О некоторых особенностях деятельности прокурора при участии в исследовании доказательств на судебном следствии

М.Э. СЕМЕНЕНКО,

соискатель

Автор излагает результаты проведенного им научного исследования практики реализации прокурором  изучения доказательств на судебном следствии.

Ключевые слова: уголовный процесс, прокурор, судебное следствие,  исследование доказательств.

The author presents the results of its research practices implementation prosecutor examination of evidence in judicial investigation.

 Keywords: criminal proceedings, prosecutor, investigating judge, the research evidence.

В  уголовно-процессуальной науке устоявшимся считается положение о том, что судебное разбирательство — центральная часть уголовного процесса, а судебное следствие, несомненно, важнейший этап судебного разбирательства[1]. По справедливому замечанию ряда авторов, «именно в процессе судебного следствия формируется в основном позиция прокурора и в значительной мере выводы, к которым придет впоследствии суд»[2].

В процессуальной литературе всесторонне обосновано положение о том, что для осуществления функции государственного обвинения в известном смысле решающее значение имеет участие прокурора в исследовании доказательств (ст. 246 УПК РФ). Именно в ходе судебного следствия закладывается фундамент обвинения в виде совокупности доказательств, полученных в ходе судебного процесса.

От активности прокурора в исследовании доказательств, уровня проявляемого им при этом профессионального мастерства во многом зависит судьба дела. Практике известны случаи, когда достаточно полно и объективно расследованные дела с солидной доказательственной базой не выдерживали испытания на прочность в судебном заседании и заканчивались оправдательным приговором, прекращением, исключением из обвинения его основных или многих эпизодов, прежде всего из-за низкого профессионализма, пассивности, неумелых действий, неубедительной позиции прокурора-обвинителя.

Закон не только возлагает на прокурора обязанность доказывания обвинения, но и предоставляет ему соответствующие процессуальные возможности и средства для этого. Прокурор первым представляет суду доказательства обвинения. С учетом мнения прокурора решаются вопросы допустимости доказательств (если они не решены исчерпывающим образом до судебного следствия). Прокурор высказывается относительно порядка исследования доказательств. В УПК РФ нашла свое воплощение рекомендация процессуальной науки относительно того, что судебное следствие должно начинаться с изложения обвинителем предъявленного подсудимому обвинения и сторона обвинения первой представляет суду доказательства для исследования. В этой связи прокурор обвинитель, выстраивая позицию обвинения, должен глубоко продумать вопрос о том какие доказательства будут представлены суду, а также продумать последовательность их предоставления с тем, чтобы доказательства аргументировано и логично подтверждали выбранную позицию обвинения.

 Разрешая указанные вопросы государственный обвинитель, прежде всего, должен исходить из тактики тех ситуаций, которые сложились к началу судебного следствия, а именно: в зависимости от позиция подсудимого и его отношения к предъявленному обвинению, достаточности совокупности доказательств, изобличающих его в совершении преступления, а по многоэпизодным делам учитываются указанные ситуации по каждому из эпизодов, позиция подсудимых (признают ли они свою вину по всем вменяемым эпизодам или только по некоторым, или не признают вовсе), потерпевших, свидетелей, наличие или отсутствие убедительных экспертных заключений, подтверждающих обвинение, динамика доказательственной базы (например, существенное изменение показаний, данных на предварительном следствии) и многое другое. Особенно сложным является определение оптимального порядка исследования доказательств по групповым и многоэпизодным делам. Прокурор может предложить исследовать эпизоды обвинения в хронологическом порядке, либо по степени тяжести инкриминируемых преступлений; рассматривать материалы в полном объеме по каждому отдельному эпизоду (после допроса подсудимого допрашивать по этому эпизоду потерпевшего, свидетелей, осматривать вещественные доказательства и т.д.), либо по всем эпизодам поочередно каждого подсудимого, каждого свидетеля и т.д. По групповым делам, когда одни подсудимые уличают других (а ситуация в этой части на судебном следствии может быть качественно иной, чем на предварительном следствии), прокурору следует предложить допрашивать первым того, кто признает свою вину. В соответствующих случаях необходимо использовать предоставляемую законом возможность допроса одних подсудимых в отсутствие других.

Прокурор допрашивает подсудимых, потерпевших, свидетелей, экспертов, участвует в исследовании вещественных и других доказательств. При этом он самостоятельно определяет и использует тактические формы, методические приемы доказывания. С участием прокурора осуществляется всесторонняя и объективная проверка доказательств, которая состоит из их анализа, сопоставления с другими доказательствами, сбора при необходимости дополнительных доказательств, проверки источников получения фактических данных.

