О приоритетном применении норм международного договора Российской Федерации в международном частном праве

УДК 341.9.01

Е.В. КОНДРАТЬЕВА,
ассистент кафедры гражданского права и процесса Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского, аспирант кафедры гражданского права и процесса СЮИ МВД России

Статья посвящена одному из дискуссионных вопросов науки международного частного права — месту международного договора в иерархии источников МЧП. В частности, рассмотрено проявление конституционного принципа приоритетного применения норм международного договора в Российской Федерации в контексте МЧП. Автором отстаивается тезис о том, что закрепленный в Конституции РФ принцип приоритетного применения международных норм при коллизии с национальным законодательством — не единственный. В силу ст. 1186 ГК РФ нормы международных договоров обладают приоритетом в применении перед нормами национального законодательства и при отсутствии коллизий.

Presented article is devoted to one of debatable questions of science of International private law — a place of the international contract in hierarchy of sources of International private law. In particular, the constitutional principle of prior application of norms of the international contract in the Russian Federation in context of International private law is considered in article. The author defends the thesis that a principal of prior application of the international norms in cases of collisions with the national legislation, fixed in the Constitution of the Russian Federation, not a unique case of priority. By virtue of item 1186 of the Civil code the Russian Federation norms of the international contracts have priority in application before the national legislation even in case of absence of collisions.
 
