О правовых вопросах интеграционных процессов на евразийском пространстве

УДК 341.17

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №9 2011 Страницы в журнале: 88-94 

Ж.М. КЕМБАЕВ,

кандидат юридических наук, доктор права (Германия), профессор Казахстанского института менеджмента, экономики и прогнозирования

Рассматриваются история развития региональных интеграционных процессов на евразийском пространстве, правовая природа Евразийского экономического сообщества, а также становление Таможенного союза Беларуси, Казахстана и России. На основе анализа многочисленных проблем интеграционных процессов в Евразии сформулирован целый ряд предложений по их решению.

Ключевые слова: Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), Таможенный союз Беларуси, Казахстана и России, единое экономическое пространство, СНГ, Европейский союз, ВТО.

On the Legal Issues of Integration Processes in the Eurasian Space

Kembayev Z.

This article considers the history of the development of regional integration processes in the Eurasian space, the legal nature of the Eurasian Economic Community and the formation of the Customs Union between Belarus, Kazakhstan and Russia. Having analyzed numerous problems of the integration processes in Eurasia, the author formulates a number of proposals of how to solve those problems.

Keywords: Eurasian Economic community (ЕurAsEC), Customs Union of Belarus, Kazakhstan and Russia, single economic space, CIS, European Union, WTO.

Одним из значительных событий в международных отношениях последних лет безусловно стало создание Таможенного союза (ТС) Беларуси, Казахстана и России. 1 января 2010 г. начал действовать единый таможенный тариф, а 1 июля того же года вступил в силу Таможенный кодекс ТС. Формирование единой таможенной территории полностью завершилось. Это событие произошло в полном соответствии с Договором о создании единой таможенной территории и формировании таможенного союза, подписанным главами трех названных выше государств 6 октября 2007 г. в Душанбе. Однако история интеграционных процессов на постсоветском пространстве гораздо более длительна.

Предыстория Таможенного союза. Еще в момент развала Советского Союза советские республики (уже — бывшие) договорились сотрудничать «в формировании и развитии общего экономического пространства, общеевропейского и евразийского рынков» в рамках СНГ (ст. 7 Соглашения о создании Содружества Независимых Государств от 08.12.1991). В полном соответствии с данной целевой установкой 24 сентября 1993 г. был подписан Договор о создании Экономического союза, т. е. высшей формы межгосударственного объединения, предполагающей образование единого экономического пространства (ЕЭП) и введение единой валюты. Отказавшись от единой социалистической плановой экономики, страны СНГ решили объединить свои экономики на новой рыночной основе. При этом Договором о создании Экономического союза предусматривалось последовательное прохождение четырех этапов: на первом этапе — создание зоны свободной торговли (ЗСТ); на втором — образование ТС; на третьем — формирование общего рынка товаров, услуг, капитала и рабочей силы;  на заключительном (четвертом) — создание экономического союза. Такое решение отнюдь не являлось экстраординарным, напротив — оно полностью соответствовало одному из магистральных путей развития современного международного сообщества, а именно процессам международной интеграции[1].

Однако СНГ не удалось претворить в жизнь ни один из вышеуказанных интеграционных проектов; к концу 1994 года в его рамках четко сформировалось два лагеря с диаметрально противоположными интересами. Если в первом лагере (Россия, Беларусь и Казахстан) преследовалось в качестве задачиминимум построение ТС и единой системы коллективной безопасности, то во втором (Азербайджан, Грузия, Молдова и Украина) исключалась любая форма политической интеграции и максимально приемлемым для себя пределом интеграции считалось создание ЗСТ[2].

В то же время к середине 1990-х годов в рамках СНГ образовалась группа государств, решивших реализовать положения Договора о создании Экономического союза хотя бы между собой. 6 января 1995 г. было подписано Соглашение о Таможенном союзе между Российской Федерацией и Республикой Беларусь, к которому 20 января 1995 г. присоединился Казахстан, а 29 марта 1996 г. — Кыргызстан.