О том, что прокуроры-обвинители уделяют большое внимание установлению оптимального, с их точки зрения, порядка исследования доказательств, свидетельствуют материалы, полученные автором в ходе исследования. Поддерживая обвинение по 3 делам, 2/3 опрошенных прокуроров хотя бы по одному разу предлагали порядок исследования доказательств, существенно или в частностях отличающийся от того, который был «запрограммирован» обвинительным заключением. К сожалению, в этой части можно констатировать в некотором смысле упрощенный подход, выражающийся в том, что в подавляющем большинстве случаев (98%) предложения суду по вопросу изменения порядка доказательств подавались не в письменном виде, а устно.

В конечном итоге, высказываясь относительно порядка исследования доказательств, прокурор исходит прежде всего из того, что он должен обеспечивать всестороннее, полное, последовательное и наиболее эффективное выяснение и анализ всех обстоятельств дела. При этом надо учитывать и предвидеть возможное изменение ситуации в процессе судебного разбирательства, причем, как показывает судебная практика, в последние годы ситуация чаще изменяется не в сторону обвинения.

Необходимо отметить, что доказывание прокурором обвинения регулируется не только процессуальным, но и материальным законом, так как в ходе и в результате этой деятельности должны быть установлены факты, дающие возможность сделать вывод о наличии в инкриминируемом деянии признаков конкретного состава преступления. Данная материально-правовая сторона предмета доказывания приобретает особое значение в настоящее время, когда прокуроры-обвинители действуют в условиях применения существенно обновленного сравнительно недавно уголовного законодательства. В этом законодательстве предусмотрено много ранее неизвестных составов преступления, что в переводе на процессуальный язык означает появление качественно новых предметов доказывания (их материально-правовых конструкций). Достаточно в этой сфере указать на главу 22 Уголовного кодекса РФ «Преступления в сфере экономической деятельности», где предусмотрены такие деяния, которые прокурорам ранее не приходилось доказывать. В этой связи характерно, что 72 % опрошенных прокуроров-обвинителей указали в качестве фактора, снижающего эффективность их деятельности, на трудности, связанные с освоением правоприменителями многих новых норм Уголовного кодекса РФ, отсутствием единообразного их толкования и стабильной практики реализации. Каждый восьмой из опрошенных, приступив к исполнению обязанностей прокурора-обвинителя, стал ощущать такой пробел в своей профессиональной подготовке, как недостаточные знания в области материального (уголовного) права.

Задачи повышенной сложности решает прокурор в случаях необходимости восполнения в судебном разбирательстве неполноты предварительного расследования. Как известно, закон предусматривает принципиальную возможность восполнения пробелов дознания и предварительного следствия непосредственно в ходе судебного разбирательства без направления дела на дополнительное расследование. Не касаясь существа споров, которые ведутся в связи с этим относительно роли суда (должен ли он работать за следователя), отметим, что основная роль в использовании указанной возможности принадлежит сторонам состязательного процесса и в первую очередь прокурору, поддерживающему обвинение. Действуя в указанном направлении, обвинитель для восполнения пробелов предварительного расследования может представить суду новые доказательства либо подвергнуть углубленному, более тщательному анализу доказательства, уже имеющиеся в деле: провести детальный, с использованием уточняющих, дополняющих, напоминающих, контрольных и других вопросов, допрос подсудимого, потерпевшего, свидетелей по поводу недостаточно проясненных, вызвавших сомнения обстоятельств; допросить эксперта для дополнения и разъяснения данного им заключения; ходатайствовать о назначении дополнительной экспертизы, истребовании новых письменных документов и т.д. 72% прокуроров, участвуя в судебном следствии по 3 делам, заявляли ходатайства о вызове новых свидетелей, специалистов, экспертов, причем многие делали это неоднократно; 40% заявляли ходатайства об истребовании письменных документов, 14% — о назначении дополнительной или повторной экспертизы.

В связи с обсуждаемым вопросом, трудно согласиться с мнением отдельных ученых, утверждающих, что некоторые следственные действия не могут осуществляться как судебные, в частности в судебном разбирательстве нельзя провести опознание, следственный эксперимент[3]. Подобная позиция связана с определенной недооценкой самостоятельности и возможностей судебного следствия для восполнения пробелов предварительного расследования. Как уже отмечалось, в этом особую роль призван играть прокурор.

