Отказ государственного обвинителя от обвинения: некоторые проблемные вопросы и пути их решения

М.Э. СЕМЕНЕНКО,

соискатель

Статья посвящена проблеме отказа государственного обвинителя от обвинения. Автор полагает, что при рассмотрении в суде уголовных дел публичного обвинения государственный обвинитель выступает как представитель потерпевшего, строго соблюдая необходимость защиты именно его прав, поэтому при решении вопроса об отказе государственного обвинителя от обвинения ущемления прав потерпевшего не происходит.

Ключевые слова: государственный обвинитель, потерпевший, право на доступ к правосудию.

The problem of the refusal of the public prosecutor from the prosecution. The author believes that when considering criminal cases in the court of public prosecution the public prosecutor acts as a representative of a victim, while fully respecting the need to protect is its right, so when deciding whether the refusal of the public prosecutor on charges infringement of the rights of the victim does not occur.

Keywords: public prosecutor, the victim, the right to access to justice.

В соответствии с положениями уголовно-процессуального закона государственный об-винитель вправе отказаться от обвинения. Подобное решение может быть принято гособвинителем в случае, когда он придет к убеждению, что представленные в суде доказательства не подтверждают предъявленного обвинения, а суд, в свою очередь, будет обязан прекратить уголовное дело и уголовное преследовании в отношении подсудимого.

Отдельные ученые-процессуалисты[1] полагают, что в этой ситуации решение по уголовному делу фактически принимает только один субъект уголовно-процессуальной деятельности — государственный обвинитель. При этом, замечают авторы, совершенно не учитывается мнение потерпевшего, который тоже является представителем стороны обвинения и тоже имеет право на высказывание своего мнения и суждения относительно полноты представленных в суде доказательств.

В подтверждение своей позиции авторы ссылаются на положение ч. 2 ст. 14 УПК РФ, где сказано, что бремя доказывания лежит на стороне обвинения. То есть законодатель не просто перечисляет должностных лиц, которые в силу занимаемой должности обязаны собирать и представлять доказательства, а возлагает обязанность по доказыванию вины именно на представителей стороны обвинения, следовательно, и на потерпевшего. Таким образом, авторы задаются вопросом о том, почему не учитывается мнение потерпевшего как представителя стороны обвинения при решении вопроса об отказе государственного обвинителя от обвинения. Делается достаточно категоричный с нашей точки зрения вывод о том, что в подобной ситуации нарушается право потерпевшего на доступ к правосудию, что гарантировано гражданам Российской Федерации положением ст. 52 Конституции РФ.

 Представляется, что в данном случае никакого ущемления прав потерпевшего нет. Дело в том, что согласно ч. 3 ст. 37 УПК РФ в ходе судебного производства по уголовному делу именно на государственного обвинителя возложена обязанность поддерживать государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность. Сам потерпевший вправе поддерживать обвинение в суде только по делам частного обвинения согласно п. 16 ч. 2 ст. 42 и ч. 2 ст. 246 УПК РФ.

Таким образом, государственный обвинитель в суде представляет не только позицию прокурора по данному уголовному делу, который утвердил обвинительное заключение, но и интересы стороны обвинения в целом, в том числе и потерпевшего. Фактически при рассмотрении в суде уголовных дел публичного обвинения государственный обвинитель выступает как доверенное лицо, как представитель потерпевшего, строго соблюдая в первую очередь необходимость защиты именно его прав — человека, пострадавшего от преступления. В конце концов и сам потерпевший не заинтересован в том, чтобы наказанию был подвергнут невиновный человек. Представляется, что если бы государственный обвинитель должен был  согласовывать свое решение отказа от обвинения с потерпевшим, в этом явно просматривалось бы недоверие и сомнение в компетентности прокурора ( или должностного лица органа прокуратуры), поддерживающего обвинение в суде. Такое положение закона выглядело бы абсурдно. В уголовном судопроизводстве должна быть реализована не только презумпция невиновности, но и презумпция порядочности, ответственности и профессионализма долж-ностных лиц, осуществляющих судопроизводство.

 Заметим, что государственный обвинитель обязан в случае отказа от обвинения изложить суду мотивы отказа, что обеспечивает мотивированность, аргументированность и обоснованность подобного решения. Мотив отказа было бы целесообразно излагать в письменной форме, например, в виде заключения гособвинителя. Во-первых, мотивировка гособвинителя была бы повторена в судебном решении, а во-вторых, с подобным заключением мог бы позднее ознакомиться и потерпевший, и если позиция потерпевшего не совпала бы с позицией гособвинителя, потерпевший мог бы обжаловать судебное решение, в основу которого было положение заключение гособвинителя.

Другое дело, если в правоприменительной практике возникают ситуации, когда прокурор не имеет достаточных оснований для отказа от обвинения, при том, что и подсудимый признал себя виновным в суде. Ряд ученых полагает, что в этой ситуации у суда должны быть полномочия, дающие ему право обратиться к прокурору, утвердившему обвинительное заключение, с запросом о проверке обоснованности отказа государственного обвинителя от обвинения, отложив при этом судебное разбирательство[2]. Вероятно, в этом случае суд возлагал бы на себя несвойственные ему функции по обоснованию предъявленного обвинения.

Полагаем, что государственный обвинитель должен быть независимым участником процесса. В ходе судебного разбирательства ситуация может складываться таким образом, что доказательства, представленные в суде, могут радикальным образом не совпадать с содержанием обвинительного заключения. В этом случае гособвинитель как непосредственный участник судебного следствия обязан самостоятельно оценить доказательства, представленные в суде, и сформулировать мотивы своего отказа от обвинения. Ряд авторов даже рассматривает вопрос о законодательном закреплении структуры и содержания речи гособвинителя в случае его отказа от обвинения[3].

