О проблемах взаимодействия экономики, экологии и права в рамках международного сотрудничества

С.В. ШИЛОВ,

адъюнкт Академии управления МВД России

В  основе современных международных отношений лежат национальные интересы государств. Глобализация, оказывая воздействие на них, трансформирует их содержание, особенно в экономической и финансовой сфере. На современном этапе развития общества, когда многие страны, в том числе и Россия, готовятся вступить в ВТО, огромную важность приобретают проблемы изучения международно-правовой деятельности государств и соответствия норм международного права национальным правовым системам. Это связано с тем, что одним из важнейших принципов ВТО является обязательность всех норм соглашений ВТО для ее членов, следовательно, странам-участницам предстоит ратифицировать ряд международных договоров[1].

В Декларации по окружающей среде и развитию заявлено, что государства должны сотрудничать для создания открытой международной экономической системы, которая приведет к экономическому росту и устойчивому развитию всех стран. Экологичные и ресурсосберегающие технологии по возможности должны быть доступны для всех стран. Экологическая политика не должна использоваться для неоправданного ограничения международной торговли. Однако данные предписания не выполняют ни США, ни Франция, ни Англия, ни Греция. В связи с этим некоторые ученые считают, что планета превращается в единую экономическую систему, управляемую рыночными принципами транснациональных корпораций, т. е. сиюминутными выгодами. При этом всему остальному миру рекомендуются экономические правила поведения, которые уже апробированы богатыми государствами. В первую очередь это относится к таким понятиям, как открытая конкуренция, свободная торговля, отказ от государственного протекционизма национальных товаров, жесткие стандарты. Однако внедрение этих современных методов хозяйствования, в том числе и с позиций сохранения окружающей среды, в развивающихся странах невозможно из-за отсутствия достаточных финансовых средств и экономического опыта[2].

Экологические аргументы во внешнеэкономических связях стран становятся приоритетными, когда различия в уровне развития не позволяют им выступать в соглашениях на равных. Логика глобальной экономики толкает производителей к экспорту отходов за национальные границы. Когда местные ресурсы оказываются истощенными, начинается поиск иностранных рынков. Обеспечение новых источников нефти для экономики США было в конце XX века одной из целей поездок А. Гора в Россию, так как американская экономика уже тогда была не в состоянии поддерживать себя за счет собственных ресурсов. Очевидно, что производитель, добывающий все больше ресурсов за счет разрушения природной среды, выигрывает экономически, поскольку обслуживает сверхприбыльный глобальный рынок. В то же время из-за усиливающейся конкуренции земельные угодья и другие природные ресурсы сосредоточиваются в руках нескольких корпоративных менеджеров, которые обычно не ощущают на себе или своих близких последствий такой хозяйственной политики. Применение же высокоэффективных современных технологий хотя и снижает уровень загрязнения среды, но повышает общую интенсивность эксплуатации ресурсов. Например, трелевочные машины и цепные пилы (в лесном хозяйстве), сейнерные сети и плавучие базы (в рыболовстве) ускорили истощение ресурсов и разрушение мест обитаний[3].

Для достижения глобальных целей развитые страны широко используют влияние международных организаций, созданных при их непосредственном участии: МВФ, ГАТТ, ОПЕК и т. п. Так, основной принцип ВТО, как и ГАТТ, — создание режима свободной конкуренции товаров и услуг на территории стран-участниц в первую очередь путем снижения до минимума таможенных тарифов.

Европейский союз через свою специальную комиссию активно влияет на ведение рыбного промысла государствами-членами. После принятия решения о снижении квот на вылов рыбы в европейских морских бассейнах на 40% штаб-квартира в Брюсселе прекратила выплаты всех грантов, предусмотренных по программам модернизации национальных рыболовецких флотилий и другим проектам.

ОПЕК обвиняют в том, что стратегия квотного регулирования отступает на второй план, а на первый выходят вопросы экологии и глобализации мировой экономики. Только рост экологических налогов на потребление нефтепродуктов способен принести странам ОПЕК в течение ближайших 25 лет финансовые потери на сумму 600 млрд долл. Нарастающий финансовый прессинг, обусловленный экологическими соображениями, в немалой степени повлиял на итоги конференции ОПЕК, которая приняла решение о крупнейшем за последние 15 лет увеличении мирового производства нефти. Повышены национальные квоты всех 11 участников картельного соглашения в целом на 10%. Мировые цены на нефть, как и ожидалось, резко упали.

Современная структура инвестиций закрепляет природоемкий тип развития страны на перспективу, так как значительная часть капиталов направляется в природоэксплуатирующие комплексы, прежде всего в топливно-энергетический и агропромышленный. Природные ресурсы России: нефть, газ, лес, руды — являются конкурентным товаром на мировом рынке и дают огромную валютную прибыль экспортерам. Подавляющее большинство кредитов Всемирного банка, инвестиции ведущих западных компаний направляются прежде всего в увеличение добычи энергоресурсов (в основном нефти и газа).