В  свете происходящих интеграционных процессов во всех областях жизни применение норм международных договоров приобретает новый смысл. Особенно широк спектр их применения к отношениям, составляющим объект международного частного права.
В последнее десятилетие XX века в Российской Федерации, как и в ряде других стран СНГ, нормы международного права были объявлены составной частью правовой системы государства.
Конституция РФ в ч. 4 ст. 15 закрепила, что международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. 
Вместе с тем в ходе реализации положений договора не исключается возможность возникновения коллизий с нормами национального права. Как отмечает в своем подробном исследовании Р.Ф. Ярмухамедов, наличие всевозможных коллизий — объективная и закономерная характеристика права[1]. Коллизия в праве — явление, свидетельствующее о наличии норм двух правовых систем, направленных на регулирование тождественных отношений. В то же время в рамках любой нормативной системы должны существовать правила, используя которые можно было бы разрешить возникшие коллизии.
Конституция РФ не только признала международный договор частью правовой системы, но и закрепила принцип приоритетного применения положений международного договора в случае коллизий с внутренними нормативными актами (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). Данная норма имеет общеправовое значение. Она является одной из основ конституционного строя. Более того, в настоящее время практически каждый нормативный акт содержит аналогичные положения.
Принцип приоритета международного договора закреплен и в п. 2 ст. 7 Гражданского кодекса РФ.
Подобный подход позволяет говорить о том, что приоритет международного договора над национальным законом установлен на уровне общеправового принципа, который положен в основу всего российского законодательства.
Как верно отмечено Б.Л. Зимненко, «норма международного права должна применяться в рамках национальной правовой системы прежде всего согласно правовым принципам, существующим в этой системе, в том числе принципам, регулирующим вопросы юридической 
силы нормативных правовых актов в рамках данной правовой системы»[2].
Под правовыми принципами понимаются руководящие положения, идеи, основные начала права, выражающие объективные закономерности, тенденции и потребности общественного развития, определяющие сущность всей системы, отрасли или института права, отражающиеся и закрепляемые в нормах действующего законодательства, имеющие в силу их законодательного закрепления общеобязательное значение[3].
Таким образом, принцип приоритета норм международного договора над нормами национального законодательства необходимо рассматривать как основу деятельности всех субъектов национального права при разрешении коллизий между положениями международного договора и закона в процессе правоприменения.
До принятия действующей Конституции РФ вопрос о соотношении норм международного договора и права страны не был решен, несмотря на то что сама концепция приоритета международного права сформировалась давно в виде общепризнанного принципа международного права[4].
Закрепление принципа приоритета позволило разрешить коллизию между разносистемными источниками, действующими в правовой системе Российской Федерации, так как в этом случае не могли быть применимы принципы разрешения коллизий между актами одного уровня, разработанными еще в римском праве.
В то же время ч. 4 ст. 15 Конституции РФ устанавливает единственное правило соотношения между юридической силой международного договора и национальным законодательством — правило о приоритете договорных норм в случае коллизий с национальным правом. 
Вместе с тем открытым остался вопрос о том, вправе ли государственные, судебные органы, а также субъекты национального права применять договорные нормы в случае, когда не говорится о противоречии с национальным правом. Имеет ли международный договор приоритетное применение лишь в случае коллизий  либо есть случаи, когда договорные нормы применяются в первоочередном порядке? 
В доктрине этот вопрос исследовался в меньшей степени. Основное внимание при ответе на поставленный вопрос необходимо обратить на правовое регулирование гражданских отношений, осложненных иностранным элементом. Во-первых, потому, что нормы международных договоров часто создаются с целью регулирования именно этой группы отношений, во-вторых, п. 1 ст. 1186 ГК РФ прямо указывает на то, что если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к гражданскому отношению, осложненному иностранным элементом, то снимается вопрос выбора применимого права. 
Представляется, что ст. 1186 ГК РФ обязывает национального правоприменителя при рассмотрении дела с иностранным элементом в первую очередь руководствоваться положениями международного договора Российской Федерации. Таким образом, национальное законодательство, прежде чем обратиться к положениям внутреннего закона, обязывает установить, нет ли международного договора, который регулировал бы отношения с иностранным элементом. Речь идет о таких международных договорах, которые содержат единообразные материально-правовые нормы. Наличие такого международного договора, как правило, снимает необходимость применения национального законодательства.
Следовательно, прежде всего применяется международный договор Российской Федерации и только в случае его отсутствия — нормы национального законодательства, на основе которых и будет определяться применимое право.
Представляется, что в такой ситуации также можно вести речь о приоритетном применении международного договора. Следует обратить внимание, что в рассмотренном случае преимущество отдается положениям договора при отсутствии коллизий с национальными законами. Основанием такого приоритета является указание закона (ст. 1186 ГК РФ), которое обусловлено спецификой гражданских отношений, осложненных иностранным элементом. 
Б.Л. Зимненко в справочном пособии, ориентированном на судей судов общей юрисдикции и арбитражных судов, отмечает, что если предметом судебного рассмотрения являются отношения с иностранным элементом, то суд обязан практически по каждому такому делу обращаться к содержанию международных договоров. Б.Л. Зимненко заключает, что в этом случае международные договоры могут не только содержать иные правила (в смысле коллизии), не предусмотренные законом, но и дополнять действующее российское законодательство[5].
Комментируя данное высказывание, следует отметить, что мнение Б.Л. Зимненко о том, что суду необходимо обратиться к договору для установления наличия противоречий или использовать его как субсидиарный к российскому законодательству источник правового регулирования, не совсем отвечает действующему законодательству, в частности, п. 3 ст. 1186 ГК РФ, который указывает на первоочередность применения международного договора в случае регулирования отношений с иностранным элементом. Здесь правильнее было бы говорить о дополнительном применении законодательства Российской Федерации, если какой-то из вопросов окажется неурегулированным в соответствующем международном договоре Российской Федерации.
Статья 1186 ГК РФ устанавливает первоочередное применение международных договоров, содержащих единообразные материально-правовые нормы. Однако действующие конвенции далеко не всегда содержат единые материальные нормы, позволяющие суду в процессе разрешения спора определить права и обязанности сторон, а также разрешить все вопросы, возникающие у сторон в процессе их взаимоотношений. В то же время много областей в силу существования непреодолимых различий между национальными правовыми системами остаются незатронутыми унификацией. Однако многие конвенции содержат комплекс единообразных коллизионных норм, указывающих, право какой страны подлежит применению к гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом (например, Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минск, 22 января 1993 г.)[6]). 
