Отражение религиозной догматики в законодательстве Российской Федерации

УДК 340.114:348.01/.07

Страницы в журнале: 5-10

А.А. Абдуразаков,

адъюнкт кафедры теории государства и права, международного и европейского права Академии права и управления ФСИН России Россия, Рязань abdurazakov1982@gmail.com

Развитие современного законодательства России (как и законодательства любого другого государства) — это процесс, тесно связанный с ее историей, с духовно-нравственными ценностями ее граждан. Основу этих ценностей составляют нормы морали, этики и религиозная догматика, отражающая в свою очередь принятые в обществе представления о справедливости, добре и зле. При изучении авраамических  религиозных источников становится очевидной схожесть их установок, регламентирующих общественные отношения. Религиозная догматика рассматривается не как безоговорочная основа действующего законодательства, а как признак его динамичности, гибкости; исследуется процесс эволюции современного российского законодательства и влияние на него норм религиозной догматики.

Ключевые слова: теория и история права, развитие права, мораль, религия, религиозная догматика, религиозные источники.

Действие юридической системы, как и других социальных установок, в немалой степени зависит от норм морали. Без нравственной потребности общества в справедливой правовой системе позитивных правовых изменений в государстве произойти не может. Справедливость «выступает своеобразным эталоном общечеловеческих ценностей, в соответствии с которым происходит оценка поступков людей и программируется воздаяние за них» [14, с. 3]. 

Правовые нормы служат и должны служить проводниками морали, закреплять и защищать нравственные устои общества. И эффективность права во многом зависит от того, насколько полно, адекватно оно выражает эти требования. Сила законов увеличивается, если они опираются не только на власть (особый аппарат), но и на мораль. В свою очередь действие морали, как и других социальных норм, в немалой степени зависит от четко функционирующей юридической системы. Ведь все эти регуляторы составляют единое нормативное поле [14, с. 336].

В достаточно сложных условиях формирования российского законодательства, возникших после развала Советского Союза, удалось тем не менее сформулировать правовую систему сегодняшнего дня, и безусловно существенную роль в этом сыграл «нравственный закон внутри нас», позволивший преодолеть проблемы того периода времени.

Мораль и право взаимодействуют в сфере деятельности органов правопорядка и отправления правосудия при анализе конкретных дел и материалов. Право оценивается с привлечением морально-нравственных критериев, без которых невозможно правильно определить признаки, например, таких деяний, как клевета, хулиганство, унижение, оскорбление чести и достоинства. В законе не может быть ничего, что не содержалось бы в правосознании, выступающем в качестве идейного источника норм права: «Для субъекта нравственная субстанция, ее законы и силы имеют в качестве предмета ту характерную черту, что они суть в высшем смысле, в смысле самостоятельности, абсолютный, бесконечно более надежный авторитет» [3, с. 182]. 

 В более позднее время появились тесно связанные с нравственностью и моралью нормы религии, отражавшие существовавшие в обществе представления о справедливости, добре и зле. Религиозная норма — часть структуры моральной системы, так как она устанавливает рамки дозволений для человека, определяет его взаимоотношения с другими людьми, служит основой при оценке поступков, «предопределяя человеку систему правил и норм поведения, от исполнения которых зависит его жизнь и смерть, счастье и несчастье, радость и горе… для того чтобы принудить людей подчиняться только одной законодательной системе, сформировать у людей правосознание и выработать у них законопослушание» [10, с. 131]. Именно «норма-долженствование обладает уникальной, прямо-таки “мистической” (во всяком случае рационально необъяснимой) способностью подчинять социальную действительность ценностям, идеалам, целям» [7, с. 11].

В дальнейшем общественные нормы сливались на основе религии в единый нормативный комплекс, обеспечивали достаточно полную регламентацию еще не очень сложных тогда общественных отношений.

В широком смысле право — это непрерывный процесс правотворческой деятельности и постепенной эволюции его норм, и он не приводит к абсолютному отказу от ранее существовавших систем, наоборот, все они в той или иной мере получают свое отражение в действующем праве, становясь его частью, органично вписываясь в его структуру.

При изучении авраамических религиозных источников бросается в глаза схожесть норм и установок, регламентирующих отношения между людьми, между обществом и государством и в целом правотворческую деятельность органов управления, и это логично: именно организация общественных отношений на общепринятых морально-нравственных принципах и есть основа религий и, соответственно, база современной политической системы многих государств. 

