Об образовании государственности у калмыков

Е.А. КОМАНДЖАЕВ,

завкафедрой государства и права Калмыцкого государственного университета, кандидат юридических наук, доцент

В  2009 году состоится празднование 400-летия добровольного вхождения калмыцкого народа в состав Российского государства. За годы пребывания калмыков в низовьях Волги произошло множество событий, имеющих прогрессивное значение. Собственно калмыцкий народ сформировался в пределах России.

В состав Российского государства издавна входили различные народы. В истории найдется немало примеров мирного их сосуществования в пределах одного государства, один из них — калмыцкое государство (ханство) второй половины XVII — XVIII века, существовавшее в составе России и являвшееся вассальным государством.

14 февраля 1608 г. делегация от калмыцких тайшей и нойонов (князей) была принята царем Василием Ивановичем Шуйским. В 1609 году Приказ Казанского дворца, официально признав договорные отношения с калмыками, послал от имени царя грамоту тарскому воеводе И.В. Мосальскому о направлении делегации к главным калмыцким тайшам для подтверждения шерти (присяги). Ойратские племена торгутов, дербетов и хошоутов начали постепенно перекочевывать в пределы России и продвигаться на запад.

В настоящее время сформировалось несколько точек зрения о времени образования калмыцкого ханства. Одним из первых выразил свою точку зрения М.Л. Кичиков, относящий возникновение калмыцкой государственности к середине XVII века. Исторически обусловленный процесс становления калмыцкого ханства в составе России начался в 1640-х годах, когда возник территориальный вопрос и назрел политический кризис в калмыцком обществе. В конце 1650-х — начале 1660-х годов калмыцкое общество приобретает первые признаки государственности: официально определилась территория для кочевий, выразились черты монархической власти, укрепилась феодально-монархическая структура управления, унаследованная от ойратов и нашедшая отражение в монголо-ойратских законах 1640 года. Образование калмыцкой государственности в форме ханства произошло в степях нижней Волги в 50—60-х годах XVII века[1].

М.М. Батмаев полагает, что калмыцкое хан-ство образовалось позже, чем об этом утверждает М.Л. Кичиков, а именно в конце XVII или даже начале XVIII века. М.М. Батмаев верно отметил, что государственность характеризуется не только определенными внешними границами, но и внутренним административно-территориальным устройством. Ханство не могло быть образовано в 1650—60-х годах, так как в то время только шло освоение правобережья Волги. Должно было пройти длительное время, чтобы определились выгодные пастбищные места, установилось посезонное их распределение между отдельными улусами или объединениями улусов и закрепились маршруты сезонных перекочевок. Такое устройство завершилось и соответствующе оформилось в конце XVII или начале XVIII века[2].

Не вызывает сомнений утверждение о том, что те или иные улусы, находившиеся во владении нойонов, или объединения улусов были государственными образованиями со своим правителем, системой управления, сбора податей и судопроизводства, а также внешней политикой. В калмыцком обществе имелись все необходимые условия для образования государства. Нужно было объединить мелкие государственные образования (улусы) в одно целое и сформировать единое общекалмыцкое ханство.

Консолидация всех улусов произошла не сразу, постепенно калмыцкая знать признала главенство Дайчина, а затем Мончака. Габан Шараб сообщает, что, когда далай-лама прислал Дайчину грамоту и печать на ханское достоинство, последний не решился принять их и отослал обратно со словами: «Подобных мне много имеется, и потому мне ханом быть не можно»[3]. М.Л. Кичиков объясняет отказ Дайчина принять ханский титул и печать нежеланием «возбуждать недовольство царского правительства»[4].

Калмыцкое население Приуралья и Поволжья делилось на феодальные уделы — улусы, которые, в свою очередь, распадались на более мелкие уделы — аймаки. Аймак управлялся зайсангом и делился на несколько хотонов. Каждый хотон составлял первичную административно-хозяйственную единицу аймака и состоял из нескольких кочевых семей, связанных общим хозяйствованием на пастбищной территории. Возглавлял хотон староста. Во главе улусов стояли в качестве их наследственных собственников, а также военных предводителей ике нойод (великие князья), носившие обычно древний титул китайского происхождения — тайши. Часто они величались старинными монгольскими понятиями — батыр (доблестный воин), мерген (меткий стрелок), цецен (мудрый, вещий), орлюк (витязь, полководец).

