Опровержение прокурором доводов защиты

З.Ш. ГАТАУЛЛИН,
кандидат юридических наук, завкафедрой юридических дисциплин Набережночелнинского филиала Академии управления «ТИСБИ» (г. Казань)
 
Доказывание, как известно, может осуществляться не только путем обоснования того или иного заявления, но и путем опровержения противоположных утверждений. В состязательном процессе находится место для применения обоих способов доказывания, поскольку каждая из сторон заинтересована в наиболее убедительном обосновании своей позиции, что невозможно без приведения аргументов и «за», и «против». 
 
В стадии судебного разбирательства главенствующей является версия (достоверное суждение), положенная в основу обвинения, поскольку именно она составляет предмет судебного разбирательства, однако, обосновывая этот
тезис (версию), государственный обвинитель должен доказать несостоятельность всех иных версий, для чего ему необходимо еще при подготовке к поддержанию обвинения их структурировать и найти (заготовить) для каждой соответствующие контраргументы[1].
При этом важно помнить, что вывод о виновности подсудимого в совершении преступления, на котором настаивает прокурор, для суда является лишь одним из вероятных объяснений преступления и, чтобы убедить суд в правильности именно этого объяснения, прокурор должен показать несостоятельность всех других возможных по делу версий. Одно опровержение возможных версий само по себе не дает положительного знания об обстоятельствах и подробностях совершения преступления, но в сочетании с достоверными доказательствами отстаиваемой версии оно производит весьма убедительное впечатление. Поэтому прокурору следует подвергнуть анализу в суде не только те доказательства, посредством которых устанавливается факт совершения преступления и виновность подсудимого, но и те, которые позволяют обосновать несостоятельность всех иных версий исследуемого события, главным образом представленных в суде в виде позиции стороны защиты.
Правовые основы участия защитника в уголовном судопроизводстве базируются на конституционной гарантии каждого гражданина получать квалифицированную юридическую помощь (ст. 48 Конституции РФ), что, в свою очередь, вытекает из обязанности государства обеспечить надежную защиту прав и свобод человека и гражданина (ст. 45 Конституции РФ).
В соответствии с ч. 1 ст. 51 УПК РФ участие защитника[2] в уголовном судопроизводстве обязательно, если: подозреваемый или обвиняемый не отказался по собственной инициативе от его помощи в порядке, определенном ст. 52 УПК РФ; подозреваемый или обвиняемый является несовершеннолетним; подозреваемый или обвиняемый в силу физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту; судебное разбирательство проводится в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 247 УПК РФ; подозреваемый или обвиняемый не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу; лицо обвиняется в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 15 лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь; уголовное дело подлежит рассмотрению судом с участием присяжных заседателей; обвиняемый заявил ходатайство о рассмотрении уголовного дела с постановлением приговора без проведения судебного разбирательства в связи с согласием с предъявленным обвинением в порядке, установленном главой 40 УПК РФ.
Если в вышеуказанных случаях защитник не был приглашен подозреваемым, обвиняемым, то дознаватель, следователь, суд сами обеспечивают участие защитника в процессе, поскольку несоблюдение требований об обязательном участии защитника по перечисленной категории уголовных дел рассматривается как существенное нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее за собой отмену приговора.
Реформа уголовного судопроизводства положительно отразилась на развитии его состязательных начал. Судебное разбирательство без участия защитника — редкость. И это понятно, поскольку участие в каждом уголовном деле государственного обвинителя требует обеспечить обвиняемому равные возможности для доказывания в суде. Участвуя в судебном разбирательстве уголовного дела, защитник подсудимого равен прокурору в праве исследовать доказательства, заявлять ходатайства, излагать суду свое мнение по существу обвинения и его доказанности, об обстоятельствах, смягчающих наказание подсудимого или оправдывающих его, о мере наказания, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства (ч. 1 ст. 248 УПК РФ).