В настоящее время все четче прослеживаются попытка использовать нашу страну как сырьевой придаток развитого Запада, стремление обложить экономическую деятельность экспортеров сырья и готовых товаров жесткими экологическими требованиями. При отсутствии значительных финансовых ресурсов мы будем не в состоянии выполнить эти требования без разрушения своих производственных мощностей. Нас толкают к единственно возможному пути выхода из данной ситуации — необходимости брать все новые кредиты[4].

В результате жестких требований к качеству и экологичности продукции в Западной Европе российские производители вынуждены осваивать рынки Восточной Европы, Греции и Турции. Во-первых, они тяготеют к России исторически; во-вторых, выгодны с точки зрения транспортной составляющей. Есть еще Китай, но этот рынок не отличается стабильностью объемов закупок.

Серьезные противоречия во взглядах на условия жизни в Европе (в первую очередь из-за возникающих конфликтов по поводу торговли рыбной продукцией, нефтью и газом) привели к тому, что Норвегия стала самым непреклонным противником идей единой Европы.

Ратификация Латвией лицензионного договора с американской и шведской нефтяными компаниями о разведке нефтяного месторождения в Балтийском шельфе вызвала вспышку обострения литовско-латвийских отношений, поскольку эта зона еще не демаркирована. Страсти уже накалились настолько, что министр охраны окружающей среды Латвии И. Эмсис заявил, что Литва при строительстве нефтетерминала в Бутинге в открытом море, неподалеку от латвийской границы, якобы нарушила Хельсинкскую конвенцию: не предоставляет информацию о строящемся объекте, вызывающем экологическую опасность, а также не приглашает Литву участвовать в экспертизе проекта.

В связи с интенсивным выловом лосося в транзитных водах Аляски, которые рыба преодолевает по пути на нерест к канадскому побережью, Канада настаивает на введении для американских промысловиков значительных ограничений на вылов в этой зоне. США не соглашаются на эту систему квотирования и, более того, оспаривают суверенные права и юрисдикцию Канады в водах пролива, отделяющего материковую часть страны от о. Ванкувер. Этот 1200-километровый пролив открывает американским рыболовным судам более быстрый и безопасный путь к промысловым районам вблизи Аляски. Конфликт по поводу зон и квот добычи вынудил Оттаву ввести в 1994 году плату за пользование проливом — по 1500 долл. с каждого рыболовного судна, однако в ходе межгосударственных переговоров этот побор отменили. Отношения по рыбному вопросу зашли так далеко, что однажды канадские власти арестовали четыре американских судна, которые вели промысел в этих водах.

Для стран СНГ в отсутствие стимулов и эффективного международного регламентирования в области рационального использования биоресурсов свойственны те же проблемы. Так, между Украиной и Россией возникли разногласия по поводу объемов вылова осетра. Азовский осетр мечет икру в реках Дон и Кубань, а кормится в украинских территориальных водах близ Геническа и Крыма, черноморский — нерестится в Днепре, Дунае и Днестре, а кормится в Каркинитском заливе близ Перекопа. Основным принципом квотирования вылова всегда был объем затрат на воспроизводство. Украина не имеет на Азове осетровых заводов — они были построены на российских берегах. Из 1500 т ежегодного вылова России полагается 1000 т, Украине — 250 т, остальное идет на научно-исследовательские работы и опыты. Каждая сторона внимательно наблюдает за партнером, чтобы никто не превысил свою норму. Украинские эксперты считают, что, поскольку азовский осетр «пасется» в их водах, а также основная нагрузка в борьбе с браконьерами ложится на украинскую рыбоохрану, квота для их государства должна быть больше. Российская же сторона не идет на изменение ранее согласованных объемов вылова[5].

Деятельность транснациональных корпораций является наиболее мощным современным фактором преобразования природы, так как она направлена на интенсивное и масштабное использование основных природных ресурсов земли, в первую очередь углеводородного сырья и руды. Активное вовлечение в промышленное производство углеводородных полезных ископаемых (уголь, нефть, газ) оказывает существенное влияние на мировую обстановку, в первую очередь через глобальное изменение климата. Осознание важности последствий этого процесса для существования человеческой цивилизации и реализация практических мер по сокращению выбросов углекислого газа влияют на стратегические перспективы развития ведущих топливно-энергетических компаний. Их в настоящее время уже можно разделить на две группы: первая включает корпорации, осознавшие серьезность глобального изменения климата, вторая — тех, кто продолжает игнорировать эту проблему.