Аймак с общественно-экономической точки зрения можно рассматривать как кочевую сеньорию — основную феодальную единицу. В распоряжении крупных князей и зайсангов находились улусные и аймачные чиновники (нутук отокин тушимет, аймакин тушимет), по-видимому, тоже наследственные, которые вели военные, административные и податные дела. Каждый из них имел должностное название — дарга (начальник), демчи (главный сборщик податей или помощник начальника), заргачи (судья), шуленга (сборщик податей или заготовитель), елчи (гонец).

В XVII веке крупные территориально-политические объединения калмыков назывались тангчами. По-видимому, значение этого слова тождественно русскому понятию «государственное образование». Во главе тангч стояли наследственные правители, носившие высший феодальный титул хунтайджи или хана. Калмыки, поселившиеся в Приуралье и Поволжье, образовали новое территориально-политическое объединение в составе России.

Господство калмыцких феодалов и чиновников надежно охранялось статьями монголо-ойратских законов 1640 года. За оскорбление и покушение на их жизнь и здоровье вводилась повышенная ответственность, вплоть до разорения и продажи в рабство.

Естественный рост поголовья скота в Джунгарии (Западная Монголия) создавал в начале XVII века своеобразную земельную тесноту, которая усиливалась в результате бесконечного дробления феодальных владений. Процессы экономического развития требовали ввода в хозяйственный оборот новых пастбищных территорий. Отсутствие пастбищных резервов внутри ойратских владений толкало их правителей на путь взаимной борьбы и внешней экспансии. Военные неудачи имели своим результатом дальнейшее сокращение пастбищных территорий, что вело к обострению внутренней межфеодальной борьбы. В Джунгарии возник политический и земельный кризис, выход из которого часть ойратских владельцев искала в перекочевке в малонаселенные иртышские, ишимские и тобольские степи.

Поселение калмыков в степях Приуралья и Поволжья было одним из следствий развивавшегося кризиса. Степи эти находились либо под контролем, либо во владении Российского государства. Правительство России разрешало калмыкам кочевку по «государевым землям» при условии принятия ими русского подданства. Препятствия субъективного характера (нежелание калмыцких феодалов согласиться с неизбежным ограничением их самостоятельности и самовластия, с умалением их престижа, их недоверие к России, ее правительству и местным властям) были преодолены не сразу. Вхождение калмыков в состав России растянулось на полстолетия и представляло собой строго обусловленный процесс, начало которому было положено в 1608—1609 годах. Завершение этого процесса связано с русско-калмыцкими соглашениями 1655 и 1657 годов, т. е. окончательным решением территориальных вопросов калмыков, пришедших в Россию.

Калмыцкие тайши, руководимые Дайчином, получили от правительства России земли Поволжья в обмен на обязательство нести военную службу.

Поволжские калмыки на первых порах почти не занимались земледелием. Их ремесленное производство было не развито, поэтому они всегда нуждались в продуктах земледелия. Откочевавшие из Джунгарии калмыки в первое время поддерживали торговые связи с Бухарой, Хивой, Ургенчем. Наиболее близкими и постоянными были русские рынки Сибири, Приуралья, Поволжья, и калмыки продавали на них скот и продукты животноводства. Покупали же они ткани, оружие, боевые припасы и изделия из металла, хлеб, соль, меха и другие товары.

В 50—60-х годах XVII века калмыки установили прочные торговые связи с населением Астрахани, Черного Яра, Царицына, Саратова, Самары и Уфы. Правительство России уделяло большое внимание торговому обмену с калмыками и обычно предоставляло им беспошлинную торговлю.

Социальные противоречия, экономическое и политическое положение калмыков, обособившихся от Джунгарии и поселившихся в степных просторах Приуралья и Поволжья, порождали необходимость централизации общеполитической власти в калмыцком феодальном обществе. Объективные обстоятельства требовали сосредоточения власти в руках одного деятельного лица, которое могло бы вступать в отношения с русскими властями как выразитель интересов и глава калмыцких феодалов, добиваясь положительного решения жизненно важных для них задач, прежде всего выделения территории для кочевий.

