Один из способов упразднения стадии возбуждения уголовного дела

УДК 343.1 

Страницы в журнале: 124-128

А.С. ЛИЗУНОВ,

аспирант кафедры уголовно-правовых дисциплин Волжской государственной академии водного транспорта e-mail: aleksiz99@yandex.ru

Рассматриваются различные доктринальные подходы к вопросу о ликвидации стадии возбуждения уголовного дела; обосновывается возможность осуществления процессуальной деятельности без вынесения постановления о возбуждении уголовного дела.

Ключевые слова: возбуждение уголовного дела, доследственная проверка, следственные действия, уведомление о подозрении в совершении преступления.

One way of eliminating the stage of criminal proceedings

Lizunov A.

The different doctrinal approaches to the elimination stage of the criminal case, substantiated the possibility of procedural activities without judgment, a criminal investigation.

Keywords: criminal proceedings, pre-investigation checks, investigative actions, notification of suspicion of committing a crime.

Долгое время с момента разработки УПК РСФСР и до начала 1990-х годов, ознаменовавших кардинальные изменения в политической и правовой системе нашего общества, обоснованность существования стадии возбуждения уголовного дела не подвергалась сомнениям. Однако ситуация в корне изменилась с принятием Концепции судебной реформы (утв. Постановлением ВС РСФСР от 24.10.1991 № 1801-1), впервые на нормативном уровне закрепившей идею «отмирания» стадии возбуждения уголовного дела, и Конституции РФ, провозгласившей принцип состязательности и существенно укрепившей положение судебной власти в государстве и обществе.

С этой точки зрения вполне закономерно и объяснимо выглядит то, что подобные законодательные новации стимулировали увеличение числа научных исследований, авторы которых вслед за составителями Концепции судебной реформы последовательно отстаивали идею о необходимости реорганизации досудебного производства, направленную на упразднение стадии возбуждения уголовного дела.

Действительно, надо объективно признать, что в настоящее время уже созданы некоторые социальные и правовые предпосылки к этому. Однако примечательно то, что выражая зачастую единое мнение относительно необходимости ликвидации стадии возбуждения уголовного дела, ученые предлагают различные концептуальные варианты процедурного воплощения этой идеи в жизнь. Причем краеугольным камнем возникающих разногласий является момент принятия решения о возбуждении уголовного дела.

Например, С.В. Бажанов полагает: уголовное дело необходимо возбуждать на основании повода, если конечно в нем содержатся данные, указывающие на признаки преступления. Акт возбуждения уголовного дела следует расценивать в качестве правового основания для производства следственной проверки, не связывая ее в обязательном порядке со скоропалительной квалификацией исследуемого деяния[1].

А.П. Кругликов также считает, что предварительная проверка сообщений о преступлении, как и стадия возбуждения уголовного дела в целом, не нужны: возбуждение уголовного дела должно стать началом предварительного расследования преступления, сведения о котором содержатся в поступившем сообщении[2].

По мнению К.Л. Литвиненко, такой порядок возбуждения уголовного дела способен снизить уровень искажения статистических данных, отражающих количество совершенных преступлений, а также позволит в полной мере обеспечить реализацию права граждан на доступ к правосудию[3].

Нетрудно заметить, что при таком подходе значение постановления о возбуждении уголовного дела как правоприменительного акта существенно нивелируется, по сути сводится к простой регистрации сообщения о преступлении. Однако нельзя не учитывать, что Концепция судебной реформы, будучи конечным результатом властной организующей деятельности компетентных должностных лиц, по действующему законодательству влечет за собой наступление вполне конкретных правовых последствий.

Во-первых, в настоящее время именно в постановлении о возбуждении (отказе в возбуждении) уголовного дела посредством квалификации дается юридическая оценка совершенного деяния, которая в последующем неизбежно повлияет на определение подследственности уголовного дела, и, соответственно, сроков предварительного расследования, процедуры избрания отдельных мер пресечения и т. д.

Во-вторых, вынесением акта возбуждения уголовного дела начинается стадия предварительного расследования и снимаются все ограничительные барьеры, связанные с производством следственных действий. Нисколько не умаляя значимости судебного контроля как действенного правозащитного механизма, пронизывающего обе стадии досудебного производства, отметим, что далеко не все следственные действия, связанные с принуждением и ограничивающие конституционные права граждан, пропускаются через процедуру судебного контроля. Рассмотрим такое следственное действие как освидетельствование, представляющее собой осмотр тела живого человека. Предположим, что лицо, которое должно быть по инициативе следователя (дознавателя) освидетельствовано, не дает своего согласия на производство данного следственного действия. Со всей очевидностью можно предположить: в этом случае к нему будут применены физические меры воздействия, что ограничивает его конституционные права. Тем не менее данное следственное действие не требует судебного решения и может быть произведено до возбуждения уголовного дела.

