Основные подходы к разграничению административных правонарушений и преступлений

А.С. ШАВЫРИНА,

сотрудник научного отдела Центра исследования проблем российского права «Эквитас»

В статье рассмотрен вопрос соотношения преступлений и административных правонарушений. Представлены различные точки зрения на данную проблему. Раскрыта сущность категории общественной опасности, ее показатели.  Общественная опасность является свойством, и преступления и административного правонарушения. Разграничение преступления и административного правонарушения должно проводиться по степени общественной опасности деяния, которая складывается из различных элементов.

Ключевые слова: преступление, административное правонарушение, общественная опасность, крупный (значительный) ущерб.

Main approaches to the distinction between crimes and similar administrative infractions

 Shavyrina A.S.

This article is about issues of correlation crimes and similar administrative infractions. There are various positions to solve this problem. There is represented essence of social danger category, its expressions. Social danger is a quality of both crimes and administrative infractions. Distinction between crimes and administrative infractions must be draw by degree of danger, which composed of various elements.

Keywords: сrime, administrative infraction, social danger, great (heavy) damage.

Несмотря на важное теоретическое и практическое значение, проблема разграничения преступлений и административных правонарушений не разрешена и по сей день. Границы между преступлениями и административными проступками весьма условны и изменчивы, поэтому в некоторых случаях одно деяние может быть квалифицировано и как административное правонарушение, и как преступление.

В Уголовном кодексе РФ и в Кодексе РФ об административных правонарушениях содержится немало норм, устанавливающих ответственность за сходные правонарушения. А.В. Галахова, проведя исследование, обнаружила преступления, смежные с административными правонарушениями, в десяти из девятнадцати глав Особенной части УК РФ (более сорока норм)[1]. Ряд других авторов утверждает, что в КоАП РФ и УК РФ содержится около 100 таких «пограничных» составов[2].

Мнение, высказанное в середине прошлого века М.Д. Шаргородским о том, что «при административных правонарушениях, как правило, не требуется наступления результата», а «при наступлении результата административное правонарушение зачастую перерастает в уголовное преступление»[3], в настоящее время представляется неверным.

Большинство составов современных административных правонарушений являются материальными, то есть предполагают наступление неблагоприятных последствий, в то же время они не имеют аналогичных уголовных составов, и ни при каких обстоятельствах не станут уголовно наказуемыми деяниями. Кроме того, в уголовном законодательстве имеется немало формальных составов преступлений, то есть объективная сторона которых выражается лишь в совершении противоправного деяния и не требует наступления негативных последствий.

Критерием разграничения правонарушений может выступать противоправность (формальный признак). Преступление нарушает только федеральный уголовный закон, который предусматривает за него более суровые санкции по сравнению с мерами административного, гражданского и т.п. воздействия. Ответственность за административные, гражданские, трудовые и иные правонарушения регулируется нормами КоАП РФ, ГК РФ, ТК РФ и другими нормативными правовыми актами[4]. Однако данный критерий неприменим к ситуациям, когда схожие деяния предусмотрены и уголовным и административным законодательством.

Наиболее эффективным из критериев разграничения преступления и административного правонарушения представляется общественная опасность (так называемый материальный признак). Материальное понятие преступления означает раскрытие его социальной сущности. Оно содержит такое свойство, как общественная опасность, причем не в абстрактном понимании, а с указанием на то, каким социальным интересам причиняет вред преступление[5].

В соответствии с этим выделяются три основных подхода к вопросу о соотношении преступлений и проступков. Согласно первому подходу, только преступление обладает специфическим признаком общественной опасности. Это мнение разделяют Н.Д. Дурманов[6], Н.Ф. Кузнецова[7], В.Н. Кудрявцев, А.В. Наумов[8], О.М. Якуба[9]. Согласно второму подходу правонарушения, не обладающие в отличие от преступлений признаком общественной опасности, в то же время являются вредными для общества. Данного мнения придерживаются В.Н. Ершов[10], О.И. Моргун[11],  Ю.С. Шемшученко[12]. В соответствии с третьим подходом, и преступление, и административное правонарушение являются общественно опасными деяниями, но различаются степенью этой опасности. Сторонниками этого подхода являются П.И. Гришаев[13], А.И. Рарог[14], М.Д. Шаргородский[15], Ю.А. Красиков[16],  Е.Р. Азарян[17], О.Ф. Шишов[18].

