Особенности формирования усмотрения в публичных и частных правоотношениях

УДК 34.03 

Страницы в журнале: 12-16

С.Г. ШЕВЦОВ,

кандидат юридических наук, научный сотрудник Северо-Кавказского научно-исследовательского института актуальных проблем современного права

Проводится комплексный анализ вопроса формирования усмотрения в публичных и частных отношениях; соотносятся правовые категории усмотрения, произвола и убеждения; делается вывод, что смысловой оттенок усмотрения выражается в наличии границ, а произвола — в их отсутствии.

Ключевые слова: усмотрение, произвол, убеждение, пределы, мотивация.

Features of formation of the discretion in public and private legal relationship

Schevzov S.

The complex analysis of a question of formation of the discretion in public and private relations is carried out; legal categories of the discretion, an arbitrariness and belief correspond; the conclusion becomes that the semantic shade of the discretion is expressed available borders, and an arbitrariness — in their absence.

Keywords: the discretion, arbitrariness, belief, limits, motivation.

Гражданское законодательство основывается на недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. При этом граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права (п. 1 ст. 1 и п. 1 ст. 9 ГК РФ). Таким образом, усмотрение противопоставляется произволу, что требует проведения анализа соотношения данных понятий.

Под усмотрением в толковых словарях русского языка понимается заключение, мнение, решение[1], процесс действия, а также действие, решение или склонность действовать, решать по собственному желанию, а не по закону, произвол[2].

В процессе усмотрения формируется окончательное субъективное мнение (суждение, выражающее оценку, взгляд), заключение (вывод из чего-либо, суждение, сделанное на основании чего-либо), решение (заключение, вывод из чего-либо). Заключение, решение и мнение о предпочтительности варианта в данном случае являются синонимами, но имеют разные смысловые оттенки: мнение — субъективный (например, особое мнение судьи; мнение может быть основано только на ощущениях), заключение — логический, решение — волевой.

«Произвольный» толкуется в русском языке как производимый самовольно, по своему усмотрению, прихоти[3]. В свою очередь «самовольный» означает поступающий по своему усмотрению, прихоти, без разрешения, произвольно[4]. Произвол — ничем не стесняемая воля, собственный выбор, собственное желание[5], а если говорят о выборе, то имеют в виду не только отбор, но и результат выбора по чьему-либо усмотрению[6].

Таким образом, семантический анализ усмотрения позволяет прийти к выводу о том, что в русском языке «произвол» и «усмотрение» рассматриваются как схожие по значению слова, а «принятие решения (выбор) по своему усмотрению» означает произвольное решение (выбор). Однако если произвол — это всегда ничем не стесняемая воля, то усмотрение может сдерживаться установленными законом рамками или критериями. Поэтому произвол, как правило, имеет антисоциальную окраску.

Вопрос о соотношении правовых категорий усмотрения и произвола до сих пор не получил однозначного разрешения. П.И. Люблинский указывает на отсутствие единого понимания судейского усмотрения, которое уподобляется то абсолютной власти, то административному произволу. Ученый разграничивает усмотрение и произвол, указывая на наличие внутреннего основания усмотрения в виде правосудной мотивации — начала, на котором базируется суждение и в котором выражается оценка судьей правильности, истинности и справедливости обстоятельств, подлежащих рассмотрению. При произволе правосудная мотивация отсутствует, властный субъект руководствуется случайными и общественно вредными мотивами, а порой и вовсе слепо осуществляет свои полномочия[7]. Как считает П.И. Люблинский, при отсутствии правосудной мотивации судейское усмотрение с необходимостью вырождается в произвол, «то есть в деятельность, не покоящуюся ни на каких постоянных основаниях, а вносящую случайность и личный эгоизм в область судебных действий»[8]. По мнению ученого, задача законодателя — довести произвол в усмотрении до минимума посредством усиления действующих и создания новых процессуальных приемов, обеспечивающих правосудную мотивацию[9]. П.И. Люблинский верно обращает внимание на то, что правосудная мотивация, т. е. обоснование судьей принятого им решения с позиции целесообразности и справедливости, обеспечивается в том числе личностью самого судьи, его умственным и нравственным уровнем. Кроме того, ученый допускает, что «судья будет применять свою власть, не соображаясь ни с чем, а просто по внезапному побуждению, но тогда можно говорить лишь о полном произволе, а не об усмотрении»[10]. В этом случае вопрос заключается в том, как заставить судью принимать решение не по внезапному побуждению, а по убеждению, для чего можно использовать как процессуальные средства, так и непосредственное закрепление данной обязанности в законе.

