Особенности механизма правового регулирования деятельности судебных приставов России на разных этапах функционирования государства

УДК 342.9:347.9(091)

Страницы в журнале:  35-43

Ю.Н. Сибилёв,

действительный государственный советник юстиции 3-го класса,  помощник директора Федеральной службы судебных приставов unsibilev@yandex.ru

Рассматриваются исторические этапы возникновения и становления института принудительного исполнения судебных актов начиная с эпохи Киевской Руси до наших дней. Отмечаются особенности механизма правового регулирования деятельности судебных приставов России как совокупности правовых и административно-организационных мер, способствующих эффективному исполнению судебных и иных актов. Затрагиваются проблемы материальной заинтересованности судебных приставов в результатах труда.

Ключевые слова: исполнительное производство, судебный пристав, вознаграждение, эффективность исполнения судебных актов.

Правовая природа исполнительного производства тесно связана с экономической и финансовой деятельностью человека. И хотя процедура исполнения судебных и иных решений по взысканию долгов имеет многовековую историю и является обязательным атрибутом любого общества, в российской юридической науке вопрос о правовой природе исполнительного производства остается спорным.

Эволюция процедуры взыскания долгов, как отмечают многие исследователи, тесно связана с реформированием исполнительного процесса. В России такое реформирование производилось в 1261, 1649, 1864, 1918, 1923, 1964, 1997 и 2007—2008 годах [16, с. 28]. Оно заключалось в разработке и внедрении адекватных правовых средств, образующих «нормативно организованный, последовательно осуществляемый комплексный процесс, направленный на результативное воплощение правовых норм в жизнь» [1]. Такой подход к установлению этапов развития исполнительных действий, на наш взгляд, является отражением анализа дошедших до наших дней немногих информационных источников, связанных с совершенствованием механизма правового регулирования деятельности судебных приставов.

В.В. Лазарев и С.В. Липень считают, что механизм правового регулирования — это система правовых средств, при помощи которых осуществляется регулирование общественных отношений [18, с. 369].

Впервые значительная часть норм устного обычного права, связанных с приведением в исполнение судебных приговоров и решений, в обработанном виде вошла в «Русскую Правду», первый сборник которой, по разным источникам, датируется 1016 и 1054 годами [27, с. 27—80]. Как справедливо отмечает В.М. Голубев, «раннефеодальный суд уже предполагал вспомогательных служащих, обеспечивающих и содействующих судебному процессу. Наряду с дружинниками упоминаются ябедник — княжеский судья с функциями судебного следователя и исполнителя, и мечник (вооруженный мечом княжеский слуга, выполняющий функции судебного пристава)» [6, с. 10—14].

В обязанности мечников входило в основном исполнение денежных взысканий по решению суда, поскольку в качестве основного наказания виновные уплачивали штрафы. Помимо производства взысканий и сбора судебных пошлин мечники должны были участвовать в испытании должников железом, а также обеспечивать явку в суд истцов и ответчиков, безопасность судей и охранять общественный порядок. Эффективность исполнения достигалась обеспечением относительной безопасности мечника (за его убийство сумма штрафа составляла 40 гривен, а за самовольное истязание — 12 гривен), а также его вознаграждением (он получал часть судебной пошлины или плату за организацию «поля», т. е. судебного поединка тяжущихся, за испытание железом, водой и присягой).

Указываются разные даты первого упоминания о приставах, однако самые ранние сведения о них имеются в берестяных новгородских грамотах XII века. В.М. Голубев, в частности, ссылается на берестяную грамоту середины XII века № 235, в которой содержится жалоба на деятельность ябедников [6, с. 10—14]. Более поздними источниками сведений об исполнении судебных решений являются памятники феодального права — Новгородская и Псковская судные грамоты.

