Периодизация возникновения и эволюции охранительной правовой доктрины России

УДК 34.01 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №4 2011 Страницы в журнале: 163-168

А.А. ВАСИЛЬЕВ,

кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Алтайского государственного университета

Исследуется практически неразработанная в историко-правовой науке проблема — периодизация истории охранительной правовой доктрины. Обосновывается необходимость расширения хронологических рамок истории российской охранительной правовой доктрины с учетом наличия постоянных угроз для российской культуры, государственности и правовой системы.

Ключевые слова: охранительная правовая доктрина, консерватизм, традиционализм, секуляризация, преемственность, православие.

Periodization of the emergence and evolution of protective legal doctrine of Russia

Vasilyev A.

This article is devoted virtually undeveloped in the historical-legal science problem — the periodization of the history protective legal doctrine. In this paper the need to expand the timeframe of Russian history protective legal doctrines based on the availability of constant threats to Russian culture and statehood, and the legal system

Keywords: protective legal doctrine, conservatism, traditionalism, secularization, succession, Orthodoxy.

В  отечественной правовой науке сложилось два основных подхода к периодизации истории русской охранительной правовой мысли.

Первый подход. Большинство правоведов, сторонников узкого подхода к определению русского консерватизма (И.А. Исаев, В.Н. Корнев, А.А. Андрейченко), развитие охранительной правовой идеологии России ограничивают последней четвертью XIX—началом XX века — периодом поворота России после либеральных реформ Александра II к идеологии сохранения самодержавия, православной веры и национальной культуры от угроз со стороны либеральных и социалистических течений. К идеологам охранительства данная группа авторов относит К.П. Победоносцева, К.Н. Леонтьева, Л.А. Тихомирова, В.П. Мещерского, М.Н. Каткова. При этом славянофильство, почвенничество зачастую оцениваются как предтечи, предшественники охранительства. К преемникам же охранителей примыкают И.А. Ильин, И.Л. Солоневич — правоведы эмиграции, русского зарубежья. По сути дела, при таком подходе невозможно выделить этапы в истории охранительной правовой мысли, поскольку вся история занимает всего лишь без малого 40 лет. В результате периодизация истории русской консервативной правовой мысли условно сводится к следующим трем периодам:

— подготовительный этап, связанный с творчеством кружка московских славянофилов и почвенников (40—80 гг. XIX века);

— период формирования идеологии охранительства (конец XIX—начало XX века);

— развитие консервативных юридических идей в мировоззрении представителей русского зарубежья и эмиграции (1917—1950 гг.).

Второй подход. Немногочисленные исследователи (Э.А. Попов, А.А. Ширинянц) расширяют хронологические рамки истории консервативной правовой мысли и включают сюда учения М.М. Щербатова, Н.М. Карамзина, А.С. Шишкова, славянофилов, почвенников, собственно охранителей И.А. Ильина и И.Л. Солоневича. Исторические корни охранительства указанная группа авторов видит в противостоянии либеральных начинаний М.М. Сперанского и консервативной доктрины Н.М. Карамзина. Вместе с тем и эта группа ученых рациональный консерватизм как систематизированное учение связывает с пореформенными идеологами-охранителями. Предшествующие концепции рассматриваются в качестве подготовительного этапа, бессознательного консерватизма или традиционализма.

Наконец, отдельные авторы предпосылки возникновения консервативной правовой идеологии ищут в эпохе петровских преобразований, отмечая, что все-таки теоретический консерватизм возник в XIX веке — в творчестве Н.М. Карамзина, А.С. Шишкова и славянофилов1[1]. Причем нередко исторические корни консерватизма излагаются ими весьма непоследовательно и даже противоречиво. Так, А.М. Руткевич истоки российского консерватизма связывает то с кн. Курбским, то с М.М. Щербатовым, то с Н.М. Карамзиным, то с П.Я. Чаадаевым[2].

Предшествующий период в истории охранительных правовых взглядов признается нерефлексивным и по устоявшемуся убеждению именуется эпохой традиционализма — дорефлексивным консерватизмом, суммой неосознанных традиционных ценностей.

Предложенные подходы к изучению генезиса и истории охранительной правовой мысли России вряд ли возможно признать научно обоснованным.