Категория «общественная опасность» как признак правонарушения содержится только в определении преступления в  УК РФ. В результате ряд ученых делают вывод об отсутствии признака общественной опасности у административного правонарушения. Однако в ч. 2 ст. 2 УК РФ отмечается, что «данный закон … определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями». То есть  УК РФ предусматривает наличие иных деяний, обладающих признаком общественной опасности, но не являющихся преступлениями. Следовательно, понятие общественно опасного шире понятия преступного. А поэтому признаками общественной опасности обладают и административные правонарушения.

Высказываются мнения, что правонарушения, не обладающие, в отличие от преступления, признаком общественной опасности, в то же время являются вредными для общества. Например, В.Н. Ершов утверждал, что вредность —  специфическая особенность проступков, а общественная опасность —  свойство лишь преступлений[19]. По мнению Ю.С. Шемшученко, общественная опасность представляет собой особую степень общественной вредности и поэтому присуща преступлениям, а другие же правонарушения являются вредными деяниями[20].

Однако вызывает недоумение, как определить какое деяние является «вредным», а какое «опасным» и есть ли смысл правоприменителю разбираться в филологических тонкостях данных понятий. Представляется разумным возражение  О.Ф. Шишова: «опасность и вредность неразрывно связаны друг с другом. Понятие вредности отражает лишь тот фактический вред, который нанесен данным действием»[21].

Опасность —  состояние угрозы чему-либо в будущем, возможность наступления неблагоприятных последствий, в то же время вред —  уже имеющиеся  неблагоприятные последствия. Таким образом, общественную вредность следует понимать как общественно опасные последствия совершенного деяния (реальный или потенциальный вред). Она —  только составной элемент или показатель общественной опасности. Следовательно, нельзя относить преступление к опасным деяниям, а правонарушения —  к вредным.

Административное правонарушение, так же как и преступление, обладает признаком общественной опасности. Однако, по мнению М.Д. Шаргородского, «административные меры … отличаются от уголовно-правовых тем, что применяются за менее опасные для общества нарушения»[22].

В действующем российском законодательстве понятие общественной опасности не раскрывается. Лишь в ст.  6 УК РСФСР 1926 года было отмечено, что «общественно опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против Советского строя или нарушающее правопорядок, установленный Рабоче-Крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени»[23].

Общественная опасность —  совокупное свойство всех признаков правонарушения, которые все вместе определяют характеристику противоправного деяния и могут оцениваться только во взаимосвязи с другими признаками[24]. Общественная опасность правонарушений выражается в ее характере и степени.

Спецификой преступления и основным критерием, отличающим его от других видов правонарушений, является повышенная степень общественной опасности.

Характер общественной опасности является качественной характеристикой, в которой содержатся особенность, свойства преступления, позволяющие отличить его от иных преступлений, смежных с ним. Характер общественной опасности определяется, прежде всего, ценностью объекта посягательства, а также сущностью общественно опасных последствий (материальный, физический, моральный, иной вред).

Степень общественной опасности является количественным показателем и определяется величиной ущерба (значительный, существенный, крупный и т.п.), спецификой способа совершения преступления, формой вины, содержанием мотива и цели преступления и др. Следователь, характер общественной опасности отражает качественное своеобразие преступления. Степень общественной опасности — количественная сторона социальной вредоносности преступлений одного и того же характера.

Категория «общественная опасность» имеет существенный недостаток —  это ее оценочный характер. Четкие признаки общественной опасности на законодательном уровне не всегда закреплены. Законодательные средства отражения критерия общественной опасности не имеют четко очерченных границ, в результате чего правоприменитель может допустить ошибки не по собственной профессиональной неграмотности, а вследствие недостаточно продуманных законодательных формулировок[25].

Основной формой выражения общественной опасности является причиненный правонарушением вред, его тяжесть. Категории, связанные с определением размера и характера последствий противоправного деяния, носят оценочный характер: «существенный вред» (ст. 330 УК РФ и 19.1 КоАП РФ —  самоуправство), «угроза причинения существенного вреда», «существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций», «крупный ущерб» (ст. 147 УК РФ —  нарушение изобретательских и патентных прав), «значительный ущерб» (ч. 1 ст. 167 УК РФ и ст. 7.17 КоАП РФ). Причем данные понятия не конкретизированы. Не всегда раскрывает их и судебная практика.

