От взыскания задолженности до управления долгами — новые задачи для судебного исполнителя? [1]

Александр БРУНС,

доктор права, профессор (Университет Дюка, Фрайбург)

I. Постановка задач. Проблематика 100-летний юбилей Немецкого союза судебных исполнителей — весьма подходящая возможность, чтобы по достоинству оценить в исторической ретроспективе и в сравнении различные правовые системы, их значение, а также задачи, стоящие перед системой принудительного исполнения.

Умаление значения обеспечительного залога и ареста движимого имущества должника по сравнению с наложением ареста на право требования третьего лица (секвестром обязательства третьего лица), a также затянувшаяся политико-правовая дискуссия в отношении грядущей приватизации в системе судебного исполнения стали не только постоянным источником обеспокоенности профсоюзов в части соблюдения интересов в этой профессиональной сфере, но и поводом к научно-правовому анализу и проработке требований к квалификационно-разрядной сетке, позволяющим оценить потенциал и шансы будущего развития системы исполнения.

Возникает конкретный вопрос: как изменился объем задач судебного исполнителя с момента их возникновения и каких изменений следует ожидать в системе исполнения, если судебным исполнителям будут переданы новые полномочия и поставлены новые задачи.

При этом научные выводы и оценка сообразно со своей природой имеют свойство в некоторой степени дистанцироваться от инициатив реформирования, которые, скорее, вторят продиктованным  политико-правовыми мотивами тенденциям, не стремясь к идущим в ногу с эпохой инновациям, внедрение коих оправдано интересами дела и обосновано мотивами всеобщего благоденствия.

II. Исторический экскурс в развитие системы судебных исполнителей

1. Римское право

Исторический генезис системы судебных исполнителей тесно связан с развитием отдельных процессуальных мер системы принудительного исполнения [1].

Legis actio (иск из закона) как легисакционный процесс римского права по своей сути представлял «личную экзекуцию», которая подразумевала исполнение приговора в виде содержания должника в долговой тюрьме с возможностью выкупа, а в худшем случае — его долговое рабство или смертную казнь; обращение  взыскания на имущество должника этой системе было практически неизвестно.

В рамках формулярного процесса, который, по существу, являлся денежным штрафом по частным искам (condemnatio pecuniaria), постепенно развилась система исполнения с обращением взыскания на имущество должника — так называемая реальная экзекуция (missio in bona и venditio bonorum). Приобретатель продаваемого с молотка имущества должника должен был полностью или частично удовлетворить требования кредитора. Только для привилегированных должников уже в античные времена существовала возможность назначать управляющего имуществом должника (curator bonorum) для продажи этого имущества по частям с целью удовлетворения требований кредитора (distractio bonorum). Так зародились процессуальные нормы по исполнению судебных решений.

Экстраординарный когнитивный процесс римского права уже имел все существенные элементы современной системы принудительного исполнения судебных решений.

Тогда же, в отступление от принципа имущественной ответственности за неисполнение обязательства, предполагающего возможность оценки обязательства в денежном выражении (condemnatio pecuniaria), стала развиваться система натурального исполнения за счет непосредственного понуждения должника к исполнению, наряду с исполнением в виде денежного штрафа. В рамках системы натурального исполнения судья по иску кредитора назначал судебного исполнителя, в обязанности которого входили производство описи имущества должника и выдача закладной с дальнейшей продажей этого имущества с публичных торгов. Таким образом, помимо денег в счет долга с публичных торгов продавалось имущество должника.

В постклассической системе исполнения — процессуальной Кодификации Юстиниана — на место заявления о принудительном исполнении в произвольной форме приходит старый  actio judicati для исполнения по исполнительному листу, однако и тогда судья (judex) назначает судебного исполнителя (executor) для исполнения решения суда.

2. Древнегерманское право

Из древнегерманского «права войны» раннего периода, которое знало такие уголовно-процессуальные  акты, как объявление преступника вне закона (институт имперской опалы), позволявшее  лишать должника права использования судебных средств защиты и банкротить его в пользу казны, развился внесудебный институт — закладная на имущество должника в пользу кредитора как форма самопомощи [2]. Закладная изначально служила средством понуждения должника к выплате долга, т. е. была непрямым средством удовлетворения требований кредитора и  предупредительной мерой и средством принуждения к исполнению обязательств должником. При этом закладная и опись имущества должника в обеспечение требований кредитора, в противовес  объявлению преступника вне закона, ограничивались движимым имуществом.