Во-первых, исследователи видят консерватизм в рациональных, систематических учениях эпохи охранения русской государственности от революционных идеологий. Однако систематический характер консервативных концепций можно применить лишь к учению Л.А. Тихомирова о монархии и к значительно более позднему наследию И.А. Ильина (о монархии, правосознании). Остальные консерваторы рубежа XIX—XX вв. не оставили систематических учений, катехизисов охранительства. К.П. Победоносцев свое охранительное мировоззрение отразил в письмах и ряде публицистических работ. М.Н. Катков по роду своей деятельности, как журналист и издатель, свое консервативное кредо обнаруживает в основном в статьях в журнале «Русский вестник», но не формулирует целостного охранительного учения. В целом для русского консерватизма характерен остро полемический, публицистический характер, обусловленный необходимостью борьбы с чуждыми идеологиями их же средствами — печатным словом.

Вместе с тем предшествующая история правовой мысли не лишена рационально артикулированных теорий традиционалистов. «Политика» Ю. Крижанича, «Челобитные» Ивана Пересветова, переписка Ивана Грозного с кн. Курбским, «Книга о скудости и богатстве» И.С. Посошкова и многие другие произведения содержат развернутые идеи о православной монархии, о религиозных основах государства и права, об идеале права — правды, об образе благочестивого правителя-труженика, о патриархальных отношениях царя и народа и другие постулаты русского консерватизма.

Во-вторых, неверно рождение консерватизма сводить к появлению либеральных учений в России и секуляризации общественной жизни. Исторически обосновано развитие традиционалистской правовой доктрины вести начиная с эпохи становления русского государства и права (не позднее VIII века) и, следовательно, с возникновения опасностей для русской духовной культуры и независимости русской государственности как оплота русской культуры.

В-третьих, из сферы научного поиска выпадают периоды русской истории после революции 1917 года и после крушения СССР. Общим в литературе по истории мысли России в XX веке является тезис о том, что советская идеология разорвала все нити с прошлой историей России и, естественно, с противоположными идеологическими течениями — консервативной и либеральной идеологиями. По нашему мнению, в период с 1917 по 1991 год история отечественной охранительной правовой мысли может быть представлена в двух ответвлениях:

— консервативные учения мыслителей русской эмиграции, в том числе И.А. Ильина, И.Л. Солоневича, С.Л. Франка, С.Н. Булгакова, прот. Г. Флоровского, о. В.В. Зеньковского, а также евразийцев (Н.Н. Алексеева, Н.С. Трубецкого, М.В. Шахматова, П.С. Савицкого, Г.В. Вернадского и др.);

— традиционалистские элементы в официальной советской правовой идеологии и охранительные ценности, сохранившиеся в мировоззрении русского народа в советский период истории страны.

Учитывая антитрадиционализм советской идеологии, смеем утверждать, что большевистская теория государства и права продолжала вектор развития русской консервативной политико-правовой мысли. Речь идет не столько о преемственности консервативных идей и об их восприятии творцами новой идеологии, сколько об исторической необходимости для большевистской политической элиты опереться на консервативные правовые традиции России, остававшиеся частью общественного сознания русского народа, в целях сохранения легитимности своей власти, проведения реформ. Только в таком случае представляется возможным объяснить события истории советского государ-ства и права: апокалиптичность миросозерцания и аполитизм русского сознания создали питательную почву для идей об отмирании государства и права, юридического нигилизма, приверженности социальной справедливости, веры в силу, авторитет и патриархальность власти (Сталин — «отец народов»), для возрождения Православной церкви во время Великой Отечественной войны (как фактор спасения государственности при наличии угрозы для святынь народа) и т. п.

С исторической неизбежностью советская правовая мысль сохраняла консервативные черты и даже была вынуждена самим ходом истории России и ее народного самосознания придерживаться устоявшихся охранительных ценностей и взглядов. Советское государство смогло тонко использовать потенциал богатой духовной культуры России — смирение, силу духа — и в войнах, и на грандиозных стройках в условиях модернизации экономики. Несомненно, далеко не всегда советская идеология была консервативна и учитывала традиционные правовые ценности, но и отрицать влияние традиционализма на советский строй невозможно, не говоря о консерватизме мировоззрения российского народа.

А. Бородай убедительно доказывает влияние идей разработчика концепции народной монархии И.Л. Солоневича на идеологию сталинской диктатуры: «Целый ряд данных указывает, что оценки и прогнозы, которые давал современной ему советской действительности Иван Солоневич, оказали определенное влияние на правящие круги СССР, и прежде всего на Сталина. “Россия в концлагере”, вышедшая в свет в 1935 году, и “Белая империя”, появившаяся несколько лет спустя, давали настолько убедительный и достоверный анализ процессов, происходящих в стране, что не делать из них выводы мог только ленивый. Жесткая чистка управленческой прослойки, осуществленная Сталиным в конце 30-х годов, и обращение к национал-вождистским архетипам власти и имперской риторике, вполне возможно, были навеяны знакомством “отца народов” с произведениями Солоневича»[3].

