О некоторых проблемах, возникающих в следственно-судебной практике в ходе рассмотрения уголовных дел о преступлениях, предусмотренных частью 2 статьи 290 УК РФ

УДК 343.9

Страницы в журнале: 122-125

А.Ю. ФЕДОРОВ,

кандидат юридических наук, начальник кафедры совершенствования деятельности ОВД Уральского юридического института МВД России,

С.А. АЛИМПИЕВ,

преподаватель кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права Уральского юридического института МВД России

Проанализированы законодательство и правоприменительная практика в сфере противодействия коррупции. Сформулированы предложения по совершенствованию уголовного закона.

Ключевые слова: коррупция, судебная практика, уголовный закон.

In the article the authors analyze the legislation and law adoption practice in the sphere of the corruption opposition; formulate proposals of the criminal law improvement.

Keywords: corruption, legal practice, criminal law.

Согласно п. 10 постановления Пленума ВС РФ от 10.02.2000 № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (далее — Постановление № 6) под действиями (бездействием) должностного лица, которые он должен совершить в пользу взяткодателя, следует понимать такие действия, которые он правомочен или обязан был выполнить в соответствии с возложенными на него служебными полномочиями, а под незаконными действиями должностного лица — неправомерные действия, которые не вытекали из его служебных полномочий или совершались вопреки интересам службы, а также действия, содержащие в себе признаки преступления либо иного правонарушения.

Как показывает изученная следственно-судебная практика, органы предварительного следствия и суды далеко не во всех случаях однозначно трактуют положения п. 10 Постановления № 6. Так, приговором Промышленного районного суда г. Ставрополя Ш. осуждена по ч. 1 ст. 290 и ст. 292 УК РФ. Приговор постановлен в особом порядке без проведения судебного разбирательства. Согласно предъявленному обвинению, находясь в служебном кабинете (в здании городской больницы), в целях получения взятки в сумме 2000 руб. от С., достоверно зная, что та не больна, Ш. умышленно указала в листке нетрудоспособности на имя С. заболевание «остеохондроз». Таким образом, Ш. умышленно, из корыстной заинтересованности, внесла заведомо ложные сведения в листок нетрудоспособности, являющийся официальным документом[1].

Органы предварительного следствия, квалифицируя действия Ш. по ч. 1 ст. 290 УК РФ, указали, что Ш. является должностным лицом, работает заведующей поликлиническим отделением и по совместительству врачом-неврологом, в служебные полномочия которого входит также право выдачи листков нетрудоспособности. Видимо, из этого был сделан вывод о совершении незаконных действий. Суд признал обвинение обоснованным и законным, подтвержденным доказательствами, собранными по уголовному делу.

Аналогичным образом квалифицированы действия врача Е., осужденного приговором Железнодорожного городского суда г. Екатеринбурга по ч. 1 ст. 290 УК РФ. Согласно предъявленному обвинению Е., работая врачом-отоларингологом, т. е. являясь должностным лицом, имея умысел на получение взятки за действия в пользу взяткодателя, которые входят в служебные полномочия Е. (единоличное принятие решения о выписке листка нетрудоспособности), находясь в кабинете и осуществляя амбулаторный прием граждан, получил лично от П. денежные средства в сумме 600 руб. за выписку листка нетрудоспособности. Постановлением президиума Свердловского областного суда приговор изменен в части назначенного Е. наказания, в остальном же оставлен без изменений. В частности, суд надзорной инстанции указал в постановлении, что Е. обоснованно признан виновным в получении взятки в виде денег и что Железнодорожный городской суд дал его действиям верную юридическую оценку[2].

Однако следственно-судебной практике известны случаи иной квалификации действий, направленных на получение взятки за оформление листков нетрудоспособности лицам, фактически не страдающим какими-либо заболеваниями. Так, приговором Центрального районного суда г. Новокузнецка осуждена Х. по ч. 1 ст. 290 УК РФ (1 эпизод), по ч. 2 ст. 290 УК РФ (4 эпизода) и по ст. 292 УК РФ (3 эпизода). Приговор постановлен в особом порядке без проведения судебного разбирательства[3]. Органами предварительного следствия Х. обвинялась в четырехкратном получении должностным лицом взятки в виде денег за незаконные действия, в совершении трех служебных подлогов (внесение должностным лицом в официальные документы заведомо ложных сведений из корыстной заинтересованности), а также в получении должностным лицом взятки в виде денег за действия в пользу взяткодателя.