С принятием в Древней Руси христианства увеличилось правовое и культурное воздействие Византии, что выразилось в отражении норм византийского права и религиозной догматики в канонах древнерусского закона, соответственно Россия «на начальном этапе своей истории уже имела достаточно развитую правовую систему, отражавшую высокий для своего времени уровень развития общества. Именно поэтому введение христианства, несмотря на всю эпохальность этого события, не привело к исчезновению древнерусского права, а лишь способствовало необходимому усвоению норм канонического права и частичной свободной рецепции некоторых кодексов византийского светского права» [16, c. 132]. 

Существовавшие в России законодательные акты, например Соборное уложение 1649 года, содержали практически все нормы, прописанные в Пятикнижии. Конечно, в дальнейшем они конкретизировались и развивались в соответствии с российскими реалиями. Постепенно каноническое право преобразовывалось в светский закон, переходя в область нравственного регулятора и передавая свои функции государству. Такой же вывод сделан в диссертационном исследовании А.И. Сидоркина, но автор обращает внимание на то, что «уже во второй половине XVII века произошел разрыв светских и религиозных начал в теории уголовного права, однако окончательно эта двойственность не была преодолена даже в имперский период, что приводило к непоследовательности и двойственности некоторых принципов уголовного права» [12,с. 46].

После Октябрьской революции и прихода к власти большевиков влияние религиозных организаций на государство было сведено на нет. В рамках диалектического материализма и учений К. Маркса о религии был сформулирован вывод о том, что религия, исчерпав свою значимость перед человечеством, теперь должна вовсе исчезнуть, так как вновь возникшему обществу она не нужна, и уж тем более не нужна ему в качестве регулятора общественных отношений даже на нравственном уровне. На деле даже полное перестроение политического режима и государственного устройства не может послужить причиной коренных изменений в правосознании народа, которое формировалось веками под воздействием норм морали, этики и религиозных догм, так что основой правового порядка в государстве неизбежно выступает все та же нравственность народа, что и многие века до этого. 

История развития религии на определенном этапе приводит нас к периоду образования системы управления в обществе, выстраивания так называемой вертикали власти. Авраамические религии и их религиозная догматика требовали неукоснительного подчинения политическим лидерам: «Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым… ибо такова есть воля Божия…» [10, с. 105]. Аналогичные нормы, но изложенные в другой форме, имеются и в Торе, и в Коране. Обратим внимание на отражение данной религиозной догмы в ст. 115 Конституции РФ: «Правительство Российской Федерации издает постановления и распоряжения, обеспечивает их исполнение… Постановления и распоряжения Правительства Российской Федерации обязательны к исполнению в Российской Федерации». Требование о подчинении верховной власти — исторически сложившаяся естественная основа государственного устройства. Однако стоит отметить: все демократические теории, признающие народ источником государственной власти, настаивают на легитимности нормоустанавливающего авторитета, который означает: кто творит норму, закон, должен иметь своего рода мандат от народа, действовать от его имени [7, с. 10]. Религиозные правоведы прошлого выводят моральные основания права не из гипотетических предположений об отношении народа к государственной власти, но из некоторых «абсолютных» источников — воли Бога, духа и т. д., но от этого моральные основания религиозной догмы не менее принципиальны или последовательны.

Более того, в ряде мусульманских правовых течений «можно найти прямые указания на формирование в системе государственного управления институтов, основанных на принципах совещательности (аш-шура), в реализации которого ключевую роль должны играть религиозные деятели и который теоретически лежит в основе организации и функционирования государства» [13, с. 113]. Наблюдается интересная связь между философскими установками мусульманских стран и европейской правовой школой эпохи Возрождения. Часть мусульманских правовых течений отходит от идеи абсолютной власти правителя и предоставления ему диктаторских полномочий при авторитарном режиме правления, делая больший акцент на дифференциации власти, внедрении в общественную систему государственного управления принципа совещательности и демократизации государства в целом. 