Примечательно, что после первых разочарований в крушении Российской империи евразийские мыслители постепенно стали выражать надежды на то, что Советский Союз сможет воплотить в жизнь их проект единой Евразийской империи идеократического характера.

Тем не менее необходимо избегать крайностей в восприятии консервативных начал советской правовой мысли. В зарубежной литературе, посвященной русскому консерватизму, распространено мнение о том, что советская репрессивная идеология — закономерное развитие русского традиционализма, основанного на идее князя, царя — вотчинного хозяина, которому покорно подчиняется народ как масса рабов. Так, Р. Пайпс пытается доказать, что тоталитаризм изначально присущ русскому самосознанию и коренится в консервативной идеологии русского общества. Ошибочно полагать, что охранительное правовое мышление в России не признает свободы личности и служит оправданию рабства. Консерватизм в России не признает свободу как абсолютизацию личного эгоизма, своекорыстный индивидуализм. Вместе с тем охранительная идеология в России исходит из свободы духовной воли человека и зависимости государства и права от нравственного, свободного выбора личности. Речь идет не об анархии личности или ее обожествлении, а о выполнении нравственного долга, освобождающего человека от пут необходимости и принуждения.

В-четвертых, из истории охранительной правовой мысли незаслуженно исключены представители монархических партий России, которые по-прежнему в исторической науке рассматриваются как узконационалистические, шовинистические представители общественной мысли России начала XX века. Во многом их забвение обусловлено цензурными и идеологическими ограничениями, введенными советской доктриной в отношении националистических течений в рамках консервативной мысли России рубежа XIX—XX вв. За ними надолго закрепилась недобрая слава черносотенцев — организаторов еврейских погромов, что с учетом новых исторических данных выглядит далеко не бесспорно. Ведущий историк консерватизма А.В. Репников вполне обоснованно обращает внимание на необходимость реабилитации лидеров монархических партий России и более серьезного исследования их творчества как ветви в общей истории русской охранительной мысли[4].

Научная объективность, несмотря на общий негативный настрой по отношению к черносотенным организациям, требует внимательного изучения наследия этих мыслителей, в том числе А.С. Вязигина, П.Ф. Булацеля, В.А. Грингмута, К.Н. Пасхалова, М.О. Меньшикова, Б.В. Никольского и других идеологов русских монархических организаций. Как и К.П. Победоносцев, К.Н. Леонтьев, Л.А. Тихомиров, В.П. Мещерский, черносотенные идеологи стояли на охране русского самодержавия и русской народности и должны получить адекватное место в истории русского охранительства[5].

В-пятых, внимания ученых не удостоено развитие консервативной правовой мысли России в конце советского и в постсоветский исторические периоды. Можно сказать, что начало возрождению консерватизма в России было положено А.И. Солженицыным и И.Р. Шафаревичем. Позднее к ним присоединились богословы, философы, экономисты митрополит Иоанн Ладожский (Снычев), В.В. Кожинов, О.А. Платонов, М.Б. Смолин, А.С. Савельев, А.В. Репников. Среди правоведов к сторонникам охранительной правовой концепции можно отнести А.М. Величко, В.В. Сорокина, А.С. Карцова, И.А. Иванникова, С.Н. Бабурина, А.В. Серегина и др. Возрождение интереса к консерватизму не только реакция на отрицательные последствия либеральной юридической концепции, но и естественное пробуждение традиционных доминант отечественного правосознания. В.В. Сорокин отмечает: «Успешная трансформация переходных обществ возможна лишь при реализации программы реформ, учитывающей специфику национального менталитета и существующие традиции. К чертам же российской самобытности индивидуализм и пренебрежение к идеалам развития никогда не относились. Наверное, потому, что по-другому в суровых климатических условиях и состоянии постоянной “осажденной крепости” выжить было невозможно»[6].

