О соотношении права и экономики

УДК 342.417:340.1 

Страницы в журнале: 8-13

А.А. АЛПАТОВ

Анализируются представления о соотношении права и экономики. Предлагается версия концепции данного соотношения, нацеленная на то, чтобы сделать реформу правовой и экономической систем более гармоничной и эффективной, а также создать базовые условия для высокотехнологичного развития народного хозяйства.

Ключевые слова: экономика, право, соотношение, обмен, труд, собственность, экономические закономерности, общее равновесие.

About the correlation of law and economics

Alpatov A.

This article analyzes the views on the relationship between law and economics. It might be assumed that the proposed development of the author’s version of the concept of the correlation of economics and law will help to make the reform of legal and economic systems more coherent and efficient, and to create the basic conditions for the innovative development of the economy.

Keywords: economics, law, correlation, exchange, labor, property, economic laws, total economic balance.

Обычно проблема соотношения права и экономики рассматривается через призму экономического анализа, поэтому при исследовании этого тандема с юридической точки зрения можно обнаружить, что юриспруденции не свойственна столь прямолинейная постановка вопроса. Правоведам ближе задачи нормирования общественных отношений вообще. И на то есть две серьезные причины.

Первая состоит в том, что обозначенная проблема для многих специалистов уже однажды и навсегда решена (например, в теории марксизма), и к ней нет смысла возвращаться. А вторая (более весомая) указывает на то, что разработанные юриспруденцией общие принципы и подходы имеют продолжение и в данной точке приложения, поскольку во многом перекликаются и не выходят за рамки понимания права как такового, а также его методологического арсенала. Кстати, это явно бросается в глаза при ознакомлении с некоторыми работами, даже если заявлена достаточно узкая тема изучения.

Однако анализ природы права, подчиняясь конкретике темы нашего исследования, велся в контексте проблемы соотношения права и экономики. Конечно, достоверность изложенных нами выводов и представлений подтвердят только время и практика, но в завершение исследования есть шанс еще раз проверить их на прочность, подвергнув обстрелу «тяжелой артиллерией» контраргументов.

Предварительно придется провести границу между выводами о праве вообще и анализом имевших место, но не столь многочисленных взглядов на соотношение права и экономики (причем взглядов только отечественных ученых-юристов). Последнее предопределяется тем, что юриспруденция гораздо раньше экономики, еще в Древнем Риме, сформировалась как самостоятельная отрасль теории и практики. Именно поэтому какие-либо соображения о соотношении права и экономики обычно вытекали из взглядов о взаимосвязи позитивного и естественного права. Еще в древности в естественном праве встречаются едва различимые хозяйственный подтекст и зачатки экономического мышления. Спустя почти полторы тысячи лет, в Новое время, классики политэкономии, подчиняясь объективной тенденции, инициируют процесс выделения экономики в самостоятельную область исследования. Дальнейшее исследование проблем взаимодействия правовой и экономической систем вполне логично сосредоточилось в сфере политэкономии. Западноевропейские ученые, понимая значимость вопросов взаимодействия анализируемых категорий, педантично изучают их с позиции экономики, что и было обнаружено  нами  в проведенном экономическом анализе. Ориентация политэкономии на объективные закономерности укрепляла ее статус как глубокой и точной науки. Соответственно назначение «прародительницы» экономики — права — подспудно сводилось к тому, чтобы обслуживать свое «чадо». К тому же, в отличие от юриспруденции, у политэкономии более тесные связи с естествознанием, что придавало и придает ей еще большую научность и динамичность. Право же, напротив, обладает склонностью к консерватизму, для юристов характерно стремление ограничиться рамками правовых норм. Недаром нормативизм оказался весьма влиятельным течением и в нашей стране. Это диктуется инструментальной функцией права и тем, что правоведы ассоциируют его с авторитетом и властью государства, санкционирующего правовые нормы.

Вместе с тем весьма специфичная конъюнктура сложилась в советской юридической науке первой волны. Она была буквально пропитана экономизмом, ощущается колоссальное влияние догматов марксизма-ленинизма. Безусловно, роковую роль во всей конфигурации юридической мысли сыграло определение права в «Манифесте Коммунистической партии», где сказано: «Право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, воля, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса»[1].

В данной дефиниции просматривается фатальная зависимость права от экономики. В то же время статус права немного вырастает, когда классики утверждают, что из всей надстройки именно право представляет собой элемент, который ближе всего находится к экономическому базису[2].