Однако прогресс на пути построения ТС был незначительным. Даже то немногое, что было достигнуто, не выдержало первого серьезного испытания — финансового кризиса 1998 года. Тем не менее результатом экономического кризиса стал не развал формирующегося альянса, а принятие им (а также присоединившимся к альянсу Таджикистаном) 26 февраля 1999 г. Договора о Таможенном союзе и едином экономическом пространстве, в соответствии с которым стороны обязались завершить формирование ТС и перейти на его основе к следующему этапу интеграции, а именно — к созданию ЕЭП (общего рынка)[3].

Создание и развитие Евразийского экономического сообщества. Очевидно, что построение общего рынка требует отхода от классических международно-правовых методов принятия решений, основанных на суверенном консенсусе государств. Для достижения поставленной цели требовались новые решения, поиск которых нашел свое отражение в подписании вышеуказанной пятеркой государств 10 октября 2000 г. в Астане Договора об учреждении Евразийского экономического сообщества (далее — Договор о ЕврАзЭС)[4].

Несмотря на целый ряд прогрессивных нововведений, ЕврАзЭС в первые годы своего существования просто прозябал. Свидетельством тому может служить, например, подписание  Россией, Беларусью, Казахстаном и Украиной 19 сентября 2003 г. Соглашения о формировании единого экономического пространства, основной целью которого являлось создание ЗСТ между этими государствами (к чему всегда стремилась Украина, так как данная форма интеграции позволяла ей не оставлять амбиций относительно вступления в Евросоюз), но в то же время предусматривалось и создание условий для свободного движения товаров, услуг, капитала и рабочей силы (т. е. создание ЕЭП, что было задачей Беларуси, России и Казахстана). Факт заключения Соглашения о формировании ЕЭП являлся, безусловно, позитивным, но одновременно свидетельствовал о том, что прогресс, достигнутый ЕврАзЭС, был весьма несущественным. В противном случае могла бы идти речь только о договоре между ЕврАзЭС и Украиной о построении ЗСТ.

Однако начиная с середины первого десятилетия нового столетия ситуация стала меняться. «Оранжевая революция» на Украине, с одной стороны, и стремительный рост цен на энергоносители, с другой, снова сделали ЕврАзЭС наиболее перспективным интеграционным объединением государств на постсоветском пространстве. Не случайно государства-члены такой международной организации, как Центрально-Азиатское сотрудничество (ЦАС), после того как Узбекистан заявил о своем намерении вступить в ЕврАзЭС, приняли в октябре 2005 года решение о самороспуске ЦАС и сотрудничестве в рамках ЕврАзЭС. Еще одним значимым событием стало учреждение 12 января 2006 г. Евразийского банка развития — международной финансовой организации, призванной содействовать экономическому росту государств-участников и развитию интеграционных процессов на евразийском пространстве.

Наконец, необходимо отметить заседание высшего органа ЕврАзЭС — Межгосударственного совета (Межгоссовета), состоявшееся 6 октября 2007 г., на котором было принято решение завершить до 2011 года формирование ТС между тремя наиболее экономически развитыми государствами альянса — Беларусью, Казахстаном и Россией (впервые в истории интеграционных процессов на постсоветском пространстве были установлены конкретные сроки достижения определенного этапа развития).

Правовая природа ЕврАзЭС. Имея четко определенный статус международной организации (ст. 1 Договора о ЕврАзЭС), ЕврАзЭС преследует в качестве основной цели повышение уровня жизни евразийских народов путем формирования ТС и ЕЭП между его государствами-членами (ст. 2 Договора о ЕврАзЭС). Таким образом, ЕврАзЭС преследует ту же цель, которую в 1950-е годы ставили перед собой Европейские Сообщества, последовательно прошедшие путь от построения ТС в 1968 году и «Общего рынка» в 1992 году до введения единой валюты в 2002 году, трансформировавшиеся при этом в нынешний Европейский союз (ЕС).