В-шестых, поиск генетических основ охранительной правовой мысли в эпохе петровских преобразований или во влиянии европейских революций обречен на неудачу. Прежде всего, европеизация русской жизни началась задолго до Петра I. Еще при Иване IV в Москве появилась немецкая слобода и активно велась торговля с Англией, а при отце Петра I Алексее Михайловиче началась модернизация русской промышленности и военного дела; часть боярской аристократии и духовенства испытала влияние европейских ценностей образования, науки и комфорта (Ордын-Нащокин, А. Матвеев, С. Полоцкий). В это же время были заложены зачатки превращения церкви в государственный институт, что привело к созданию Синода. Петровские реформы лишь завершили начавшийся переворот в традиционной культуре России, углубили конфликт между проевропейской частью дворянства и традициями русского народа, прежде всего — крестьянства.

Таким образом, периодизация истории охранительной правовой доктрины России нуждается в пересмотре, расширении хронологических рамок, определении движущих факторов ее эволюции и идейных течений. Признавая условность любой периодизации, на наш взгляд, уместно выделить следующие периоды в развитии консервативной правовой мысли на основе вычленения соответствующих угроз для традиционного уклада России.

I. Период возникновения в условиях становления русской цивилизации в V—VIII вв. охранительных правовых идей, укорененных в языческом культе рода — хранителя обычаев, преданий и истинной веры, а впоследствии и в православных ценностях, практически не противоречащих духовному складу русского народа. Зачатки консервативных ценностей были представлены в мифологии русского народа и выражены в спорном в исторической науке документе IX века — Книге Велеса, повествующей об истории русского народа и его традициях — святости семейных уз, культе предков, обоготворении женского начала и др. Русская мифология, несомненно, указывает на высокий авторитет традиционной власти и права. Так, прообразом князя был глава рода — хранитель традиций и древних преданий. Именно поэтому славяне высоко чтили старцев, мудрецов, основателей рода. Ореол святости позднее был перенесен на киевских князей — неприкосновенных особ, от которых зависела судьба преемственного и органичного развития русского народа. В.О. Ключевский отмечает: «По-видимому, большее развитие получил и крепче держался другой ряд верований, культ предков. В старинных русских памятниках средоточием этого культа является со значением охранителя родичией род со своими рожаницами, т. е. дед с бабушками… Тот же обоготворенный предок чествовался под именем чура, в церковнославянской форме щура; эта форма доселе уцелела в сложном слове пращур. Значение этого деда-родоначальника как охранителя родичей доселе сохранилось в заклинании от нечистой силы или нежданной опасности: чур меня! — т. е. храни меня, дед. Охраняя родичей от всякого лиха, чур оберегал и их родовое достояние»[7].

II. Период восприятия в X—XIII вв. охранительной правовой доктриной России православных традиций и осознания необходимости дальнейшего упрочения православия на Руси, укрепления княжеской власти в условиях взаимодействия с язычеством и внешними духовными (иудаизм Хазарского каганата, католицизм европейских государств и рыцарских орденов) и военными (хазары, половцы, монголы) угрозами. Среди представителей консерватизма данного периода можно назвать митрополита Илариона, Владимира Мономаха, Феодосия Печерского, Даниила Заточника, авторов «Слова о полку Игореве», монаха Нестора — автора «Повести временных лет».

III. Этап формирования в XIV—XVI вв. целостной концепции русского православного царства, симфонии церковной и светской власти, правды как религиозно-нравственного идеала правопорядка. Идеологами охранительных правовых концепций стали нестяжатели св. Нил Сорский, Вассиан Патрикеев, Максим Грек, Зиновий Оттенский, стяжатели св. Иосиф Волоколамский, мономах Филофей, Иван IV, кн. Андрей Курбский, Иван Пересветов, Федор Карпов. Причем значительную роль в формировании идеологии охранительства сыграло татаро-монгольское иго, консолидировавшее русское общество и показавшее необходимость единства русского государства как оплота независимости русского народа, его традиций и веры.

IY. Период активизации консервативной правовой идеологии в эпоху Смутного времени, а позднее — европеизации и секуляризации русской жизни при Алексее Михайловиче и Петре Алексеевиче и возникновения первых прозападнических течений русской мысли в XVII — XVIII вв. Носителями охранительного мировоззрения в этот период были Иван Тимофеев, Аврамий Палицын, Юрий Крижанич, прот. Аввакум и в целом староверчество как форма народного консерватизма в рамках попытки изменения традиционного православия, И.С. Посошков, М.В. Ломоносов, А.Н. Болотов, М.М. Щербатов. Катализатором динамического развития охранительных идей и движений, причем во многом в стихийной, народной форме (раскольничество, восстание Степана Разина, бунт Емельяна Пугачева и др.), стало подчинение церкви государству после Собора 1666—1667 гг. и исправления традиционного богослужения, а при Петре I — насильственное изменение русских традиций на европейский — шведско-голландский — лад. Можно сказать, что это эпоха народного охранительства, выразившегося в восстаниях и бунтах. Причем речь шла не о свержении власти как таковой, а об ее возвращении в лоно традиции — Московское государство с народным самодержцем, независимостью православия, народным самоуправлением, Земскими соборами и т. п. Характерно, что все руководители бунтов получали поддержку народа за счет приписывания себе царского происхождения — имен якобы выживших, спасшихся царей (например, Петра III во время восстания Емельяна Пугачева).