Кроме того, используемое в приведенной выше формуле понятие воли во взаимосвязи с другими терминами деформирует привычное представление о данной категории. Как известно, указанный термин получил развитие в естественно-правовой доктрине. Для современников понятие воли обычно вмещает в себя два взаимосвязанных представления. Во-первых, это концентрация общей воли политического центра в форме правового закона, в котором отражаются требования объективных закономерностей; во-вторых, это волевые поступки индивидуумов как реакция на указанные правовые предписания. Вопреки этим рассуждениям в цитируемом определении доминируют волевые поступки. В другом месте классики не изменяют своей позиции, отмечая, что юридическое отношение, формой которого является договор, — закреплен он законом или нет, — есть волевое отношение, в котором отражается экономическое отношение. Содержание этого юридического, или волевого, отношения дано самим экономическим отношением[3].

Все-таки гибкость изложения не дает скрыть то, что в приведенных суждениях превалирует экономический мотив (материальный интерес) волевых поступков людей. По сути, на второй план отодвигается фундаментальное условие экономики — объективные закономерности. И получается, что экономический эгоизм подминает под себя экономические законы. Вроде бы утверждения классиков ясны, но невозможно освободиться от ощущения, что идет некая подмена понятий и что-то перевернуто с ног на голову. Разумеется, и реальная практика социализма отреагировала на этот тезис вполне адекватно, она была сведена к элементарному волюнтаризму. Так, В.П. Шкредов пишет, что, «вопреки принципу независимости экономических законов как объективных по своему характеру от воли людей, отправным пунктом объяснения экономических явлений социалистического общества становились волевые отношения, сознательная, целенаправленная деятельность единого экономического центра по организации всего общественного производства в форме плана, распространяющегося на основные процессы развития народного хозяйства»[4].

Отмеченные концептуальные аспекты стали основой для соответствующих понятий в советской юридической науке и определяли на протяжении многих десятилетий принципиальные подходы к проблеме соотношения экономики и права. В этой связи неудивительно, что в истории советской юриспруденции отрицание права и всесилие экономического детерминизма сменяется диктатурой закона. Если в теории есть двусмысленность или неясность, то это и становится своего рода западней даже для тех, кто,  искренне заблуждаясь, решил следовать данной теории. Такая эластичность формул и жизненная сила экономизма все-таки не уберегли советскую систему от фатального исхода. В то же время, хотя и не надолго, это дало возможность расширить представление о праве настолько, что оно стало вмещать в себя и экономику, и иные общественные отношения. Это опять же возвращает нас к тем самым, невероятно живучим, идеям естественного права, которое в единстве с позитивным образует право как таковое. Такой подтекст виден в следующих размышлениях. Например, П.И. Стучка полагает, что право представляет собой форму (формальное опосредование экономики как содержания). С его точки зрения, юридическая система разделяется на содержание — общественные отношения — и форму их урегулирования и поддержки или охраны, куда относятся государственная власть, законы и т. п.[5]

Следовательно, П.И. Стучка, анализируя право как порядок реальных общественных отношений, насколько это возможно в рамках юриспруденции, намерен выйти за пределы традиционной юридической науки, считающей своей задачей изучение собственно правовых явлений. Выход за границы чисто юридических институтов абсолютно необходим, поскольку в противном случае можно остаться в плену своих абстрактных логических конструкций, порой не соответствующих реальной действительности. Такой же выход за указанные пределы в поисках действительного содержания правовой формы был осуществлен Е.Б. Пашуканисом[6].

Все это говорит о том, что изучать право необходимо в самих общественных отношениях, образующих живую ткань социального организма. То же самое, очевидно, хотел сказать И. Карнер, полагая, что настоящая наука о праве начинается там, где заканчивается юриспруденция[7].

Кстати, несмотря на то что названные выше ученые были искренними сторонниками марксизма, именно двусмысленность и гибкость его формул невзначай помогли им заглянуть в самую суть вещей (нет худа без добра).

Если обратиться к современным исследованиям проблемы соотношения права и экономики (в условиях обустройства рыночной экономики), то наблюдается парадокс. Так, А.В. Петров отмечает, что во многих исследованиях (по сравнению с работами десятилетней давности) марксистские подходы прямо не отстаиваются, но и не предлагается ничего нового взамен. Именно поэтому сама проблема, если она вообще выделяется, предстает в достаточно размытом, четко не зафиксированном виде[8].