Процессуальная задача защитника в уголовном судопроизводстве — отстаивать интересы обвиняемого (подсудимого). С этой целью приводятся доводы, направленные на опровержение обвинения, уменьшение его объема и изменение юридической квалификации или смягчение грозящего подсудимому наказания.
Законодатель понятие «довод» ввел в УПК РФ впервые. Упоминание о доводах можно обнаружить, в частности, в ч. 2 ст. 14, ч. 3 ст. 235, ч. 5 ст. 321, п. 4 ч. 1 ст. 363, частях 3, 5 ст. 377, п. 3 ч. 2 ст. 404, ч. 1 ст. 410 УПК РФ. Понятие «довод» призвано отразить специфику судебного доказывания в условиях устного состязательного процесса. Кроме того, поскольку защитник фактически лишен возможности на равных с государственным обвинителем представлять доказательства, именно довод становится его основным оружием в судебном споре с обвинителем.
Этимология слова «довод» означает мысль, приводимую в доказательство чего-нибудь, для доведения до сведения, для уведомления, извещения о чем-нибудь[3]. Поэтому термин «довод» соответствует понятию доказательства в его логическом смысле, т. е. доказательства как аргумента. Умело используя доводы, защита, даже не имея собственных доказательств, способна разрушить необоснованное обвинение, опорочить обвинительные доказательства, показать неубедительность связи между ними, обосновать недостаточность доказательств. Именно довод приводится стороной защиты для того, чтобы показать несостоятельность юридической квалификации деяния или необоснованность предлагаемого прокурором наказания.
Специфика доказывания, осуществляемого стороной защиты, заключается в том, что ни обвиняемый, ни его защитник не обязаны доказывать свои утверждения, защите достаточно посеять обоснованные, т. е. аргументированные, сомнения в доказанности обвинения, и эти сомнения в силу прямого указания закона толкуются судом в пользу обвиняемого (подсудимого). Поэтому когда при расследовании или разрешении уголовного дела какое-либо обстоятельство вызывает сомнение, тот или иной факт допускает возможность различного его истолкования и объяснения, то или иное доказательство не создает полной уверенности в его достоверности, — должно быть принято то решение, которое, как писал М.С. Строгович, «благоприятствует обвиняемому»[4].
Следовательно, для прокурора, участвующего в судебном разбирательстве, важной составляющей деятельности является именно опровержение доводов стороны защиты. Без опровержения спор утрачивает черты состязательности, превращается в два параллельных монолога. Сила опровержения во многом определяет победу в судебном процессе[5].
Опровержение — это логическая операция, осуществляемая с целью установления ложности или необоснованности положения, выдвинутого оппонентом в качестве тезиса. Опровержение направлено на разрушение доказательства противной стороны. Доказательство и опровержение в судебном споре выполняют противоположные функции — нападения и защиты[6], и, как писал Л.Е. Владимиров, «опровергает ли обвинитель доказательство противника своим отрицательным доказательством (противодоказательством) или предоставляет самостоятельное доказательство, дайте веское доказательство, производящее впечатление. Не нападайте, если нет сильного оружия. Бессильные выходки ослабляют доверие к речи обвинителя. Лучше молчать, чем проявлять сердитое бессилие»[7].
Известны три формы опровержения, соответствующие структуре доказательства: опровержение тезиса (утверждения), аргумента (доказательства), демонстрации. Выбор способа опровержения решается стороной обвинения в зависимости от конкретной речевой ситуации, исходя из тактических и стратегических соображений, но в любом случае наиболее действенным способом любого опровержения является опровержение фактами.