Видным правителем поволжских калмыков в середине XVII века становится Дайчин, он же Шукур Дайчин. Его главенствующая роль среди волжских калмыков отмечается в «отписке» астраханского воеводы в Посольский приказ за 1635 год: «А владеет де всеми калмыцкими улусы к алтыульскими мурзы Дайчин-тайша». Поселение калмыков в Приуралье и междуречье, а затем в Поволжье связано с активной военной деятельностью Дайчина и его сподвижников.

Социально-экономические условия жизни калмыков, борьба за мирное разрешение территориальной проблемы, вассальная военная служба русскому царю, сложная международная обстановка — все это объективно способствовало усилению личной власти Дайчина. Мелкие и средние калмыцкие феодалы и отдельные крупные нойоны были заинтересованы в закреплении и расширении выделенных кочевий, а также налаживании торгового обмена в России. Они превращались в социальную опору политики, направленной на централизацию политической власти в Калмыкии в руках одного деятельного лица.

Предположение Н.Н. Пальмова о том, что Дайчин «единственное спасение усматривал в централизации власти»[5], исторически оправдано, находит подтверждение в русских и калмыцких источниках. Ф.А. Бюллер предположил, что «покровительство русского правительства должно было принесть Дайчину выгоды и становилось почти необходимостью»[6].

Начиная с 1642 года к Волге из Джунгарии стали приходить дербеты, численность которых достигала 7 тыс. человек. В 1660 году в Поволжье пришла еще одна партия дербетов, возглавляемая братьями Аючеем и Аюкеем. К тому времени тайша Солом-Церен достиг совершеннолетия и, по-видимому, был признан правителем волжских дербетов. Он подтвердил свое подданство России и стал сподвижником Дайчина.

Став фактическим правителем приуральских и приволжских калмыков, Дайчин к 1650 году был наделен тибетским далай-ламой ханским титулом и соответствующей печатью. Он не принял символов верховной власти из рук высшего лица ламаистской церкви, не желая, по-видимому, возбуждать недовольства царского правительства. Однако есть основания считать, что вассалы Дайчина хотели видеть своего сюзерена ханом и величать его этим титулом.

Российское правительство не желало, чтобы их вассал величался ханским титулом. Сообразуясь с этим, писари Дайчина некоторое время не решались в письмах называть его ханом или царем. Только в 1661 году, когда калмыки окончательно получили право пользования степями Приуралья и Поволжья и принимали активное участие в войне России против турецких и крымских феодалов, Дайчин в калмыцких документах снова величался ханом.

Складывавшееся в первой половине XVII века на юго-востоке России калмыцкое общество было обществом феодальным с явно выраженным сословно-иерархическим строем. С решением территориальной проблемы и налаживанием торгового обмена был тесно связан процесс централизации власти, первые успехи которого проявились в 1650-х годах, положив начало формированию особой калмыцкой государственности в форме ханства в составе России. Процесс складывания калмыцкой государственности облегчался и тем, что встречал поддержку со стороны правительства России, заинтересованного в использовании калмыцкого войска для нужд обороны Российского государства. Власть была заинтересована в централизации и объединении калмыков, так как поддерживать отношения и управлять одним правителем было легче, чем иметь дело с множеством разрозненных князей.

Первым объединителем калмыков был Дайчин, опиравшийся на средних и мелких нойонов, а также на улусов, заинтересованных во вхождении в состав России и образовании калмыцкого государства в привычной для них форме ханства.

К середине XVII века усилилась турецко-крымская экспансия в южные части России. Крымский хан Магомет Гирей при активной поддержке турецкого султана открыто посягал на донские и другие «украинные» земли. В Москву поступили сведения с Дона о том, что крымский царь с крымскою ратью и черкасы с ногайскими улусными людьми идут войною на Дон. Донские атаманы, учитывая, что калмыки ныне «под государевою высокою рукою в послушанье», послали двух татар в калмыцкие улусы к тайшам просить воинских людей о помощи донскому войску.