К первым можно отнести Shell, British Petroleum, Marubeni и Mitsubishi, которые проявляют интерес к проектам по сокращению выбросов парниковых газов. В 1996 году British Petroleum выдвинула программу развития солнечной энергии как одно из четырех направлений стратегии по предотвращению глобальных климатических изменений. Это было хорошим ответом на призывы принимать превентивные меры против глобального изменения климата. Кроме того, подобная экологическая программа — хорошая рекламная акция. Тем не менее Гринпис счел программу British Petroleum ограниченной: «агрессивные» разработки компании в Атлантическом океане и Антарктике свидетельствуют о том, что компания не собирается предотвращать опасные климатические изменения посредством постепенного сокращения потребления ископаемого топлива.

Ко второй группе корпораций относятся Exxon-Mobil, Chevron, Texaco. Наиболее «грязным» в плане выбросов парниковых газов является уголь, который в сочетании с другими загрязнителями создает кислотные дожди. Из-за этого экологическая репутация как самой угольной промышленности, так и базирующейся на использовании угля энергетики ухудшается. Кроме того, угольная отрасль традиционно во всем мире считается экономически малоэффективной. Это приводит к тому, что в последние десятилетия в Германии, Франции, Великобритании угледобыча свертывается.

Однако уголь является основой энергетики таких крупных и быстро развивающихся стран, как Индия и Китай. Их ориентация на использование собственных запасов вызывает противоречия с развитыми странами во взглядах на проблему глобального изменения климата. Требования Индии и Китая к мировому сообществу о признании права этих стран на развитие их энергетики на основе имеющихся крупных запасов угля используются в качестве одного из основных аргументов США, не желающих принимать реальные меры по снижению объемов выбросов парниковых газов.

Страны, использующие уголь в качестве основного сырья для энергетики, получают репутацию «экологически грязных». По мере актуализации проблемы глобальных изменений климата этот ярлык будет переноситься на любые товары, экспортируемые из таких государств[6].

Проблемной является и «экологическая характеристика» атомной энергетики. После чернобыльской катастрофы во многих регионах были свернуты строительные проекты АЭС. В частности, Ростовский областной совет народных депутатов в июне 1990 года принял решение считать строительство АЭС на территории области на современном этапе недопустимым (при том, что сегодня область «импортирует» до 78% необходимой энергии). Высокая концентрация угледобывающих и использующих уголь в качестве топлива предприятий в Ростовской области привела к тому, что уровень профессиональных заболеваний здесь выше среднего по России в 4 раза, хотя число работающих предприятий с каждым годом уменьшается.

Из сказанного можно сделать вывод о том, что экологические рычаги нередко используются государствами и их представителями для достижения экономических целей. Но этот механизм должен быть обдуманным и целесообразным, так как нарушение экологических требований может привести к негативным последствиям. На современном этапе развития общества блоку «экология — экономика» уделяется все больше внимания, и думается, что параллельное развитие обоих этих направлений должно быть одной из основных целей в международной политике государства. В условиях интенсивных интеграционных процессов, повышения роли международного права в сфере геополитики международная договорная деятельность государств приобретает принципиально важное значение в вопросе формирования национальных правовых систем. Однако данный аспект сопряжен со множеством проблем правового регулирования международных соглашений как в зарубежных странах, так и в Российской Федерации. В связи с этим их научная разработка имеет особую актуальность.

В числе существующих проблем следует отметить, что на практике приведение национального законодательства в соответствие с нормами вновь принятого международного соглашения происходит намного позднее ратификации. Более того, с учетом особенностей российской правовой системы необходимо разработать правила проведения международно-правовой экспертизы национальных законов. По этому поводу существуют различные мнения ученых, практикующих юристов и экспертов.

Сложным и недостаточно изученным является вопрос о контроле за соответствием международных договоров Конституции РФ. Конституционный суд РФ может отменить международный договор, участником которого является Россия, только в том случае, если данный договор не ратифицирован. КС РФ обладает исключительным правом осуществлять предварительный контроль в отношении подобных договоров. Это связано также с тем, что вопрос о понятии международного договора в российской доктрине неоднозначен. Конституцией РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры страны включены в национальную правовую систему. Данное положение означает, что государственные органы в своей деятельности обязаны руководствоваться не только внутригосударственными, но и международными правовыми нормами. Согласно ст. 3 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (в ред. от 05.04.2005) единство судебной системы обеспечивается применением всеми судами общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации. Возникает вопрос: каждый ли международный договор Российской Федерации признается частью правовой системы страны? В силу п. 3 ст. 5 Федерального закона от 15.07.1995 № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» (далее — Закон о международных договорах) положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют непосредственно, а для осуществления иных положений международных договоров принимаются соответствующие правовые акты.

