст. 1309 ГК РФ);

ж) за удаление информации о правообладателе объекта смежных прав (ст. 1310 ГК РФ);

з) в отношении изобретения, полезной модели, промышленного образца (ст. 1406.1 ГК РФ);

и) в отношении товарного знака (п. 4 ст. 1515 ГК РФ);

к) в отношении наименования места происхождения товаров (п. 2 ст. 1537 ГК РФ).

Очевидно, что не подлежит применению компенсация за нарушение исключительного права на селекционное достижение, на топологию интегральной микросхемы, ноу-хау, на фирменное наименование, на коммерческое обозначение. Необходимость распространения действия компенсации за нарушение исключительных прав на все результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, охрана которым предоставляется ГК РФ, нами отмечалась ранее [13, с. 974].

В настоящее же время у правообладателей отсутствуют равные возможности для защиты принадлежащих им исключительных прав в зависимости от вида результата интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, в отношении которых исключительные права установлены.

Так, правообладатель исключительного права на топологию интегральной микросхемы, ноу-хау, фирменное наименование, коммерческое обозначение для защиты исключительного права во внедоговорных отношениях может требовать только возмещения убытков, размер которых следует доказать. В то время как компенсация согласно п. 3 ст. 1252 ГК РФ подлежит взысканию при доказанности только факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков.

Полагаем, что если законодатель устанавливает в качестве меры ответственности за нарушение исключительного права как права гражданского компенсацию, то ее следовало бы применять для защиты исключительного права безотносительно его объекта. В противном случае непонятно такое выборочное применение, тем более совсем недавно действие компенсации за нарушение исключительного права было распространено на объекты патентных прав.

Такое некорректное применение компенсации в части четвертой ГК РФ усугубляется еще и тем, что помимо меры ответственности ее применяют и в нормах, регулирующих нормальное, предусмотренное законом использование исключительного права. И в большей мере это касается института патентного права.

Так, на момент принятия части четвертой ГК РФ п. 1 ст. 1406 ГК РФ содержал пп. 8, предусматривавший, что в случае нарушения патента споры о размере, сроке и порядке выплаты компенсаций, предусмотренных ГК РФ, рассматриваются в судебном порядке. Казалось бы, вполне оправданное указание, однако в главе 72 ГК РФ, на тот момент регулировавшей охрану изобретений, полезных моделей, промышленных образцов, не содержалось нормы о компенсации как мере ответственности, а имели место положения о компенсации как о встречном предоставлении (оплате) за правомерное использование изобретения, полезной модели, промышленного образца, хотя и против воли патентообладателя, но на основе закона. Речь идет об использовании объекта патентных прав при чрезвычайных обстоятельствах (пп. 3 ст. 1359 ГК РФ), в интересах обороны и безопасности (ст. 1360 ГК РФ), работодателем служебного объекта в собственном производстве (абз. 2 п. 4 ст. 1370 ГК РФ), в период временной правовой охраны (п. 3 ст. 1392 ГК РФ).

Иными словами, противоречие было заложено в понятийный аппарат, когда в общих положениях главы 69 ГК РФ компенсация определяется как мера ответственности, а в институте патентного права (глава 72 ГК РФ) компенсация — встречное предоставление (плата) за правомерное на основе закона использование объекта патентных прав [14, с. 306]. Такое противоречие продолжает существовать и сейчас, поскольку не только в институте патентного права, но и в других разделах части четвертой ГК РФ термин «компенсация» применяется в качестве встречного предоставления за использование охраняемого результата в случаях, предусмотренных законом.

Так, в отношении селекционного достижения в п. 4 ст. 1430 ГК РФ указано: работодатель за использование «на условиях простой (неисключительной) лицензии» селекционного достижения в собственном производстве выплачивает патентообладателю-работнику компенсацию. В институте временной правовой охраны селекционного достижения в п. 2 ст. 1436 ГК РФ указано: лицо, использующее селекционное достижение в период его временной правовой охраны, выплачивает патентообладателю после получения патента денежную компенсацию. В ст. 1456 ГК РФ, предусматривающей случаи свободного использования охраняемой топологии, содержится правило, что указанное в ней лицо «обязано выплатить правообладателю компенсацию за использование топологии, соразмерную тому вознаграждению, которое могло бы быть выплачено при сравнимых обстоятельствах за аналогичную топологию».