Составы преступлений, содержащие указание на размер нанесенного ущерба, разграничиваются с непреступными деяниями по критерию наступления названных последствий в результате действий субъекта. Их наступление означает, что имеется объективная сторона преступления, т.е., деяние может быть признано преступным. Если же указанные последствия не наступили, то деяние непреступно, так как нет обязательного признака его объективной стороны. Фактически же разграничение по размеру ущерба сводится к тому, как будут истолкованы эти оценочные понятия.

Критерием может быть и точно определенный законом размер причиненного ущерба. Крупный и особо крупный ущерб следует считать количественными оценочными признаками, то есть такими признаками, сущностные свойства которых выражаются в законе путем указания на более или менее точные мерные характеристики. Установление содержания данной разновидности оценочных признаков должно происходить с учетом количественных критериев, которые могут быть выражены в граммах, в денежной сумме или просто в численных показателях[26].

Показательной является формулировка ст. 169 УК РФ, устанавливающая крупный и особо крупный размер практически для всех составов преступлений в сфере экономической деятельности, содержащихся в гл. 22 УК РФ. В примечании к ст. 260 УК РФ содержится конкретизация значительного и крупного ущерба, причиненного лесным насаждениям, указанного в самой статье.

Данный подход был применен законодателем и в отношении составов преступлений в области незаконного оборота наркотиков, предусмотренных статьями 228 —  234 УК РФ. Согласно примечанию 2 ст. 228 крупный и особо крупный размеры наркотических средств и психотропных веществ для целей статей 228, 228.1 и 229 УК РФ утверждаются Правительством РФ. Постановлением Правительства РФ от 7 февраля 2006 г. № 76 «Об утверждении крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ для целей статей 228, 228.1 и 229 Уголовного кодекса Российской Федерации».

Пленум Верховного суда РФ в своем Постановлении от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения» предлагает при разграничении уголовно наказуемого деяния и проступка исходить из анализа всех имеющих юридическое значение обстоятельств. В результате задача оценки наличия и степени общественной опасности поручается правоприменителю. Законодатель формулирует лишь общие правила квалификации деяния как правонарушения или преступления. Правоприменитель же обязан изучить обстоятельства конкретного деяния и отнести его либо к преступлению, либо административному правонарушению.

В советском законодательстве широко применялась административная преюдиция, заключающаяся в том, что в ряде случаев закон в качестве критерия разграничения преступления и административного правонарушения предусматривал повторность совершенного деяния, когда за первое правонарушение лицо привлекалось к административной ответственности, а за повторное деяние к лицу применялись уже меры уголовного воздействия.

Поступок, таким образом, не входил в объективную сторону преступления, а лишь служил основанием (преюдициальным фактом) для административного взыскания (преюдициального акта), наделяющего правонарушителя свойством потенциального субъекта преступления[27]. В данном контексте повторность совершения деяния рассматривалась как свидетельство повышенной степени общественной опасности лица, поскольку примененные к нему меры административного воздействия не способствовали его исправлению. Примерами могут служить ч. 3 ст. 154, ст. 158, ст. 162, ст. 166, ст. 169, ст. 198 Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. Ч. 1 ст. 169 УК РСФСР признавала преступной незаконную порубку леса независимо от размера причиненного вреда и группы лесов, в которых она произведена, если эта порубка совершена повторно.

Помимо повторности в ряде случаев в качестве критерия разграничения преступления и административного проступка советское законодательство предусматривало неоднократность совершения правонарушения. Согласно ст. 206 УК РСФСР 1960 г. мелкое хулиганство, являющееся само по себе административным проступком, но совершенное трижды в течение года, перерастает в преступление и влечет за собой применение к лицу, его совершившему, меры уголовной ответственности.

В настоящее время некоторыми авторами также предлагается  установить главенствующую роль одного из видов ответственностей: уголовной или административной. Чаще всего звучит предложение вернуться к  административной преюдиции.

По мнению С.Ф. Милюкова, «разумное возрождение административной преюдиции… с одной стороны, позволит пресечь на достаточно раннем этапе развитие общественно опасной «карьеры» правонарушителя, а, с другой, без ущерба для интересов законопослушного населения даст возможность сэкономить уголовную репрессию»[28].

