Особенности признаков субъективной стороны торговли людьми

УДК 343.412.2 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №7 2011 Страницы в журнале: 132-135

В.М. ГАММАЕВ,

младший советник юстиции, старший помощник прокурора Кировского района г. Махачкалы

Рассмотрены вопросы квалификации торговли людьми по признакам субъективной стороны преступления. Даны рекомендации по изменению конструкции нормы путем исключения такого конструктивного признака, как совершение торговли людьми с целью эксплуатации человека.

Ключевые слова: субъективная сторона преступления, ответственность за торговлю людьми.

Features symptoms subjectively trafficking

 Gammaev V.

The questions of qualifications of human trafficking on the basis of the subjective aspect of the crime. The recommendations for changes in design rules by excluding such a constructive feature, as the commission of trafficking for exploitation of people.

 Keywords: mental element in crime, human trafficking.

Уголовно-правовой анализ субъективной стороны преступления имеет важное практическое и научное значение, характеризуясь при этом некоторыми проблемами и спорными вопросами.

По мнению А.И. Рарога, под субъективной стороной преступления понимается психическая деятельность лица, непосредственно связанная с совершением преступления. Если объективная сторона преступления составляет его фактическое содержание, то субъективная сторона образует содержание психологическое, т. е. характеризует процессы, протекающие в психике виновного. Она не поддается непосредственному чувственному восприятию, а познается только путем анализа и оценки всех объективных обстоятельств совершения преступления. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких юридических признаков, как вина, мотив и цель. Эти признаки органически связаны между собой и взаимозависимы, однако представляют психологические явления с самостоятельным содержанием, и ни одно из них не включает другого в качестве составной части[1].

Вина является основным и обязательным признаком субъективной стороны любого состава преступления. Согласно ч. 1 ст. 5 УК РФ лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. В соответствии с ч. 2 ст. 5 объективное вменение, т. е. уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается.

Итак, вина есть психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших ценностей общества[2].

Элементами вины как психического отношения являются сознание и воля, которые в своей совокупности образуют ее содержание. Таким образом, вина характеризуется двумя слагаемыми: интеллектуальным и волевым элементами.

Уголовный закон дифференцирует формы вины исходя из разновидностей содержания интеллектуального и волевого момента и их сочетания: умысел (прямой, косвенный) и неосторожность (легкомыслие, небрежность).

Торговля людьми, предусмотренная ч. 1 ст. 127.1 УК РФ, по своей конструкции является формальным составом преступления, следовательно, его субъективная сторона характеризуется виной в виде прямого умысла. Интеллектуальный момент умысла состоит в том, что лицо осознает общественно опасный характер своего деяния, а волевой — тем, что лицо желает его совершить.

При выполнении объективной стороны торговли людьми лицо осознает, что покупает, продает, вербует, перевозит, передает, укрывает, получает человека и совершает иные сделки в целях его эксплуатации и желает так поступить.

Понимание виновным общественной опасности торговли людьми предполагает фактическое осознание характера и социальной значимости тех общественных отношений, на которые он посягает, а также осмысление содержания своих действий и фактических обстоятельств совершенного деяния, а именно время, место, способ, орудия, средства и т. д.

По времени возникновения умысел подразделяется на заранее обдуманный и внезапно возникший[3]. Такие виды умысла имеют значение для решения вопроса о степени виновности и поэтому должны учитываться при разрешении уголовных дел.

Внезапно возникшим является такой умысел, при котором вследствие незначительности промежутка времени от его появления до реализации практически исключается возможность спланировать и реализовать меры по предупреждению данного деяния. Когда же имеется возможность спланировать и реализовать меры по предупреждению деяния, умысел признается заранее обдуманным.

Уголовно-правовое значение деления умысла на виды заключается в том, что только при заранее обдуманном умысле могут быть определены стадии приготовления к преступлению и соучастие, выражающееся в совершении преступления по предварительному сговору группой лиц, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией).

Преступления, совершенные с заранее обдуманным умыслом, более опасны, чем совершенные с внезапно возникшим умыслом. Как показало изучение правоохранительной и судебной практики, при торговле людьми преобладает заранее обдуманный умысел. Однако не исключены случаи совершения торговли людьми и при внезапно возникшем умысле: например, продажа ребенка родителями, находящимися в состоянии алкогольного опьянения.

При совершении преступлений против личности для точной квалификации приобретает важное значение деление умысла на определенный и неопределенный. При определенном умысле в сознании виновного точно конкретизирован преступный результат (общественно опасные последствия) его деяния; при простом определенном умысле сознание охватывает только один преступный результат. Для неопределенного умысла характерно то, что преступный результат хотя и охватывается предвидением виновного, но в его представлении индивидуально не определен (например, если злоумышленники занимаются вербовкой и последующей продажей как взрослых людей, так и несовершеннолетних).