Если обратить внимание на учения средневековых философов, то в данном аспекте представляет научный интерес мысль Фомы Аквинского по вопросу политического устройства общества: «Сущность власти, власть сама по себе происходит от Бога; но власть фактическая, со всеми случайными формами, имеет начало в человеческом праве и происходит от народа; народ один может дать себе организацию ввиду своей собственной цели» [4, с. 24]. Схожие воззрения мы находим и в XVI—XVII веках в учениях Беллярмина и католитического догматиста Суареца, которому принадлежит следующее высказывание: «Власть заключается, по природе вещей, непосредственно в общине, следовательно, чтобы она могла законно перейти в руки некоторых лиц… необходимо, чтобы этот последний имел ее в силу согласия народа» [4, ñ. 24]. Обратим внимание на Конституцию РФ, на схожесть и соответствие правовой нормы и религиозной догмы: носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ, который осуществляет свою власть непосредственно и через органы государственной власти через референдум и свободные выборы [5]. Такая либеральность канонических норм в общем и установок всех авраамических религий конца XVII века присуща, естественно, не всем текстам тех времен, но наличие таких взглядов и учений задолго до появления современных конституций уже говорит о хотя бы частичной, но интеграции религиозных учений в правовое поле и их закреплении в основных законах государств. 

Более очевидным заимствованием является такая казалась бы архаичная норма, как порядок присяги Президента РФ, изложенная в ст. 82 Конституции РФ, т. е. его торжественная клятва перед народом, произносимая в соответствии с заранее определенным ритуалом в «торжественной обстановке». В период Cредневековья и христианской культуры данной церемонии придавалось особое мистическое значение, ее смысл заключался в предоставлении божественного (высшего) согласия на правление, а для правителя было важно получить поддержку религиозных деятелей, так как влияние религии на общественное сознание было существенным. В современном мире присяга президента — это уже исторически сложившийся во многих демократических странах ритуал, и его отмена немыслима. Хоть «слово чести» или клятва на любой из книг Священного писания или на конституции не может служить ни доказательством, ни по сути особым сдерживающим фактором, но потребность самого общества в этом очевидна именно с точки зрения морально-нравственных установок, присущих человеку.

Если согласиться с мнением, что основой российской системы права является мораль и нравственность нашего общества, в том числе религиозные установления, то этот факт должен неизбежно найти свое отражение в нормативных правовых актах Российской Федерации. В качестве очевидного примера отражения религиозных норм в праве можно привести такие заповеди христианской морали, как «не убий», «не укради», «не лжесвидетельствуй», которые берутся под защиту современным правом [14, с. 335]. Таким примером можно считать и главу 2 Конституции РФ, в которой закреплены права и свободы человека и гражданина. Именно сфера духовного восприятия человека, его мораль — основа религиозной догматики. Во многих статьях Конституции РФ, Всеобщей декларации прав человека 1948 года, других важнейших актах оценки права и морали сливаются. В диссертационном исследовании О.П. Виноградовой мы также находим признаки отражения религиозных норм в российском законодательстве, к примеру, первая заповедь гласит: «Я, Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли египетской, да не будет у тебя других богов...», что с правовых позиций можно толковать как аксиому «Конституция — основной закон государства», т. е. правовая система может быть только одна.

Вторая заповедь «Не сотвори себе кумира» трактуется нами как запрет всякой официальной идеологии (аналогична ст. 13 Конституции РФ).

Третья заповедь «Чти день субботний...» закрепляет право граждан России на отдых (ст. 2 и раздел V Трудового кодекса РФ). 

Четвертая заповедь «Не произноси ложного свидетельства» закреплена в ст. 307 Уголовного кодекса РФ «Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод» [2, с. 72—74]. С точки зрения О.П. Виноградовой, в этом контексте можно рассмотреть проблему свидетельского иммунитета, так как понятие свидетельского иммунитета неразрывно связано с демократическим принципом, закрепленным и в нормах международного права, и в п. 1 ст. 51 Конституции РФ [2, с. 72—74]. В этом же аспекте может быть рассмотрена тайна исповеди и сведения, полученные священником об имевших место нарушениях морали и закона. Причем в соответствии с п. 7 ст. 3 Федерального закона от 26.09.1997 № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» священник не может быть привлечен к уголовной ответственности за отказ от дачи показаний по обстоятельствам, которые стали известны ему из исповеди. Еще одним примером отражения религиозной догматики в законе является ст. 112 ТК РФ, согласно которой 7 января в России официально отмечается Рождество Христово. 

