Перспективы формирования карательно-исправительной среды в условиях особого режима содержания осужденных

УДК 343.8 

Страницы в журнале: 139-144

Х.Т. МАДАЕВ,

соискатель ученой степени кандидата наук Чеченского государственного университета, судья Верховного Суда Чеченской Республики e-mail: allmg@mail.ru

Рассматривается пожизненное лишение свободы как особо суровый вид наказания; исследуется возможность  расширения карательно-исправительной среды как воспитательного средства; анализируется  вопрос о пределах сокращения времени, по истечении которого у заключенного  появляется возможность перевода отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы из строгих условий особого режима в обычные условия и из обычных условий в облегченные условия.

Ключевые слова: заключенный, наказание, условия, общество, карательно-исправительная среда, функция, пожизненное лишение свободы.

Prospects for the formation of punitive-correctional environment in a special mode

Madaev H.

We consider life imprisonment as a particularly severe form of punishment, we investigate the possibility of expanding penal and correctional environment as an educational tool, examines the question of reducing the time limits after which the prisoner an opportunity to transfer to the sentence of life imprisonment of the strict conditions of a special regime in the ordinary terms and conditions of ordinary sheltered.

Keywords: prisoner, punishment, conditions, society, penal and correctional environment, function, life imprisonment.

Формирование карательно-исправительной среды — наиболее важный этап в процессе исполнения и отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы. А.С. Макаренко подчеркивал: «Воспитывает не только и не столько сам воспитатель, сколько среда, которая организуется наиболее выгодным образом…»[1] Иначе говоря, от того, каково состояние данной среды, зависит эффект исправления.

Формирование карательно-исправительной среды для пожизненно осужденных — сложный и многогранный процесс, осуществляемый посредством строгих условий особого режима. Режим, с одной стороны, должен обеспечить соответствующую изоляцию осужденного от общества и вытекающие отсюда ограничения его прав и свобод, постоянный надзор и контроль над ним и его поведением, в чем прежде всего выражается сущность наказания в виде пожизненного лишения свободы; его личную безопасность и безопасность персонала исправительного учреждения. С другой стороны, режим должен обеспечить реализацию прав и законных интересов осужденного, стать воспитательным средством и способствовать эффективному применению других средств исправления осужденных.

Пожизненное лишение свободы — это исключительный вид наказания, назначаемый судом за совершение особо тяжких преступлений[2], посягающих на жизнь, общественную безопасность и безопасность человечества[3]. Его карательное содержание, впрочем, как и любого другого уголовного наказания, складывается прежде всего из правоограничений, лишений и ущемлений, поскольку кара лишает, ограничивает человека в каких-либо юридических благах[4].

Основные социально значимые права, которыми личность пользуется постоянно, закреплены в Конституции РФ в полном соответствии с Всеобщей декларацией прав человека 1948 года, Международным пактом о гражданских и политических правах 1966 года и другими общепризнанными международными правовыми актами. Их совокупность образует правовую базу свободы личности в различных сферах общественной жизни. Однако в силу интересов общества в деле борьбы с преступностью государству довольно часто приходится прибегать к некоторому ограничению основных прав и свобод личности. Конституция РФ допускает такие ограничения: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства» (ч. 3 ст. 55). Эта сфера охватывается уголовным, уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством.

Проблема заключается не в возможности ограничения основных прав и свобод личности в интересах общества, а в допустимых пределах этого ограничения. И. Бентам писал: «Пытаться создавать законы, не влекущие никакого стеснения, было бы безумием; но устранить всякие подавляющие и излишние стеснения — это цель, к которой стремится разум»[5].