Российское правительство содействовало заключению военного союза донских казаков с калмыками. Соответствующий договор между ними был заключен в 1650 году. Этот факт дает основание считать, что царское правительство и его местные органы стали проявлять заинтересованность в возможном использовании калмыцких войск для укрепления обороны юго-востока России.

После воссоединения Украины с Россией (1654 год) началась длительная русско-польская война. Вскоре после подписания калмыцкими тайшами шерти 1655 года, согласно которой они обязывались нести военную службу в пользу России, правительство призвало калмыцких тайшей к участию в войне с Крымом. План действий царского правительства сводился к подготовке совместного выступления стрелецких полков русской армии с донским казачеством, калмыками и запорожским войском.

Крымский хан, надеясь нарушить узы, связывающие калмыков с Россией, неоднократно пытался склонить Дайчина на сторону антирус-ской коалиции. В 1657 году крымский хан прислал Дайчину и его сыну Мончаку письмо, в котором предлагал союз и дружбу. Правитель калмыков ответил, что он находится в вечном послушании и подданстве России и по этой причине не может вступить в контакт с крымским ханом. Калмыки активно участвовали в военных походах, организовываемых российским правительством. Так, в 1661 году калмыцкие войска численностью до 10 тыс. всадников выступили в поход против крымско-турецких феодалов.

Достигнув единовластия, Дайчин подготовил своему преемнику Мончаку неограниченное правление над калмыцкими тайшами и народными массами. В 1664 году он самоустранился от управления народом по старости лет. Мончак, став полновластным правителем, поддерживаемый правительством, проявлял большое радение в военной службе Российскому государству. За верную службу России он и его сподвижники получили от правительства России благодарственную грамоту: «А ныне нам, великому государю, ведомо учинилось, что ты ж, Мончак тайша, служа нам… послал на крымского хана и на его улусы своих калмыцких людей войною, и мы…. за твою к нам… верную службу и послушанью жалуем тебя, милостиво похваляем»[7].

Служба калмыков России в борьбе с крымско-турецкой агрессией была весьма ощутимой. Вклад калмыцкого ханства в борьбу России с недругами должным образом оценивался правительством. Оно не только разрешило калмыкам кочевку в Придонье, но и приняло меры к укреплению позиций Мончака, которого в 1664 году официально признало верховным правителем калмыцкого народа и наделило символами государственной власти — «серебряной с позолотой, украшенной яшмами, булавой и белым с красной каймой царским знаменем», а также ценными подношениями[8]. В 1655—1657 годах был окончательно решен территориальный вопрос, и с получением царской булавы и знамени образование калмыцкого ханства официально завершилось.

Процесс вхождения калмыков в состав России растянулся на несколько десятилетий. За это время заключались договоры, подписывались шерти, налаживались отношения с сопредельным населением; случались военные столкновения между новыми соседями и совместные походы против общих врагов. Переговоры калмыков с правительством России велись  в течение многих лет. Российские власти добивались подчинения калмыков с выдачей заложников. Заложничество и ограничение политической самостоятельности в первое время решительно отклонялось тайшами, что задерживало нормализацию русско-калмыцких отношений.

Шертная грамота 1655 года закрепила состояние «вечного послушания» калмыков и частично решила территориальную проблему. Шерть и царская грамота 1657 года стали актами правительства, полностью решившими территориальную проблему и укрепившими торговые связи калмыков в России. Основой взаимоотношений послужило то обстоятельство, что калмыки не были побеждены силой русского оружия, но из-за исторической необходимости признали над собой государственную власть страны, где поселились.

Россия предоставила калмыкам территорию, постоянный торговый обмен и сохранила их самоуправление. Калмыки же должны были быть в подданстве и нести военную службу в пользу России. Наличие сравнительно развитых форм феодальных отношений, элементов централизованной власти, системы правовых норм, буддийской церковной организации, сложившейся письменности и языка, своеобразного быта и психического склада обеспечило калмыкам автономное существование в русской многонациональной централизованной государственной системе.