Профессор И.А. Покровский рассматривает соотношение судейского усмотрения (судейского субъективизма) и произвола в аспекте проблемы определенности права[11]. Отмечая наличие пробелов в законодательстве, ученый критикует теорию свободного судейского правотворения, возводящую в принцип неопределенность и неясность права и тем самым заключающую в себе органическую и неустранимую опасность судейского произвола. Принимая в качестве постулата определенность права как неотъемлемое право личности по отношению к обществу и государству, И.А. Покровский вполне оправданно задается вопросом о природе судейского усмотрения: является оно благом или злом. Если усмотрение — это благо, для чего тогда ограничивать его, а если оно — зло, входящее в противоречие с сущностью права, то как можно предлагать использовать его даже в самом ограниченном виде. В этом случае возникают вопросы и о правовых средствах сдерживания судейского усмотрения от его перерастания в судейский произвол, и о критериях разграничения усмотрения от произвола при освобождении судьи от связанности законом[12]. В другой своей работе ученый приходит к выводу, что, несмотря на некое сформированное в обществе доверие к судьям, все же было бы неразумным ликвидировать законодательство и все вопросы правоприменения оставить на судейские совесть и усмотрение. В ином случае кодифицированный акт гражданского законодательства мог бы состоять из единственной статьи, закрепляющей свободное усмотрение суда[13].

Таким образом, произвол и усмотрение являются синонимами, но имеют разные смысловые оттенки. Говоря об усмотрении, мы предполагаем наличие неких границ, присутствие которых должно сдерживать субъекта при осуществлении усмотрения (закон, внутренние ограничители). Говоря же о произволе, мы имеем в виду отсутствие каких бы то ни было границ. Можно сказать, что произвол — это абсолютное, ничем не сдерживаемое усмотрение, а усмотрение — это произвол в определенных границах, поскольку семантический анализ свидетельствует о сходстве усмотрения и произвола, но смысловой оттенок усмотрения выражается именно в наличии границ, а произвола — в их отсутствии. Законодатель использует в качестве правовой категории термин «усмотрение», имея в виду, что усмотрение должно обладать своими границами.

Рассмотрим  вопрос соотношения усмотрения и убеждения, решение которого необходимо для правильного определения особенностей формирования усмотрения.

Одним из значений убеждения является состояние по значению глагола «убедиться», т. е. поверить во что-нибудь, получив подтверждение, доказательство, увериться в чем-нибудь[14]. В конце XVIII — начале XIX века слово «убеждение» употреблялось с оттенком, не нашедшим отражения ни в одном словаре русского языка: в качестве довода, уверения (например, «никакие убеждения не действовали»). При этом в литературе решения, принятые с пристрастием, вследствие стечения обстоятельств или основанные на силе личных отношений, отличают от решений, принятых по внутреннему убеждению[15].

Для усмотрения не требуется проведения логических операций и обоснования доказательствами, хотя и не исключается. Постижение истины путем непосредственного ее усмотрения, без обоснования с помощью доказательств обозначается в русском языке словом «интуиция» (ср.-век. лат. intuitio, от intueor — пристально смотрю)[16]. Однако ни толковые словари русского языка, ни «Словарь русских синонимов» не называют усмотрение синонимом интуиции и убеждения[17], так как усмотреть что-то можно и интуитивно, и по убеждению. Поскольку для усмотрения необязательно наличие прочных оснований и уверенности в правильности сделанного вывода, то усмотреть вину еще не значит убедиться в ее наличии.