Марксизм действительно глубоко укоренился в сознании отечественных ученых, чему способствовала мощная пропаганда, да и на его наследии было воспитано не просто несколько поколений ученых, а целое общество. Причем надо признать, что методология, научная картина мира марксизма опирались на глубокие исследования в области гуманитарных наук и предлагалось динамичное, целостное и системное видение действительности. Однако это не оправдывает замкнутости в  рамках застывших идей. Сам К. Маркс не раз в своих работах предостерегал от заблуждения — возводить его постулаты в ранг абсолютных и окончательных истин. Ведь каждый последующий этап общественного развития требует отражения в науке более точной картины действительности. Только расширение горизонтов исследования и усовершенствование его методологии позволяет преодолеть ошибки и провалы марксизма и других «измов», выявленные общественной практикой. В то же время без опыта (пусть даже неудачного) и ошибочных идей вряд ли возможно глубоко познать природу общественных отношений. Было бы нелепо отвергать те  положения марксизма, которые выдержали испытание временем.

Правда, для современных авторов характерно стремление не отождествлять свои взгляды с марксизмом. Так, А.А. Ларин пишет, что, в отличие от классиков марксизма, он ни в коем случае не пытается доказать исключительное значение экономических факторов в формировании права либо поведения индивидов. Экономические факторы воздействуют на право наряду с другими[9]. Т.Р. Орехова отмечает, что зависимость права от экономики, от господствующих в обществе производственных отношений, согласно положениям марксизма,  привело к обеднению в определенном смысле понимания и значения права в жизни общества. Она полагает, что характер и формы взаимодействия права и экономики обусловливаются различными факторами; эти феномены не просто соотносятся, а взаимодействуют, взаимовлияют друг на друга. Известно множество подходов к классификации социальных систем в истории развития человечества. Однако, с точки зрения Т.Р. Ореховой, при анализе проблем соотношения права и экономики в различных социальных системах целесообразно идти по пути их классификации и исследования в зависимости от развития или отсутствия в социуме структур рыночной экономики[10].

Т.Р. Орехова и А.А. Ларин не возражают против важности экономического фактора в возникновении права. Для них также характерно понимание данного соотношения через призму роли экономики в генезисе права, т. е. экономические отношения рассматриваются как социальный источник возникновения, существования и развития права. В этом прослеживается некоторое сходство с воззрениями В.М. Ведяхина и С.Н. Ревиной[11].

Следует признать, что авторы проявили мужество, и не только тем, что отмежевались от марксизма, а в большей степени тем, что отстаивают собственные взгляды. Более того, окунувшись в бездну экономических идей и проблем, они действительно предпринимают попытку выйти за пределы юриспруденции, где начинается настоящая наука о праве. Через их творчество юриспруденция обогатилась присущими экономике понятиями, терминами и категориями, такими как «ожидание» (индивида, группы лиц, общества, государства), «доверие» (экономических агентов друг другу, государству и наоборот), «альтернативная стоимость», «общественный выбор», и многими другими.

В этих работах снова заговорили о проблемах специфического юридического отражения экономических законов в правовых нормах, которые неоднократно поднимались в литературе и ранее[12].

В результате юридического анализа соотношения права и экономики можно сделать следующие выводы.

Во-первых, очевидно, что с поступательным развитием общества актуальность исследования рассматриваемой проблемы будет только возрастать, и эта проблема всегда будет предметом острой дискуссии, потому что оптимальная формула соотношения права и экономики еще не найдена. В каждой стране взаимодействие права и экономики имеет свою специфику из-за различий в религии, культуре, моральных ценностях, укладе жизни и т. п., но за отмеченным многообразием скрывается нечто общее и важное для любой общественной системы. Это — обеспечение достойного уровня жизни человека, рост благосостояния всего общества.

Во-вторых, природе человека и общества в наибольшей степени свойствен свободный рыночный обмен продуктами труда, поскольку с ним связаны представления человека о равенстве и свободе. Обменные отношения, возникшие вследствие разделения труда и специализации, отвечают основному принципу экономики — эквивалентности. Разделение труда в сочетании с конкуренцией выступает в качестве двигателя общественного прогресса, поскольку состязание между фирмами ориентирует их хозяйственную деятельность на потребителя, максимизируя эффективность производства благ и рост общественного благосостояния. Практика внедрения директивной экономики показала, что правовое регулирование не должно заходить дальше рамочных условий реализации экономической инициативы (равенства стартовых возможностей), установления и охраны прав собственности, добросовестной конкуренции и других общих начал функционирования рынка, а также юридического оформления взвешенной фискальной политики. Глубина и точность правового регулирования экономических отношений должны корреспондировать автоматическому установлению экономического равновесия, что внутренне присущему экономике закону. При таком положении дел экономика исподволь стремится (под воздействием внутренних сил) к равновесию, а задача права состоит в том, чтобы содействовать установлению экономического баланса на макро- и микроуровне. Следовательно, право должно стремиться к структурированию экономики, исходя из присущих последней объективных закономерностей.