Более того, закрепленный в рамках ЕврАзЭС механизм принятия решений имеет разительное внешнее сходство с процедурами принятия решений в ЕС. Так, исполнительный орган ЕврАзЭС — Интеграционный комитет (ИК), а также Комиссия постоянных представителей (КПП), осуществляющая текущую работу ЕврАзЭс в период между заседаниями ИК, могут принимать решения на основе квалифицированного большинства голосов, характерного для наднациональных организаций, по принципу так называемого взвешенного голосования[5]. Применение данного принципа, с одной стороны, учитывающее значимость России в интеграционных процессах, а с другой — создающее такой механизм, когда для принятия решения необходимы голоса минимум четырех государств, несомненно является значительным шагом в сторону углубления интеграции.

Однако если проанализировать институциональную систему ЕврАзЭС, то вопрос о наднациональном характере организации отпадает сам собой. Единственный орган, имеющий реальную власть, это Межгоссовет, состоящий из глав государств и правительств и принимающий все свои решения только на основе консенсуса (п. 1 ст. 13 Договора о ЕврАзЭс). Тот же ИК, будучи сходным по задачам с Европейской комиссией (исполнительным органом ЕС), в отличие от данной комиссии, члены которой абсолютно независимы и должны представлять интересы ЕС, состоит из заместителей глав правительств государств-членов. Таким образом, даже только в силу внутригосударственной иерархии ИК, находясь в полном подчинении Межгоссовету, неизбежно представляет национальные интересы государств—членов

ЕврАзЭС. Полностью подчиненный характер отличает также и членов КПП, которые непосредственно назначаются главами государств-членов и несут перед ними ответственность за свою деятельность.

Еще один орган ЕврАзЭС, несущий в себе наднациональные зачатки, — Межпарламентская ассамблея (МПА), состоящая из парламентских делегаций государств-членов (Россию представляют 28 парламентариев; Беларусь, Казахстан и Узбекистан — по 14; Кыргызстан и Таджикистан — по 7 парламентариев). При этом каждый делегат имеет один голос, а решения принимаются квалифицированным большинством в две трети голосов[6]. Вместе с тем роль данного органа, заседания которого проводятся только раз в году, сводится лишь к принятию рекомендаций по вопросам гармонизации национального законодательства государств-членов.

В институциональной системе ЕврАзЭС следует также особо отметить Суд Сообществ, который, однако, пока так и не начал свою деятельность и функции которого до последнего времени исполнялись Экономическим судом СНГ (на основе Соглашения между СНГ и ЕврАзЭС от 3 марта 2004 г.)[8]. Тот факт, что один из составных компонентов СНГ (крайне аморфной межгосударственной организации) без труда вписывается в структуру ЕврАзЭС, еще раз наглядно подтверждает правовую природу ЕврАзЭС как организации, прежде всего основанной на суверенном равенстве государств-членов. Государства—члены СНГ крайне редко обращаются в данный орган для разрешения споров между собой, ввиду того что, во-первых, они чувствуют себя вполне защищенными принципом консенсуса, применяемым в процессе принятия всех более или менее важных решений, и, во-вторых, решения Суда (при полном отсутствии обеспечиваемого санкциями механизма принудительного исполнения) фактически носят всего лишь рекомендательный характер.

Более того, если ЕС с начала своего существования обладал собственной, хотя и строго лимитированной юрисдикцией, в пределах которой осуществляются самостоятельные властные полномочия, а правовые предписания, издаваемые институтами Евросоюза, имеют прямое действие и обладают верховенством по отношению к праву государств-членов, то ЕврАзЭС не наделен какой-либо автономной компетенцией и все решения его органов исполняются государствами-членами путем принятия необходимых национальных нормативных правовых актов в соответствии с их национальным законодательством (ст. 14 Договора о ЕврАзЭс). Более того, как это констатируется в консультативном заключении Экономического суда СНГ от 10.03.2006 № 01-1/3-05, «анализ законодательства государств—членов ЕврАзЭС показывает, что национально-правовая, конституционная основа для прямого действия актов органов Сообщества на территориях данных государств отсутствует».

