Особенности субъективной стороны умышленных преступлений со специальным составом

С.С. АВЕТИСЯН,

кандидат юридических наук, судья Апелляционного суда Республики Армения по уголовным и военным делам

Анализ норм Особенной части Уголовного кодекса РФ свидетельствует о том, что существуют составы преступлений, в которых субъект имеет специальный характер (убийство матерью новорожденного ребенка; изнасилование; хищение имущества, вверенного виновному, и др.), а также составы, в которых специальным характером обладает не только субъект, но и остальные элементы состава преступления (например, составы преступлений, устанавливающие ответственность за нарушение конкретных специальных правил поведения; должностные преступления; многие преступления против правосудия и порядка управления; преступления против интересов военной службы). В таких составах совершение деяния возможно посредством нарушения специально установленного порядка поведения, причинная связь имеет специальный (нормативно-правовой) характер, как и признаки субъективной стороны.

Существование концепции преступлений со специальным составом позволяет рассматривать специального субъекта в тесной взаимосвязи со всеми элементами такого состава. Исследование особенностей признаков субъективной стороны преступлений со специальным составом приобретает важное значение для установления оснований уголовной ответственности специальных субъектов, а также определения оснований, предела и объема ответственности соучастников в таких преступлениях.

Современный научный интерес к проблемам вины и другим элементам субъективной стороны преступления проявляется в уточнении и конкретизации, направленных на выявление причин, способствующих нарушению принципа субъективного вменения[1].

Рассмотрим некоторые особенности признаков субъективной стороны преступлений со специальным составом.

I. В таких преступлениях умысел виновного включает осознание специальной уголовно-правовой противоправности. В юридической литературе по поводу соотношения понятий «общественная опасность деяния» и «уголовно-правовая противоправность» нет единства мнений. Одни ученые эти понятия отождествляют[2], другие считают, что в формуле вины нужно выделять и осознание противоправности деяния[3].

Придерживаясь последней точки зрения, мы считаем нужным отметить, что осознание уголовной противоправности в преступлениях со специальным составом имеет определенные особенности. Они заключаются в том, что при совершении подобных преступлений умысел должен включать осознание всех элементов состава преступления. Признаки специального субъекта всегда являются конструктивными или квалифицирующими в рамках состава, а поэтому при посягательстве на специальные отношения осознание этих признаков становится необходимым компонентом осознания уголовной противоправности, поскольку они всегда связаны с нарушением специальных правил поведения, возложенных на виновного специальными законодательными актами.

Правило «незнание закона не освобождает от ответственности», по мнению многих ученых, давно уже не является принципом уголовного права[4]. В действительности меньше всего данное правило применимо к преступлениям со специальным составом, в которых осознание специальной противоправности крайне осложняется.

С осознанием противоправности связано также осознание признаков специального объекта. При совершении умышленных преступлений сознанием специального субъекта должно охватываться то обстоятельство, что его преступное поведение направлено на особые отношения, в сферу которых он включен для выполнения социально полезных функций.

Поскольку конструкции составов преступлений со специальным субъектом, в которых говорится о нарушении возложенных на виновного специальных правил поведения, как правило, носят бланкетный характер, осознание противоправности таких нарушений также является особенностью субъективной стороны преступлений со специальным субъектом. Специальные субъекты всегда продолжают быть носителями общих общественных отношений. На них распространяются нормы и иных, неспециальных законодательных актов. Поэтому в процессе выполнения своих особых функций ими могут быть допущены нарушения и общих правил поведения, не связанных со специальными обязанностями. В последнем случае ответственность за посягательство на специальные отношения исключается.

Иначе говоря, вопрос об ошибке в фактических обстоятельствах дела должен получить свое законодательное закрепление. Так, например, Н.Г. Иванов справедливо предлагает внести в Общую часть УК РФ норму о юридической и фактической ошибке, где, в частности, закрепить положение о том, что, если лицо, совершая предусмотренное УК РФ деяние, не осозновало и не могло осознавать его противоправность, оно не подлежит уголовной ответственности[5].

