Охрана интеллектуальных прав в памятниках германского права XV—XVI веков

УДК 34(430)(094) 

Страницы в журнале: 157-160

И.А. СОБОЛЬ,

аспирант кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского

научный руководитель:

В.Б. РОМАНОВСКАЯ,

доктор юридических наук, зав. кафедрой теории и истории государства и права юридического факультета Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского

Рассматриваются основные памятники средневекового германского права, посвященные интеллектуальным правам; анализируются основные положения указанных источников, базовые принципы и тенденции развития законодательства об интеллектуальной собственности.

Ключевые слова: история, средневековое германское право, интеллектуальные права, исключительное право, привилегии, изобретатель, книгопечатник, издатель.

Right protection of the intellectual rights in monuments of German right XV—XVI of centuries

Sobol I.

The basic primary sources of the medieval German law devoted to intellectual rights are being examined in the frames of this article. Author analyses principal provisions of this sources, main principles and trends of development of the legislation on intellectual property.

Keywords: history, medieval German law, intellectual rights, exclusive right, privileges, inventor, printer, publisher.

Вклад Германии в формирование правового регулирования интеллектуальных прав настолько значителен, что переоценить его поистине трудно. Как известно, толчком к становлению охраны прав на результаты интеллектуальной деятельности стало изобретение в 1448 году печатного станка Иоанном Гуттенбергом, золотых дел мастером из немецкого города Майнца. Мартин Лютер назвал изобретение книгопечатания «вторым избавлением рода человеческого от умственной тьмы». Абрахам Линкольн в своей лекции об открытиях и изобретениях, которую он прочитал в феврале 1859 года в Джексонвилле, отметил, что изобретение печатного станка стало четвертым великим шагом человечества от первобытного состояния к современным технологиям. Печатный станок позволил распространить знание за пределы замкнутой касты, способной позволить себе рукописные книги. Знание стало дешевле, доступней, а значит, могло распространяться в массы. Линкольн указывал, что «эмансипация ума — вот та великая задача, ради которой книгопечатание пришло в мир» [1, c. 5]. В.И. Афанасьева в связи с этим отмечает: «После изобретения печатного станка любая рукопись, а затем и иной материальный носитель произведения могли быть быстро и относительно дешево размножены, а технические новинки стали приносить ощутимые преимущества перед конкурентами и внедряться в производство значительно быстрее» [2].

20 сентября 1479 г. в немецком городе Вюрцбурге князь-епископ Рудольф Шеренберг даровал книгопечатную привилегию трем мастерам-книгопечатникам — Штефану Дольду, Георгу Райзеру и Йоханнесу Бекенхубу — на печатание молитвенника. Изданный им указ гласил: «…все книги, используемые во время богослужений, как в главных, так и прочих церквях, а также в приходах и часовнях нашего города и епархии Вюрцбург должны быть… объединены… в литургические книги для Хора нашей великой Вюрцбургской церкви, и только с целью достичь согласованности в предписаниях они должны быть пересмотрены и обновлены… В течение нескольких месяцев богослужебные книги нашего Вюрцбургского Хора должны быть тщательно изучены, исправлены и улучшены с величайшей осторожностью избранными людьми, которых мы сочли подходящими для этой задачи… чтобы прелаты и другие священники, а также чиновники нашего города и епархии могли на все будущие времена получать пользу и процветание от этого… Поэтому мы решили, что… в связи с исправлением и улучшением богослужебных книг их печатание должно быть осуществлено выдающимися мастерами в искусстве книгопечатания. Для чего мы пришли к соглашению со следующими дальновидными людьми, которые преданы нам во Христе и кого мы искренне почитаем: Штефан Дольд, Георг Райзер и Йоханнес Бекенхуб, псевдоним Ментцер, — самые опытные мастера в этом ремесле… Только им и никому иному нами предоставлена возможность печатать… эти богослужебные книги. Мы приняли их и их семьи, их скарб под нашу преданную и отеческую защиту… и позволили указанным искусным книгопечатникам украсить церковные книги, которые должны быть напечатаны в порядке, указанном выше, гербом нашего Понтификата и Собрания каноников» [3].