На основе изложенного выше можно констатировать, что схожесть ЕврАзЭС и ЕС весьма поверхностна. Хотя оба союза были созданы для достижения идентичных целей, ЕС является наднациональным образованием, в то время как ЕврАзЭС, обладая некоторыми элементами, свойственными наднациональным организациям, остается, по существу, усовершенствованным, но все же подобием СНГ — организации, полностью основанной на принципе суверенного консенсуса государств-участников.

Проблемы региональной интеграции на евразийском пространстве. Помимо отсутствия эффективных наднациональных органов, в деятельности ЕврАзЭС существует еще целый ряд других проблем, среди которых нужно выделить следующие: неоднородность субъектного состава альянса; отсутствие в рамках ЕврАзЭС  эффективных наднациональных органов; отсутствие баланса между государствами-членами; отсутствие их полного всеобъемлющего подключения к процессам международной экономической интеграции на глобальном уровне в рамках ВТО; конкуренция и противодействие со стороны других геополитических сил.

Неоднородность субъектного состава ЕврАзЭс прежде всего проявляется в разной степени приверженности его государств-членов принципам рыночной экономики и в крайне неодинаковом уровне экономического развития. Если ВНП на душу населения в 2008 году (по данным Всемирного банка) в России, Казахстане и Беларуси составлял соответственно 11 748, 8514 и 6277 долл. США, то в Узбекистане, Кыргызстане и Таджикистане — лишь 1022, 974 и 751 долл. США соответственно. Неизбежное следствие такой гетерогенности — необходимость проведения многоуровневой и разноскоростной интеграции. Не случайно реальные шаги в сторону создания ЕЭП в настоящее время предпринимаются лишь между Россией, Казахстаном и Беларусью, в то время как Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан пока еще не готовы к глубокой экономической интеграции. Данное обстоятельство, возможно, стало одной из главных причин того, что Узбекистан в одностороннем порядке приостановил свое членство в ЕврАзЭС в ноябре 2008 года.

Однако неготовность всех членов ЕврАзЭС к интеграционным процессам не должна тормозить те государства, которые могут и хотят начать процесс объединения своих национальных экономик. Бесспорно, сама проблема неодинаковости экономического развития различных стран решается лишь посредством роста промышленности и сельского хозяйства в рамках всего Сообщества, что обусловливает необходимость отмены барьеров на пути свободного передвижения товаров, а затем услуг, капитала и труда. В этой связи не подлежит сомнению правильность решения, принятого Беларусью, Казахстаном и Россией, — продвигаться к формированию ТС, не дожидаясь готовности остальных членов альянса.

Как показывает международный опыт, создание ТС является не самоцелью, а лишь этапом на пути к образованию ЕЭП и далее — экономического союза. Действительно, 27 ноября 2009 г. главы государств Беларуси, Казахстана и России подписали пакет документов о применении единого таможенного тарифа с 01.01. 2010 и о вступлении в силу Таможенного кодекса ТС с 01.06.2010, а уже 19 декабря они договорились создать ЕЭП к 01.01.2012. В условиях незавершенности построения общего рынка вопрос введения единой валюты не может быть повесткой сегодняшнего дня, однако и эта перспектива уже становится предметом обсуждений, в том числе и на правительственном уровне.

В то же время интеграционные процессы на евразийском пространстве идут далеко не всегда гладко и беспроблемно. Так, Таможенный кодекс ТС вступил в силу с 1 июля 2010 г. для Казахстана и России; Беларусь ратифицировала кодекс ТС после длительных и трудных переговоров только 6 июля 2010 г. Причиной этой задержки была уверенность белорусской стороны в том, что российская нефть должна беспошлинно поставляться ей с момента начала действия ТС, в то время как Россия до сих пор настаивает на переходе к беспошлинному режиму на нефть и нефтепродукты только с момента образования ЕЭП.

Каковы бы ни были аргументы сторон, белорусско-российский спор делает наглядным одну из главных слабостей альянса, а именно чрезмерную роль, которую играет в нем топливно-энергетический комплекс (что, впрочем, должно рассматриваться альянсом также как одна из главных мотиваций к углублению интеграционных процессов в целях диверсификации экономики и ее отхода от сырьевой направленности).