Таким образом, полагаем необоснованным принимать решение о возбуждении уголовного дела, опираясь лишь на первичную информацию о преступлении. В свою очередь последствия, которые наступают в связи с вынесением необоснованного постановления о возбуждении уголовного дела, способны причинить существенный урон правам и свободам граждан.

В этом контексте уместно привести суждение П.Л. Лупинской, которая проведя на монографическом уровне соответствующее исследование, обосновано выделила два этапа принятия любого решения в уголовном судопроизводстве. «Первый этап — это собирание и оценка информации, которая приводит к выводу о наличии (отсутствии) определенных обстоятельств и признаков, необходимых для решения (этот этап называют информационным), второй этап — собственно принятие решения о действии на основе полученной информации»[4].

Примечательно, что предложения, касающиеся изменения момента вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, встречаются и в работах других ученых-юристов. В частности авторы учебного пособия под редакцией В.Т. Томина считают: «акт возбуждения уголовного дела есть один из процессуальных актов стадии досудебного производства»[5]. При этом высказывается предложение «связывать акт возбуждения уголовного дела с необходимостью применения мер процессуального принуждения, в том числе и производства следственных действий, носящие вообще или в конкретной ситуации принудительный характер»[6]. Исключение авторы делают лишь для задержания по подозрению в совершении преступления: «в ситуации задержания по п. 1 ст. 122 или задержания с поличным обстоятельства могут складываться (и в реальной жизни складываются) так, что возбуждение уголовного дела не имело и не могло иметь места до задержания. Думается, что в этом случае само задержание должно рассматриваться как акт возбуждения уголовного дела»[7].

Подобный подход также нельзя признать идеальным. Прежде всего обратим внимание на отсутствие точного толкования ряда правовых положений, регламентирующих порядок принятия и процессуального оформления решения о возбуждении уголовного дела.

Наряду с этим вызывает возражения интерпретация процессуального принуждения в качестве возможного критерия дифференциации следственных действий на те, которые связаны с принуждением, и на действия, не требующие применения мер принуждения. Ведь вряд ли можно с достоверностью в каждом конкретном случае определить, что именно следует расценивать в качестве принуждения, и при каких условиях следственное действие будет обусловливаться необходимостью его применения, а при каких нет. В этой связи сам момент принятия решения не конкретизирован и выглядит весьма расплывчато. Кроме этого, авторы обходят своим вниманием также вопрос о том, в каком процессуальном акте в этом случае получит свое отражение квалификация совершенного деяния.

Таким образом, обстоятельно проанализировав различные авторские подходы, предпримем попытку сформулировать собственное мнение по данному весьма дискуссионному вопросу. При этом учтем те достоинства и недостатки, которые были допущены нашими предшественниками.

Предварительно сделаем небольшой экскурс в законодательство дореволюционного периода. Напомним, что Устав уголовного судопроизводства 1864 года содержал императивное правило, согласно которому предварительное следствие не может быть начато судебным следователем без законного к тому повода и достаточного основания (ст. 262). Законным поводом к начатию предварительного следствия признавались: объявления и жалобы частных лиц; сообщения полиции, присутственных мест и должностных лиц; явка с повинной; возбуждение дела прокурором и возбуждение дела по непосредственному усмотрению следователя. «Определение достаточного основания в законе отсутствует. В юридической литературе под этим понятием чаще всего подразумевали признаки состава преступления»[8]. Но, что характерно, названный закон не требовал выносить специальный акт, символизирующий начало предварительного следствия.

Представляется, что данный исторический опыт можно вполне адаптировать и распространить на условия современной правовой действительности.

В настоящее время практически во всех правоохранительных органах сложилась апробированная временем практика, в соответствии с которой руководитель данного органа, предварительно рассмотрев сообщение о преступлении, накладывает свою резолюцию и указывает лицо, ответственное за проведение проверки сообщения о преступлении и за принятое по ее результатам решение. Конечно, данная резолюция не носит официального характера. Поэтому в качестве ее уголовно-процессуальной альтернативы может выступить письменное поручение того же руководителя о проведении проверки сообщения о преступлении.