Сегодня сложилась парадоксальная ситуация, когда, с одной стороны, мы рассматриваем пожизненное лишение свободы как особо суровый вид наказания с соответствующими условиями исполнения и отбывания. Изменить, точнее, смягчить эти условия, будет означать отойти от сущности данного наказания. С другой стороны, условия исполнения и отбывания наказания вызывают эффект застывшего стресса, в состоянии которого осужденный постоянно спровоцирован на поведенческий регресс. Отсюда, по условиям частей 2 и 6 ст. 124 и частей 3—4 ст. 127 УИК РФ перспектива перевода из строгих условий особого режима в обычные, а затем из обычных в облегченные условия становится для осужденного практически нереальной. Более того, в соответствии с ч. 5 ст. 79 УК РФ осужденный вряд ли может рассчитывать и на условно-досрочное освобождение. Вернуть перспективу в жизнь осужденного — значит, разрешить эту парадоксальную ситуацию. Ведь еще А.С. Макаренко указывал: «воспитать человека — это значит воспитать у него перспективные пути, по которым располагается его завтрашняя радость — истинный стимул в жизни человека. Даже самый никчемный человечишка, если видит перед собой… пусть и самую скромную перспективу…, начинает и себя раскладывать по определенным этапикам, веселее смотрит вперед…»[6]

Следуя этим путем, мы должны открыть перспективу осужденному, пребывающему в строгих условиях особого режима, дать ему стимул для поведенческого прогресса. Именно стимул, по мнению многих исследователей, создает позитивные правовые последствия[7], обеспечивает усиление или стабилизацию поощряемых действий осужденного[8].

Беря во внимание Рекомендацию Rec(2003)23 Комитета министров Совета Европы государствам-членам «Об осуществлении исполнения наказания в виде пожизненного заключения и других длительных сроков заключения администрациями мест лишения свободы», для осужденного, отбывающего наказание в виде пожизненного лишения свободы в строгих условиях особого режима, таким стимулом может стать прежде всего сокращение времени, по истечении которого появляется возможность перевода из строгих условий особого режима в обычные условия, и из обычных условий в облегченные условия. Это мнение поддерживают и осужденные к пожизненному лишению свободы, отбывающие наказание в строгих условиях особого режима (от 83 до 93%). А почти для половины из них (от 43 до 49%) это является приоритетом.

Таким образом, мы считаем правильным расширение карательно-исправительной среды как воспитательного средства. Однако здесь встает вопрос о пределах сокращения времени, по истечении которого появляется возможность перевода отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы из строгих условий особого режима в обычные условия и из обычных условий в облегченные условия. Если брать во внимание, что через 5—7 лет пребывания в единообразных условиях особого режима происходит регресс личности[9], то пределом указанного поэтапного перевода в менее строгие условия режима будет срок, например, в 5 лет. В этом случае, с одной стороны, мы приобретаем стимул на правопослушное поведение осужденного и определенную степень вариативности — стремление к правопослушному поведению через 5 лет может привести к смене условий существования. Но, с другой стороны, искусственное снижение пределов поэтапного перевода в менее строгие условия режима ведет к утрате сущности наказания в виде пожизненного лишения свободы. Поэтому мы предлагаем не очерчивать искусственно рамки предела сокращения времени, по истечении которого появляется возможность перевода для отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы из строгих условий особого режима в обычные условия и из обычных условий в облегченные условия, а увязать, определить их степенью исправления осужденного. В этом случае мы не отходим от сущности наказания в виде пожизненного лишения свободы, поскольку смягчение условий отбывания данного наказания осуществляется не искусственно, а по мере исправления осужденного. Более того, мы даем осужденному свободу поведенческого выбора, от которого напрямую зависит вариативность условий его пребывания в исправительном учреждении.