Нормы права, основанные на обычаях, в дальнейшем связывали обеспечительный арест имущества должника по инициативе кредитора с необходимостью получения разрешения на арест такого имущества на основании решения суда при соблюдении ограничительных условий или вообще запрещали такую меру. В дополнение к этому или в качестве замещающей нормы развивается институт ареста имущества должника по указу графов, наделенных в то время полномочиями судебной власти.

В средневековый период развития права институт закладной и наложения ареста на имущество должника в обеспечение требований кредитора частично формализуется: молоток для судьи, посыльный судьи, приставы и полицейские, судебный рассыльный и т. п. Наряду с этим впоследствии возникает процессуальная норма наложения ареста на имущество должника по решению суда, которая, в частности в соответствии с нормами права отдельных средневековых городов, полностью вытесняет арест имущества должника как личную инициативу кредитора. Арест и установление обеспечительного залога на имущество должника все чаще осуществляются по решению судьи или назначаемого им судебного пристава, а в отдельных случаях — через исполнителей  с полной их личной ответственностью. Выбор имущества, подлежащего аресту, в основном был прерогативой кредитора. После ареста имущества должник имел ограниченное определенными сроками право его выкупа.

Реализовывалось арестованное имущество изначально по оценочной стоимости, а позднее — в процессе продажи через кредитора, а также принесших клятвенное заверение (присягнувших) продавцов, судебного пристава или через суд.

3. Общее право, действующее на территории Германии в Средние века

Система исполнения в гражданском процессуальном праве изначально придерживалась давней традиции германского права (наказания за неповиновение) и получила привязку к традиционным нормам римского и канонического права достаточно поздно [2].

Исполнение в форме взыскания денежных требований первоначально производилось за счет ареста и обеспечительного залога имущества должника, а в качестве дополнительной меры использовалось, как и прежде, личное исполнение в форме объявления преступника вне закона. К этому добавлялась возможность исполнения в форме взятия должника под стражу за счет его же средств до момента осуществления им оплаты.

Наложение ареста на движимое имущество производилось по аналогии с  системой, существующей в современном праве. Должнику предоставлялось право погашения долга и выкупа арестованного имущества. Продажа имущества должника с публичных торгов была организована как сделка, осуществляемая за должника судом или служителем суда (судебным приставом). Виндикационные иски по истребованию имущества должника, находящегося в распоряжении третьих лиц, исполнялись также служителем суда (судебным приставом) путем  принудительной конфискации.

4. Партикулярное (земское) право  отдельных областей Германии, французское гражданское право и Гражданский процессуальный кодекс Германской империи (рейха)

Общий порядок судопроизводства для прусских государств (в редакции 1793 года) ставил своей  задачей избавиться от тяжеловесных формулировок норм общего права, регулирующих вопросы  исполнения, и кроме заявления кредитора об исполнении решения не требовал никаких других  заявлений, давая суду возможность передать полномочия по исполнению судебных решений судебным исполнителям по собственной инициативе должностного лица [2]. Решающую инновационную силу здесь имели Гражданский кодекс (Code civil) и Гражданский процессуальный кодекс (Code de procedure civile) 1806 года. Благодаря им кредитор получал прямой доступ к органу исполнения (huissier), в компетенцию которого входило исполнение по денежным требованиям во всех формах: обеспечительный залог и наложение ареста на движимое имущество должника; наложение ареста на право требования третьего лица (секвестр); арест недвижимого имущества. Судебное содействие оставалось частично неизбежным исключением.

Гражданский процессуальный кодекс Германской империи (рейха) в редакции  1879 года создал систему исполнения, которая одновременно тяготела как к традиционным нормам общего права, так и к французским инновационным нормам. Полномочия судебного исполнителя граничивались наложением ареста на движимое имущество должника и той частью исполнения, которая касалась истребования имущества. Наряду с этим появился специальный суд, которому были подсудны дела по исполнению судебных решений и к компетенции которого были отнесены обеспечительный залог и наложение ареста на требования и права, а также обращение взыскания на движимое имущество, вынесение решения об установлении, приостановлении и отмене обеспечительных мер исполнения.

5. Основные вехи исторического развития системы принудительного исполнения

Историческое развитие системы принудительного исполнения четко следует тенденции деприватизации этой сферы. При этом принципы запрета самопомощи и реализации права с помощью органов правосудия представляют собой две стороны одной медали.