Судебное разбирательство — место открытого и непримиримого столкновения противоборствующих сторон. В практике уголовного процесса нередки случаи, когда собранные доказательства обвинения вследствие неточностей в оформлении результатов следственных действий или процессуальных нарушений признаются не имеющими юридической силы. Участники уголовного судопроизводства — подсудимые, свидетели, а иногда и потерпевшие — нередко отказываются в суде от первоначальных показаний или изменяют их, ссылаясь на то, что они были даны в результате угроз, шантажа или иных незаконных действий со стороны следователя, дознавателя. Следует признать, что отчасти причиной данного явления является несоблюдение уголовно-процессуального законодательства при производстве следственных действий. Сторона защиты имеет полное право использовать все недостатки расследования и даже сомнения в законности того или иного действия, допустимости того или иного доказательства в пользу обвиняемого. Иногда критика адвокатом материалов расследования вызывает обвал, разрушение обвинительной версии. В то же время в ряде случаев так называемый развал уголовных дел является следствием спланированного организованного противодействия, оказываемого такими участниками уголовного процесса, как обвиняемый и защитник.
Рассматриваемое противодействие со стороны недобросовестных защитников осуществляется в различных формах. На практике уголовного судопроизводства нередки случаи подкупа и шантажа потерпевших и свидетелей. Бывают случаи, когда защитники склоняют обвиняемого к отказу от признания вины, изменению правдивых показаний на ложные. Иногда защитники советуют обвиняемому отказаться в ходе судебного разбирательства от признания вины, сделанного на следствии, мотивируя свое заявление тем, что признание было получено незаконными способами, делая расчет на то, что подобного рода заявления в суде проверить и опровергнуть крайне сложно.
В литературе описываются и такие формы противодействия обвинению, как склонение потерпевших написать заявление с отказом от претензии к обвиняемому и обещание ему материальной компенсации причиненного ущерба. Иногда недобросовестные защитники различными способами стремятся воздействовать и на государственного обвинителя с целью склонения его к принятию хотя и в рамках закона, но наиболее мягкого решения. Бывает, предлагают государственному обвинителю и взятку[8].
Прокурору необходимо учитывать эти возможности и принимать необходимые меры по их нейтрализации. В то же время, как мы уже отметили, бороться с подобным явлением путем бездоказательных утверждений примерно так же неэффективно, как непродуктивны ничем не обоснованные доводы защиты о применении недозволенных методов получения признания или других доказательств обвинения.
Каким же путем государственный обвинитель может преодолеть стремление защиты разрушить обвинение? Анализ практики и научной литературы позволяет высказать ряд практических рекомендаций.
1. Главным оружием государственного обвинителя является объективность его процессуальной позиции и наличие достаточного количества полученных законным путем подтверждающих ее доказательств. Если обвинительная версия непоколебима, защита не сумеет ее разрушить. Чем эффективнее работает обвинительная власть на предварительном следствии, тем убедительнее и увереннее государственный обвинитель в суде.
2. Государственный обвинитель должен уметь активно пользоваться законом. УПК РФ предоставляет ему гораздо больше возможностей для доказывания, чем защитнику, поскольку уголовный процесс, хотя и имеет своим назначением защиту прав человека, является инструментом государства в его борьбе с преступностью. Доводы стороны защиты есть основанное на том же законе апеллирование к государству с просьбой не допустить беззакония. Многих возражений защитников против обвинения можно избежать одним только повышением уровня законности предварительного расследования.
3. Эффективным средством преодоления государственным обвинителем противодействия со стороны защиты является работа «на опережение». Прокурор представляет в уголовном процессе государство, он обязан быть не только объективным, но и справедливым и милосердным. Поэтому на всех этапах осуществляемого им уголовного преследования прокурор должен уметь видеть в обвинении слабые места и белые пятна и, пользуясь принадлежащими ему полномочиями, корректировать свою позицию, исключая из обвинения все, что не находит подтверждения, обезоруживая тем самым защиту.
4. В тех случаях, когда защита представляет в суде доказательство, о котором ранее не было известно, задача государственного обвинителя — исследовать его происхождение и связь с обвинением, оценить юридическую силу и достоверность этого доказательства. В этих целях в зависимости от характера доказательства полезно заявлять ходатайства о допросе дополнительных свидетелей, проведении очной ставки, назначении экспертизы. Тщательно должен быть осмотрен предмет, представляемый защитой в качестве вещественного доказательства, при необходимости — проведено его опознание. Особое внимание государственный обвинитель должен уделить выяснению причин, по которым этот предмет или документ не был представлен защитником на стадии предварительного расследования.