С тем, что он в ходе судебного следствия порой не проявляет должного профессионального мастерства, необходимой инициативы и настойчивости в восполнении пробелов предварительного расследования, связана значительная доля случаев необоснованного направления дел на дополнительное расследование судами первой инстанции, ошибки которых исправляются вышестоящими судебными органами. В принципе, в ходе судебного разбирательства могут проводиться в качестве судебных любые следственные действия, предусмотренные законом[4]. И в этом отношении следует признать вполне обоснованными предложения, предусматривающие порядок проведения в суде эксперимента, опознания, освидетельствования.

Вместе с тем необходимо иметь в виду, что возможности прокурора по восполнению неполноты предварительного расследования ограничены рядом условий, связанных со спецификой, объективно существующими пределами судебного следствия. В частности, прокурор не должен возражать против направления дела на дополнительное расследование в случаях, когда для восполнения пробелов необходимо провести следственно-розыскные, оперативно-розыскные действия по отысканию новых доказательств; когда требуется проведение следственных действий в другой местности или в объеме, требующем в сущности нового расследования и т.д.

Другой класс типичных проблемных ситуаций, с которыми сталкивается прокурор, участвующий в судебном следствии, связан с устранением противоречий в доказательствах. Доказательства по уголовному делу должны представлять собой логическую цепь, звенья которой не противоречиво связаны и согласованы, находятся в определенной гармонии, взаимно дополняют и подтверждают друг друга. Выпадение хотя бы одного из них из общего ряда не позволяет достоверно, с несомненностью подтвердить виновность подсудимого, что необходимо для вынесения обвинительного приговора. В состязательном процессе все чаще возникают ситуации, при которых вследствие активности стороны защиты доказательства, на которых основано обвинение, начинают выглядеть как противоречащие материалам дела. Установление противоречий в доказательствах — одна из важнейших задач прокурора как стороны обвинения. При этом используются разнообразные тактические приемы, в том числе и такие, которые применяются для восполнения неполноты расследования. Наряду с тщательным исследованием каждого доказательства в отдельности, большое значение имеет проверка противоречивых доказательств (противоречивых внутренне либо не согласующихся с иными фактическими данными) в совокупности с другими. Для устранения противоречий в доказательствах подсудимым, свидетелям, потерпевшим могут оглашаться ранее данные ими показания. К этому по 3-м делам прибегали почти все (96 %) опрошенных прокуроров, причем подавляющее большинство — неоднократно; хотя бы по одному разу использовали метод перекрестного допроса; 72% задавали вопросы экспертам для уточнений и дополнений их заключений. 16% опрошенных сообщили, что по 3 делам имели место случаи, когда суд отводил их вопросы как наводящие, а 56% прокуроров-обвинителей заявляли перед судом ходатайства об отведении при допросах вопросов защиты как наводящих. Эти данные исследования свидетельствуют, с одной стороны, о напряженности поединка сторон на судебном следствии, с другой — о том, что прокуроры-обвинители проявляют в целом довольно высокую активность в разрешении рассматриваемых проблемных ситуаций, возникающих в ходе судебного следствия.

Для подтверждения достоверности показаний, в том числе устранения сомнений относительно их доброкачественности, соответствия конструкции обвинения, опровержения доводов стороны защиты об их противоречивости, при допросах широко используются схемы, рисунки, графики, чертежи, фотографии, видеозаписи и другие наглядные материалы. По 3 делам это применяли 60% опрошенных прокуроров-обвинителей (чаше всего схемы, фото и видеозаписи).

Наконец, в качестве типичных проблемных ситуаций, с которыми сталкивается прокурор на судебном следствии, следует выделить случаи исследования доказательств, изменившихся в судебном разбирательстве. Необходимо отметить, что такие ситуации встречаются все чаще. Это обусловлено обстоятельствами разного характера: от усиления противодействия правосудию со стороны лидеров и активных участников преступных сообществ, профессиональных преступников до расширения возможностей стороны защиты по уголовным делам. Чаще всего изменениям подвергаются показания подсудимых, свидетелей, потерпевших.