 Заметим, что в соответствии с приказом Генерального прокурора РФ  от 13.12.2000 № 141 «Об усилении прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве» гособвинитель обязан ставить в известность прокурора, утвердившего обвинительное заключение, о том, что в суде может иметь место отказ от обвинения. Судебная практика свидетельствует о правильности подобного решения; следует признать, что в случае согласования гособвинителем своей позиции с прокурорм отказ от обвинения и вынесение оправдательного приговора впоследствии признаются обоснованными надзорными судебными инстанциями[4].  

Как отмечается в информационном письме прокурора г. Москвы от 4.03.2008 № 12/04-08, основная причина отказа гособвинителей от обвинения обусловлена тем, что в ходе судебного следствия осуществляется новая, по сравнению с предварительным следствием, оценка имеющихся в деле доказательств, выявляются недостатки, допущенные в ходе предварительного расследования, а также устанавливаются новые обстоятельства, не известные и не установленные органами предварительного расследования.

 Полагаем, что вышеперечисленные причины заставляют гособвинителя занять активную позицию в ходе судебного следствия, тщательно проверить и оценить представленные суду доказательства, а не слепо следовать тексту обвинительного заключения. При анализе и оценке доказательств гособвинитель должен не только обратить внимание на доказательства, которые претерпели изменения в суде, но и дать оценку причин этих изменений. Иными словами, работая с доказательствами, изменившимися в судебном разбирательстве, гособвинители подвергают их тщательному, углубленному анализу, заявляют ходатайства об оглашении показаний, данных на предварительном следствии, при необходимости и по возможности привлекают новые фактические данные и т.д. При этом первостепенное значение приобретает выяснение причин и условий изменения показаний. В одних случаях этому могут способствовать объективные факторы, связанные прежде всего с тем, что именуется неумолимым ходом времени. Например, как свидетельствует практика, в суде достаточно часто бывают ситуации, когда изменяются показания свидетелей, потерпевших, подсудимых. В одних случаях этому могут способствовать объективные факторы, связанные прежде всего с тем, что именуется неумолимым ходом времени. От допроса на предварительном до допроса на судебном следствии проходит порой весьма значительное время. По сложным многоэпизодным, групповым делам это могут быть многие месяцы, а порой даже и годы. И только по этой причине многое может улетучиться из памяти, трансформироваться, видоизмениться под воздействием событий, фактов, имевших место после дачи первоначальных (на предварительном расследовании) показаний. В принципе процесс забывания, исчезновения из памяти каких-то деталей, порой имеющих существенное значение для дела, неизбежен. Ситуация может осложняться сильным эмоциональным фоном, часто возникающим при восприятии людьми события преступления, всего того, что связано с ним. Как показывают специальные судебно-психологические исследования, «восприятие преступления, оказывающего на очевидцев сильное эмоциональное воздействие, может привести к полному или частичному забыванию ими обстоятельств происшествия»[5]. В подобных случаях явление реминисценции (восстановления в памяти временно забытой информации) уже может и не наступить.

В криминалистической и судебно-психологической литературе разработаны разнообразные приемы восстановления в памяти забытого обвиняемыми (подсудимыми), потерпевшими, свидетелями.

Отсылая к некоторым из имеющихся по данному вопросу работ[6], отметим, во-первых, что многие из рекомендаций, предназначенных для следователей, применимы прокурорами-обвинителями (разумеется, с по-правками на особенности судебного следствия, прежде всего его гласность); во-вторых, что рассматриваемые ситуации не являются в деятельности прокурора особо сложными, поскольку для них не характерно сознательное стремление к искажению истины и, соответственно, острое противостояние, противодействие сторон обвинения. Свидетелю, потерпевшему, а порой и подсудимому, забывшему те или иные обстоятельства, затрудняющемуся в воспроизведении событий прошлого, прокурор должен и может помочь вспомнить необходимые для установления истины факты и детали. И сделать это на началах сотрудничества, с применением приемов психологической поддержки легче, чем в случаях действия причин изменения показаний иного рода — связанных с попытками уклониться от ответственности за содеянное или способствовать этому, с мотивацией преднамеренного лжесвидетельства, с попытками воздействовать на содержание показаний путем насилия, угроз, подкупа, уговоров и т.п. В этих ситуациях речь должна идти не о помощи людям, которых подвела память или которые добросовестно заблуждаются, а об изобличении того, кто лжет, сознательно вводит в заблуждение, искажает истину.

 Обьем данной работы не позволяет рассмотреть и иные проблемные ситуации, связанные с отказом гособвнителя от обвинения. Однако, надеемся, что и обозначенные проблемные ситуации, а также пути их разрешения, предложенные в работе, будут способствовать совершенствованию деятельности прокурора по реализации им функции поддержания государственного обвинения в суде.

Библиография

1 См., например: Тетерина Т. Отказ прокурора от обвинения «преступает» права потерпевшего на доступ к правосудию // Российская юстиция. 2003. № 10. С. 12.

2 См., например: Амирбеков К. Отказ прокурора от обвинения // Законность. 2001. № 8.

3 См.:. Пермякова В.М. Особенности отказа прокурора от поддержания государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей // Юридическая наука: практика и перспективы развития. 2007.  С. 197-198.

4  См., например: информационное письмо по результатам анализа практики вынесения судами оправдательных приговоров и отказа прокуроров от обвинения, подготовленное прокуратурой г. Москвы в 2006 г. — 12/04-06; в 2007 г. — 12.04-07.

5Алексеев А.М.  Психологические особенности показаний очевидцев. — М., 1972.  С. 28, 29.

6 См.: Дулов А.В. Введение в судебную психологию. — М., 1970. С. 138, 148.