Опыт закрепления запрета пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, в конституциях стран — членов Содружества Независимых Государств

УДК 342.727(476)(477)(574)(477.8)(575.1)(575.3) 

Страницы в журнале: 131-134

Е.Н. ТОГУЗАЕВА,

кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского belana1@yandex.ru

Исследуются особенности закрепления запрета пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, в конституционных актах стран-членов СНГ. Автором проанализированы типичные конструкции, используемые для закрепления указанного запрета, а также используемые общие нормы об ограничении прав и свобод человека.

Ключевые слова: пропаганда, агитация, Конституция, запрет, правовое ограничение.

The Regulation of Prohibition of Propaganda or Agitation Causing Social, Racial, National or Religious Hatred and Hostility in the Constitution of Member States of the Commonwealth of Independent States

Toguzaeva Ye.

The article is devoted to the analysis of the differences in regulation of prohibition of propaganda or agitation causing social, racial, national or religious hatred and hostility in the Constitutions of member states of the Commonwealth of Independent States. Typical structures used for regulation of the mentioned prohibition and general rules of law concerning limitations of rights and freedom are analyzed by the author.

Keywords: propaganda, agitation, Constitution, prohibition, legal limitations, freedom of speech.

Конституция Российской Федерации 1993 года (далее — Конституция РФ), гарантируя каждому свободу мысли и слова, запрещает пропаганду или агитацию, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, а также пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. Подобные запреты существуют во многих конституционных актах зарубежных стран, однако модели наложения таких табу в зарубежных конституционных актах различны.

Обратимся к анализу конституций стран Содружества Независимых Государств (далее — СНГ), для которых характерно использование конструкций и правил юридической техники, наиболее схожих с российскими. Особой однородностью отличаются нормы конституций Российской Федерации и Республики Казахстан, что объясняется в том числе наличием общих исторических условий.

Ст. 20 Конституции Республики Казахстан 1995 года, провозглашая свободу слова, содержит запрет пропаганды или агитации «насильственного изменения конституционного строя, нарушения целостности Республики, подрыва безопасности государства, войны, социального, расового, национального, религиозного, сословного и родового превосходства, а также культа жестокости и насилия»[1]. В такой формулировке эта норма намного шире подобной нормы Конституции РФ, так как запрещает пропаганду или агитацию культа жестокости, сословного или родового превосходства, о которых Конституция РФ не упоминает. Такие «экзотические» виды пропаганды некоторые правоведы оправдывают наличием особенных национальных традиций этого государства и указывают на необходимость дальнейшего уточнения содержания этой нормы в законодательстве Республики Казахстан либо изучения обычаев и традиций данного народа[2].

Следует отметить, что с разной степенью детализации право на свободу мысли, слова, мнений закрепляется во всех конституциях стран — членов СНГ, однако не во всех конституционно установлены прямые запреты противоправной агитации и пропаганды. Более того, во многих конституциях стран — членов СНГ и зарубежья о видах запрещенной агитации вообще не упоминается, основные законы ограничиваются только общими словами, в то время как Конституция РФ в ч. 2 ст. 29 определяет и виды пропаганды и агитации: «Не допускаются пропаганда или агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства».

В таком случае не совсем понятно, почему в первом предложении речь идет и об агитации, и о пропаганде, а во втором — только о пропаганде. Подобных правовых конструкций в конституциях стран — членов СНГ не наблюдается, а наличие такой не совсем понятной нормы в Конституции РФ требует, на наш взгляд, уточнения.

Ст. 33 Конституции Республики Беларусь 1994 года гарантирует каждому свободу мнений, убеждений и их свободное выражение, однако в других статьях содержатся ограничения данных прав:

— ст. 5, устанавливающая статус политических партий и других общественных объединений, запрещает создание и деятельность политических партий, а равно других общественных объединений, имеющих целью насильственное изменение конституционного строя либо ведущих пропаганду войны, социальной, национальной, религиозной и расовой вражды (при этом упоминается лишь пропаганда вражды, о ненависти законодатель Республики Беларусь умалчивает);

— ст. 23 закрепляет возможность ограничивать права и свободы личности только в случаях, предусмотренных законом, в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты нравственности, здоровья населения, прав и свобод других лиц[3].

Подобные конструкции довольно часто встречаются в конституционных актах: право закрепляется одной статьей, а возможность ограничения данного права — другой.

В Конституции Азербайджанской Республики 1995 года помимо запрета агитации и пропаганды, возбуждающих расовую, национальную, религиозную и социальную рознь и вражду, содержится и специфический запрет пропаганды религий, унижающих достоинство личности и противоречащих принципам человечности.

Конституция Кыргызской Республики 1993 года, провозглашая свободу вероисповедания, свободу мысли, слова и печати, в то же время в ст. 17 оговаривает, что каждый, кто реализует свои права и свободы, не должен ограничивать права и свободы других, а в ст. 18 устанавливает возможность ограничения прав и свобод человека лишь в целях обеспечения прав и свобод других лиц, общественной безопасности и порядка, территориальной целостности, защиты конституционного строя. Сущность конституционных прав и свобод при таких ограничениях не может быть затронута.