Проблемные ситуации данного класса тесно связаны с рассмотренными ранее. Так, в результате отказа от своих показаний основного свидетеля обвинения может возникнуть ситуация неполноты доказательственной базы, представленной следствием, противоречивости имеющихся доказательств либо и того, и другого одновременно. Соответственно тактические приемы, применяемые прокурорами в проблемных ситуациях всех трех указанных классов (типов) во многом совпадают. То есть, работая с доказательствами, изменившимися в судебном разбирательстве, прокуроры подвергают их детализированию, тщательному, углубленному анализу, заявляют ходатайства об оглашении показаний, данных на предварительном следствии, при необходимости и по возможности привлекают новые фактические данные и т.д. При этом первостепенное значение приобретает выяснение причин и условий изменения показаний. В одних случаях этому могут способствовать объективные факторы, связанные прежде всего с тем, что именуется неумолимым ходом времени. От допроса на предварительном до допроса на судебном следствии проходит порой весьма значительное время. По сложным многоэпизодным, групповым делам это могут быть многие месяцы, а порой даже и годы. И только по этой причине многое может улетучиться из памяти, трансформироваться, видоизмениться под воздействием событий, фактов, имевших место после дачи первоначальных (на предварительном расследовании) показаний. В принципе процесс забывания, исчезновения из памяти каких-то деталей, порой имеющих существенное значение для дела, неизбежен. Ситуация может осложняться сильным эмоциональным фоном, часто возникающим при восприятии людьми события преступления, всего того, что связано с ним. Как показывают специальные судебно-психологические исследования, «восприятие преступления, оказывающего на очевидцев сильное эмоциональное воздействие, может привести к полному или частичному забыванию ими обстоятельств происшествия»[5]. В подобных случаях явление реминисценции (восстановления в памяти временно забытой информации) уже может и не наступить.

В криминалистической и судебно-психологической литературе разработаны разнообразные приемы восстановления в памяти забытого обвиняемыми (подсудимыми), потерпевшими, свидетелями. Отсылая к некоторым из имеющихся по данному вопросу работ[6], отметим, во-первых, что многие из рекомендаций, предназначенных для следователей, применимы прокурорами-обвинителями (разумеется, с поправками на особенности судебного следствия, прежде всего его гласность); во-вторых, что рассматриваемые ситуации не являются в деятельности прокурора особо сложными, поскольку для них не характерно сознательное стремление к искажению истины и соответственно, острое противостояние, противодействие сторон обвинения. Свидетелю, потерпевшему, а порой и подсудимому, забывшему те или иные обстоятельства, затрудняющемуся в воспроизведении событий прошлого, прокурор должен и может помочь вспомнить необходимые для установления истины факты и детали. И сделать это на началах сотрудничества, с применением приемов психологической поддержки легче, чем в случаях действия причин изменения показаний иного рода — связанных с попытками уклониться от ответственности за содеянное или способствовать этому, с мотивацией преднамеренного лжесвидетельства, с попытками воздействовать на содержание показаний путем насилия, угроз, подкупа, уговоров и т.п. В этих ситуациях речь должна идти не о помощи людям, которых подвела память или которые добросовестно заблуждаются, а об изобличении того, кто лжет, сознательно вводит в заблуждение, искажает истину.

Для решения этой задачи необходимо прежде всего четко определить, в чем конкретно не совпадают, расходятся, противоречат друг другу прежние и новые показания, что именно из первых допрашиваемый отрицает, а что подтверждает. Далее следует получить исчерпывающие, предельно детализированные объяснения допрашиваемого о причинах изменения показаний. Обычно для объяснения изменения показаний допрашиваемые ссылаются на то, что следователь их неправильно понял или неадекватно зафиксировал сказанное в протоколе либо на то, что к ним применялись угрозы, запугивание, шантаж, избиение, другие недозволенные приемы расследования. Иногда делаются ссылки на то, что показания на предварительном расследовании были умышленно искажены под влиянием чувств мести, сострадания, страха и др.[7]

Для опровержения ложных ссылок на подобные обстоятельства используются приемы уточнения, детализации самих показаний, их сопоставления с другими доказательствами, привлечения дополнительных, новых данных и другие, о которых уже шла речь. В то же время здесь необходимо отметить некоторые специфические моменты, определяющие особенности тактики действий прокурора в этих случаях. Во-первых, в ситуациях исследования доказательств, изменившихся в ходе судебного следствия, особенно важное значение имеет хорошее знание прокурором обстоятельств дела, которое обеспечивается обстоятельным его изучением в ходе подготовки к судебному процессу. Чтобы умело и успешно сравнивать, анализировать, сопоставлять прежние и новые показания, надо адекватно воспринимать, умело интерпретировать и объективно оценивать не только то, что говорится в суде, но и то, что было сказано на предварительном следствии. Для этого в распоряжении прокурора должны иметься подробные выписки из показаний на предварительном следствии, их конспекты, а в случаях, когда речь идет о наиболее важных показаниях, от которых зависит судьба дела, и копии соответствующих протоколов.