Статья 2 Федерального закона от 25.07.2002 № 111-ФЗ «Об альтернативной гражданской службе» указывает: «Гражданин имеет право на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой, в случае, если несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию». В данном случае мы получаем нормативное закрепление не только догматики авраамических религий (в них нет запрета на служение в армии для граждан), но видим отражение норм, запрещающих брать в руки оружие определенной категории граждан, к примеру, на основании указа Президента РФ от 29.05.2002 № 24 священнослужителям предоставлялось право отсрочки от призыва на военную службу (в 2008 году данный указ был отменен).

Последние из перечисленных примеров выделяются еще и тем, что в отличие от иных норм, нашедших косвенное отражение в законе, данные примеры являются образцом прямого учета интересов религиозных организаций и их установок в современном светском законодательстве. 

Религиозное право «находилось в тесной связи с общей системой общественно-правовых отношений и поэтому распределялось по тем же самым категориям, по которым было разделено это право» [1, с. 2]. Право основывается на морали, на понимании человеком основ социального бытия, на нравственном воспитании человека на тех критериях, на которые религия влияет непосредственно. Скорее всего именно по этой причине вопросы, связанные с семьей, условия и порядок бракосочетания, обстоятельства расторжения брака, подсудность и порядок судебного разбирательства брачно-семейных отношений и воспитания детей, вплоть до XIX века рассматривались в церковных судах и регламентировались нормативно-каноническими кодексами. На основе изученных материалов выдающийся богослов XIX века профессор И.С. Бердников пишет: «Церковь много помогала государству идеею свободного вступления в брак жениха и невесты, идеею равенства семейных прав и обязанностей у обоих супругов» [1, с. 312]. 

Например, ст. 38 Конституции РФ определяет права и обязанности родителей перед детьми и наоборот. Данная норма указывает на то, какое внимание государство уделяет вопросам семейной политики — создаются центры психолого-педагогической помощи семье, оказывается материальная помощь малоимущим семьям, ведется культурно-просветительская работа. Значимость семьи для поддержания духовного здоровья в обществе была очевидна и для религиозных правоведов, стоявших у истоков авраамических религий, доказательством этого служит то, что данные нормы прописаны еще в ветхозаветных источниках. В Книге Исход говорится: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле» (глава 20, стих 12) [17], в Коране сказано: «Преклоняй пред ними обоими крыло смирения из милосердия и говори: “Господи! Помилуй их, как они воспитали меня маленьким”» [6, с. 234]. Даже закрепленная в п. 2 ст. 21 Гражданского кодекса РФ правовая норма, определяющая возраст дееспособности и устанавливающая его с 18 лет, имеет авраамические религиозные источники. К примеру, в трудах известного мусульманского правоведа XII века Бурхануддина Маргинани мы можем встретить такие слова: «Половая зрелость у мужчин устанавливается по известным обстоятельствам или достижением им восемнадцатилетнего возраста, а у женщин — известными обстоятельствами или достижением семнадцатилетнего возраста» [8, с. 290]. 

Свойства, присущие религиозной догматике, нашли свое отражение и в деятельности судебных органов. Например, в «Библии содержится указание на гласность, открытость судопроизводства и на обязательное его осуществление с участием стороны защиты. Неизменно указывается, что правосудие должно осуществляться с участием защитника и в присутствии представителей народа и представителей Бога. Тем самым подчеркивается важность института защиты для справедливого разрешения любого дела. Присутствие в суде представителей народа и Бога (священников) должно было обеспечить гласность разбирательства» [11, c. 324]. 

Роль канонического права заметна и в регламентировании имущественных и гражданско-правовых отношений в области организации купли-продажи, аренды и договорных отношений. Частично это объясняется тем, что в собственности церкви находись крупные участки земли, которые не могли быть отчуждены, а сами церкви обладали судебным и податным иммунитетом, земли церковь получала в дар от государства или частных лиц и иными строго регламентированными порядками оформления собственности.

Идеологической основой европейских государств является каноническое право. Именно религия «использовалась в качестве политической и законодательной силы для создания суверенных государств» [10, ñ. 527], равно как догматика ислама нашла свое отражение в мусульманских странах (к примеру, официальной конституцией Саудовской Аравии на сегодняшний день считается Коран), но это отнюдь не означает, что современные государства слепо следуют требованиям религиозных норм. Право, все еще храня в своей основе признаки религиозной догматики, продолжает развиваться, регламентируя различные аспекты жизни современного человека, а нормы, изложенные в священных книгах, «которые на протяжении тысячелетий определяли критерии нравственности и морали, сегодня не только претерпевают изменения, но и подвергаются ревизии. Нередко, к сожалению, ревизии бездумной» [10, с. 527].