В 2014 году в рамках Концепции развития гражданского законодательства [3] Федеральным законом от 12.03.2014 № 35-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» в ГК РФ были внесены существенные изменения, в том числе устранившие противоречия в применении термина «компенсация», но, к сожалению, только в некоторых из вышеназванных статьей. Прежде всего, как уже было отмечено, в главу 72 ГК РФ была введена ст. 1406.1, закрепившая компенсацию как меру ответственности за нарушение исключительного патентного права и подтвердившая именно такое понимание данного термина в отношении исключительного патентного права.

В отношении временной правовой охраны изобретений установлено, что за период временной правовой охраны лицо, использовавшее изобретение, выплачивает патентообладателю не компенсацию, а денежное вознаграждение как обычно применяемое в таких случаях встречное предоставление. В институте служебных объектов патентных прав аналогично работодатель в случае использования служебного результата в собственном производстве на основе неисключительной лицензии выплачивает патентообладателю (работнику) не компенсацию, а вознаграждение [7].

Однако в отношении правомерного использования охраняемых результатов в приведенных выше случаях (в чрезвычайных ситуациях, в интересах безопасности и обороны, в период временной правовой охраны результатов и в случае свободного использования, а для селекционного достижения — его служебного создания и использования) почему-то термин «компенсация» продолжает оставаться в законе, в то время как это — обычные случаи правомерного использования, за которые в аналогичных ситуациях предусмотрено просто денежное вознаграждение или возмещение, т. е. обычная оплата, а не мера ответственности.

Даже если предположить, что за использование охраняемых результатов в чрезвычайных обстоятельствах (ст. 1359 ГК РФ), в интересах обороны и безопасности (ст. 1360 ГК РФ) более обоснованно применение компенсации, а не вознаграждения, то возникает вопрос, а как определять такую компенсацию, на каких условиях? По аналогии с компенсацией морального вреда или в рамках размера компенсации за нарушения исключительного права: от 10 тысяч до 5 млн рублей? Удвоенный размер в расчет такой компенсации не может быть применен, так как статьи 1359 и 1360 ГК РФ указывают на соразмерность, да и нарушения исключительного права не имеется.

Более того, в названных статьях условием выплаты такой компенсации является использование пусть и против воли правообладателя, но на основании закона. Использование любого охраняемого результата возможно на условиях лицензионного договора (п. 1 ст. 1233 и ст. 1235 ГК РФ), предусматривающего вознаграждение (п. 5 ст. 1235 ГК РФ), а не компенсацию. В то же время в ГК РФ есть аналогичные случаи принудительного, против воли правообладателя применения принадлежащего ему имущества. Например, при реквизиции (п. 1 ст. 242 ГК РФ) предусмотрена выплата стоимости имущества.

Кроме того, существующее противоречие касается институтов служебного результата и временной правовой охраны в отношении результатов, охраняемых по регистрационной системе возникновения права: изобретения и селекционного достижения. Так, в отношении изобретения положение о компенсации, содержащееся в статьях 1370 и 1392 ГК РФ, было изменено на «денежное вознаграждение», в большей мере характеризующее отношения по использованию изобретения в период его охраны до выдачи патента. Тогда совершенно непонятно, почему для такого же правового института служебного селекционного достижения (п. 4 ст. 1430 ГК РФ) и института временной правовой охраны селекционного достижения (п. 2 ст. 1436 ГК РФ) за его использование в первом случае работодателем (тем более на условиях лицензии, по которой закон предусматривает вознаграждение) и во втором случае в период временной охраны до выдачи патента предусмотрена компенсация. Причем размер этой компенсации определяется по соглашению сторон, т. е. как обычное денежное вознаграждение. При этом в случае спора суд должен определить ее размер, только не ясно по аналогии с какой компенсацией.

В случае свободного использования топологии интегральной микросхемы (пп. 1 ст. 1456 ГК РФ) речь также идет об использовании, за которое полагается именно вознаграждение, тем более и в ГК РФ речь идет о «соразмерном вознаграждении», причем в ст. 1456 ГК РФ приводится и способ определения размера такого вознаграждения: «Которое могло быть выплачено при сравнимых обстоятельствах за аналогичную топологию».