Во-вторых, поскольку речь идет о доказательствах, имеющих вербальную форму, исходящих от говорящих (дающих показания) людей, прокурор должен свободно ориентироваться в тонкостях межличностного взаимодействия, уметь профессионально анализировать мотивацию, историю, механизм взаимоотношений данного свидетеля, потерпевшего, подсудимого с другими лицами, логику влияния одних людей на других, динамику возникающих между ними конфликтов и т.д. Иными словами, быть хорошо подготовленным практикующим психологом.

Наконец, в-третьих, в рассматриваемых ситуациях очень важно уметь анализировать, исследовать не только сами доказательства, подвергнувшиеся изменениям, но и условия, обстановку их получения.

В отношении всех трех классов (типов) проблемных ситуаций необходимо отметить, что в практике государственного обвинения реагирование на них осуществляется не только в каждом конкретном случае по типу разрозненных действий: импульс — реакция, но и комплексно, так сказать, в обобщенном виде, в том числе после рассмотрения всех представленных доказательств. В частности, это имеет место в случаях, когда после рассмотрения всех имевшихся доказательств прокуроры заявляют ходатайство о дополнении судебного следствия. К этой процессуальной мере, предусмотренной ст.294 УПК РСФСР, прибегали по 3 делам 12% опрошенных прокуроров (по одному разу).

Наряду с анализом тактических схем действий прокурора в ходе судебного следствия в изложенном контексте (применительно к классам или типам проблемных ситуаций) обсуждаемая проблема подвергается научному исследованию в разрезе отдельных судебных действий, обычно таких, как допрос подсудимого, допрос потерпевшего, допрос свидетелей, допрос эксперта и оценка его заключения, исследование вещественных доказательств[8]. К этому перечню можно добавить исследование документов, проверочные и другие действия.

В связи с этим представляет интерес оценка самими прокурорами отдельных судебных действий, в осуществлении которых они принимают непосредственное и, как правило, довольно активное участие. Перед экспертами была поставлена задача определить, какие элементы судебного следствия по 3 делам были для них наиболее сложными. Ответы опрошенных прокуроров оказались несколько неожиданными. На первое место по степени сложности и трудности они поставили допрос эксперта(ов) и всю работу, связанную с производством экспертизы на суде. Этот выбор сделали 40% опрошенных. На втором месте оказался допрос подсудимого(ых) — 30%. Далее идут допрос свидетелей, потерпевших (16%), осмотр местности и помещения (9%), анализ документов (5%). Трудностей и сложностей при исследовании вещественных доказательств не возникло ни у кого.

Занимая на стадии судебного разбирательства активную позицию, прокуроры в ходе судебного следствия заявляют ходатайства по самым различным вопросам, а также высказывают свое мнение по ходатайствам стороны защиты. В целом можно отметить довольно высокий коэффициент полезного действия этой работы прокуроров, призванной способствовать отысканию истины по уголовным делам, осуществлению правосудия в строгом соответствии с законом. Об этом, в частности, свидетельствуют результаты рассмотрения ходатайств прокуроров, заявленных в ходе судебного следствия по 3 делам. По оценкам 56% опрошенных их ходатайства удовлетворялись полностью, 30% — примерно на 3/4, 10% — примерно наполовину, 4% — в пределах 1/3. По этим же делам были приняты судом во внимание возражения по ходатайствам защиты, представленные прокурорами: полностью — у 28% опрошенных, примерно на 3/4 — у 37%, примерно наполовину — у 35%.

Отметим, что профессиональная подготовленность прокуроров-обвинителей к успешному решению задач исследования доказательств в ходе судебного следствия предполагает наличие у них определенных специальных познаний, умений и навыков. Речь здесь должна идти, прежде всего, о процессуальных и экспертно-криминалистических познаниях. На недостаточные знания в области процессуального права как пробелы в своей профессиональной подготовке в начале работы в качестве обвинителя указали 43% опрошенных; недостаток экспертно-криминалистических знаний, необходимых для успешной работы по доказыванию, констатировали 28%; слабую осведомленность в области общей и юридической психологии, межличностного взаимодействия, умений работать с людьми отметили 17%. Обращает на себя внимание довольно высокая доля опрошенных, критически оценивших свою профессиональную подготовленность в области уголовно-процессуального права. Видимо, важную роль выиграло здесь то, что за последнее время уголовно-процессуальное право одновременно стало как бы конституционным правом, поскольку многие уголовно-процессуальные нормы получили качественно новую интерпретацию в решениях Конституционного Суда РФ. Многочисленные поправки в уголовно-процессуальное законодательство затрудняет ориентировку практику применения ряда процессуальных норм.