Таким образом, прямого запрета каких-либо видов пропаганды в конституционном законе Киргизии не содержится, однако запрещенность такого рода деятельности (негативной пропаганды во всех ее проявлениях, возбуждающей ненависть и вражду, и др.) подразумевается и выводится из смысла общей нормы об ограничениях прав и свобод. Путем толкования можно заключить, что запрещены все виды и агитации и пропаганды, имеющие разрушающую смысловую нагрузку.

Что касается Конституции Республики Таджикистан 1994 года, то в ней чаще, чем в других основных законах государств — членов СНГ, говорится о запрете различных видов пропаганды, возбуждающей расовую, национальную, религиозную и социальную вражду. Не совсем обычным кажется упоминание о запрете пропаганды в статье о неделимости и неприкосновенности территории Таджикистана, о суверенитете и целостности республики, в которой законодатель предпочел оговорить и запрет «пропаганды и действий, направленных на разделение единства государства», что отличается от конструкций большинства конституционных актов, где запреты пропаганды в основном помещаются в разделах, содержащих положения об основных правах и свободах человека и гражданина.

В 2003 году в Конституцию Таджикистана был внесен запрет на создание и деятельность общественных объединений и политических партий, пропагандирующих расовую, национальную, социальную и религиозную вражду или призывающих к насильственному свержению конституционного строя и организации вооруженных групп. А в ст. 11 Конституции Таджикистана установлен запрет пропаганды войны.

Таким образом, в настоящем документе чаще, чем в других конституциях стран — членов СНГ, встречается запрет пропаганды, при этом законодатель разместил все имеющиеся подобного рода ограничения в различных разделах Конституции Таджикистана, не сосредоточивая их только в разделе о правах и свободах человека. И лишь в ст. 30 законодатель упоминает не только пропаганду, но и агитацию, говоря о свободе слова и ее ограничениях: «пропаганда и агитация, разжигающие социальную, расовую, национальную, религиозную и языковую вражду и неприязнь, запрещаются» (данное ограничение также появилось в Конституции Таджикистана только в 2003 году).

Такого количества норм, посвященных запрету пропагандистских действий различного рода, нет в конституциях других стран — членов СНГ. Подобного рода закрепления, на наш взгляд, нельзя признать оптимальным вариантом, так как данные нормы вступают в противоречие друг с другом и по смысловой нагрузке в некоторой степени дублируют ограничения. Кроме того, запрет пропаганды любого вида — это запрет прежде всего свободы слова (будь то пропаганда разделения единства государства, либо пропаганда войны, либо пропаганда, разжигающая расовую ненависть, — это в первую очередь ограничение свободы слова).

Политика уточнения нормы до подобной степени конкретизации, учет всех условий жизненной ситуации в таком фундаментальном документе, как конституция, может привести к излишней казуальной интерпретации. Безусловно, Конституция Республики Таджикистан закрепила новый статус суверенного государства, новые принципы избирательного права и правовое положение граждан, т. е. сыграла важную роль для дальнейшего развития этой страны, однако ее нормы, регулирующие ограничения прав и свобод, требуют дальнейшего изучения и оптимизации.

Конституция Республики Узбекистан 1992 года не упоминает конкретного ограничения свободы слова в виде запрета деструктивной пропаганды, однако содержит общее правило о том, что осуществление прав и свобод гражданином не должно нарушать законных интересов, прав и свобод других лиц, государства и общества, из чего следует вполне логичный вывод: все вышеупомянутые виды пропаганды также запрещены, поскольку они прямо нарушают права, свободы других лиц, государства и общества. Прямой запрет пропаганды содержится только для общественных объединений и политических партий, создание и деятельность которых запрещается, если они пропагандируют войну, социальную, национальную, расовую и религиозную вражду, посягают на здоровье и нравственность народа (ст. 57 Конституции Узбекистана).

Конституция Республики Армения 1995 года содержит положение общего характера, в котором запрещает использование прав и свобод в целях насильственного свержения конституционного строя, разжигания национальной, расовой, религиозной ненависти, пропаганды насилия и войны. Данная норма не привязана именно к свободе слова и мысли, а говорит о любых правах и свободах.

Заслуживает внимания и ч. 3 ст. 32 Конституции Республики Молдовы 1994 года, которая запрещает оспаривание и опорочивание государства и народа, призывы к агрессивной войне, национальной, расовой или религиозной розни, подстрекательство к дискриминации, территориальному сепаратизму, общественному насилию, а также другие действия, посягающие на конституционный режим.