Y. Эпоха формирования теоретических основ русской консервативной правовой идеологии в первой половине XIX века в связи с планами Александра I либеральных преобразований России, угрозой монархии в виде Наполеоновского похода и восстания декабристов. По сути дела, консерватизм Николая I был подготовлен предшествующими либеральными и революционными идеологиями русского дворянства, ставящими под сомнение судьбу монархизма в России. В своих проектах П. Пестель и Н. Муравьев собирались уничтожить царскую семью и ликвидировать монархию, что и вызвало сильные охранительные тенденции во времена правления Николая I. Теоретические основания охранительной правовой мысли в этот период были заложены Н.М. Карамзиным, А.С. Шишковым, Ф.В. Растопчиным, архим. Фотием, св. Филаретом, С.С. Уваровым, М.П. Погодиным, С.П. Шевыревым, И.Д. Беляевым, Н.В. Гоголем, славянофилами А.С. Хомяковым, И.В. и П.В. Киреевскими, К.С. и И.С. Аксаковыми, Ю.Ф. Самариным, А.И. Кошелевым.

YI. Со второй половины XIX века и в начале XX века в связи с распространением либерализма и социалистических течений, террористических угроз для монархии охранительство постепенно приобретает свои резко очерченные защитные черты и окончательно преобразуется в рационалистическую концепцию обеспечения безопасности самодержавия, православия и русских традиций. Причем одной из серьезных угроз становится западничество интеллигенции и бюрократизация русской жизни. В этот период консервативные правовые ценности развиваются Н.Я. Данилевским, почвенниками М.М. и Ф.М. Достоевскими, А.А. Григорьевым, Н.Н. Страховым, государственниками-охранителями М.Н. Катковым, К.П. Победоносцевым, Л.А. Тихомировым, К.Н. Леонтьевым, В.П. Мещерским, Н.Г. Черняевым, А.А. Киреевым, Т.И. Филипповым, Н.П. Гиляровым-Платоновым, неославянофилами С.Ф. Шараповым, В.И. Ламанским, Д.А. Валуевым, В.Н. Лешковым, Н.П. Аксаковым, Д.А. Хомяковым, А.А. Башмаковым и др. Особое значение приобретают в начале XX века представители монархических партий и союзов, в том числе А.С. Вязигин, П.Ф. Булацель, В.А. Грингмут, К.Н. Пасхалов, М.О. Меньшиков, Б.В. Никольский.

YII. Период с 1917  по 1991 год, в котором русская консервативная правовая мысль в связи с крушением традиционных основ русской жизни пошла двумя путями:

— путем развития традиционализма в философии и правоведении русского зарубежья (С.Н. Булгаков, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, И.Л. Солоневич, Г. Флоровский), евразийцев (Н.Н. Алексеев, М.В. Шахматов, Н.С. Трубецкой), ожидавших восстановления традиционной России;

— путем восприятия советской властью и идеологией консервативных правовых идеалов и их развития в национальном сознании советского народа и части сохранившейся консервативной интеллигенции вплоть до развала СССР (П.А. Флоренский, С.Ф. Юшков, Н. Гумилев и др.).

YIII. Последний этап в развитии охранительной правовой доктрины связан с либерализацией советского строя в 1980-е годы, падением СССР и восприятием идеологии либерализма, которому стали противостоять видные писатели и философы славянофильского, традиционалистского толка — А.И. Солженицын, И.Р. Шафаревич, В.В. Кожинов, А.М. Величко, О.А. Платонов, А.В. Репников, А.С. Карцов, И.А. Исаев, В.В. Сорокин, М.Б. Смолин, С.В. Перевезенцев, А.С. Савельев и др.