Относительно дефицита экспертно-криминалистических познаний следует отметить тот факт, что криминалистика традиционно развивается в основном как наука для следователей и оперативных работников, сориентирована прежде всего на анализ следственных ситуаций и соответственно на разработку проблем тактики и методики предварительного расследования. Рекомендаций относительно производства допросов, очных ставок, опознаний, экспертиз, других следственных действий как судебных, их модификации применительно к специфическим условиям судебного следствия, осуществляемого на началах состязательности и равноправия сторон, явно недостаточно. Необходимость восполнения данного пробела в условиях судебной реформы, предусматривающей несравненно большую, чем прежде, активность сторон, очевидна.

Отстает от потребностей научно-методического обеспечения деятельности прокуроров-обвинителей по доказыванию и практика обучения в юридических вузах. Как отмечал  еще в 1988 году А.Р. Шляхов, будущие следователи, прокуроры, судьи из вузовского курса по криминалистике узнают лишь о 5-6 видах традиционных криминалистических экспертиз, в то время как уже тогда их насчитывалось около 50[9].

Безусловно, не могло не отразиться на характере участия государственного обвинителя в судебном следствии и новеллы, предусмотренные главой 40-1 УПК РФ. Судебное заседание по данной категории дел начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения, после чего государственный обвинитель подтверждает содействие подсудимого следствию, а также разъясняет суду, в чем именно оно выразилось. При этом законодатель обязывает государственного обвинителя исследовать и дать свою оценку в ходе судебного заседания следующим позициям:

—определить характер и пределы содействия подсудимого следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления;

—определить значение сотрудничества с подсудимым для раскрытия и расследования преступления, изобличения и уголовного преследования других соучастников преступления, розыска имущества, добытого в результате преступления;

—указать на преступления или уголовные дела, обнаруженные или возбужденные в результате сотрудничества с подсудимым;

—установить и определить степень угрозы личной безопасности, которой подвергались подсудимый в результате сотрудничества со стороной обвинения, его близкие родственники, родственники и близкие лица;

—обозначить обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, и обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание.

Таким образом, хотя судебное следствие как этап судебного разбирательства при рассмотрении уголовного дела в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве,  отсутствует, государственный обвинитель должен активно и убедительно проявить себя в подобного рода заседаниях. Судья, только удостоверившись, что подсудимым соблюдены все условия и выполнены все обязательств.

Библиография

1  См.: Уголовный процесс: Учебник для вузов. / Под ред. В.П. Божьева. — М., 2003. С. 445.; Уголовный процесс России: Учебник / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С.П. Сереброва; научн. ред. В.Т. Томин. — М. 2003. С. 489; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. — М., 2004. С.25.

2  Российский прокурорский надзор: Учебник / Под ред. А. Я. Сухарева. М.: НОРМА, 2001. С. 22.

3 См.: Васильев А.Н.  Предмет, система и теоретические основы криминалистики. — М., 1984. С. 45.

4 Российский прокурорский надзор: Учебник / Под ред. А. Я. Сухарева. М.: НОРМА, 2001.  С. 47.

5 Алексеев А.М.  Психологические особенности показаний очевидцев. — М., 1972. С. 28,29.

6 См.: Дулов А.В. Введение в судебную психологию. — М., 1970. С.1 38, 148; Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей.— М.: Юрлитинформ, 2001.  С. 174—175.

7 Разумеется, подобные причины искажения доказательств, влекущего  их изменение в суде, могут действительно иметь место, хотя и не так часто, как это обычно пытается представить сторона защиты. Но мы этих ситуаций не касаемся.

8 См.: Басков В.И.  Прокурорский надзор за исполнением законов при рассмотрении дел в суде. — М., 1986. С. 88—98.

9 См.:  Корухов Ю.Г., Шляхов А.Р., Яни С.  Судебная экспертиза: проблемы и... пробелы // Советская юстиция. 1988. № 4.  С. 24.