Для закрепления этой идеи мы предлагаем законодателю произвести некоторую коррекцию частей 3 и 4 ст. 127 УИК РФ. На наш взгляд, во втором предложении ч. 3 ст. 127 УИК РФ следует исключить фразу «по отбытии не менее 10 лет в строгих условиях отбывания наказания», а фразу «по основаниям, указанным в части шестой статьи 124 настоящего Кодекса», заменить фразой «по степени исправления осужденного». Кроме того, поскольку исключен конкретный срок перевода из строгих условий отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы в обычные условия, то последнее предложение ч. 3 ст. 127 теряет смысловое значение и также должно быть исключено. Часть 4 ст. 127 УИК РФ следовало бы изложить следующим образом: «Из обычных условий отбывания наказания осужденные могут быть переведены в облегченные

условия по степени их исправления».

Подобный опыт существует в мировой пенитенциарной практике. Например, в Великобритании используется поэтапный перевод пожизненно заключенных из тюрем категории «А» в тюрьмы с меньшей степенью изоляции — категорий «В» и «Г». Основанием для такого перевода служит информация о поведении заключенного (как заключенный соблюдает закон, выполняет режимные требования, трудится, усваивает социальные нормы, принятые в обществе, и т. д.), т. е. о степени его исправления. Здесь следует заметить, что поэтапный перевод в менее строгие условия является частью индивидуального плана отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы, временные границы которого определяет судья. Конечным этапом этого процесса является условно-досрочное освобождение[10]. Таким образом, «процесс исполнения пожизненного лишения свободы предполагает выход преступника на свободу, если своим поведением на различных этапах он сумел доказать обществу и себе, что не представляет серьезной опасности, оправдал оказанное ему доверие и сможет жить честно»[11].

Следуя этой логике, если спроектировать опыт Великобритании в части условно-досрочного освобождения на российскую исправительную систему, то мы получаем, по выражению В.Г. Громова и О.Р. Шайхисламовой, «более яркий стимул»[12] для осужденного, для его скорейшего исправления. Существует два варианта развития ситуации со стимулированием осужденных, первый из которых состоит в том, что для получения действенного стимула придется пересмотреть срок в 25 лет, установленный ч. 5 ст. 79 УК РФ, по истечении которого возможно условно-досрочное освобождение. Такой вариант был предложен Е.Н. Казаковой, полагающей, что законодатель, устанавливая 25-летний срок для возможного условно-досрочного освобождения пожизненно осужденных, не исходил из какого-либо научного анализа. Проведя соответствующие исследования, она приходит к выводу: определение и законодательное закрепление оптимального срока возможного условно-досрочного освобождения осужденных, отбывающих пожизненное лишение свободы, напрямую зависят от эффективности исправительного воздействия в зависимости от отбытого срока. Оптимальным, на ее взгляд, будет срок от 7 до 15 лет. Е.Н. Казакова объясняет это следующим образом. В строгих условиях особого режима результативность исправительного воздействия начинает снижаться по отбытии осужденным от 7 до 10 лет наказания. После 10 лет отбытого срока у большинства осужденных утрачивается чувство вины за совершенное деяние, при этом наблюдается явный регресс социально значимых качеств, формируется пассивное отношение к исправительному воздействию. По отбытии 15 лет наказания эти негативные явления существенно прогрессируют. Поэтому, по отбытии 15 лет наказания перспектива условно-досрочного освобождения осужденных к пожизненному лишению свободы представляется ей бессмысленной. А, если учесть еще и возраст осужденных, то они просто не будут социально востребованы в случае освобождения[13].

Такую позицию разделяют и сами осужденные, отбывающие наказание в виде пожизненного лишения свободы. На вопрос, «является ли для Вас сокращение времени, по истечении которого возможно условно-досрочное освобождение, стимулом к правопослушному поведению?», подавляющее большинство (от 90 до 97%) ответили положительно.