В 1511 году Арнольду Шлику была дарована имперская привилегия в отношении его книги «Зерцало изготовителей органов и органистов». Привилегия Арнольда Шлика — первая привилегия, написанная на немецком языке. Официальный документ не уцелел, но полный текст был напечатан в начале книги: «…мастер Арнольд Шлик, органист из Хейдельберга… с усердным прилежанием собрал в книгу различные правила, принципы и инструкции о том, как изготавливать и устанавливать хорошо устроенный механизм из труб и прочего, который хорош как для аккомпанемента хоровому пению, так и для органистов. Эту книгу он желает напечатать во-первых и в основном во славу и величие Божие, но также, чтобы обеспечить общее благо, рассказывая в этой книге, как любой может избежать существенных расходов, которые прежде возникали из-за ненадежности устройства органа. И чтобы найти наиболее искусного печатника, который согласится опубликовать его рукопись… а также получить некоторое вознаграждение за его работу и сожаление от продажи книги, он скромно обратился и попросил Нас великодушно даровать ему Нашу Императорскую привилегию, чтобы в течение последующих десяти лет с даты этого Нашего письма никто не мог перепечатывать вышеуказанную книгу… без его знания и разрешения; то же самое относится к другой работе: “Табулатура и т. п.: помощь играющим на органе и различных струнных инструментах”, которую он намерен написать и опубликовать в будущем. Эту просьбу мы желаем удовлетворить ввиду вышеупомянутых причин и превыше всего ради обеспечения общего блага.  И, таким образом, Мы… не разрешаем кому-либо перепечатывать в течение указанного периода без его знания, согласия или разрешения первое упомянутое произведение и книгу, так же как и другое произведение, указанное выше; или если эти работы перепечатаны на французском, итальянском или другом языке нашей страны и юрисдикции, не разрешаем продажу таких копий по любым обстоятельствам... Но по получении какой-либо инструкции или просьбы упомянутого мастера Арнольда Шлика или печатника, которого он выбрал, чтобы заниматься этим, вы должны конфисковать эти копии где угодно и запретить любому покупать их; и так вы действуете, чтобы избежать применения других мер, чтобы усилить исполнение Нашей привилегии» [4].

В том же 1511 году была дарована привилегия одному из величайших художников — Альбрехту Дюреру. Об этом свидетельствует текст предупреждения на последней странице издания четырех циклов гравюр по дереву, которые сделали Дюрера известным во всей Европе: «Горе тебе, похититель труда и таланта других людей. Остерегайся необдуманно наложить свою руку на нашу работу. Разве ты не знаешь, что Великолепный Римский Император Максимилиан признал за нами? Что никому не разрешается перепечатывать эти картины с поддельных форм или продавать их в пределах Империи. И если вы делаете это из корысти, не только все ваше добро будет конфисковано, но вы также окажетесь в великой опасности» [4].

В XVI веке параллельно с привилегиями, раздаваемыми монаршей властью, в немецких землях стали появляться первые правовые нормы общего характера. Так, 28 октября 1531 г. был издан Базельский издательский статут (далее — Базельский статут), ставший первым документом нормативного характера, закрепившим запрет перепечатки в немецких землях. После Страсбурга и Майнца Базель стал третьим немецким городом, где появилось искусство книгопечатания. «В год 1531, в субботу 28 октября, старый и новый городские советы признали — поскольку существует напряженность между издателями города Базеля по поводу частой перепечатки книг и произведений, опубликованных кем-то другим, таким образом, причиняя убытки последнему, — что отныне ни один издатель этого города Базеля не будет перепечатывать чужие произведения и книги в течение 3 лет, после того как они были опубликованы и напечатаны; и также что ни один издатель не будет публиковать  что-либо, что может быть вредным или невыгодным для города Базеля; все это грозит уплатой штрафа в размере 100 рейнских гульденов, который будет немедленно взиматься в качестве справедливой компенсации с любого, кто нарушит это. Кроме того, отныне ни один издатель ни сам, ни при посредничестве других лиц не может совершать попытки убедить работников другого издателя, будь то редакторы, наборщики, печатники и т. д., оставить их работодателя и устроиться вместо этого к нему на работу; цель настоящего правила в том, что никто не должен быть ограничен в праве публиковать произведения, которые он обязался; тогда тем, кто нарушит или проигнорирует это и против кого инициированы судебные разбирательства, не будет позволено уйти безнаказанными уважаемыми господами нашего Совета, а будут, наоборот, наказаны в соответствии с характером совершенного правонарушения» [5].