Большинство юристов определяет международный договор как соглашение. По мнению Д. Филда, термин «договор» означает письменное соглашение между двумя или более нациями для установления или отмены акта, создающего, прекращающего или другим образом затрагивающего международное право или отношение. Л. Камаровский определял международные договоры как соглашения между народами, имеющими своим предметом установление, регулирование или прекращение какой-либо юридической связи или международного отношения. С точки зрения В. Уляницкого, международный договор — это соглашение двух или нескольких государств относительно государственных верховных прав с целью установления, определения, изменения или прекращения политического или юридического отношения между ними.

Аналогичных позиций придерживаются те ученые, которые подчеркивают волевой характер соглашения в международном договоре. Так, Ф.Ф. Мартенс юридическую сущность договора видел в том, что это соглашение воль двух или нескольких государств, независимо от того, в чем они выражены: в трактатах и конвенциях или в нотах и декларациях. Ф. Лист считал, что международный договор есть соглашение воль, состоявшееся между двумя или несколькими государствами относительно государственных верховных прав.

Представляет интерес определение немецкого юриста Ф. Бербера, понимающего международный договор как соглашение не только между государствами, но и вообще субъектами международного права.

На наш взгляд, удачным является определение международного договора, данное английским юристом Дж. Фицморисом в его первом докладе, представленном в Комиссию международного права на VIII сессии в 1956 году: «Договор есть международное соглашение, воплощенное в единый формальный акт (независимо от его названия, титула или обозначения), заключенное между сторонами, две или все из которых являются субъектами международного права, обладающими международной правосубъектностью и правоспособностью заключения международных договоров, имеющее целью создавать права и обязанности или устанавливать отношения, регулируемые международным правом».

Приведенные определения содержат важные положения о том, что международный договор — это соглашение или согласованное волеизъявление государств и других субъектов международного права. Однако в некоторых определениях имеются серьезные недостатки. Так, в определениях Л. Камаровского и Д. Филда говорится о народах и нациях как субъектах международного договора, хотя ни нации, ни народы не являются таковыми.

Ф. Лист и В. Уляницкий считают объектом международного договора государственные верховные права, однако эти права вытекают из договоров.

С учетом сказанного выше, целесообразно использовать определение, вытекающее из

ст. 2 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. и Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями от 21 марта 1986 г.: под международным договором понимается регулируемое международным правом соглашение, заключенное государствами и другими субъектами международного права в письменной форме, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном, двух или более связанных между собой документах, а также независимо от конкретного наименования. Этому соответствует определение, данное в ст. 2 Закона о международных договорах. В определении указывается юридическая сущность договора, которую составляет соглашение, являющееся результатом согласования государственных воль договаривающихся сторон.

В результате можно сделать вывод о том, что международно-правовая деятельность государств имеет исключительно важное значение в решении проблемы, связанной с разработкой правовых средств локализации международных конфликтов в сфере геополитики. Посредством ратификации международного договора происходит внедрение в национальные правовые системы новых механизмов правового регулирования, общепризнанных принципов международного права. На современном этапе общественного развития Россия отходит от политики заключения федеративных договоров в сторону приоритета межгосударственных, межправительственных и межведомственных соглашений.

Эффективность международно-договорной деятельности государств напрямую зависит от уровня теоретических представлений о ней. Юридическая наука призвана своевременно вырабатывать рекомендации по улучшению международно-договорного механизма правового регулирования, а практика должна умело реализовывать их в целях создания гибкой, динамичной и эффективно функционирующей системы международных соглашений.

Средством осуществления этого процесса применительно к правовой системе России является внедрение международных договоров во внутреннюю жизнь страны, где они будут выступать регулятором общественных отношений. Данному процессу необходимо уделять особое внимание, постоянно совершенствуя способы и методы применения международно-правовых норм в стране, что будет способствовать совершенствованию и развитию такой правовой категории, как международно-договорная деятельность государства. Поскольку современное российское право претендует на роль демократического и прогрессивного, представляется обоснованным повысить роль международно-договорной деятельности в сфере экономики и энергетики. Это будет полностью отвечать интересам России и создавать благоприятные условия для осуществления ее внешней политики и проведения внутренних реформ, способствующих интеграции в мировую экономику и успешному развитию государства.

Библиография

1 См.: Губарев В.И. Рецепция норм соглашений ВТО // Юрист. 2005. № 10. С. 13.

2 См.: Хлестов О.Н. Прогнозы развития международного права в XXI веке // Московский журнал международного права. 2001. № 2. С. 24.

3 См.: Портанский А.П. Многосторонняя торговая система и Евросоюз: Моногр. — М., 2005. С. 37.

4 См.: Международные договоры России: ратификация и денонсация международных договоров в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. — М., 2001. С. 128.

5 См.: Крылатых Э.Н. Аграрные аспекты вступления стран СНГ в ВТО // Науч. тр. Всерос. ин-та аграрных проблем и информации. Вып. 6. 2002. С. 49.

6 См.: Дюмулен И.И. Международная торговля. Тарифное и нетарифное регулирование. — М., 2004. С. 207.