Вполне понятно, что законодатель попытался обозначить различные действия пропагандистского характера (призывы, подстрекательство, опорочивание), тогда как их перечисление сужает спектр этих действий до обозначенных, в то время как пропаганда может быть осуществлена и путем публичного одобрения и демонстрирования и т. д., в связи с чем появляется логичный вопрос: запрещены другие действия или нет? Видимо, ответ на этот вопрос содержится во фразе «и другие действия, посягающие на конституционный режим».

Разумная критика неоднократно звучала и в отношении запрета «оспаривания и опорочивания государства и народа» в Конституции Республики Молдовы: обеспокоенность неопределенностью данной конструкции отмечали международные эксперты, рекомендовавшие Республике Молдова исключить данную фразу из конституции, подчеркнув, что правдивая критика государства или действий по изменению конституционного режима демократическими средствами не должна подлежать наказанию.

Эту позицию поддержал и судья Конституционного Суда Республики Молдова В. Пушкаш, выразивший в 2008 году свое особое мнение, в котором указал: «Синтагма “оспаривание и опорочивание государства и народа” создает ряд неопределенностей в урегулировании общественных отношений, касающихся осуществления права на свободу выражения. Применение этой нормы в определенном смысле ограничивает право на выражение лицами определенных недовольств существующим конституционным режимом, которые могут быть истолкованы как оспаривание государства. Призыв к демократическому изменению государственного правления или высказывание мнений научного порядка могут рассматриваться как преступления против государства, а критика в адрес правящих органов — как опорочивание государства»[4]. Трудно не согласиться с тем, что, расширительно толкуя фразу в отношении запрета «оспаривания и опорочивания государства и народа», фактически мы приходим к запрету права на критику, которое в свою очередь в литературе исследуется как вид политической свободы личности в группе других основных прав и свобод личности и представляется как право, способствующее общественному прогрессу, достижению положительного результата[5].

Согласно ст. 34 Конституции Украины 1996 года «каждому гарантируется право на свободу мысли и слова, на свободное выражение взглядов и убеждений». Данное право может быть ограничено в интересах национальной безопасности, территориальной целостности либо общественного порядка для охраны здоровья населения, для защиты репутации и прав других лиц, а также «для предупреждения разглашения информации, полученной конфиденциально, либо для поддержания авторитета и непредвзятости правосудия». Заметим, что в Конституции Украины нет конкретного указания на запрет противоправной пропаганды и агитации, однако есть оговорка о возможности ограничивать при необходимости свободу слова.

Кроме того, в ст. 37 Конституции Украины определен запрет на создание и деятельность политических партий и общественных организаций, программные цели или действия которых направлены на ликвидацию независимости Украины, изменение конституционного строя насильственным путем, нарушение суверенитета и территориальной целостности государства, подрыв его безопасности, незаконный захват государственной власти, пропаганду войны, насилия, на разжигание межэтнической, расовой, религиозной вражды, посягательства на права и свободы человека, здоровье населения. Получил отдельное закрепление запрет пропаганды войны, насилия, разжигания межэтнической, расовой, религиозной вражды со стороны политических партий и общественных организаций, хотя те же действия с неменьшим разрушающим эффектом могут исходить и от физических лиц, однако они не названы.

Таким образом, практически одинаковых формулировок в конституциях стран-членов СНГ не наблюдается: различны виды запрещенной пропаганды, многообразны используемые приемы юридической техники и способы размещения данных запретов по разделам конституционных актов и т. п.

Из анализа современного конституционного законодательства различных государств можно сделать вывод: наибольшее распространение в конституционных актах получил запрет такого вида пропаганды, как пропаганда, разжигающая национальную, религиозную и расовую вражду. Остальные виды пропаганды встречаются далеко не во всех конституциях стран — членов СНГ. Государства идут по пути закрепления указанных ограничений и специальных норм, регулирующих такие виды запрещенных пропагандистских действий, которые наиболее актуальны для них на современном этапе развития общества. Об агитации же большая часть конституций умалчивает, либо она включена в разделы, касающиеся только избирательных процессов, что, на наш взгляд, вполне логично.

Выявленный неоднозначный подход к регулированию запрета пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, как ограничения свободы слова диктует необходимость дальнейших глубоких теоретических исследований, а также тщательного изучения мирового опыта регулирования ограничений прав и свобод человека.

Библиография

1 URL: http://www.constitution.kz/

2  См., например: М.А. Дубровина. Защита конституционного права на свободу мысли слова в современной России / под ред. В.Т. Кабышева. — Саратов, 2011. C. 30.

3 См.: Новые Конституции СНГ и Балтии: сб. документов / сост.: Ю.А. Дмитриев, Н.А. Михалева. Вып. 2. — М., 1997.

4 Заключение Конституционного суда Республики Молдова по проекту закона об изменении ст. 32 Конституции Республики Молдова от 09.12.2008 № 2 // Monitorul Oficial № 226-229. Статья № 14. 19.12.2008.

5 См., например: Воротников А.А. Право на критику как элемент правового статуса и правового положения личности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 1991.