Из материалов уголовного дела следует, что по 4 эпизодам получения взятки за совершение незаконных действий квалифицированы следующие действия Х.: работая в должности врача-уролога городской поликлиники, Х. достигла договоренности с Т., С., М. и Д. об открытии за денежное вознаграждение листка нетрудоспособности в связи с заболеваниями, которыми взяткодатели не страдали. И хотя Т. действительно страдал указанным в листке нетрудоспособности заболеванием, но на момент обращения болезнь его не беспокоила. Так как согласно п. 27 приложения к приказу Минздравсоцразвития России от 01.08.2007 № 514 «О порядке выдачи медицинскими организациями листков нетрудоспособности»[4] листок нетрудоспособности не выдается гражданам, если у них не выявлено признаков временной нетрудоспособности, подобные деяния являются незаконными и квалифицируются органами предварительного следствия и судом как получение взятки за незаконные действия.

Действия же Х. в пользу Т. суд признал законными: Х. получила взятку за открытие листка нетрудоспособности именно в связи с заболеванием Т., которым он действительно страдал.

Таким образом, в некоторых случаях органами предварительного следствия и судами при решении вопроса о признании действий врачей законными учитывалось то обстоятельство, что сама по себе выдача больничных листов входила в их служебные полномочия. В других случаях аналогичным действиям дана иная юридическая оценка — с учетом того, что открытие больничного листа лицу, в действительности не страдающему заболеванием, незаконно.

Руководствуясь сказанным выше и исходя из потребностей сложившейся следственно-судебной практики, необходимо дополнить Постановление № 6 следующим разъяснением:

«По части 1 статьи 290 УК РФ подлежат квалификации действия виновного, когда совершаемые в пользу взяткодателя действия входят в должностные полномочия виновного лица, совершаются в соответствии с установленными нормами и правилами (например, выдача врачом за незаконное вознаграждение больничного листа нетрудоспособному гражданину).

По части 2 статьи 290 УК РФ подлежат квалификации действия виновного лица и в тех случаях, когда формально действия, совершаемые в пользу взяткодателя, входят в должностные полномочия виновного лица, однако совершаются с нарушением установленных норм и правил (к примеру, выдача врачом за незаконное вознаграждение больничного листа лицу, которое в действительности не страдает заболеванием)».

Нами рассмотрен лишь частный случай, связанный с актуальной проблемой современной России — проблемой коррупции.

В плане совершенствования уголовной политики противодействия коррупции предстоит сделать еще очень многое. И внесение предложенных изменений — это лишь один из первых шагов на пути повышения эффективности уголовной политики противодействия общественно опасному явлению.

К сожалению, действующее уголовное законодательство до сих пор не в полной мере выполняет свою превентивную роль в части предупреждения преступлений коррупционного характера. Несмотря на достаточно большое количество научных работ, посвященных проблеме совершенствования УК РФ в части противодействия коррупции, до сих пор российский уголовный закон остается несовершенным. УК РФ не охватывает многих форм и видов опасной и реальной коррупции, не предусматривает ответственности за коррупционный протекционизм; за коррупционный лоббизм; за коррупционный фаворитизм; за тайные взносы на политические цели; за взносы на выборы с последующей расплатой путем раздачи государственных должностей или лоббирования интересов взносодателя; за непотизм (кумовство, покровительство родственникам); за предоставление налоговых и таможенных льгот; за совмещение государственной службы с коммерческой деятельностью; за келейное проведение приватизации, акционирования и залоговых аукционов; за переход государственных должностных лиц (сразу после отставки) на должности президентов банков и корпораций, с которыми имеются коррупционные связи; за коррупцию за рубежом при заключении внешнеэкономических контрактов и т. д.