Новгородская судная грамота — памятник права Новгородской республики XV века, дошедший до нас лишь во фрагментарном виде, в ее последней, так называемой Московской редакции 1471 года [22]. В ней обозначен круг лиц, выполняющих различные функции в судебной системе, и наряду с дьяками и писцами упоминаются приставы, позовники, межники, подвойские и другие исполнители. Обязательными участниками судебного процесса были два пристава, представляющие интересы сторон. В ст. 25 Новгородской судной грамоты сказано, что в приставах должно быть «людям добрым»; которые должны «судити им в правду после принесения присяги с целованием креста» [22]. Эти требования, а также  установление месячного срока должнику для исполнения решения и указание на возможность принудительного исполнения являются, на наш взгляд, первыми правовыми нормами, закрепляющими статус лиц, участвующих в исполнительном производстве, их задачи и требования, предъявляемые к ним, как обязательные условия эффективности (качественного выполнения) работы.

Более подробные сведения о приставах представлены в Псковской судной грамоте [26], сохранившейся целиком и дошедшей до нас в редакции 1462 года. Особая роль в ней отводилась позывникам, подвойским, подверникам и т. п., которых исследователь Псковской судной грамоты И.Д. Мартысевич называет агентами суда, выполнявшими функции судебного исполнителя [19, с. 198—199]. «Приставы в Пскове делились на две категории: одни вызывали в суд ответчиков и были сходны с должностными лицами. Другие имели значение людей, избранных обществом на случай всевозможных следственных действий, в которых было необходимо присутствие честных людей. Приставы присутствовали в суде со стороны общества, а не находились на государственной службе» [19, с. 198—199]. Принципы отбора приставов наряду с достойной оплатой в зависимости от сложности поручения суда и помощи истцу в исполнении судебного решения являлись в этот исторический период условием результативности в работе.

Процесс становления института исполнительного производства и правового регулирования деятельности судебных приставов России обрел видимые очертания с появлением общегосударственного сборника законов — Судебника 1497 года («Судебник Ивана Великого») [31, с. 54—61]. Преобладающая часть статей Судебника была посвящена судебному процессу, в котором участвовали особые судебные приставы — недельщики. Недельщики исполняли свои обязанности по неделям, чередуя службу с отдыхом. Судебник регламентирует общий порядок выполнения недельщиком своих должностных обязанностей. Появляются правовые нормы, определяющие взимание пошлин, взыскание с должника убытков и расходов, причиненных «волокитой», вводится запрет брать посулы (взятки), определяется порядок вознаграждения приставов, предусматривается полная материальная ответственность приставов за ненадлежащее исполнение обязанностей. Фактически вводится дополнительное требование к кандидатам на должность, согласно которому приставом мог быть только в достаточной мере состоятельный человек. С принятием Судебника 1497 года началось формирование механизма правового регулирования действий особых должностных лиц, призванных обеспечивать исполнение судебных решений.

Дальнейшее правовое регулирование деятельности лиц, исполняющих судебные решения, продолжил Судебник 1550 года, который стал базой последующего развития законодательства и его кодификации. Упорядочивается деятельность судебных приставов, устанавливается контроль за недельщиками со стороны местных властей, что исключало появление самозваных приставов и повышало ответственность за ненадлежащее исполнение ими должностных обязанностей. «Недельщиков, уличенных во взяточничестве, били кнутом на торге, взыскивали с них сумму взятого «посула» в тройном размере, выгоняли со службы и сажали в тюрьму» [7, с. 33—38].

Начиная со второй половины XVI века, с введением приказной системы управления, судебные приставы разделяются по приказам, что определило их работу только со «своими» ответчиками на определенной обслуживаемой территории. Это положительно повлияло на результаты работы. В этот период к обязанностям судебных приставов прибавилось взыскание налогов и сборов с населения, о чем свидетельствует Уставная земская грамота 1552 года. Разрешение иметь не более семи ответственных помощников (ездоков) стало действенной правовой нормой повышения эффективности работы.

Существенно повлияло и во многом определило развитие правовой системы Российского государства вплоть до первой трети XIX века Соборное уложение 1649 года, в котором главы X—XV были посвящены судоустройству и судопроизводству. Деятельность судебных приставов подробно регламентировали 12 статей главы X. Появился институт поручительства, была предусмотрена очередность удовлетворения взысканий в пользу иностранцев и казны, а также в пользу частных лиц. «По сути, это являлось прообразом современной системы очередности удовлетворения требований взыскателей, — отмечает В.М. Голубев. — Сначала удовлетворялся иск самого крупного кредитора, потом следующего и так далее. Часто бывало, что, удовлетворив иск одного или нескольких заимодателей, должник окончательно разорялся, и остальным кредиторам ничего не оставалось делать, кроме как отправлять его на публичную порку — «правеж» или заставлять отрабатывать долги» [6, с. 10—24].