Арест имущества должника кредитором, особенно в крупных урбанизированных центрах, проявляет себя как непригодная мера из-за слишком плотного социального контроля. В то же время проведение ареста имущества должника чиновниками органов юстиции вносит важный вклад в объективность и деперсонализацию принудительного осуществления права. Распределение задач между судом, ответственным за исполнение судебных решений, и судебным исполнителем в том раскладе, который предлагает Гражданский процессуальный кодекс Германской империи (рейха) 1879 года,  представляется весьма хорошо продуманным и объективно взвешенным компромиссом между традиционными нормами общего права и французскими инновационными правовыми нормами.

III. Круг задач (компетенция) судебного исполнителя в сравнительном анализе различных систем права Европы

1. Германия

Рамки компетенции немецкой системы принудительного исполнения судебных решений достаточно устоявшиеся и известные: арест имущества и получение судебным исполнителем клятвенного заверения должника, равносильного присяге (получение показаний, способствующих органу правосудия при взыскании долга или выполнении иного обязательства); залог и наложение ареста на права требования (секвестр) и обращение взыскания  на другие имущественные права; обращение взыскания на недвижимое имущество путем получения постановления компетентного суда (участкового суда); процессуальные действия по исполнению, связанные с получением постановления суда об установлении, приостановлении и отмене обеспечительных мер в суде первой инстанции, в котором рассматривалось дело по существу, а при определенных обстоятельствах — с организацией взаимодействия с другими органами и организациями (например, с Кадастром недвижимости [2]).

Вопрос расширения полномочий судебного исполнителя долгие годы был в профессиональных кругах трепетной темой для обсуждения: все жили в ожидании реформирования системы [3]. Судебный исполнитель — это служащий управления юстиции, т. е., согласно господствующему мнению, представитель суверенного государственного органа осуществления  правосудия, однако в силу взимания им сборов, т. е. с экономической точки зрения, — до известной степени коммерциализированная должность.

2. Франция

Новый Французский гражданский процессуальный кодекс (Nouveau Code de pro-cedure civile), вступивший в силу 1 мая 2011 г., и Гражданский процессуальный кодекс 1975 года (Code de procedure civile) передают исполнителю органов юстиции (huissier de justice) полномочия устанавливать залог и налагать арест на имущество должника (saisie-vente), а также право залога на права требования (saisie-attribution) и право по истребованию имущества (saisie-apprеhension, saisie-revendication) [4]. Более широкий спектр полномочий судебного исполнителя отвечает характеру французской системы исполнения.

При наложении ареста на имущество и зарплату должника принцип приоритетности не действует: предусмотрен одинаковый ранг очередности покрытия долгов всех  кредиторов. Принцип приоритетности действует только при установлении залога по другим требованиям, которые имеют практически второстепенное значение для частных лиц.

Компетенция французского судебного исполнителя (huissier) ограничена за счет ограничения степени исполнения (gradus executionis) в смысле субсидиарности (вспомогательного характера) ареста имущества должника по отношению к залогу требований. Аресту заработной платы должника должна предшествовать процедура мирового соглашения (tentative de conciliatiori).

С профессионально-правовой позиции судебный исполнитель — самостоятельный и независимый носитель должностных властных полномочий.

Количество судебных исполнителей четко ограничено (3500), их компетенция распространяется на территорию конкретного административного округа. Доходы их складываются из средств, полученных при взыскании задолженностей с частных лиц, включая юридическое консультирование (около 80%), и только 20% средств поступают от деятельности, связанной с принудительным исполнением.

Образование судебного исполнителя соответствует классическому общему университетскому образованию, т. е. квалификационному уровню магистра права (maitrise en droit), с последующим обучением практическому курсу образования по специальности.

3. Англия

В английской правовой системе принудительного исполнения задачи судебного исполнителя не совсем четко определены. В Высоком суде Англии (High Court) функции исполнения после реформы и вступления в силу Закона о судах 2003 го-да (Courts Act 2003) находятся в руках государственного исполнителя (enforcement officer) — лица, уполномоченного применять к должнику меры принуждения. Государственный исполнитель работает по собственным тарифам, устанавливаемым в зависимости от суммы спора, и в силу этого является в некотором роде частным предпринимателем.

В судах графств (County Courts), в советах при шерифе c судебными и административными функциями, а также в  судах магистратов  (Magistrates' Courts) в этой роли выступает так называемый бейлиф (bailiff) — государственный судебный исполнитель [5].

Новыми служащими в системе исполнения после вступления в силу Закона о реформе  органов административной юстиции, судебной системы и органов исполнени