Современный закон — это целый комплекс морально-нравственных устоев общества, которые бережно хранились им в процессе развития, превращались в идею, идеал и мечту людей, и постепенно воспринимались как понятие о должном, соответствующем представлении о человеческой сущности [15, с. 61], и естественно говорить только о влиянии религии было бы однобоко. Необходимо понимать, что эволюция человеческого бытия породила множество правовых систем, и в историческом, и в географическом, и в социальных смыслах право не статично, его развитие обусловлено множеством факторов и то, что кажется актуальным нам сейчас, не обязательно будет осуждаться в будущем. Но путь, пройденный человечеством, оставил неизгладимый след в системе права, на которую в той или иной мере влияет и мораль, и этика, и правосознание человека, в том числе и религия как один из созидательных столпов современного права, нормы которого наряду с нормами морали и получили закрепление в современных нормативных правовых актах России. 

Религия является вненаучным знанием, ее методы шире научных, не ограничены ими, но они не являются вместе с тем и антинаучными и иррациональными, просто в них присутствует другой тип рациональности [9, C. 10]. Основа религиозной морали, присущая раннему этапу формирования общества, позволила с течением времени достичь современного уровня развития права, основанного на его научном осмыслении и изучении, но тем не менее у современного права и государства есть все признаки их древнего предка, который по своей исторической значимости, по силе прямого и косвенного влияния на жизнедеятельность всего человечества гораздо более ценен как памятник духовности и нравственности человека. Правотворческая деятельность основных монотеистических религий положила начало появлению современного демократического права, основанного на общих нравственных и религиозных ценностях, как памятника верховенства порядка, справедливости и моральных ценностей человека. 

Список литературы

1. Бердников И.С. Краткий курс церковного права Православной церкви. Казань: Типография Императорского университета, 1903. С. 2, 312.

2. Виноградова О.П. Религиозные аспекты в российском праве: дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2011. С. 72—74.

3. Гегель Г.В.Ф. Философия права. Т. 7. Л.: Соцэкгиз, 1934. С. 182, 380. 

4. Дюги Л. Конституционное право. Общая теория государства: моногр. М.: ИНФРА-М, 2013. С. 24, 427.

5. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных законами РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. № 31. Ст. 4398.

6. Коран / пер. с араб. акад. И.Ю. Крачковского / под ред. В.И. Беляева, П.А. Грязневича. М., 1990. С. 234, 512. 

7. Мальцев Г.В. Нравственные основания права: моногр. 2-е изд., пересмотр. М.: Норма; ИНФРА-М, 2015. С. 10, 11, 400.

8. Маргинани Б. Хидоя Комментарии мусульманского права: в 2 ч. Ч. 1. Т. I—II / пер. с англ. под ред. Н.И. Гродекова; отв. ред., предисл., вступ. ст. и науч. комм. проф. А.Х. Саидов. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 290. 

9. Нижников С.А. Мораль и политика в контексте духовных и интеллектуальных традиций: моногр. М.: ИНФРА-М, 2011. С. 10, 333.

10. Оганесян С.С., Форре-Транзелева О.А. Тора, Новый завет и Коран — закон, правопорядок и законопослушание. М., 2011. С. 105, 131, 527.

11. Папаян Р.А. Христианские корни современного права. М., 2002. С. 324.

12. Сидоркин А.И. Наказания, связанные с лишением и ограничением свободы в русском уголовном законодательстве IX—XVII вв.: проблемы правового регулирования, систематизации и применения: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Казань, 2005. С. 46.

13. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М., 1986. С. 105, 113.

14. Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. 2-е изд. перераб. и доп. М.: Юрист, 2004. С. 3, 335, 336, 768.

15. Юнусов С.А. Принцип справедливости в уголовно-исполнительном праве: вопросы теории: дис. … канд. юрид. наук. Рязань, 2014. С. 3, 61.

16. Ярославцев В.Г. Нравственное правосудие и судейское правотворчество. М., 2007. С. 132.

17. URL: http://jesuschrist.ru/bible/?b=2&c= 20#.VmGRTLiyNBc