Таким образом, в целях единства гражданско-правовой терминологии в части четвертой ГК РФ полагаем, что:

1) применение термина «компенсация»  нормативно должно быть закреплено только в качестве меры ответственности за нарушение личных неимущественных прав и исключительных прав, так, как это указано в п. 1 ст. 1251 ГК РФ и п. 3 ст. 1252 ГК РФ. При этом возможность требовать компенсации за нарушение исключительного права следует распространить в отношении всех охраняемых результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, как специальной гражданско-правовой меры ответственности предусмотренной для защиты абсолютного исключительного права от внедоговорного его нарушения. Необходимо указать в законе, что «каждый правообладатель по своему усмотрению вправе вместо возмещения убытков за нарушение исключительного права требовать от нарушителя выплаты компенсации». В противном случае, согласно действующей формулировке п. 3 ст. 1252 ГК РФ, возникает неравное положение правообладателей в отношении различных охраняемых частью четвертой ГК РФ результатов и средств индивидуализации, поскольку правообладатели имеют не одинаковую возможность защитить принадлежащее им исключительное право;

2) во всех случаях, когда в части четвертой ГК РФ в нормах, регулирующих использование охраняемого результата интеллектуальной деятельности пусть даже в силу принудительного на основе закона предоставления исключительного права, термин «компенсация» следует заменить дефиницией, более объективно отражающей существо регулируемых отношений. Так, предлагаем заменить компенсацию на выплату денежного вознаграждения:

а) в пп. 3 ст. 1359 ГК РФ, регламентирующем использование изобретения, полезной модели, промышленного образца при чрезвычайных обстоятельствах;

б) в ст. 1360 ГК РФ, регулирующей использование запатентованного объекта в интересах национальной безопасности;

в) в п. 4 ст. 1430 ГК РФ, регламентирующем использование работодателем в собственном производстве на условиях простой (неисключительной) лицензии служебного селекционного достижения, исключительное право на которое принадлежит работнику;

г) в ст. 1436 ГК РФ, регулирующей временную правовую охрану селекционного достижения;

д) в пп. 1 ст. 1456 ГК РФ, регламентирующем свободное использование топологии интегральной микросхемы.

Список литературы

1. Апелляционное определение Красноярского краевого суда от 07.11.2012 по делу № 33-9644/2012 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

2. Комментарий к части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации / под ред. А.Л. Маковского. М.: Статут, 2008. С. 378, 381, 382.

3. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации: одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 // Вестник ВАС РФ. 2009. № 11.

4. Об авторском праве и смежных правах: закон РФ от 09.07.1993 № 5351-1 // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 32. Ст. 1242.

5. Обзор судебной практики по делам, связанным с разрешением споров о защите интеллектуальных прав: утв. Президиумом ВС РФ 23.09.2015 // Бюллетень ВС РФ. 2015. № 11.

6. О внесении изменений в Закон Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах»: федер. закон от  20.06.2004 № 72-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2004. № 30. Ст. 3090.

7. О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 12.03.2014 № 35-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2014. № 11. Ст. 1100.

8. О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных»: федер. закон от 24.12.2002 № 177-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 52 (ч. 1). Ст. 5133.

9. О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О товарных знаках, знаках обслуживания и  наименованиях мест происхождения товаров»: федер. закон от 11.12.2002 № 166-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 50. Ст. 4927.

10. О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных: закон РФ от 23.09.1992 №  3523-1 // Ведомости РФ. 1992. № 42. Ст. 2325.

11. Постановление Суда по интеллектуальным правам от 10.11.2014 № С01-969/2014 по делу № А33-22650/2013 // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

12. Старженецкий В.В. О природе компенсации за нарушение исключительных прав // Арбитражная практика. 2003. №  9. С. 93—96. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

13. Черничкина Г.Н. Компенсация за нарушение исключительных прав в свете концепции развития гражданского  законодательства // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 10: в 3 т. Т. 2: Сборник Х  Международной научно-практической конференции «Проблемы ответственности в современном праве» (Москва, 10—11 декабря 2009 г.). М: Издательская группа «Юрист», 2010. С. 970—974.

14. Черничкина Г.Н. Особенности правовой охраны объектов патентных прав частью четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации // Научные труды. Российская академия юридических наук. Вып. 8: в 3 т. Т. 2: Сборник VIII Междунар. науч.-практ. конференции «Проблемы ответственности в современном праве» (Москва, 7—8 декабря 2007 г.). М.: Юрист, 2008. С. 304—307.