Именно при возникновении подобного рода споров остро ощущается отсутствие в рамках ЕврАзЭС эффективных наднациональных органов, наделенных компетенцией самостоятельно принимать действенные решения на пользу всего Сообщества, а не в интересах отдельных государств-членов (часто весьма противоречивых). Важнейшей проблемой ЕврАзЭС остается несоответствие ее институциональных структур (в большей части основанных на классических принципах международного права) стоящей перед организацией цели создания таких интеграционных объединений, как ТС и ЕЭП. Очевидно, что глубокая интеграция невозможна без политической воли на построение наднациональных органов, а устойчивое функционирование ТС и ЕЭП возможно лишь при условии передачи им государствами-членами определенной части своих суверенных полномочий.

Понимание того, что построение таких архисложных структур, как ТС и ЕЭП, требует отхода от традиционных форм международно-правового сотрудничества, безусловно, существует. В этой связи весьма показательно то, что 6 октября 2007 г. Беларусь, Казахстан и Россия помимо договора о формировании ТС заключили также договор, учреждающий постоянно действующий регулирующий орган ТС — Комиссию Таможенного союза (КТС).

Комиссия является, по сути, усовершенствованным форматом ИК и КПП ЕврАзЭС, переняв их лучшие черты: представительность и постоянство. В КТС входят по одному постоянному представителю от каждой стороны на уровне заместителя главы правительства (или члена правительства, наделенного необходимыми полномочиями). Более того, если ИК и КПП могут лишь контролировать исполнение государствами—членами ЕврАзЭС решений, принятых в рамках Сообщества, то КТС поручено самой исполнять решения, принятые Высшим органом ТС (вариация Межгоссовета в рамках ТС). Так же как ИК и КПП, КТС может в пределах своих полномочий принимать обязательные решения большинством в две трети голосов на основе принципа взвешенного голосования (при следующем распределении голосов: Беларусь и Казахстан — по 21,5; Россия — 57).

Вместе с тем, так же как ИК и КПП, КТС является органом, полностью подчиненным Высшему органу ТС (уже в силу внутригосударственной иерархии). Кроме того, если одна из сторон не согласна с решением КТС, то этот вопрос должен быть рассмотрен Высшим органом ТС (который принимает решения только консенсусом). Любая сторона имеет также право обратиться в Высший орган ТС с предложением о пересмотре решения КТС. Таким образом, хотя создание КТС стало большим шагом вперед на пути интеграции евразийских государств, характеризовать данный орган в качестве наднационального было бы в настоящее время преувеличением.

При создании КТС государства—члены ТС договорились о том, что данный орган будет осуществлять свою деятельность на основе принципа «добровольной поэтапной передачи [ему] части полномочий государственных органов сторон» (ст. 2 Договора о КТС). Не вызывает сомнений то обстоятельство, что именно от воплощения в жизнь этого принципа зависит будущее интеграционных проектов на евразийском пространстве, обусловливаются возможность построения эффективного прочного ТС и переход к созданию ЕЭП.

Другим обнадеживающим событием последнего времени стало принятие Статута Суда ЕврАзЭС от 05.06.2010, согласно которому Суд принимает обязательные решения относительно всех межгосударственных споров экономического характера в рамках ЕврАзЭС. При этом споры рассматриваются Судом по заявлению не только государств, но и органов ЕврАзЭС (соответственно органов ТС), а в рамках ТС — даже по заявлению хозяйствующих субъектов государств—членов ТС. Хотя Статут закрепляет, что обращения в Суд хозяйствующих субъектов и особенности судопроизводства по ним будут определяться отдельным международным договором, само закрепление возможности обращения хозяйствующих субъектов в Суд с заявлениями о защите своих прав, вытекающих из создания ТС, несомненно является значительным шагом вперед (сопоставимым по значимости разве что с введением взвешенного голосования).