Подводя итог, следует признать, что предпосылки зарождения охранительной правовой доктрины следует искать не в XVII или XVIII веке в связи с европеизацией русской культуры и секуляризацией сознания аристократии. На наш взгляд, исторические факты убедительно подтверждают тезис о том, что консервативные правовые идеалы исторически пронизывают весь ход возникновения и эволюции русского государства и права. Сама природа русской культуры такова, что нуждается в наличии эффективной охранительной правовой идеологии. Территория, природные ресурсы, географические особенности (естественная открытость для нападения) России на протяжении всей истории превращали ее в постоянный объект для нападения или уничтожения со стороны внешних военных, политических и идеологических сил.

Следовательно, рождение и развитие охранительной правовой доктрины, ее превращение в государственную идеологию — историческая неизбежность для истории России. Иная идеология не смогла бы обеспечить выживание российского народа. По этой причине и история юридического традиционализма начинается в V—VIII вв., не прекращается после европеизации русской жизни в XVII—XIX вв. и даже после социалистической революции 1917 года. До тех пор актуальна консервативная правовая мысль, пока сохраняются внешние угрозы для самостоятельности российской цивилизации. Очень точно характер национального мировоззрения России выразил И.Л. Солоневич в словах «российский народ — пример того, как дух побеждает материю, природу и географию»[8].

Охранительная правовая мысль до сих пор сохраняет свою актуальность постольку, поскольку в общественном сознании русского общества живы традиционные ценности и идеалы: святость семейного быта, патриархальность, авторитет государства, вера в нравственную правду, национальная терпимость, вплоть до самоуничижения, православные доминанты, приоритет неформальных социальных регуляторов и т. п. В силу чего в данном исследовании и предлагается универсальная периодизация истории отечественной охранительной правовой доктрины, охватывающая всю историю российского государства и права.

Мы не пытаемся при этом оправдать советский строй, но лишь подчеркиваем неизбежную логику развития традиционных правовых идеалов русского общества в истории советской государственности. В конце концов следует признать, что советский тоталитаризм 1927—1953 гг., в отличие от агрессивного тоталитаризма — национал-социализма в Германии, — своего рода защитная реакция на угрозу войны с Германией. Коллективизация и индустриализация, репрессии, сопровождавшиеся колоссальными людскими потерями, были не в последнюю очередь обусловлены ростом агрессии со стороны антисоветских держав, а позднее и опасностью военного вторжения гитлеровской Германии. Именно поэтому советский режим, подчиненный единой для отечественной истории логике движения (защиты и выживания народа), носил ярко выраженный защитный характер, выполнял охранительную функцию. СССР не догонял западный капитализм, а пытался выстроить адекватный политический, военный, экономический и правовой режим для противодействия возможным внешним нападениям. Концентрация, централизация власти были вызваны историческими и внешнеполитическими условиями и тем самым обеспечивали сохранение народа и государственности. Эти причины и толкают на необходимость пристального внимания к охранительной стороне советской правовой идеологии.

В итоге можно вывести закономерность в эволюции охранительной правовой доктрины России. Нарастание угроз для традиционных ценностей российского общества актуализирует охранительные юридические взгляды и ведет к их рационализации и концептуализации, к формированию целостных, систематических концепций. Напротив, в периоды стабильного государственно-правового развития охранительная правовая доктрина пребывает в форме естественных, бессознательных образов и ценностей, хранящихся в общественном сознании. Охранительная правовая идеология России — доктрина сохранения русской государственности и права. Игнорирование консервативных государственно-правовых идей ослабляет отечественный государственный строй и правовую систему.

Библиография

1 См: Подберезный Е.В. Консервативный проект модернизации российской государственности: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Ростов н/Д, 2007. С. 7.

2 См.: Руткевич А.М. Что такое консерватизм? — М., 1999. С. 209—218.

3 Бородай А.Ю. Иван Солоневич: Жизнь за идею самодержавия // Русский предприниматель. 2001. № 10. С. 102—103.

4 См.: Репников А.В. Консервативные концепции переустройства России. — М., 2007. С. 41—62.

5 Произведения идеологов монархических организаций стали после долгих лет замалчивания переиздаваться в последние годы, в особенности издательством «Институт русской цивилизации». Роль черносотенного движения в истории России на основе документальных материалов раскрыта В.В. Кожиновым. См.: Кожинов В.В. Россия. Век XX. — М., 2008. С. 152—282.

6 Сорокин В.В. Теория государства и права переходного периода. — Барнаул, 2007. С. 365.

7 Ключевский В.О. Русская история. — М., 2008. С. 18.

8 Солоневич И.Л. Народная монархия. — М., 2005. С. 65.