Убеждение не может формироваться произвольно, поэтому «произвольный» понимается в русском языке как неубедительный, не вытекающий из чего-нибудь с необходимостью. Ю. Глазер пишет: «Убеждение, предположение, сомнение, в свою очередь, представляются известного рода обстоятельствами, а именно состоянием души, которое мы не можем вызвать произвольно, но которое с необходимостью зарождается в каждом человеке…»[18]

Внутреннее убеждение применительно к оценке доказательств закреплено в процессуальном законодательстве. В силу ч. 1 ст. 71 АПК РФ и ч. 1 ст. 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Правосознание и совесть являются ориентирами внутреннего убеждения. Убеждение формируется в результате мыслительной логической деятельности, скрытой от глаз окружающих. Внутреннее убеждение представляет собой тесную связь правовых, этических и психологических составляющих.

Внутреннее судейское убеждение вытекает из объективных оснований, порождающих субъективную уверенность судьи в отношении действительности и значения тех фактов, которые подвергнуты исследованию средствами процесса. Как полагает В. Случевский, «внутреннее убеждение судьи должно быть продуктом сознательного, критического отношения судьи как к наблюдавшимся им фактам, так и к тому психологическому процессу, при помощи которого он их воспринял и оценил, оно не должно основываться на одном только инстинктивном предчувствии истины»[19]. Внутреннее убеждение представляется не чем иным, как той степенью вероятности, при которой благоразумный человек считает доказываемый факт достоверным. Необходимость доказательств и обязательность соблюдения правил их оценки ограничивают «начала произвольности действий судьи». Любая логическая ошибка, допущенная при образовании внутреннего судейского убеждения судьи, лишает это убеждение его судебного значения[20].

В истории развития законодательства и теории доказывания выделяются три системы. Для периода судебного произвола характерным было отсутствие каких-либо рамок и границ при вынесении судебного решения, суд решал дело так, как он признавал нужным. Поскольку произвол считается всегда антисоциальным явлением, то на смену названной системе пришла формальная теория доказательств, сущность которой заключается в том, что доказательством может служить лишь тот факт, в котором заранее признана законом юридическая достоверность. Судье не предоставлено права по своему субъективному убеждению оценивать факты, они уже оценены самим законодателем. «Таким образом, — как точно отметил М.В. Духовской, — эта теория создавала искусственное убеждение для судьи»[21]. Формальная теория исходит из того, что решение должно быть не произвольным суждением судьи, а подведением жизненного факта под общее положение, установленное законом на основании правоприменительного опыта. Решение не может быть принято «по одному усмотрению, для этого необходима наличность точных доказательств»[22]. Затем на место формальной теории доказательств ставится «свободное судейское убеждение», так как «действительным мерилом оценки может быть только внутреннее убеждение судьи»[23]. Установленные законом правила пользования доказательствами при системе свободной оценки доказательств «не ставят судью в безвыходные рамки, не стесняют его суждения формальными условиями, но только уясняют ему, как пользоваться имеющимся в руках материалом»[24].

Последняя система оценки и в доктрине, и в законодательстве называется свободной в связи с устранением в законе правил о силе и значении доказательств, т. е. суд свободен от заранее установленных формул оценки доказательств. Свободная оценка не значит произвольная. И.Я. Фойницкий называет эту систему оценки «системой свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению и совести судей»[25]. Он полагает, что нельзя смешивать решение дела по системе свободной оценки с «решением его по непосредственному впечатлению» и «решением по произвольному усмотрению»[26]. Оценка доказательств — это умственная деятельность на основании объективных данных, результатом которой является сомнение или убеждение, а непосредственное впечатление (восприятие) приводит к интуитивной достоверности, не проверенной умственным процессом. «Для того, чтобы внутреннее убеждение не переходило в личный произвол, — пишет И.Я. Фойницкий, — закон, не связывая судью легальными правилами, заботится, однако, о выработке его убеждения при условиях и в порядке, которыми обеспечивается, что всякий рассудительный и здравомыслящий человек при тех же данных пришел бы к одинаковому заключению. Правила о таких условиях и порядке имеют высокое значение; ими устанавливается грань между судейской свободой и индивидуальным произволом»[27].