Нормы Соборного уложения предусматривали три способа исполнения судебных решений: наложение взыскания на имущество должника, правеж и отдача головою [5, с. 15]. Следует отметить, что эти исторически сложившиеся на Руси способы были направлены на реальное (эффективное) исполнение. В их основе лежало соблюдение принципа ограничения при изъятии имущества должника, что, по мнению О.В. Исаенковой, предопределило выделение современного принципа неприкосновенности минимума средств существования должника [15, с. 48]. Если имущества не хватало для погашения долга или оно отсутствовало, должника отдавали взыскателю «головою до выслуги или до искупу», пока он не отработает долг полностью. Правеж стал применяться и в судебных взысканиях и просуществовал до 15 января 1718 г. [6, с. 10—24].

Анализируя правовую природу деятельности приставов в XVII веке, следует отметить тенденцию конкретизации правовых норм, определяющих эффективность их работы. Нельзя не согласиться с утверждением исследователя русского средневекового права В.В. Момотова о том, что «существовали… специальные высокоэффективные механизмы исполнения решения суда, побуждающие стороны, участвующие в судебных разбирательствах, брать на себя оплату части расходов, связанных с исполнением решения. Взимание соответствующей платы было законодательно урегулировано и способствовало повышению эффективности правосудия» [21, с. 394].

Новый этап правового регулирования исполнения судебных решений обусловлен преобразованиями Петра I. Особенность этого этапа — развитие государственной власти в рамках общеевропейских традиций и первая попытка отделить судебные органы от государственных. Преобразования в исполнительном производстве продиктованы эволюцией Российского государства по пути становления абсолютной монархии и защиты его интересов. В.М. Голубев приводит извлечение из Указа Петра I от 28 января 1721 г. по исполнению судебных решений: «Одна из главнейших обязанностей блюстителей правосудия… состоит в надзоре, дабы дела вершились не только на бумаге, но чтобы решения безостановочно и скоро были проводимы в действительное исполнение» [6, с. 12]. Должностные лица органов исполнения судебных решений (приставы) стали царскими чиновниками и в дальнейшем, в связи с переходом судебного разбирательства от состязательного процесса к следственному, их полномочия были переданы мелким судебным чинам, полицейским и другим государственным служащим. По мнению ряда авторов, с этим была связана отмена института судебных приставов [8, с. 48; 23,

с. 11—12], которые действовали по строго установленным правовым нормам и несли за свои действия ответственность, что составляло основу механизма эффективности их работы.

Вплоть до Судебной реформы 1864 года в России не существовало специального законодательства, регулирующего общественные отношения в сфере исполнительного производства. Это, безусловно, сказывалось и на уровне исполняемости судебных решений. В.В. Захаров приводит такую статистику: «К середине XIX века число вынесенных решений по гражданским делам практически равнялось количеству неисполненных судебных актов. Например, в 1860 году судами первой и второй инстанций было вынесено 156 273 вердикта, а неисполненных решений в этом же году было 155 960» [12, с. 36]. Решения исполнялись очень медленно: средняя продолжительность исполнительного производства составляла 5 лет.

Только в ходе Судебной реформы 1864 года исполнительное производство получило новый импульс: был образован институт судебных приставов. Порядок и сущность приведения в исполнение судебных решений по Уставу гражданского судопроизводства 1864 года существенно отличались от дореформенной процедуры. Одним из главных отличий было то, что в основу дореформенной процедуры был положен публичный принцип возбуждения исполнительного производства, в силу которого исполнительное производство возбуждалось и решения приводились в исполнение с помощью полиции, даже в отсутствие просьбы взыскателя. Устав распространил на исполнительное производство действие принципа диспозитивности. Это выразилось в том, что судебные решения обращались теперь к исполнению не иначе как по желанию взыскателя, взыскатель  определял и способ исполнения.