В рамках ТС наметился определенный прогресс в сторону создания наднациональных органов, однако до сих пор остается неясным, хватит ли у евразийских государств политической воли превратить ТС (а затем и весь ЕврАзЭС) в подлинно наднациональную организацию. Такая трансформация, по нашему мнению, подразумевает прежде всего внесение в конституции государств-членов таких изменений, которые позволили бы им передать определенную часть суверенных полномочий своему интеграционному объединению. При этом целью передачи суверенных прав государств-членов должно быть создание организации, обладающей верховенством в областях взаимодействия, связанных с завершением формирования ТС и созданием ЕЭП. Данные области интеграции были закреплены еще в Договоре о ТС и ЕЭП от 26.02.1999, а именно: режим свободной торговли; регулирование внешней торговли товарами; создание таможенного союза; общая экономическая политика и развитие инфраструктуры; общий рынок услуг; общий рынок труда и общая социальная политика; движение капитала.

Этот невероятно сложный процесс усугубляется отсутствием баланса между государствами—членами альянса. На Россию приходится 86,2% территории ТС, 84,7% его населения и 88,5% его ВНП (на Казахстан и Беларусь приходится соответственно 13,6 и 0,2% территории ТС, 7,9 и 3,6% населения, а также 9,5 и 5,8% ВНП). Данное обстоятельство, несомненно, сдерживает прогресс интеграционных процессов, так как не благоприятствует созданию наднациональных органов.

В этой связи нельзя не отметить, что практически с самого момента распада СССР предпринимались попытки привлечения в евразийский альянс Украины. Идея подключения Украины к участию в ТС вновь возродилась после  ухода прозападной «оранжевой» власти. Однако даже после вступления в должность нового президента Украина отказалась войти в ТС, сославшись на то, что данный шаг будет несовместим с принципами и правилами ВТО (членом которой Украина стала в мае 2008 года).

В данном отношении как нельзя остро стоит проблема полного всеобъемлющего подключения государств—членов ТС к процессам международной экономической интеграции на глобальном уровне путем их присоединения к ВТО. Став членами ВТО и переняв правила этой организации, евразийские государства не только бы сделали значительный шаг в сторону гармонизации своих национальных законодательств, но и устранили  значительную часть препятствий на пути к более тесному взаимодействию с другими постсоветскими государствами, которые уже вступили в ВТО.

Более того, ВТО делает исключение из своего общего требования режима наибольшего благоприятствования в отношении создаваемых его членами ЗСТ и ТС (ст. XXIV ГАТТ). Члены данных объединений, предоставляя экономические преференции друг другу, не обязаны предоставлять их третьим странам. Этим положением, например, успешно пользуется ЕС, который, представляя собой единую таможенную территорию, является самостоятельным членом ВТО. Им же, несомненно, желал воспользоваться и ТС Беларуси, Казахстана и России, о чем свидетельствует совместное заявление тройки государств от 09.06.2009 о намерении присоединиться к ВТО в качестве единой таможенной территории. Однако уже в октябре 2009 года в силу значительного сопротивления США и ЕС эта тройка государств была вынуждена изменить свою позицию и объявить о том, что государства будут вступать в ВТО в качестве отдельных субъектов (хотя и на согласованных позициях).

Данное обстоятельство — лишь одно из многих доказательств наличия еще одной серьезной проблемы, стоящей перед евразийским альянсом, — конкуренции и противодействия со стороны других геополитических сил. Естественно, возможность появления мощного конкурента вызывает серьезную озабоченность у других главных участников мировой политики и экономики. Руководствуясь своими стратегическими интересами, они будут пытаться тормозить и по возможности останавливать развитие своего соперника, чтобы не допустить образования мощного политико-экономического евразийского союза.

Пути решения проблем и перспективы развития интеграционных процессов в Евразии. Весь ход человеческой истории учит, что развитие тех или иных союзов государств (так же как и каждого отдельного государства), несмотря на многочисленные проблемы, зависит прежде всего от их внутренней политической воли и способности к поступательному движению в сторону достижения своих целей.