Образование калмыцкого ханства в составе России было не случайным. Калмыки, поселившиеся в степных пределах Приуралья и Поволжья, не представляли собой «дикую орду». Они пришли в Россию с определенно сложившимися феодально-иерархическими и государственными традициями и принесли с собой солидный багаж культурного наследия своих предков. В процессе развития тесных сношений с Россией калмыцкое феодальное общество приобретало отчетливо выраженную монархическую структуру.

Правители калмыцкого ханства сохраняли самостоятельность в управлении внутренними делами и имели некоторую свободу внешних сношений, контролируемую правительством России. Царское правительство признавало своеобразие вассальной зависимости калмыцких ханов. Отношения России и калмыцкого ханства напоминали процедуру дипломатических сношений с зарубежными государствами. На дипломатических приемах калмыцкие правители приравнивались к крымским ханам.

Поскольку калмыцкое ханство складывалось в составе России, центральное правительство не могло безучастно наблюдать за формированием новой государственности внутри собственной страны. Калмыцкое ханство было вассальным по отношению к России, и многое зависело от позиции правительства, признания или отрицания автономности ханства. Образование ханства происходило в сложной обстановке, однако существовали благоприятные факторы, способствовавшие созданию калмыцкого государства. Это планы правительства по привлечению калмыцкой конницы на службу России. Правительство России до определенного предела поддерживало централизаторские усилия главных тайшей, понимая, что через местную верховную власть при лояльности ее к центру легче и надежнее вести дела, чем с массой независимо настроенных тайшей и нойонов.

Основную массу калмыков, поселившихся в Поволжье, составляли торгутские улусы. Во главе объединительного процесса встали главные тайши этих улусов. Аюка-хан, придя к власти, сравнительно быстро подчинил своей власти все улусы и приступил к организации единого управления, системы сбора податей и несения повинностей, судопроизводства, комплектования общекалмыцкого войска и т. д. В период правления Аюки-хана определились функции зарго — общекалмыцкого судебно-управленческого органа. В первые десятилетия правления Аюки-хана был образован единый для всего ханства институт должностных лиц, в том числе ранее не известных, таких как бодокчеи (посредники в отношениях калмыков с соседним населением)[9].

Окончательное формирование ханства произошло в 1690 году, когда далай-лама прислал на Волгу атрибуты ханской власти и Аюка-хан не счел нужным отказываться от них. С этого времени среди калмыцких феодалов установилось мнение, что действительным ханом может считаться только тот, кто получил благословение на этот пост от далай-ламы, а назначение со стороны российского правительства считалось как бы временным[10].

Образование ханства — сложный и длительный процесс. Дайчин и Мончак собрали основную массу людей, заложили исходные положения общекалмыцкой государственности и подготовили необходимые ресурсы для продолжения государственного строительства. Аюка-хан завершил внутреннее устройство калмыцкого ханства, определил места кочевий улусам, установил их права и обязанности, объединил мелкие государственные образования, сумел ликвидировать феодальную раздробленность калмыцких феодалов. Государственное единство калмыцкого ханства держалось на системе сюзеренитета-вассалитета, а структура подчинялась феодальной иерархии.

Таким образом, образование калмыцкого ханства было закономерным процессом развития социально-экономических и политических отношений в калмыцком феодальном обществе. Этот процесс имел свои особенности, обусловленные вхождением в состав Российского государства.

Библиография

1 См.: Кичиков М.Л. Образование Калмыцкого ханства. 2-е изд. — Элиста, 1994. С. 65.

2 См.: Батмаев М.М. Калмыки в XVII—XVIII вв. События, люди, быт: В 2 кн. — Элиста, 1993. С. 99.

3 См.: Батмаев М.М. Указ. соч. С. 101.

4 Кичиков М.Л. Указ. соч.

5 Пальмов Н.Н. Очерк истории калмыцкого народа за время его пребывания в пределах России. 2-е изд. — Элиста, 1992. С. 17.

6 Бюллер Ф.А. Кочующие и оседло живущие в Астраханской губернии инородцы. Их история и настоящий быт // Отечественные записки. — СПб., 1846. Т. 47. № 7. С. 15.

7 Кичиков М.Л. Указ. соч. С. 109.

8 См. там же. С. 110.

9 См.: Батмаев М.М. Указ. соч. С. 103—104.

10 См. там же. С. 104.