С учетом исторического опыта и предшествующей практики были определены требования к должности судебного пристава (ст. 299), порядок его вступления в должность (статьи 300—311), права, преимущества (статьи 312—320), обязанности и меры ответственности судебных приставов (статьи 321—332) [24,

с. 43—43]. Впервые регламентируются действия судебного пристава и сторон, участвующих в исполнении, а также появляется прообраз понятия «исполнительное производство». Под ним, на наш взгляд, следует понимать «особый журнал», в который судебный пристав обязан был записывать все свои действия по исполнению решения. Перечень записей в журнале носил императивный характер и его положения являлись обязательными. Их сущность сводилась к проведению организационных, процессуальных и административных действий и, в зависимости от сложности и объема проделанной работы, эти действия оценивались определенной таксой — суммой вознаграждения, причитавшейся судебному приставу. При этом размер таксы не зависел от размера имевшегося долга [11, с. 44—48]. Эти деньги не входили в счет общей суммы вознаграждения, причитавшегося судебным приставам, а выдавались каждому из них отдельно помимо оклада. Размеры этой суммы не ограничивались и определялись Временной таксой вознаграждения судебных приставов, которая по представлению судебных палат министру юстиции утверждалась и изменялась в законодательном порядке. Фактически этим нормативным документом определялся перечень исполнительных действий судебного пристава, составивших основу механизма правового регулирования. Оклад ежегодного денежного содержания судебных приставов при окружных судах и кассационном департаменте Сената и при Судебной палате составлял 600 руб. (300 руб. жалованья и по 150 руб. — столовые и квартирные серебром).

Таким образом, в период с 1864 по 1917 год в рамках гражданского процессуального права зародился институт исполнительного производства, сущность которого заключалась в защите прав взыскателя и мотивации деятельности судебного пристава.

После Октябрьской революции 1917 года функции по исполнению судебных постановлений выполняли судебные исполнители, состоявшие на службе при судах. Исполнительное производство стало составной частью гражданского процесса, в ходе исполнительного производства могли реализовываться только судебные акты имущественного характера. В этот период порядок принудительного исполнения судебных решений впервые был регламентирован в Гражданском процессуальном кодексе РСФСР 1923 года, а также в некоторых других актах. Декретом Совета Народных Комиссаров от 12 июня 1923 г. была установлена такса оплаты за проведенные исполнительные действия. Это являлось продолжением исторических традиций и существенной правовой нормой, мотивирующей судебных исполнителей на более результативную работу. Позже порядок правового регулирования исполнительного производства стал определяться Гражданским процессуальным кодексом РСФСР 1964 года и Инструкцией Министерства юстиции СССР от 24.04.1973 № 7 «О порядке исполнения судебных решений». В ней предусматривалась выплата 5%-ного премиального вознаграждения судебным исполнителям за работу по взысканию денежных сумм в возмещение ущерба от растрат и хищений (от взысканной суммы) [14, с. 261]. Таким нормативно-правовым способом поддерживался интерес судебных исполнителей к исполнению определенного типа решений, которые в тот момент являлись приоритетными для государства.

Дальнейшее развитие правовых норм исполнительного производства определялось приказом Министерства юстиции СССР от 15.11.1985 № 22, утвердившим «Инструкцию об исполнительном производстве». Статьей 268 данной инструкции предусматривалась возможность выплаты премиального вознаграждения судебным исполнителям за работу по взысканию денежных сумм в возмещение ущерба в порядке и размерах, определенных действующим законодательством.

Таким образом, в России имеется определенная совокупность исторических источников нормативно-правового регулирования деятельности судебных приставов. Инструкции по исполнительному производству 1973 и 1985 годов в дальнейшем легли в основу базовых федеральных законов, регулирующих сферу исполнительного производства: Федерального закона от 21.07.1997 № 118-ФЗ «О судебных приставах» и Федерального закона от 21.07.1997 № 119-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее — Закон № 119-ФЗ) (утратил силу с 01.02.2008). Эти законы позволили «рассматривать исполнительное производство как совершенно особый процесс, отличный от гражданского процесса, так как ему были присущи свои цели, принципы, особенные правоотношения и место в системе права» [28, с. 152].