Полагаем, что применительно к уголовному праву первостепенными задачами, направленными на повышение эффективности уголовной политики противодействия коррупции, являются также следующие:

— дифференциация ответственности и усиление мер уголовно-правового воздействия на физических лиц, причастных к совершению коррупционных преступлений;

— разработка механизма ответственности юридических лиц за совершение коррупционных преступлений и закрепление этого механизма в УК РФ;

— введение новых составов коррупционных преступлений с целью адекватной имплементации международных антикоррупционных конвенций.

Большинство российских ученых придерживаются мнения, что ответственность юридических лиц в уголовном законодательстве России неприменима, поскольку данный субъект не вписывается в традиционную уголовно-правовую конструкцию индивидуальной (персональной) ответственности физических лиц. С учетом особенностей и традиций отечественной правовой системы, ответственность юридических лиц действительно может быть только гражданско-правовой или административной. Вместе с тем целесообразно разработать основания привлечения к ответственности должностных лиц юридического лица (руководителей, главных бухгалтеров и др.), так как ответственность последнего не должна исключать возможности уголовного преследования физических лиц, совершивших коррупционные преступления либо причастных к их совершению.

Позитивную роль в борьбе с коррупцией способны сыграть международно-правовые антикоррупционные инструменты, принятые в последнее время в рамках Совета Европы. Российская Федерация, как участница Конвенции СЕ 1999 года об уголовной ответственности за коррупцию (далее — Конвенция), обязана принять целый ряд законодательных и иных мер.

Во-первых, это меры, направленные на выполнение международного правового обязательства о криминализации коррупции физических лиц (14 составов преступлений). В связи с этим нормы УК РФ потребуют определенной инвентаризации на предмет их достаточности и результативности в борьбе с коррупцией, а также на предмет совместимости с нормами Конвенции. Так, определяемое в Конвенции понятие государственного должностного лица намного шире по содержанию понятия должностного лица, закрепленного в примечании 1 к ст. 285 УК РФ, и не охватывает госслужащих, не относящихся к числу должностных лиц (например, обслуживающий и технический персонал органов власти, государственных и муниципальных учреждений и организаций). Дополнительный протокол к Конвенции (Страсбург, 15 мая 2003 г.) расширил круг субъектов преступления за счет национальных и иностранных третейских судей (арбитров) и присяжных заседателей. Кроме того, в Конвенции более широко, по сравнению с УК РФ, сформулировано понятие предмета взятки, или коммерческого подкупа, в связи с включением в него неправомерных выгод или услуг неимущественного характера.

Во-вторых, предстоит реализовать международное правовое обязательство по криминализации отмывания коррупционных доходов, так как по УК РФ сами по себе взяточничество или коммерческий подкуп не образуют легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем (ст. 174 УК РФ), как того требуют положения Конвенции.

В-третьих, у России есть международное правовое обязательство об установлении ответственности юридических лиц за причастность к коррупции (ст. 18 Конвенции). При этом в любом случае следует обеспечить в отношении юридических лиц применение эффективных, соразмерных и сдерживающих уголовных либо неуголовных санкций, в том числе финансового характера. В целом ряде рекомендательных документов Комитета министров ЕС содержится предложение об установлении именно уголовной ответственности за экологические и экономические преступления. Конвенция также требует установления повышенной защищенности информаторов и свидетелей, сотрудничающих с госорганами при расследовании фактов коррупции, и регламентирует различные формы сотрудничества государств.

Реализация предложенных законодательных инициатив, без сомнения, должна сыграть позитивную роль как в повышении эффективности уголовной политики противодействия преступлениям, предусмотренным ч. 2 с. 290 УК РФ, так и в усилении борьбы с коррупцией в целом.

Библиография

1  Архив Промышленного районного суда г. Ставрополя за 2008 год. Дело № 2/135/07.

2  Архив Железнодорожного суда г. Екатеринбурга за 2008 год. Дело № 2/185/04.

3  Архив Кемеровского областного суда за 2008 год. Дело № 2-56/08.

4  Российская газета. 2007. № 258.