5. В случае необходимости государственный обвинитель должен быть готов принять предусмотренные законом меры по защите свидетелей, по проведению закрытого судебного заседания, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 119 УПК РФ государственный обвинитель обладает правом заявлять ходатайство о проведении закрытого судебного заседания. На основании п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК РФ закрытое судебное разбирательство допускается по определению или постановлению суда, в случае если этого требуют интересы обеспечения безопасности участников судебного разбирательства, в том числе свидетеля.
В целях нейтрализации деятельности защитника по противодействию обвинению государственный обвинитель должен учитывать возможность принимать меры по проведению допросов в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства, заявлять ходатайство о вынесении судом определения или постановления (ч. 5 ст. 278 УПК РФ).
На основании ч. 6 ст. 278 УПК РФ стороны в судебном заседании могут заявить ходатайство о раскрытии подлинных сведений о лице, дающем показания, в связи с необходимостью
осуществления защиты подсудимого или установления каких-либо существенных для рассмотрения уголовного дела обстоятельств. Суд вправе предоставить сторонам возможность ознакомиться с указанными сведениями. Отметим, что это право суда, а не обязанность, и в первую очередь в данной ситуации должна быть сохранена безопасность свидетеля и его родственников. Ходатайство о раскрытии подлинных данных о таком свидетеле должно быть обоснованным, следовательно, сторона, обратившаяся с подобным ходатайством, должна указать и обосновать необходимость раскрытия данных о свидетеле, в противном случае суд вправе отклонить ходатайство и оставить втайне данные о лице, допрошенном в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля другими участниками судебного разбирательства.
6. Прокурор должен быть готов к неожиданным изменениям показаний свидетелем, потерпевшим в ходе судебного процесса. Зная материалы дела, государственный обвинитель может спрогнозировать, предвидеть возможность такого развития событий, поскольку в практике уголовного судопроизводства это не редкость. Такому свидетелю следует задать как можно больше уточняющих вопросов, демонстрируя интонацией недоверие к его ложным ответам. Затем полезно заявить ходатайство об оглашении показаний свидетеля, данных на предварительном следствии (ч. 3 ст. 281 УПК РФ). Следует помнить, что, хотя огласить показания свидетеля, данные в ходе предварительного расследования или в первоначальных судебных заседаниях, прокурор вправе независимо от того, согласна ли на оглашение этих показаний другая сторона, он не может сделать этого без судебного решения.
7. Основным средством исследования показаний, представленных в ходе основного допроса, который проводила сторона защиты, является для прокурора перекрестный допрос[9], под которым чаще всего понимается допрос обеими сторонами и судом одного и того же лица по
поводу одних и тех же обстоятельств в целях проверки, уточнения или дополнения его показаний[10]. Отметим, что государственный обвинитель в ходе перекрестного допроса может использовать ряд средств: доказать, что свидетель защиты не способен давать показания относительно тех фактов, которые ему требуется удостоверить; показать, что сообщаемые сведения носят преувеличенный характер, поскольку истекшее время и ряд обстоятельств исказили воспоминание свидетеля о фактах; указать на противоречия в его показаниях; выявить несоответствие показаний другим доказательствам по делу; продемонстрировать суду его пристрастность и предубежденность по делу в целом или в какой-то его части.
8. Специфической разновидностью судебного допроса, редко встречающейся в практике судебного разбирательства, является шахматный допрос[11], когда по одному и тому же обстоятельству допрашиваются несколько свидетелей, при этом все допрашиваемые слышат задаваемые вопросы и ответы друг друга. Такой допрос в суде позволяет все судебное следствие рассматривать как очную ставку, которая является весьма эффективным средством демонстрации суду ложности показаний тех или иных лиц, и прокурор должен чаще обращаться к подобному способу опровержения доводов стороны защиты.