Во имя соблюдения принципа эффективности исполнения была введена правовая норма, предусматривающая возможность вознаграждения судебных приставов-исполнителей (ст. 89 Закона № 119-ФЗ). Условием вознаграждения являлось реальное и своевременное исполнение требований исполнительного документа, за которое оно устанавливалось в размере 5% от взысканной суммы или стоимости имущества, но не более 10 минимальных размеров оплаты труда, а по исполнительному документу неимущественного характера — 5 минимальных размеров оплаты труда. Это являлось серьезным стимулирующим фактором и мотивацией к повышению эффективности работы. С 1998 по 2002 год на исполнении в службе судебных приставов находилось более 86,6 млн исполнительных документов. Около 67 млн документов были исполнены, в том числе 34,2 млн (50,4%) окончены реальным исполнением, что позволило вернуть взыскателям и в бюджеты различных уровней более 426 млрд руб. [3, с. 3].

Таким образом, в механизме правового регулирования исполнительного производства можно выделить два определяющих фактора: нормативно-правовую базу, регламентирующую процессуальные действия судебных приставов по исполнению судебных и иных решений, и нормы, закрепляющие материальную заинтересованность судебных приставов и их мотивацию по выполнению обязанностей с большей эффективностью.

Фактически на всех этапах функционирования государства институт вознаграждения труда судебных приставов активно применялся в той или иной форме. Вместе с тем вплоть до 2004 года система оценки эффективности исполнительного производства в России отсутствовала. В данном контексте уместно привести мнение В.Н. Кудрявцева о том, что «решение задачи по оптимизации системы связано с выбором приемов и способов регулирования. Соответствие применяемых правовых средств цели управленческого воздействия — это основное условие его эффективности» [17, с. 77—88].

Федеральный закон от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» расширил механизм правового регулирования публичных отношений, возникающих при предъявлении исполнительных документов в Федеральную службу судебных приставов. Большинство новых правовых норм преследовали цель повышения эффективности деятельности ФССП России. Вместе с тем данном законе отсутствуют нормы, регламентирующие возможность вознаграждения судебных приставов за результаты работы, что, на наш взгляд, является существенным упущением разработчиков.

Институт вознаграждения судебных приставов имеет глубокие исторические корни. На всех этапах функционирования государства он применялся в качестве императивной нормы, побуждающей судебных приставов к более эффективной работе. Необходимо отметить, что институт вознаграждения судебного пристава закреплен в законодательстве ряда государств [10, с. 87]. Сущность применения института вознаграждения в государствах ближнего зарубежья, в частности, заключается в дополнительном вознаграждении судебных приставов за реальное (полное, частичное) и своевременное исполнение.

Возобновление данного института в законодательстве Российской Федерации о судебных приставах и об исполнительном производстве на сегодняшний день является крайне актуальным, и его необходимо рассматривать в ходе проводимой Федеральной службой судебных приставов работы по совершенствованию законодательства об исполнительном производстве.

«Вознаграждение судебному приставу не есть нечто подобное награде, а есть не что иное, как дополнительное жалованье, при том, по возможности, пропорционально затраченному труду», — указано в Практическом руководстве для судебных приставов 1892 года [25, с. 8]. Введение института вознаграждения судебных приставов поддерживается многими учеными-правоведами и практиками в области управления и исполнительного производства. В конце 80-х годов XX века эта система действовала эффективно в рамках смешанной системы исполнения СССР и России. Д.Х. Валеев и В.В. Ярков считают, что отказ от института вознаграждения следует признать ошибочным, поскольку данное поощрение могло бы повысить эффективность исполнительного производства [4, с. 195; 35, с. 88]. В.В. Ярков, в частности, отмечает, что небюджетная система исполнения использует этот уже давно известный механизм мотивации в полной мере.

В.А. Гуреев также рассматривает систему оплаты труда судебных приставов, ориентированную на большую эффективность в зависимости от конкретного результата, как общепризнанный факт, нашедший подтверждение во всех правопорядках [9, с. 327]. А.И. Хикматуллин полагает, что поощрение экономической заинтересованности судебных приставов будет способствовать более эффективному исполнению [33, с. 232]. С.А. Шапиро замечает, что вознаграждение служит для побуждения людей к эффективной деятельности [34, с. 8].