В-третьих, довольно сложная структура взаимосвязи экономики и права обусловлена главными детерминантами обеих категорий. В экономике фундаментальная роль принадлежит объективным законам, в праве — общей воле граждан в лице государства. Наилучшим образом, на наш взгляд, характер взаимодействия указанных категорий может быть представлен посредством иерархии сущностей. По нашему мнению, экономика есть сущность права, а сущность экономики — равновесие либо справедливость. Иначе говоря, сущностью экономики, т. е. сущностью второго порядка права, является баланс равенства и свободы, который может быть представлен в виде наложения двух равновесий, устанавливающихся одновременно: на рынке — эквивалентный и свободный обмен между хозяйствующими субъектами; непосредственно в корпорации — баланс прав собственности.

В-четвертых, для эффективного взаимодействия права и экономики необходимо соблюдать принцип, согласно которому законодательство не диктует фактические действия участникам той или иной коллизии, а лишь фиксирует подкрепленные законом права участников, оставляя им возможность искать договоренности на основе признания этих прав. Все это вместе взятое обеспечивает экономический рост и социальную справедливость, т. е. в конечном счете максимизируется благосостояние общества[13]. Роль права как регулятора минимизируется при условии, если права собственников точно специфицированы и его авторитет как охранителя высок в глазах гражданского общества. Для этого необходимо, чтобы нормы-регуляторы вырабатывались на основе комплексного экономического анализа, пронизывающего все отрасли права. С точки зрения Р. Познера, «экономическая наука является мощным инструментом анализа широкого круга правовых вопросов»[14].

Литература

Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. — М., 1997.

Дикин С. Современное движение права и экономики: анализ и оценка // Истоки. Вып. 4. — М.: ГУ—ВШЭ, 2000.

Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. — М., 1970.

Нашиц А. Правотворчество: Теория и законодательная техника. — М., 1974.

Ревина С.Н. Теоретические проблемы  правового регулирования рыночных отношений в современной России: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — Н. Новгород, 2008.

Фабрициус Ф. Права человека и европейская политика. — М., 1995.

Энгельс Ф. Избр. произв. Т. 1. — М., 1970.

Библиография

1 Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // Соч. 2-е изд. Т. 1.  — М., 1970. С. 122.

2 Там же. Т. 21. С. 310.

3 Там же. Т. 23. С 94.

4 Шкредов В.П. Экономика и право (Опыт экономико-юридического исследования общественного производства). 2-е изд., перераб. и доп. — М., 1990.

5 См.: Стучка П.И. Избр. произв. по марксистско-ленинской теории права. — Рига, 1964. С. 52, 296.

6 См.: Пашуканис Е.Б. Избр. произв. по общей теории права и государства. — М., 1980; Денисов Ю.А., Спиридонов Л.И. Абстрактное и конкретное в советском правоведении. — Л., 1987.  С. 32.

7 См.: Карнер И. Социальные функции права. — М.; Пг., 1923. С. 11.

8 См.: Петров А.В. Экономика и право (к проблеме соотношения) // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н.И. Лобачевского. Серия «Право». Вып. 1. — Н. Новгород, 1998. URL: http://www.unn.ru/rus/books/stat3.htm (дата обращения: 12.03.2010).

9 См.: Ларин А.А. Роль экономических факторов  в развитии права:  Автореф. дис. …  канд. юрид. наук. — Н. Новгород, 2007. С. 13—14.

10 См.: Орехова Т.Р. Соотношение права и экономики (Общетеоретические аспекты): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — М., 1999.

11 См.: Ведяхин В.М., Ревина С.Н. Принципы правового регулирования рыночных отношений. — Самара, 2005.

12 См., например: Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. — М., 1963. С. 138; Государство, право, экономика / Отв. ред. В.М. Чхиквадзе. — М., 1970. С. 72—73; Шкредов В.П. Указ. соч.

13 См.: Познер Р. Экономический анализ права. — СПб., 2004. С. 33.

14 См.: Познер Р. Указ. соч. С. 3; Duxbury N. Patterns of American Jurisprudence. Oxford: Clarendon press. 1995. P. 314.