Однако такой подход представляется спорным.

Довольно распространенное мнение о том, что административные правонарушения —  предтеча преступлений, многократными исследованиями и практикой не подтверждается[29].

По мнению Ю.А. Ляшевой  законодательное закрепление административной преюдиции не может быть признано обоснованным, «ведь в таком случае за противоправное деяние, совершенное впервые, но обладающее повышенной степенью общественной опасности, лицо должно  быть привлечено к  административной ответственности. И наоборот, лицо, совершившее незначительное по своей общественной опасности правонарушение, будучи ранее привлеченным к административной ответственности, должно подлежать уголовному наказанию»[30].

Это мнение разделяет и Э.Н. Жевлаков, отмечая, что «проступок, сколько бы раз он ни повторялся, не может перерасти путем количественного накопления в новое качество —  преступление»[31].

Кроме того, предлагаемое закрепление приоритета одного из кодексов ставит правоприменителя в затруднительное положение. Ведь если при нынешней неопределенности законодательства суд или иной орган может решать вопрос содержательно, опираясь на собственное правосознание и  здравый смысл, то в условиях категоричной формализации выбора он лишается такой возможности[32].

Будучи совершенным даже повторно, административный проступок не может квалифицироваться как преступление, если характер и степень его общественной опасности не выходят за границы проступка. Если же степень его опасности существенно повышается и достигает уровня преступления, то он должен признаваться таковым и влечь за собой уголовную ответственность. Преступление не может быть суммой проступков. Следует согласиться с мнением, что наличие административного взыскания за предшествующий проступок относится только к личности нарушителя, не повышает степени общественной опасности деяния и, стало быть, не может служить основанием для превращения последующего проступка в преступление. Сколько бы раз лицо ни совершало административного правонарушения, каждое из них —  всего лишь проступок, и по направлению умысла оно не может составлять единого целого, трансформированного в иное качество.

Выдвигаются предложения о необходимости обобщения практики квалификации смежных составов, предусмотренных КоАП РФ и УК РФ, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ[33]. Однако в Постановлении Пленума Верховного Суда невозможно предусмотреть все спорные ситуации, которые могут возникать в правоприменительной деятельности.  УК РФявляется документом важного практического применения, и его нельзя перегружать абстрактным категориями.

Одним из основных требований к законотворческой деятельности является точное указание в правовых нормах оснований и пределов юридической ответственности.

В связи с этим представляется целесообразным включить в примечания соответствующих статей УК и КоАП РФ определения признаков, конкретизирующих размер ущерба и тяжесть последствий правонарушений. В ряде статей УК РФ подобный подход уже успешно применяется (см., например, статьи 146, 169, 228, 228.1, 229 УК РФ). Кроме того, в процессе законотворческой деятельности в диспозициях правовых норм необходимо детально отражать состав административных правонарушений и преступлений, не допуская расплывчатых формулировок. Понятия «крупный ущерб», «значительный ущерб» и т. п. должны быть конкретизированы.

Библиография

1  См. Галахова А.В. О юридической технике и судебном толковании смежных преступлений и административных правонарушений  // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы: Материалы IV Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 250-летию образования МГУ им. М.В. Ломоносова (27-28 мая 2004 г.) —  М. : ЛексЭст, 2005. С. 123.

2  См. Константинов П.Ю., Соловьева А.К., Стуканов А.П. Взаимосвязь административных правонарушений и преступлений: проблемы теории и практики // Правоведение.   2005.  № 3. С. 59.

3  Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории советского права // Советское государство и право.   1956.  № 7. С. 39.

4 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. — М.: Юрайт, 2007.// СПС «Гарант».

5  См. Курс уголовного права. Т.1. Общая часть. Учение о преступлении / Под ред. док-ра юрид. наук, проф. Н.Ф. Кузнецовой, канд. юрид. наук, доц. И.М.Тяжковой. —  М.: ИКД «Зерцало-М», 2002.// СПС «Гарант». С. 156.

6 Дурманов Н. Д. Понятие преступления. —  М.—Л.: АН СССР, 1948. С.135.

7 Курс уголовного права. Т.  1. Общая часть. —  С. 156.

