О законности декриминализации клеветы и оскорбления

УДК 343.63

Страницы в журнале: 113-116 

Ю.С. ЖАРИКОВ,

кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой уголовного права и процесса Современной гуманитарной академии e-mail: SGA120A@yandex.ru

Анализируются изменения уголовного законодательства, связанные с исключением из УК РФ статей 129, 130 и 298 и установлением за определенные нормами этих статей деяния административной ответственности.

Ключевые слова: клевета, оскорбление, уголовная ответственность, административная ответственность, законность, уголовно-правовое регулирование, декриминализация.

On the legality of the decriminalization of libel and insult

Zharikov J.

Analyzes changes in the criminal law relating to exclusion from the Criminal Code Articles 129, 130 and 298 and the establishment of certain rules of conduct articles of administrative responsibility.

Keywords: slander, abuse, criminal liability, administrative liability, law, criminal and legal regulation, decriminalization.

Законность уголовно-правового регулирования включает в себя обоснованность уголовной репрессии. Одним из аспектов этой проблемы является вопрос о наличии в УК РФ составов, предусматривающих уголовную ответственность за деяния, не представляющие большой общественной опасности (преступления небольшой тяжести).

В этой связи высказывались предложения о декриминализации таких преступлений и о переводе их в разряд административно-правовых нарушений.

Обоснованность подобных новшеств вызывает сомнение, поскольку законодателя призывают без каких-либо оговорок отступать от первоначальной идеи (она не потеряла своей актуальности и до настоящего времени)[1] построения уголовного закона на основе разделения всех общественно опасных деяний на преступления и уголовные проступки. Подобная классификация преступных деяний принята в уголовном законодательстве большинства европейских стран. Под нее была разработана и система санкций. Однако в окончательной редакции УК РФ 1996 года идея построения уголовного закона на основе разделения всех общественно опасных деяний на преступления и уголовные проступки реализована не была. В то время как предназначенные под эту идею наказания в действующий уголовный закон включили. Так, в качестве наказаний за проступки предусматривался арест.

Это породило две проблемы: появление в УК РФ преступлений, в силу малозначительности не представляющих общественной опасности (а в отдельных случаях и дублирование гражданско-правовой ответственности), и «неработающих» наказаний. И если санкции стали постепенно наполнять новым содержанием, соответствующим ответственности за преступления, то анализируемые деяния, являющиеся, по сути, уголовными проступками, долгое время оставались в УК РФ неизменными. Первоначально санкции применялись в большей степени через широкое использование института освобождения от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям (статьи 75 и 76 УК РФ), а впоследствии и в связи с изменением обстановки (ст. 80.1 УК РФ). И хотя статистика не разделяет дела частного обвинения по видам преступлений, общая картина подтверждает наш вывод; к примеру, по данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, за 6 месяцев 2011 года судами было рассмотрено около 35 329 таких дел (из них прекращено 24 872) в отношении 43 099 лиц. 8040 человек было осуждено. В отношении же 20 530 подсудимых уголовные дела были прекращены по нереабилитирующим основаниям[2]. Очевидно, что осужденные понесли либо условное наказание, либо были приговорены к незначительному штрафу.

Этот период гуманизации уголовного законодательства можно рассматривать как процесс фактической депенализации ответственности за преступления небольшой тяжести.

Этап оптимизации УК РФ связан с реализацией идеи декриминализации преступлений небольшой тяжести и переносом ответственности за них в плоскость административного законодательства. Начало этому процессу положил Федеральный закон от 07.12.2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»[3]. Он, в частности, отменил уголовное преследование за клевету и оскорбление, в том числе и за клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного исполнителя (ст. 298 УК РФ), и установил административную ответственность за эти правонарушения (статьи 5.60, 5.61 и 17.16 КоАП РФ соответственно).

Для того чтобы провести декриминализацию ч. 3 ст. 129 УК РФ, определяющей наказания за преступления средней тяжести, законодатель даже расширил перечень преступлений небольшой тяжести, причислив к ним в соответствии с ч. 2 ст. 15 УК РФ деяния с максимальным наказанием до трех лет лишения свободы (до этого верхний предел наказания равнялся двум годам лишения свободы). Хотя этого было недостаточно для декриминализации ч. 3 ст. 298 УК РФ, которая и после изменения ст. 15 УК РФ все равно относилась к статьям, устанавливающим наказания за преступления средней тяжести.

Поэтому анализируемое решение было явно политическим. Оно-то и порождает сомнения в правильности законодательного подхода.

И здесь уместно напомнить: объектом административно-правовой охраны являются отношения в сфере государственного управления и некоторые иные отношения.

К числу последних принадлежат отношения между гражданами. Но как раз их наличие оспаривается в науке административного права. Считается, что возникновение подобных отношений невозможно по определению, для них обязательным условием является наличие специального субъекта (органа или должностного лица исполнительной власти). Так, Ю.М. Козлов однозначно определяет административное право как совокупность правовых норм, предназначенных для регулирования общественных отношений, возникающих в процессе осуществления государственно-управленческой деятельности[4].