Как видно, Базельский статут охраняет не только имущественные правомочия издателей в отношении произведений литературы, но и секреты производства путем запрещения переманивать работников конкурентов.

В Германии также стала формироваться судебная практика по вопросу охраны интеллектуальных прав. До нас дошел текст иска Ганса Шотта в Императорскую судебную палату, датированного 14 июля 1533 г. Шотт жалуется, что книгопечатник из Франкфурта Кристиан Эгенольф перепечатал в немецком переводе травник Отто Брюнсфела «Описание живых растений», нарушая тем самым императорскую привилегию, дарованную ему в отношении оригинального латинского текста. Издание Шотта было украшено искусными иллюстрациями Ганса Вейдитца — ученика Дюрера, копии которых использовал Эгенольф, хотя и в уменьшенном размере. «Вскоре после закрытия Великопостной ярмарки сего 1533 года Кристиан Эгенольф, книгопечатник вашего города и гражданин Франкфурта, издал травник и публично предложил его к продаже и продал много экземпляров. И растения, описанные в этом травнике, которые в течение пяти лет я первым собирал и объединял с особой заботой, усилиями и огромными затратами и затем отдал в печать достойным способом, как указано выше, этот вышеупомянутый Кристиан Эгенольф сократил и перепечатал исключительно на основе моих оригинальных иллюстраций в нарушение подробного предостережения о привилегии его Императорского Высочества, которая была милостиво дарована мне на это произведение и некоторые другие. По этой причине я потерпел существенные убытки и мое произведение было испорчено. Из-за этого я в высшей мере вынужден испрашивать вашей благородной мудрости в этом деле со скромной просьбой, чтобы вы определили указанному Кристиану Эгенольфу, что за это преступное и явное надругательство, так же как и за причиненный им вред — поскольку без законных причин он также нарушил Его Императорского Величества дозволение и привилегию — так что я более не защищен силой дарованной мне привилегии, судебное разбирательство в отношении него в месте, подходящем для такого иска» [6].

Ф. Кауоль отмечает, что «Дело Шотт против Эгенольфа — это первое дело о перепечатках в Священной Римской Империи и первое из трех дел, заслушанных Императорской судебной палатой в течение ХVI века. Хотя решение по этому делу не было найдено в записях, из истории изданий книги Брюнсфела можно сделать вывод, что оно было в пользу истца» [7].

Кроме этого иска Базельский статут ссылается на еще одно решение в обоснование изложенных в нем положений: «Имел место частный иск между Валентином Курио и Андреасом Кратандером, поскольку Андреас Кратандер отважился на перепечатку Lexicon Graecum Валентина, которую Валентин опубликовал первым, в результате чего Валентину мог быть причинен ущерб торговлей его собственным изданием; было постановлено, что, поскольку оба они уже начали печатать и понесли расходы, в этот раз они оба могут продолжать печатание, но Андреасу Катандеру не разрешается впредь печатать отрывки, как большие, так и маленькие, из его издания, пока Валентин не прекратит издавать или не распорядится о том, чтобы печатали его издание со всеми дополнениями, — все это под угрозой наказания, которое этот Достопочтенный совет сочтет необходимым за это нарушение» [5].