Поскольку в п. 1 ст. 1186 ГК РФ говорится, что применимое право определяется на основании международного договора, представляется, что международный договор, содержащий коллизионные нормы, также должен применяться в первоочередном порядке перед национальными коллизионными нормами. Отличие от первой группы договоров состоит лишь в том, что применение такого договора не снимает вопроса выбора применимого права.
По вопросу о случаях применения международного договора Российской Федерации высказался и Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации». Так, разъясняя судам вопросы применения международных норм, Верховный суд РФ в общей форме определил примерный перечень категорий дел, при рассмотрении которых суд применяет международные договоры Российской Федерации, имеющие прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации. 
В своих разъяснениях Пленум Верховного суда РФ отмечает, что при рассмотрении судом гражданских дел непосредственно применяется такой международный договор Российской Федерации, который вступил в силу и стал обязательным для России и положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права.
В частности, международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в правовой системе Российской Федерации, применимы при разрешении гражданских дел, а именно если международным договором установлены иные правила, чем законом Российской Федерации, регулирующим отношения, ставшие предметом судебного рассмотрения. Это и есть случай приоритетного применения международного договора, содержащего «иные правила» и предусмотренного в ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и абзаце втором п. 2 ст. 7 ГК РФ.
В п. 5 упомянутого постановления определен еще один случай применения международного договора при рассмотрении гражданских дел: международный договор Российской Федерации регулирует отношения, в том числе отношения с иностранными лицами, ставшие предметом судебного рассмотрения. Как видно, здесь речь идет о совершенно иной ситуации, когда нет несогласованности международного и национального права.
Таким образом, полагаем, Верховный суд РФ указал на необходимость применения международного договора Российской Федерации в случае, когда его нормы направлены на регулирование гражданских отношений с участием индивидуальных субъектов права, особо выделив отношения с иностранными лицами. Тем самым он ориентировал суды на применение договорных норм. Учитывая современные тенденции правового регулирования внутригосударственных отношений, Верховный суд РФ указал наиболее полный перечень нормативных регуляторов гражданско-правовых отношений, на которые должны опираться суды при рассмотрении данных категорий дел. При этом закономерно акцент сделан на категории дел «с иностранными лицами». Представляется, что это указание следует толковать расширительно, т. е. подразумевать любые отношения с иностранным элементом, а не только с участием иностранного лица, поскольку гражданско-правовые отношения с участием субъектов права иностранных государств — это лишь разновидность отношений с иностранным элементом. 
По мнению Л.А. Лунца, наличие иностранного элемента может выразиться либо в том, что субъектом такого отношения является иностранный гражданин или иностранное юридическое лицо, либо в том, что объектом отношения является вещь, находящаяся за границей, либо в том, что юридические факты, с которыми связаны возникновение, изменение или прекращение правоотношений, имеют место за границей[7]. Сегодня категория «отношения, осложненные иностранным элементом» относится к числу нормативно закрепленных (ст. 1186 ГК РФ).
Регулирование данной группы отношений средствами международного права представляется наиболее оправданным и соответствующим законодательству (п. 1 ст. 1186 ГК РФ), так как такие отношения в большей мере связаны с международным или иностранным правом. Именно на регламентацию гражданских отношений с иностранным элементом направлены положения некоторых документов, регулирующих частноправовые отношения. Анализ их норм позволяет заключить, что созданные в результате международной унификации права государств предназначены прежде всего для регулирования отношений с иностранным элементом[8].
Как отмечает В.А. Канашевский, правовое регулирование гражданских отношений с иностранным элементом — единый процесс согласованного применения норм международных договоров и актов гражданского законодательства[9].
Однако это не означает исключения международного договора Российской Федерации из сферы действия «обычных» гражданских отношений. Международный договор может применяться к гражданским отношениям, например, в связи с отсутствием во внутригосударственном праве регламентации той или иной группы отношений. Вместе с тем применение международного договора к гражданским отношениям, не осложненным иностранным элементом, скорее исключение. В этой связи убедительным представляется утверждение А.Л. Маковского, который говорит об отсутствии объективной необходимости в применении к внутренним отношениям норм, установленных в порядке международной унификации права, поскольку цель последней состоит в исключающем коллизии законов регулировании отношений, которые могут подпадать под действие права разных государств[10].
Таким образом, применение к гражданским отношениям международного договора потенциально возможно, однако в этом не усматривается объективной необходимости. Более того, как отмечал С.С. Алексеев, в целом нормативный материал ГК РФ соответствует уровню регулирования отношений собственности, гражданского коммерческого оборота сообразно современным требованиям и общепризнанным в мировой практике стандартам[11].
Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что при регулировании гражданских отношений, осложненных иностранным элементом, международный договор имеет приоритетное перед национальным законом применение. Это обусловлено указаниями закона (ст. 1186 ГК РФ), а также особенностями, присущими названной группе отношений, их наибольшей связи с международным правом и первоначальной ориентацией ряда договоров на регулирование гражданских отношений с иностранным элементом. Само же включение в раздел 6 части третьей ГК РФ статьи 1186, закрепляющей преимущество унифицированного материально-правового регулирования перед внутригосударственным коллизионным, стало отражением тенденций развития современного международного частного права.

Библиография
1 См.: Ярмухамедов Р.Ф. Коллизии правоприменительной деятельности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — Краснодар, 2007. С. 3.
2 Зимненко Б.Л. О применении норм международного права судами общей юрисдикции: Справ. пособие. — М., 2005. С. 69.
3 См.: Свердлык Г.А. Принципы советского гражданского права. — Красноярск, 1985. С. 8.
4 См. подробнее: Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. — Тюмень, 1998. С. 46—47.
5 См.: Зимненко Б.Л. Указ. соч. С. 55.
6 Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1994. № 2.
7 См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. Т. 1. — М., 2002. С. 15.
8 См. подробнее: Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. — М., 2004.
9 См.: Канашевский В.А. Международные нормы и гражданское законодательство Российской Федерации. — М., 2004. 
С. 123.
10 См.: Маковский А.Л. Унификация морского права и понятие международного частного морского права. — М., 1980. 
С. 228.
11 См.: Алексеев С.С. Право — надежда наша: научно-публицистические очерки. — Екатеринбург, 1999. С. 256.