При этом, на наш взгляд, необходимо снять все ограничения в возможности производства следственных действий. По сути в настоящее время можно выделить лишь две основные причины, по которым на первоначальном этапе досудебного производства перечень следственных действий, производство которых допустимо, носит строго ограниченный характер:

1) отсутствие правового механизма, позволяющего избежать безосновательного вовлечения личности в уголовно-процессуальную деятельность, так или иначе связанную с принуждением;

2) отсутствие на данном этапе отдельных участников, правовой статус которых был бы четко регламентирован законом.

Первое препятствие можно преодолеть за счет изменения процедуры производства отдельных следственных действий, в частности расширения перечня тех следственных действий, на которые распространяется процедура получения предварительного судебного решения, либо последующего уведомления.

Преодолеть второй законодательный препон можно за счет введения на более ранних этапах уголовного судопроизводства фигуры подозреваемого и обеспечения возможности использования им своих прав на защиту.

 Примечательно, что схожий вопрос в свое время был предметом обсуждения в Конституционном суде РФ. В одном из своих постановлений[9] суд прямо указал на то, что право на помощь адвоката (защитника) не может быть ограничено федеральным законом, поэтому применительно к его обеспечению понятия «задержанный», «обвиняемый», «предъявления обвинения» должно толковаться в их конституционно-правовом, а не в придаваемом им уголовно-процессуальным законом более узком смысле.

В этом же постановлении суд указал, что в целях реализации названного конституционного права необходимо учитывать не только формальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом факт уголовного преследования и, следовательно, направленная против конкретного лица обвинительная деятельность могут подтверждаться актом о возбуждении в отношении данного лица уголовного дела, проведением в отношении него следственных действий (обыска, опознания, допроса и др.) и иными мерами, предпринимаемыми в целях его изобличения или свидетельствующими о наличии подозрения против него (в частности, разъяснением в соответствии с ч. 1 ст. 51 Конституции РФ права не давать показаний против себя самого).

На этой основе ряд авторов справедливо обратили внимание на не полное соответствие действующего уголовно-процессуального законодательства позиции КС РФ. В соответствие с этим было высказано предложение о необходимости рассматривать в качестве подозреваемого «…любое лицо, в отношении которого соответствующими органами совершаются любые предусмотренные законом действия, направленные на установления факта совершения им преступления»[10].

Всецело разделяя приведенную позицию, считаем необходимым распространить применяемую при расследовании уголовного дела

в форме дознания, процедуру уведомления лица о подозрении в совершении преступления, также и на предварительное следствие. Иными словами, при наличии фактических подозрений в том, что лицо могло совершить преступление, но отсутствии оснований для его задержания и избрания в отношении него меры пресечения, оно (назовем его «заподозренное лицо») должно быть уведомлено об этом в письменном виде. Производным от этого является наделение его широким спектром прав, позволяющих эффективно защищаться от подозрения и отстаивать другие свои законные интересы.

Сказанное имеет и другое следствие. Предлагая отказаться от вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, считаем возможным именно в уведомлении о подозрении в совершении преступления отражать первоначальную квалификацию по уголовному делу.

Библиография

1 См.: Бажанов С.В. Оправдана ли так называемая доследственная проверка? // Законность 1995. № 1. С. 53.

2 См.: Кругликов А.П. Нужна ли стадия возбуждения уголовного дела в современном уголовном процессе России? // Российская юстиция 2011. № 6. С. 58.

3 См.: Литвиненко К.Л. Стадия возбуждения уголовного дела способствует или препятствует реализации права граждан на доступ к правосудию? // Российский следователь. 2010. № 16. С. 26.

4 Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве. 2-е изд., перераб и доп. — М., 2010. С. 37.

5 Умножение субъектов и процедур отечественного уголовного судопроизводства: учеб. пособие. / под общ. ред. В.Т. Томина. — Н.Новгород, 2000. С. 13.

6 Там же. С. 14.

7 Там же.

8 Российское законодательство X—XX вв. Т. 8. Судебная реформа. — М., 1989. С. 289.

9 Постановление КС РФ от 27.06.2000 № 11-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова» // СЗ РФ. 2000. № 27. Ст. 2882.

10 Лазарева В.А., Иванов В.В., Утарбаев А.К. Защита прав личности в уголовном процессе России: учеб. пособие для магистров. — М., 2011. С. 98.