Возможно, санкция за данное правонарушение покажется не по-средневековому мягкой, однако это не так. Вставка, сделанная слева от основного текста документа, очевидно, свидетельствует о том, что решение поставило крест на издательской карьере нарушителя: «И отныне он не должен никогда ничего печатать без предварительного уведомления Достопочтенного совета и Валентина»  [5].

Исследование приведенных источников позволяет сделать следующие выводы:

1) правовая охрана интеллектуальных прав имеет ключевой целью формирование идеологии и обеспечение цензуры. Например, переработка Вюрцбургским князем молитвенника преследовала цель избавиться от «неподходящих и неполезных», а на самом деле нежелательных текстов. «Рудольф Шеренберг использовал довольно продвинутые методы “информационного контроля” и стратегию в отношении печати, так что они служили его политическим и религиозным целям», — отмечает Ф. Кауоль [8];

2) при предоставлении монопольных прав всегда особо отмечается, что автор понес затраты, связанные с оригинальной идеей, которые должны быть возмещены. Компенсация затрат возможна только при условии предоставления монопольной охраны, поскольку в противном случае иные лица, не понесшие затрат на создание произведения, а следовательно, находящиеся в более выигрышном рыночном положении, могут легко скопировать произведение;

3) правовая охрана интеллектуальных прав направлена на соблюдение баланса публичных и частных интересов. Все тексты привилегий связывают их выдачу с необходимостью сохранения «общего блага» или «полезности». В случае если произведение способно обеспечить публичный интерес, его автор или издатель вознаграждается монопольным правом, которое позволяет ему удовлетворить собственный частный, как правило, имущественный интерес;

4) охрана интеллектуальных прав автора — не самая типичная задача для рассмотренных источников. Для ранних привилегий вообще не характерно их дарование автору. Поэтому первые привилегии имели в большей степени технологическое значение и в первую очередь защищали интересы издателей (или книгопечатников). Однако уже в привилегиях Шлика и Дюрера очевидно прослеживается идея охраны «труда и таланта» автора от различных «похитителей», перепечатки и даже переработки (перевода). Базельский статут также безразличен к авторам и имеет намерение ввести четкие правила игры на издательском рынке, создавая для этого определенные права и обязанности именно для издателей как участников рынка.

Литература

1. Novak M. The Fire Of Invention The Fuel of Interest On Intellectual Property. — Washington, D.C.: The AEI Press, 1996.

2. Афанасьева В.И. Инновации в промышленном производстве и праве Западной Европы и России (XV—XIX вв.) // Право и политика. 2007.

№ 3. С. 76—85.

3. Privilege of the Prince-Bishop of Wurzburg (1479)//http://www.copyrighthistory.org/cgibin/

kleioc/0010/exec/showTranslation/”d_1479”/start/”yes” (дата обращения: 07.01.2010).

4. Imperial Privilege for Arnolt Schlick (1511) // http://www.copyrighthistory.org/cgibin/kleioc/ 0010/exec/showTranslation/”d_1511a”/start/”yes” (дата обращения: 22.02.2010).

5. Basel Printers’ Statute (1531) //http://www. copyrighthistory.org/cgibin/kleioc/0010/exec/ showTranslation/”d_1531”/start/”yes” (дата обращения: 07.01.2010).

6. Schott v. Egenolph (1533) // http://www. copyrighthistory.org/cgibin/kleioc/0010/exec/ showTranslation/”d_1533”/start/”yes” (дата обращения: 22.02.2010).

7. Kawohl F. (2008) Commentary on Schott

v. Egenolph (1533) [электронный ресурс] // http:// www. copyrighthistory.org/cgibin/ kleioc/0010/ exec/ausgabeCom/%22d_1533%22 (дата обращения: 23.01.2010).

8. Kawohl F. (2008) Commentary on the privilege granted by the Bishop of Wurzburg (1479) [электронный ресурс].