Значение деления умысла на определенный и неопределенный состоит в следующем. В первом случае деяние квалифицируется по направленности умысла: если причиняется преступный результат, не охватывавшийся предвидением виновного, то содеянное квалифицируется как покушение на то преступление, последствия которого были отражены в таком предвидении. Например, преступник, осуществляя вербовку в целях последующей эксплуатации, предполагал, что действует в отношении несовершеннолетнего лица, а фактически лицо было совершеннолетним. Данное преступление квалифицируется как покушение на преступление, предусмотренное п. «б» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ.

Во втором случае содеянное квалифицируется по фактически наступившему результату. Если изменить приведенный пример и принять, что предвидением виновного охватывалось любое из последствий (вербовка несовершеннолетнего или совершеннолетнего лица), то следует прийти к другому выводу: преступник действовал с неопределенным умыслом, и потому содеянное подлежит квалифицировать как оконченное преступление — совершение вербовки в целях эксплуатации в отношении заведомо несовершеннолетнего лица.

При покушении на преступление с альтернативным умыслом содеянное квалифицируется как покушение на преступление, наименьшее по степени тяжести. В данной ситуации действует правило, согласно которому все сомнения, в том числе и в части квалификации деяния, толкуются в пользу виновного.

Определенный умысел, как простой, так и альтернативный, может быть только прямым. Действуя с таким умыслом, виновный всегда желает наступления преступного результата. Неопределенный умысел может быть прямым или косвенным, т. е. лицо может желать наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия) либо сознательно допускать их или относиться к ним безразлично.

Мотив или цель, выступающие в общем понятии субъективной стороны состава в качестве факультативных признаков, включаются в субъективную сторону конкретного состава только тогда, когда являются для него обязательными или альтернативными.

А.И. Рарог мотивами преступления называет обусловленные определенными потребностями и интересами внутренние побуждения, которые вызывают у лица решимость совершить преступление и которыми оно руководствовалось при его совершении[4]. Мотив, в отличие от цели, не предусмотрен в качестве обязательного признака субъективной стороны основного состава торговли людьми. Однако стремление виновного лица получить материальную выгоду или удовлетворить иные личные интересы предполагается в рассматриваемом составе преступления: об этом говорит употребляемый законодателем термин «торговля», которая сама по себе не может осуществляться без материальной заинтересованности сторон.

Хотя мотивы данного преступления не влияют на его квалификацию, они должны быть обязательно установлены в ходе предварительного следствия, поскольку могут учитываться при назначении наказания. Не случайно уголовно-процессуальное законодательство включает мотивы преступления в число обстоятельств, составляющих предмет доказывания (п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ). Пленум Верховного суда РФ в постановлении от 29.04.1996 № 1 «О судебном приговоре» подчеркнул необходимость установления мотивов и целей преступления наряду с другими обстоятельствами совершения преступления.

В правовой литературе под целью преступления понимаются представления человека о результате своей деятельности[5].

В связи с тем, что законодатель в диспозиции ст. 127.1 УК РФ указывает цель преступления (эксплуатация человека), она является обязательным конструктивным признаком субъективной стороны преступления и подлежит доказыванию.

В науке под примечанием к статье Особенной части УК РФ понимаются самостоятельные структурные элементы текста уголовного закона (статьи), уточняющие какой-либо из признаков состава, закрепленного в уголовно-правовой норме, или ограничивающие пределы действия этой нормы, или формулирующие основания освобождения от уголовной ответственности[6].

В соответствии с примечанием 2 к ст. 127.1 УК РФ под эксплуатацией человека понимаются использование занятия проституцией другими лицами и иные формы сексуальной эксплуатации, рабский труд (услуги), подневольное состояние.

Использование занятия проституцией другими лицами включает в себя преступные действия лиц, склоняющих к занятию проституцией и извлекающих прибыль от такой эксплуатации, а также содержащих притоны. Эксплуатация труда в сексуальной сфере связана с удовлетворением сексуальных потребностей человека, причем она может осуществляться как в легальной секс-индустрии, так и в сфере преступного бизнеса. Под иными формами сексуальной эксплуатации закон подразумевает другие формы использования человека (например, для изготовления порнографической продукции, занятия стриптизом, участия в эротических шоу).

При рабском труде жертва подвергается криминальной эксплуатации, содержится в изолированных условиях, у нее нет возможности изменить свое положение. Полное ограничение свободы достигается путем лишения личных документов, денежного вознаграждения за труд, возможности выйти из-под влияния собственника, обратиться за помощью в правоохранительные органы. Человек принуждается к совершению действий, направленных на производство какой-либо продукции или предоставление каких-либо услуг.

Понятие подневольного состояния давно выработано на международном уровне. Согласно п. b ст. 7 Дополнительной конвенции об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством (1956 г.) лицо в подневольном состоянии трактуется как лицо, находящееся в состоянии или положении, создавшемся в результате долговой кабалы, крепостного состояния и домашнего рабства.