II. Для обоснования интеллектуального и волевого момента вины важное значение имеет установление мотива и цели преступления, в том числе со специальным составом. Волевые действия вменяемого лица всегда мотивированы и целенаправленны. Точное установление мотивов и целей способно выявить, имел ли субъект желание наступления общественно опасных последствий, или они были для него средством реализации других желаний.

Характер объекта прежде всего зависит от содержания мотивации и основной цели преступника[6]. Специальный объект является наиболее доступным для участников отношений, охраняющих этот объект, поэтому нередко сам объект вызывает у субъекта определенный интерес, удовлетворение которого формирует цель преступления.

В качестве основных мотивов совершения преступления выступает желание специальных субъектов использовать социальные ценности в своих целях (например, должностные преступления). В других преступлениях, связанных с нарушением специальных правил поведения, мотивы действий лишены корыстных побуждений и носят прежде всего асоциальный или иной характер.

Неполный учет мотива и цели в правоприменительной деятельности не способствует объективной и полной реализации принципа субъективного вменения. Мотив таких преступлений часто обусловливается содержанием и средой специальных отношений, участником которых является данный субъект. Мотив и обусловленная им цель в преступлениях со специальным составом имеют специфическое содержание и определенное значение для установления пределов и объема ответственности специальных субъектов, в том числе соучастников в таких преступлениях. Это значение состоит в следующем:

· в умышленных преступлениях со специальным составом сознанием виновного охватывается то обстоятельство, что детерминированная мотивом цель преступления всегда направлена на специальные отношения, участником которых он является. Все побуждения специального субъекта так или иначе связаны с его служебной деятельностью и направлены на изменение порядка функционирования действующей системы (могут быть побуждения и иного характера);

· мотив и цель в преступлениях со специальным составом отражаются различными способами и имеют различное уголовно-правовое значение[7]. Некоторые из мотивов и целей включены в конструкции многих преступлений со специальным составом;

· установление мотива и цели в преступлениях со специальным составом позволяет определить конкретный объект посягательства, поскольку по объективным признакам не всегда возможно установить направленность совершаемого посягательства;

· рассматриваемые признаки влияют на характеристику общественной опасности деяния и лица, его совершившего. Посягательство специального субъекта на отношения, участником которых он является, свидетельствует о большой опасности содеянного. Установление и учет мотива и цели в подобных преступлениях необходимы для дифференциации и индивидуализации ответственности и наказания; характеристики личности виновных; выявлении обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание. Главное в совершенном деянии — фактическое посягательство на специальный объект, т. е. преследование цели причинения ущерба установленному порядку отношений. Аналогичную цель должны преследовать и соучастники преступления. В противном случае в действиях лица отсутствует специальный состав преступления;

· мотив и цель в преступлениях со специальным субъектом лежат в основе разграничения данных преступлений между собой и совпадающими с ними по объективной стороне общеуголовными деяниями, поскольку указывают на направленность совершаемого посягательства на конкретный объект.

Отмеченное уголовно-правовое значение мотива и цели имеет принципиальное значение для конструирования ответственности за посягательство на специальный объект. Последнее обстоятельство существенно влияет на определение пределов и объема ответственности за соучастие в таких преступлениях. Таким образом, следует отметить, что особенности субъективной стороны преступлений со специальным составом связаны с субъективным осознанием или отсутствием осознания признаков специального субъекта, осознанием наличия или отсутствия специального объекта, а также нарушений специфических правил поведения.

Исходя из этого, можно выделить общие правила разграничения преступлений по субъективному отношению к этим объективным признакам.

1. Если специальный субъект при умышленном посягательстве на специальный объект не осознавал наличия признаков специального состава преступления, но по обстоятельствам дела должен был и мог осознать их, и при этом к наступившим последствиям проявил умысел, то ответственность за посягательство на специальные отношения, участником которых он является, исключается.