8 Российское уголовное право. Общая часть: учеб. / Под ред. Кудрявцева В.Н., Наумова А.В. —  М.: Спарк, 1997. С. 77-78.

9 Якуба О.М. Административная ответственность. —  М.: Юрид. лит., 1972. С. 42.

10 Ершов, В. Н. Административные проступки в советской розничной торговле и борьба с ними : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Ершов В.Н. —  М., 1955.

11 Моргун О.И. Административно-правовые средства борьбы с правонарушениями в сфере охраны морских биологических ресурсов: Дис. … канд. юрид. наук.  —  Хабаровск, 2004.

12 Шемшученко Ю.С.  Правовые проблемы экологии. —  Киев: Наук. думка, 1989.

13 Гришаев П.И. Понятие преступления и причины преступности. —  М.: ВЮЗИ, 1960. С. 28-33.

14 Уголовное право России. Общая часть / Под ред. проф. А.И. Рарога. —  М.: ИМПЭ, 1998.  С. 42.

15 Шаргородский М.Д. Избранные труды / Сост. и пред. док-ра юрид. наук, проф. Б.В. Волженкина. —  СПб.: Юридический центр пресс, 2004. С. 52.

16  Уголовное право России: Учебник для вузов. В 2 т. Т. 1. Общая часть /Отв. ред. А.Н. Игнатов, Ю.А. Красиков. —  М. :  НОРМА-ИНФРА-М, 1998.  С.  66.

17 Азарян Е.Р. Преступление. Наказание. Правопорядок. —  СПб. : Юридический центр пресс, 2004. С. 16.

18  Шишов О.Ф. Преступление и административный проступок : Учебное пособие. —  М.: Изд-во ВЮЗИ, 1967. С. 48.

19  Ершов В.Н. Административные проступки в советской розничной торговле и борьба с ними: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. —  М., 1955. С. 4—9.

20  Шемшученко Ю.С.  Правовые проблемы экологии. —  Киев, 1989. С. 152-153.

21 Шишов О.Ф. О разграничении преступлений и административных проступков в советском праве // Советское государство и право. 1961. № 6. С. 64.

22 Шаргородский М.Д. Избранные труды / Сост. и пред. проф. Б.В. Волженкина. —  СПб.: Юридический Центр пресс, 2004.  С. 52.

23 О введении в действие Уголовного кодекса РСФСР редакции 1926 г. (вместе с Уголовным кодексом РСФСР): постановление ВЦИК от 22 ноября 1926 г. // Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. —  1926. № 80. Ст. 600.

24 Жевлаков Э.Н. Уголовно-правовая охрана окружающей природной среды в Российской Федерации. —  М. : НИИ проблем укрепления законности и правопорядка, 2002. //СПС «Гарант».

25 Галахова А.В. О юридической технике и судебном толковании смежных преступлений и административных правонарушений  // Соотношение преступлений и иных правонарушений. —  М. : ЛексЭст, 2005. С. 123.

26 Кобзева Е.В. Оценочные признаки в уголовном законе / под ред. Н.А. Лопашенко. —  Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2004. С. 100.

27 Зуев В.Л. Расследование дел о преступлениях с административной преюдицией: Учеб. пособие / Под ред. В.И. Жулева. —  М. : НИИ МВД России, 1993. С. 12.

28 Милюков С.Ф. Административное и уголовное законодательство: рядом или вместе? // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы. Мат-лы IV Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 250-летию образования МГУ им. М.В. Ломоносова. 27-28 мая 2004 г. —  М.: ЛексЭст, 2005. С. 379.

29  Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. —  М. : Юристъ, 2001. С. 183.

30 Ляшева Ю.А. Уголовная ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов: проблемы законодательной техники и правоприменения: Дис. … канд. юрид. наук. —  СПб, 2006. С. 172.

31  Э.Н. Жевлаков. Указ. соч.

32 См. : Кирюшкин М.В. От правонарушения к преступлению: логика межотраслевых связей // Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы: мат-лы IV Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 250-летию образования МГУ им. М.В. Ломоносова. 27-28 мая 2004 г. —  М.: ЛексЭст, 2005. С. 219.

33 Шергин А.П. Административно-деликтное законодательство России: состояние, проблемы, перспективы // Административное право и административный  процесс. —  М. : Юристъ, 2004. С. 179.