Исходя из толкования диспозиции ст. 127.1 УК РФ цель — эксплуатация человека — присуща как купле-продаже человека, так и его вербовке, перевозке, передаче, укрывательству или получению. Эксплуатация человека является необходимым признаком всех форм совершения рассматриваемого преступления. При совершении купли-продажи данную цель должны пресловать как продавец, так и покупатель. У пособника такая цель может отсутствовать, поскольку при соучастии допускается, что отдельные соучастники могут и не преследовать тех же целей, что исполнитель[7].

Законодатель, предусмотрев в УК РФ такой обязательный признак субъективной стороны торговли людьми, как совершение ее с целью эксплуатации человека, ограничил применение ст. 127.1 УК РФ. На сегодняшний день уже ясно, что законодатель поторопился с данным решением как минимум в отношении несовершеннолетних: поскольку торговля малолетними детьми в России оказалась, по существу, выведенной за рамки уголовной ответственности, нельзя говорить ни о какой эксплуатации малолетнего ребенка, который в силу своего физического и психического развития просто не может выполнять какие-либо требования эксплуататора. Например, супруги, которые не могут иметь детей, покупают ребенка с целью его воспитания и содержания у лиц, которые хотят избавиться от него. Родители, приобретающие ребенка, не получают никаких выгод имущественного характера, их действия могут квалифицироваться по ст. 154 «Незаконное усыновление (удочерение)» УК РФ, если они носят незаконный характер и совершаются неоднократно. Но действия супругов могут иметь и законный характер, т. е. совершаться в рамках установленной законом процедуры — и в этом случае не могут квалифицироваться по ст. 154 УК РФ. Вместе с тем некоторые правоведы полагают, что в ст. 154 субъект преступления специальный — лицо, обязанное заниматься выявлением и устройством детей, оставшихся без попечения родителей (работник органа опеки и попечительства)[8]. В таком случае и продавец, и покупатель ребенка вообще не подлежат уголовной ответственности — ни по ст. 121.1 УК РФ (отсутствует цель — эксплуатация человека), ни по ст. 154 УК РФ (субъект преступления — специальный).

Согласно п. 4 ст. 51 Семейного кодекса РФ и п. 5 ст. 16 Федерального закона от 15.11.1997 № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния» запись генетических родителей в книгу записей рождений в качестве родителей ребенка делается в том случае, если суррогатная мать после рождения ребенка дает свое согласие отдать его генетическим родителям. После совершения данной записи суррогатная мать утрачивает все права на ребенка.

Проблема в том, что суррогатное материнство можно использовать для легального прикрытия торговли младенцами. Допустим, в клиниках репродукции и центрах планирования семьи в качестве потенциальных суррогатных матерей предоставляют уже беременных девушек, которых отговорили делать аборт. Оформляются документы о якобы проведенных экстракорпоральном оплодотворении и имплантации эмбриона, и после рождения ребенка на основании этих документов в качестве родителей записываются совершенно посторонние люди, желающие иметь ребенка. Они выплачивают деньги родившей женщине (за согласие на передачу ребенка) и врачам медицинского учреждения (за оформление документов). Таким образом осуществляется торговля ребенком.

Известна и другая схема: после рождения ребенка в качестве отца вписывается имя покупателя, после чего мать пишет официальный отказ от ребенка, и он на законном основании переходит в руки покупателя.

Необходимость введения в диспозицию уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность за торговлю людьми, такого обязательного признака, как «с целью эксплуатации человека», представляется весьма спорной. Введение запрета на торговлю людьми только в целях эксплуатации в отношении совершеннолетнего лица еще может быть признано необходимым, но в отношении несовершеннолетнего, который находится в более уязвимом положении, такой подход однозначно не представляется правильным.

Библиография

1 См.: Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учеб. / Т.Н. Волкова, Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова и др.; под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. — М., 2006. С. 161.

2 Там же. С. 166.

3 См.: Уголовное право России. Общая часть: Учеб. / Д.И. Аминов, Л.И. Беляева, В.Б. Боровиков и др.; под ред. В.П. Ревина. — М., 2009. С. 195.

4 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учеб. / Т.Н. Волкова, Ю.В. Грачева, Л.Д. Ермакова и др. С. 200.

5 См.: Уголовное право России. Общая часть: Учеб. / Д.И. Аминов, Л.И. Беляева, В.Б. Боровиков и др. С. 205.

6 См.: Войтович А., Рарог А. Примечания в уголовном законе // Законность. 2008. № 2.

7 См.: Уголовное право России. Общая часть: Учеб. / Д.И. Аминов, Л.И. Беляева, В.Б. Боровиков и др. С. 259.

8 См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / В.П. Верин, О.К. Зателепин, С.М. Зубарев и др.; отв. ред. В.И. Радченко; науч. ред. А.С. Михлин, В.А. Казакова. — М., 2008. С. 249.