В качестве исключения могут рассматриваться лишь отношения, формирующиеся между гражданами в случаях, когда один гражданин требует от другого прекратить нарушение общественного порядка[5].

Следовательно, с решением законодателя изменить вид юридической ответственности за анализируемые деяния полностью согласиться нельзя. Во-первых, потому, что непосредственный объект клеветы и оскорбления не в полной мере соответствует объекту административно-правовой охраны, который составляют общественные отношения, обеспечивающие защиту чести, достоинства и репутации человека. Их возникновение связано не только и не столько с деятельностью субъектов управленческой деятельности, а прежде всего с негативным взаимоотношением граждан между собой. Такой вывод вытекает и из анализа дифференциации наказаний, предусмотренных в статьях КоАП РФ.

Во-вторых, ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ традиционно относились к категории дел частного обвинения (ч. 2 ст. 20 УПК РФ). В современных уголовно-правовых реалиях это означало право потерпевшего (оклеветанного или оскорбленного) самому решать вопрос о возбуждении уголовного дела и примириться с обидчиком по своему усмотрению в связи с отказом от обвинения.

В-третьих, уголовное законодательство предусматривает освобождение обвиняемого от уголовной ответственности по статьям 75 и 76 УК РФ. Действующее административное законодательство подобных процедур не знает, поскольку охраняет общественные отношения, которые возникают между компетентным лицом органа управления, наделенным юридически властными полномочиями, и обязанным субъектом.

Потерпевший в таких условиях является третьим лицом, т. е. участником, которому причиняется вред наряду с ущербом государственным интересам, но который не имеет права в своих интересах распоряжаться судьбой административного производства в целом. В уголовном же праве согласно ст. 76 УК РФ это возможно. Более того, лицо, совершившее клевету или оскорбление, должно было не просто примириться с потерпевшим, но и загладить причиненный ему вред. То есть для потерпевшего в данном случае присутствовала и личная материальная заинтересованность.

Приведенные выше аргументы позволяют сделать следующие выводы:

1) наличие в УК РФ статей 129 и 130 с их частноправовым контекстом несомненно есть пережиток прошлого, когда государственные интересы доминировали над личными и общественными, а уголовное право, по сути, являлось главной отраслью в системе отечественного права. При такой доктрине государство брало на себя обязанность по защите частных интересов личности посредством карательных мер воздействия. Компенсация морального вреда в денежном выражении при таком подходе не допускалась.

Современная правовая ситуация принципиально иная. Ее главная черта — бесспорная доминанта гражданского права в частных отношениях и личной ответственности граждан друг перед другом (без посредничества государства) за свои поступки;

2) анализируемая новация не вписывается и в архитектуру КоАП РФ, предназначенного для охраны общественных и государственных интересов. Она фактически ухудшает положение лиц, совершивших преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ (в настоящее время — статьи 5.6 и 5.6.1 КоАП РФ) в части существовавшей ранее возможности освобождения от уголовной ответственности и наказания;

3) в условиях существующего понимания преступного деяния ответственность по указанным статьям должна быть именно гражданско-правовой (ст. 152 ГК РФ), поскольку виновный (ответчик) обязан нести ответственность не перед государством, а только перед потерпевшим (истцом), так как вред данными правонарушениями причиняется именно ему и не затрагивает государственные интересы;

4) ответственность по частям 2 и 3 ст. 129 УК РФ следовало бы оставить уголовно-правовой, хотя бы по основаниям, изложенным в п. 2, а также предусмотреть наказание за клевету со стороны специального субъекта — должностного лица с использованием своего служебного положения.

При такой системе юридической ответственности ст. 152 ГК РФ будет служить в том числе и правовой основой компенсации морального вреда в имущественном выражении;

5) в отношении переноса юридической ответственности по ст. 298 УК РФ в плоскость административного законодательства, скорее всего, законодатель прав (если не учитывать, что декриминализации подверглась ч. 3 ст. 298 УК РФ, относящаяся к преступлениям средней тяжести), но надо отметить его непоследовательность в этом вопросе. Почему в УК РФ оставлены ст. 319 (оскорбление представителя власти) и ст. 336 (оскорбление военнослужащего)? А ведь по суровости наказания они значительно уступали исключенной из уголовного закона клевете в отношении лиц, осуществляющих правосудие.

Следовательно, необходимо перенести и эти нормы в КоАП РФ.

Библиография

1 См.: Лопашенко Н.А., Кобзева Е.В. Концепция реформирования уголовного законодательства России (постановочный этап). URL: http://www.crimpravo.ru

2 URL: http://www.cdep.ru

3 Российская газета. 2011. 9 дек. № 278.

4 См.: Алехин А.П., Кармолицкий А.А., Козлов Ю.М. Административное право Российской Федерации: учеб. — М., 2003. С. 19.

5 См.: Звоненко Д.П., Малумов А.Ю., Малумов Г.Ю. Административное право: учеб. — М., 2007. С. 4.