Очевидно, что низкий уровень оплаты труда и социальных гарантий повышает коррупционные риски и делает профессию судебного пристава непривлекательной. К примеру, каждым судебным приставом-исполнителем по исполнительным производствам, оконченным фактическим исполнением, в 2013 году взыскано свыше 16,1 млн руб.,  т. е. более 1,3 млн руб. ежемесячно; за рабочий день взыскивалось 65 тыс. руб. при ежемесячных затратах на содержание судебного пристава 15—20 тыс. руб.

В настоящее время на государственном уровне прорабатывается вопрос об улучшении материального обеспечения судебных приставов за счет внесения дополнений в Федеральный закон «О судебных приставах», предусматривающих установление дополнительных выплат в виде надбавки за специальный режим работы в размере от 50 до 150% должностного оклада. Порядок выплаты надбавки будет определяться главным судебным приставом Российской Федерации. Однако, на наш взгляд, влияние этой нормы на эффективность исполнительного производства будет временным, так как эта надбавка не мотивирует судебного пристава-исполнителя на постоянную заинтересованность в достижении высоких результатов. Необходимо вернуться к нормативному закреплению вознаграждения судебных приставов с учетом ранее существовавшего в СССР и России механизма, сложившейся практики в странах СНГ, восстановив этот институт как наиболее значимый административно-правовой регулятор эффективности.

В качестве альтернативы, полагаем, можно ввести вознаграждение за эффективное исполнение социально значимых исполнительных производств: взыскание заработной платы, алиментов и задолженности по алиментным обязательствам (оплата вознаграждения осуществляется из суммы исполнительского сбора). При своевременном взыскании штрафов по постановлениям специально уполномоченных органов, а также в пользу кредитных организаций можно предусмотреть отчисление процентов и перечисление денежных средств от взысканной суммы на специальный счет в пользу судебного пристава-исполнителя, окончившего реально исполнительный документ.

Поощрение экономической заинтересованности судебных приставов в целях повышения эффективности исполнения судебных и иных актов  должно рассматриваться как постоянное совершенствование механизма правового регулирования в динамике развития всей системы исполнения. Нельзя не согласиться с мнением А.В. Малько, определившего механизм правового регулирования как систему правовых средств, организованных наиболее последовательным образом в целях преодоления препятствий, возникающих на пути удовлетворения интересов субъектов права [32, с. 625]. Цели сторон исполнительного производства различны, но деятельность судебного пристава-исполнителя в любом случае направлена за защиту их прав и законных интересов. При этом понятие эффективности исполнения судебных и иных актов выступает как базовое, без понимания и осмысления которого невозможно перейти к обоснованию и исследованию системы оценки деятельности судебных приставов.

Таким образом, в основу эффективности деятельности судебных приставов России положена природа взаимоотношений, возникающих между различными социальными группами, регулятором которых выступают общеобязательные предписания и нормы, составляющие основу механизма правового регулирования по достижению целей и задач на определенном этапе функционирования государства.

Механизм правового регулирования эффективности деятельности судебных приставов следует рассматривать как совокупность юридических средств, возникающих и меняющихся по воле субъекта управления на определенных этапах развития. Достаточность этих средств, их качество является важным, но не единственным условием достижения эффективности деятельности [2, с. 4].

На наш взгляд, эффективность деятельности судебных приставов во многом определяется уровнем достижения и реализации управленческих функций государства как субъекта социального управления.

Список литературы

1. Абрамова А.А. Эффективность механизма правового регулирования: дис.  ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2006.

2. Алехин А.П., Кармолицкий А.А., Козлов Ю.М. Административное право Российской Федерации. М., 1997. С. 4.

3. Бюллетень службы судебных приставов Министерства юстиции Российской Федерации. 2003. № 2 (9). С. 3.

4. Валеев Д.Х. Проблемы повышения эффективности исполнительного производства в России // Сб. материалов международной науч.-практ. конференции, г. Казань. М.: Статут, 2011. С. 195.

5. Викут М.А., Исаенкова О.В. Исполнительное производство. М., 2001. С. 15.

6. Голубев В.М. Институт судебных приставов в России: историко-правовое исследование. М., 2011. С. 10—24.

7. Голубев В.М., Исаенкова О.В. История развития исполнительного производства в России до Соборного уложения 1649 года // Уголовное судопроизводство. 2009. № 3. С. 33-38.