9. Государственному обвинителю следует активно пользоваться такими методами, как убеждение, внушение, приведение примеров, изобличение. Под методом убеждения понимается передача убеждаемому определенных сведений с целью побудить его к ответу на интересующие допрашиваемого вопросы.
Убеждение — это воздействие на эмоциональную, интеллектуальную и волевую сферы с целью активизации положительных качеств личности. Метод внушения представляет собой ряд определенных советов, предостережений и предупреждений допрашиваемого, имеющих целью повлиять на его действия или побудить его к определенному поведению.
Метод изобличения предполагает активное воздействие на допрашиваемого с помощью логических доводов, основанных на фактах, опровергающих определенные утверждения допрашиваемого и демонстрирующих несостоятельность его позиции.
Сильное впечатление на судей, особенно на присяжных заседателей, способна произвести наглядная демонстрация, например, при осмотре в суде вещественных доказательств: орудий совершения преступления, одежды со следами крови и повреждений от воздействия орудием преступления[12]. Прокурор не должен пренебрегать такой возможностью.
Таким образом, используя весь арсенал процессуальных и тактических возможностей, предоставляемых состязательной формой судебного разбирательства, обосновывая с помощью демонстрации доказательств утверждение о виновности подсудимого и опровергая доводы, выдвигающиеся стороной защиты, государственный обвинитель объективно способствует всестороннему и полному исследованию обстоятельств дела, т. е. обеспечивает законность и обоснованность государственного обвинения. Активность прокурора в ходе судебного следствия во многом предопределяет эффективность его выступления в судебных прениях.
 
Библиография
1 См.: Ульянов В.Г. Государственное обвинение в российском уголовном судопроизводстве: Дис. ... д-ра юрид. наук. — Краснодар, 2002. С. 141.
2 Согласно ч. 1 ст. 49 УПК РФ защитник — это лицо, осуществляющее в установленном законом порядке защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывающее им юридическую помощь при производстве по уголовному делу.
3 См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. — М., 1968. С. 164; Ивин А.А. Словарь по логике. — М., 1998. С. 22.
4 См.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. — М., 1958. С. 189—190.
5 См.: Лебедева Т.В. Культуремы судебного состязания. — Н. Новгород, 1999. С. 81.
6 См.: Антипова Н.Т. Государственное обвинение в суде: проблемы законодательного регулирования и практики: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 2004. С. 188.
7 Владимиров Л.Е. Advocatus miles: пособие для уголовной защиты. — СПб., 1911. С. 155.
8 Подробнее о таких действиях защитника см.: Гармаев Ю.П. Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве. — М., 2005.
9 См. об этом подробнее: Александров А.С. Перекрестный допрос: Учеб.-практ. пособие. — М., 2005.
10 См.: Шифман М.Л. Прокурор в уголовном процессе. — М., 1948. С. 130; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. — М., 1970. Т. 2. С. 288; Маляров М.П. Поддержание государственного обвинения в суде. — М., 1970. С. 38; Кириллова Н.П. Участие государственного обвинителя в судебном следствии. — СПб., 1997. С. 11; Ульянов В.Г. Государственное обвинение в российском уголовном судопроизводстве: процессуальные и криминалистические аспекты. — М., 2002. С. 182.
11 См.: Цыпкин А.Л. Судебное разбирательство в советском уголовном процессе. — Саратов, 1962. С. 113; Перлов И.Д. Судебное следствие в советском уголовном процессе. — М., 1955. С. 152; Маляров М.П. Указ. соч. С. 39.
12 См.: Басманов Н. Обвинение в суде присяжных // Законность. 2006. № 2. С. 23—24. Мы склонны поддерживать точку зрения Н.Т. Антиповой, которая полагает, что судебная речь должна производить приятное впечатление, т. е. увлекать, порождать у судьи чувство, склоняющее его к решению, желательному судебному оратору. Для этого оратор сам должен испытывать это чувство. Присяжные должны верить тому, что говорит судебный оратор. См. об этом: Антипова Н.Т. Указ. раб. С. 173.