Не подлежит сомнению тот факт, что дальнейшее развитие региональных интеграционных процессов является неотъемлемым условием для всех евразийских государств на пути достижения ими высокого уровня социально-экономического развития[9]. В этой связи представляется очевидным, что во имя интересов своего народа они обязаны предпринять максимум усилий, чтобы шаг за шагом распутать клубок указанных выше проблем.

Первым шагом должно стать вступление всех евразийских стран на приемлемых условиях в ВТО. Данная задача вполне разрешима ввиду того, что в этом заинтересовано также и ВТО, поскольку международная торговая система стремится обрести  подлинно универсальный характер. Не случайно в последнее время наметились серьезные предпосылки для вступления в ВТО России, вслед за которой членами ВТО как можно скорее следовало бы стать и всем другим государствам—членам ТС.

Гармонизация национальных законодательств государств Евразии на основе принципов и норм ВТО несомненно повлечет за собой дальнейшую либерализацию их экономической политики и, следовательно, их еще большую взаимосвязанность. Однако самым желаемым последствием большей экономической свободы должна стать политическая либерализация евразийских стран, что, в свою очередь, представляет собой необходимое предусловие для решения главнейшей проблемы интеграции на евразийском пространстве — построения эффективных наднациональных органов.

При существующей степени централизации государственной власти в евразийских государствах создание какой-либо параллельной мощной властной структуры просто не представляется возможным. Иными словами, создание наднациональных органов противоречит действующим в Евразии концепции и принципам построения государств, согласно которым ведущие политические акторы не готовы делиться своими огромными властными полномочиями даже внутри страны, не говоря уже о сфере межгосударственных отношений.

Следовательно, для построения наднациональных органов и дальнейшего продвижения интеграционных процессов необходимо проведение фундаментальных внутригосударственных реформ, основными задачами которых должны стать подлинная демократизация государственной и общественной жизни, значительное усиление полномочий представительских органов власти всех уровней и последовательное преобразование евразийских государств в парламентские республики. Только при этом, а также при децентрализации процесса принятия политических решений и при последовательном разделении власти не только по горизонтали, но и по вертикали возможно создание эффективных наднациональных органов, обладающих своей долей властных полномочий для решения поставленных перед ними задач.

Не подлежит сомнению, что для дальнейшего продвижения процессов региональной интеграции в Евразии жизненно необходимо превращение вышеупомянутых Комиссии ТС и Суда ЕврАзЭС в подлинно наднациональные институты (наподобие Еврокомиссии и Суда ЕС). Однако прежде всего следует создать наднациональный евразийский парламент, избираемый прямым путем населением евразийских стран. Без такого органа, деятельность которого стала бы одним из главных легитимирующих факторов создания ТС и дальнейшего углубления интеграционных процессов, вся система внутригосударственных представительских органов будет оставаться незавершенной и подобной зданию без крыши.

Создание наднационального евразийского парламента позволило бы задействовать самую мощную движущую силу интеграционных процессов — народные массы, функция которых в настоящее время сведена лишь к роли пассивного статиста, безучастно, а порой (в силу ущемления некоторых краткосрочных интересов, незнания открывающихся долгосрочных перспектив или общего негативного отношения к политике правительств тех или иных стран) критически наблюдающего за принимаемыми «верхами» решениями. В этой связи никак нельзя недооценивать значение наднациональных политических движений (что подразумевает идея евразийского парламента), которые в качестве одной из главных своих целей должны повсеместно агитировать в пользу объединения на демократической основе всей Евразии.

Можно с полным основанием утверждать, что демократизация Евразии безусловно создаст основу для лучшего взаимопонимания и более эффективного взаимодействия между евразийским альянсом и ЕС. Евразийские и европейские страны уже тесно сотрудничают в рамках ОБСЕ, членами которой являются. Более того, подлинная приверженность евразийских стран принципам демократии должна неизбежно иметь следствием вступление всех этих стран в Совет Европы и таким образом налаживание еще более крепких и прочных связей между Евразией и Европой.