Таким образом, убеждение формируется в результате мыслительной логической деятельности и не может быть основано только на интуитивном предчувствии истины. Усмотрение субъектов частных правоотношений допускает возможность принятия решения посредством неосознанного чувства интуиции, без обоснования этого решения с помощью доказательств. Выбор способа осуществления права может быть сделан субъектом частных правоотношений как с твердой и сознательной уверенностью в правильности решения (при наличии убеждения), так и без нее. В отличие от произвола, усмотрение предполагает наличие границ поведения.

Убеждение не может быть вызвано произвольно. «Свободу внутреннего убеждения нельзя понимать как произвол, как личное, ни на чем не основанное и ни от кого не зависящее усмотрение»[28]. Система свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению предполагает свободу от заранее установленных формул оценки и от внешнего давления на суд и принципиально не допускает принятия решения по произвольному усмотрению. Судейское усмотрение не может быть основано только на интуиции или неуверенном мнении, поэтому предполагает наличие убеждения судьи в правильности принятого решения. Система норм, направленных на выработку убеждения, призвана сдерживать судью от произвола.

Библиография

1 См.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. — СПб., 2000. С. 1400; Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 1994. С. 828.

2 См.: Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь современного русского языка // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-79383.htm; Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-79383.htm

3 См.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. С. 1010.

4 См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Указ. раб. С. 683.

5 См.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. С. 1010; Ефремова Т.Ф. Указ. раб. // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-58445.htm

6 См.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. С. 166.

7 Люблинский П.И. Основания судейского усмотрения в уголовных делах: Доклад для Киевского съезда Русской группы Международного союза криминалистов. — Спб., 1904. С. 3, 4, 33.

8 Там же. С. 29.

9 Там же. С. 29, 32.

10 Там же. С. 29, 30.

11 См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. — М., 1998. С. 90.

12 Там же. С. 105—106.

13 См.: Покровский И.А. Справедливость, усмотрение судьи и судебная опека. Дилеммы современного гражданского права в области договоров. (Приложение к протоколам собраний Киевского юридического общества за 1899 г.) — Киев, 1901. С. 23.

14 См.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. С. 1362; Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Указ. раб. С. 809; Ушаков Д.Н. Указ. соч. // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-synonyms-term-87562.htm

15 См.: Виноградов В.В. История слов. Ч. 1 // http://etymolog.ruslang.ru/vinogradov.php?id=ubedit_ubegdenie&vol=1

16 Современный толковый словарь // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-21083.htm

17 См.: Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С.А. Кузнецов. С. 396, 1362; Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Указ. раб. С. 809; Ушаков Д.Н. Указ. соч. // URL: http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-77257.htm; Ефремова Т.Ф. Указ. раб. // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-77257.htm; Словарь русских синонимов // http://www.classes.ru/all-russian/russian-dictionary-Ushakov-term-77257.htm

18 Глазер Ю. Руководство по уголовному процессу. — Спб., 1886. Т. 1. Вып. 2. С. 4 (цит. по: Поплавская Н.Н. Свобода оценки доказательств в уголовном судопроизводстве России. — М., 2009. С. 73).

19 Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. 4-е изд., доп. и испр. — Спб., 1913. С. 379.

20 Там же. С. 380—381.

21 Духовской М.В. Русский уголовный процесс. — М., 1910. С. 198.

22 Духовской М.В. Указ. соч. С. 199.

23 Там же. С. 200.

24 Там же. С. 201.

25 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. 3-е изд., пересм. и доп. — Спб., 1910. С. 190.

26 Там же. С. 191.

27 Там же. С. 192—193.

28 Поплавская Н.Н. Указ. соч. С. 81.