8. Горбачева Е.В. Недельщики, мечники, праведчики, доводчики, ябедники и другие // Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. 2001. № 1. С. 48.

9. Гуреев В.А. Проблемы идентификации концептуальной модели развития Федеральной службы судебных приставов в Российской Федерации: моногр. М., 2013. С. 327.

10. Елисеева М.Н. Вознаграждение судебных приставов-исполнителей: зарубежный опыт и российская действительность // Современное право. 2011. № 10.

11. Захаров В.В. Система вознаграждения судебных приставов в России в 1864—1917 гг. // Арбитражный и гражданский процесс. 2003. № 7. С. 44—48.

12. Захаров В.В. Практика отечественного исполнительного производства в первой половине XIX века // Практика исполнительного производства. 2008. № 6. С. 36.

13. Иловайский Д.И. История России в 5 т. Т. 5. Отец Петра Великого (Алексей Михайлович и его ближайшие преемники). URL: http://rushist.com/index.php/ilovajskij-5

14. О порядке исполнения судебных решений: инструкция Министерства юстиции СССР от 24.04.1973 № 7 // Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР.  1979. № 11. С. 261.

15. Исаенкова О.В. Проблемы исполнительного производства в гражданской юрисдикции: моногр. Саратов, 2002. С. 48.

16. Исаенкова О.В. Исполнительное производство в Российской Федерации. Курс лекций: учеб. пособие  М., 2008. С. 28.

17. Кудрявцев В.Н. и др. Эффективность правовых норм. М., 1980. С. 88.

18. Лазарев В.В., Липень С.В. Теория государства и права: учеб. для вузов. М., Юрист, 1998. С. 369.

19. Мартысевич И.Д. Псковская судная грамота. М., 1951. С. 198—199.

20. Михайлов М. История образования и развития системы русского гражданского судопроизводства до Уложения 1649 года. СПб.: Типография Карла Крайя, 1848. С.75.

21. Момотов В.В. Формирование русского средневекового права в IX—XVI веках. М.: Зерцало-М, 2003. С. 394.

22. Новгородская судная грамота // Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. / под ред. В.Л. Янина. М., 1984. Т. 1. Законодательство Древней Руси.

23. Орлов В.А. Ответственность судебного пристава-исполнителя в России. М.: Спарк, 2005.С. 11—12.

24. Права и обязанности судебныхъ приставовъ, а также взыскателей, должниковъ и частныхъ лицъ при исполнении судебныхъ решений. Репринтное издание. М.: Воениздат, 2010. С. 42—43.

25. Практическое руководство для судебных приставов, исполняющих их обязанности чинов полиции и взыскателей. Составлено судебным приставом Уфимского Мирового Съезда А.Н. Якимовым. Уфа: Печатня Н. Блохина, 1892. С. 8.

26. Псковская судная грамота // Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. / под ред. В.Л. Янина. М., 1984. Т. 1. Законодательство Древней Руси.

27. Русская Правда // Российское законодательство Х—ХХ веков. В 9 т. / под ред. В.Л. Янина. М.,  1984. Т. 1.  Законодательство Древней Руси. С. 27—80.

28. Свирин Ю.А. Дивергенция в системе права: моногр. М., 2012. С. 152.

29. Соборное Уложение 1649 года // Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. / под ред. В.Л. Янина. М., 1985.

30. Соборное уложение 1649 года и его значение. URL: http://rushist.com/index.php/tutorials/plat-tutorial/126-plat-tut-82.

31. Судебник 1497 года // Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. / под ред. В.Л. Янина. М., 1985. Т. 2. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. С. 54—61.

32. Теория государства и права / под ред. Н.И. Ма-тузова, А.В. Малько. М.: Юрист, 1997. С. 625.

33. Хикматуллин А.И. Актуальные вопросы практики применения мер принудительного исполнения // Сб. материалов международной науч.-практ. конференции, г. Казань. М.: Статут, 2011. С. 232.

34. Шапиро С.А. Мотивация. М.: ГроссМедиа, Росбух, 2008. С. 8.

35. Ярков В.В. О предложениях по совершенствованию исполнения судебных актов // Аналити-ческий вестник Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации. М., 2010. С. 88.