При этом, если в УК РФ есть аналогичная общая уголовно-правовая норма, то при наличии соответствующих признаков содеянное должно квалифицироваться по этой норме.

2. Если специальный субъект не осознавал, не мог и не должен был осознавать уголовно-правовой запрет посягательства на данные специальные отношения, ответственность по специальной норме, охраняющей данные отношения, также исключается.

При отсутствии нормы, предусматривающей ответственность за наступление конкретных последствий, допущенных в подобных ситуациях (не осознавал, не мог и не должен был осознавать специальный характер этих нарушений), в действиях лица состав преступления отсутствует.

3. В преступлениях со специальным субъектом, когда нарушение специальных правил поведения возможно как умышленное, так и по неосторожности, отношение к последствиям, указанным в статье, предусматривающей ответственность за данные нарушения, всегда должно проявляться в форме неосторожности. В противном случае, если виновный желал или сознательно допускал наступление указанного в законе вреда, причиняемого специальному объекту, ответственность должна наступать за соответствующее умышленное преступление, предусматривающее более строгое наказание, поскольку наличие такого мотива (цели) влияет на выбор объекта посягательства и в конечном счете «трансформируется» в общий объект. В таких случаях специальный субъект путем нарушения возложенных на него специальных обязанностей посягает на общие общественные отношения. Причем в тех случаях, когда ответственность за нарушение специальных правил поведения предусмотрена в преступлении с формальным составом и виновный желал или сознательно допускал наступление разных общественно опасных последствий, находящихся за пределами данного состава преступления, содеянное в случае причинения вреда должно квалифицироваться по совокупности преступлений: по статье, предусматривающей ответственность за нарушение специальных правил поведения, и статье, предусматривающей ответственность за причинение данного вреда.

Например, в ст. 271 УК РФ установлена ответственность за нарушение правил международных полетов (преступление с формальным составом). Если в конкретном случае допущенные нарушения специальных обязанностей членом экипажа воздушного судна сопряжены с наступлением определенных последствий, то в зависимости от формы вины к наступившим последствиям содеянное будет квалифицировано по ст. 271 УК РФ, а также по статье, предусматривающей ответственность за данные последствия.

В тех случаях, когда само нарушение специальных правил поведения возможно только умышленно (например, злоупотребление властью и превышение должностных полномочий), отношение виновного к последствиям всегда проявляется в форме умысла. Содеянное образует преступление со специальным составом.

Библиография

1 См.: Лунеев В.В. Субъективное вменение. — М., 2000. С. 10; Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. — СПб., 2000. С. 56—61; Флетчер Дж., Наумов А.В. Основные концепции современного уголовного права. — М., 1998. С. 291—303; Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. — СПб., 2003. С. 63—78.

2 См., напр.: Уголовное право Российской Федерации: Учебное пособие. — М.: Изд-во МНЭПУ, 2001. С. 91.

3 См., напр.: Уголовное право России. Общая часть. Т. 1. — М., 1997. С. 183; Комментарий к Уголовному кодексу РФ / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. — М., 1996. С. 38.

4 См., напр.: Яни П.С. О значении принципа «Ignorantia juris noset» для вменения составов экономических преступлений // Уголовное право в XXI веке: Материалы Междунар. научной конференции (Москва, МГУ, 31 мая — 1 июня 2001 г.). — М., 2002. С. 234—237.

5 См.: Иванов Н.Г. Модельный уголовный кодекс РФ: Общая часть. Опус № 1. — М., 2003. С. 115—118.

6 См.: Кудрявцев В.Н. Генезис преступления. Опыт криминологического моделирования: Учебное пособие. — М., 1998. С. 108.

7 См., напр.: Волков Б.С. Мотив и квалификация преступлений. — Казань, 1968; Толкаченко А.А. Мотивы и цели воинских преступлений по уголовному праву: Дис. ... канд. юрид. наук. — М., 1990; Он же. О некоторых особенностях субъективной стороны воинских преступлений: вопросы укрепления законности в вооруженных силах. — М., 1990.