Сплочение и солидарность евразийских и европейских стран на основе общих политических принципов и ценностей не может не привести к еще более тесному сотрудничеству между Евразией и Европой. Этому в значительной степени будет способствовать дальнейший рост могущества Китая и Индии, население которых составляет соответственно более 1,3 и 1,1 млрд человек; в то время как население стран Евросоюза и постсоветского пространства составляет около 770 (492 + 278) млн человек.

На первоначальном этапе вполне логичным шагом было бы построение между двумя геополитическими образованиями (Евразией и Европой) зоны свободной торговли, которая впоследствии могла бы развиться в единое пространство свободы, безопасности и процветания от Атлантики до Тихого океана. Такой ход развития межгосударственных отношений, основанный на взаимном интересе всех сторон, мог бы не только полностью устранить антагонизм и соперничество между Европой и Евразией, но и стать решающим вкладом в дело становления системы многополярного мира будущего.

Полагаем, есть все основания утверждать, что дальнейшая демократизация во всех евразийских странах является необходимой предпосылкой и обязательным предусловием строительства эффективного регионального межгосударственного объединения на евразийском пространстве. Следовательно, быть сторонником подлинной межгосударственной интеграции в Евразии означает быть сторонником достижения каждым из евразийских государств реального прогресса в деле строительства гражданского общества и правового государства.

Библиография

1 О процессах международной интеграции см., например: Шумилов В.М. Международное экономическое право в эпоху глобализации. —  М., 2003; Кембаев Ж.М. Международная экономическая интеграция: разновидности и основные закономерности // Журнал российского права. 2008. № 10. С. 109—117.

2 Об интеграции в рамках СНГ см., например: Моисеев Е.Г. 15 лет СНГ: международно-правовые аспекты // Lex Russica. Научные труды МГЮА. № 4. С. 762—769; Кембаев Ж.М. Правовые аспекты экономической интеграции на постсоветском пространстве: проблемы и перспективы развития // Правоведение.  2007. № 3. С. 146—155; Драгнева-Люерс Р.О. На пути к свободной торговле в СНГ: проблемы права и политики // Там же. 2009.  № 4.  С. 85—101.

3 Те же пять государств альянса, а также Армения 2 апреля 1999 г. продлили действие подписанного еще 15 мая 1992 г. Договора о коллективной безопасности, а 7 октября 2002 г. преобразовали свое военно-политическое объединение в полномасштабную международную организацию — Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Данное обстоятельство свидетельствует о том, что евразийские государства являются не только экономическими партнерами, но и политическими союзниками. Узбекистан, став членом ЕврАзЭС в январе 2006 года, присоединился к ОДКБ в июне 2006 года.

4 О ЕврАзЭС см., например: Шинкарецкая Г.Г. Есть ли будущее у ЕврАзЭС? // Государство и право. 2004. № 11. С. 73—77; Кембаев Ж.М. Евразийское экономическое сообщество: правовые основы деятельности и перспективы развития // Государство и право. 2008. № 10. С. 53—59.

5 До вступления Узбекистана в ЕврАзЭС голоса распределялись следующим образом: Россия — 40 голосов, Беларусь и Казахстан — по 20, Кыргызстан и Таджикистан — по 10; после вступления Узбекистана распределение стало следующим: Россия — 40, Беларусь, Казахстан и Узбекистан — по 15, Кыргызстан и Таджикистан — по 7,5 (ст. 13 Договора об ЕврАзЭС).

6 См. главы III и IV Положения о МПА (утв. решением Межгоссовета ЕврАзЭС от 13.05. 2002).

7 Об Экономическом Суде СНГ см., например: Danilenko G.M. The Economic Court of the CIS // New York University Journal of International Law & Politics. 1999. P. 893—918; Клеандров М.И. Экономический Суд СНГ: статус, проблемы, перспективы. — Тюмень, 1995.

8 Так, по подсчетам Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, позитивный эффект от создания ТС Беларуси, Казахстана и России только к 2015 году составит 400 млрд долл.). См. http://lenta.ru/news/2009/11/18/effect (дата обращения: 19.11.2010).