Второй вариант стимулирования осужденных не предусматривает пересмотра установленного срока в 25 лет, по истечении которого возможно условно-досрочное освобождение. Стимулирование здесь заключается в поэтапном смягчении условий отбывания наказания в виде пожизненного лишения свободы с дальнейшим условно-досрочным освобождением. Правда, подходы к этому варианту различны. Так, Ю.Е. Мазурина, беря за основу опыт открытых тюрем Германии, в которые пожизненно осужденные переводятся за 1 год до предполагаемого освобождения, предлагает смягчать условия отбывания наказания на этапе социальной адаптации и реинтеграции в общество путем предварительного перевода осужденных, например, в исправительные колонии-поселения. При этом она исключает любой пересмотр установленного срока в 25 лет, по истечении которого возможно условно-досрочное освобождение[14].

Сходный подход и у Е.Л. Кирюхиной. На ее взгляд, в качестве промежуточного этапа между лишением свободы и жизнью в обществе вместо условно-досрочного освобождения следует производить замену пожизненного лишения свободы на более мягкий вид наказания, например, ограничение свободы. При этом в случае замены пожизненного лишения свободы ограничением свободы оно может быть назначено на срок от 3 до 5 лет; лица, которым пожизненное лишение свободы заменено ограничением свободы, должны содержаться отдельно от иных осужденных[15].

Наш подход также не предусматривает пересмотр установленного срока в 25 лет, по истечении которого возможно условно-досрочное освобождение, поскольку в ином случае утрачивалась бы сущность наказания в виде пожизненного лишения свободы. Допустим, если мы снижаем, как предлагает Е.Н. Казакова, этот срок до 7 лет, то получается парадокс — осужденный к лишению свободы на определенный срок, к примеру, на 18 лет, получает право на условно-досрочное освобождение только после отбытия им в местах лишения свободы 12 лет, а осужденный к лишению свободы пожизненно — уже через 7 лет[16].

Да и в Рекомендации № Rec(2003)22 говорится, что установленный законом период для условно-досрочного освобождения должен быть настолько долгим, чтобы могла быть достигнута цель условно-досрочного освобождения (п. 6). Этот срок, исходя из криминогенной ситуации, а также структуры уголовного законодательства, в России определен в 25 лет.

Что касается замены пожизненного лишения свободы более мягким видом наказания на подготовительном этапе к условно-досрочному освобождению, как предлагают Ю.Е. Мазурина и Е.Л. Кирюхина, то в случае принятия нашего предложения этот вопрос может решаться намного проще. Поскольку мы предлагаем поэтапный перевод в менее строгие условия режима — из строгих условий особого режима в обычные условия и из обычных условий в облегченные условия, по мере исправления осужденного, то подготовительный этап к условно-досрочному освобождению осужденный будет проводить в облегченных условиях. Нужно лишь подкрепить весь этот процесс психолого-педагогическим воздействием на осужденных различной направленности. Например, Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания в этом отношении, говоря о ряде психологических и педагогических проблем, которые испытывают осужденные на длительные сроки, рекомендует, чтобы режимы, созданные для этой категории осужденных, направлялись на компенсацию этих проблем «положительным и упреждающим образом»[17].

На это нас нацеливают и европейские пенитенциарные правила. Так, в п. 1 Рекомендации № R(89)12 «Об образовании в тюрьмах» говорится: «все заключенные должны иметь возможность получить образование, предусматривающее общеобразовательные дисциплины, профессионально-техническое образование, творческую и культурную деятельность, физическую подготовку и занятия спортом, социальное просвещение и пользование библиотекой». А в соответствии с Рекомендацией № Rec(2003)23 следует предусмотреть «систематический подход к… положительному развитию посредством пенитенциарной системы…», «участию в работе, образовании, обучении и другой деятельности, обеспечивающей целенаправленное использование времени, проведенного в заключении и увеличивающей возможности успешной адаптации после освобождения… Заключенные должны получать возможность обращаться за соответствующими консультациями за помощью и поддержкой… для… воспрепятствования отрицательным воздействиям длительного срока заключения, таким, как нарушение социальных связей, инертность, унижение чувства собственного достоинства и депрессия»[18].

С этой целью следует расширить влияние на карательно-исправительную среду функции режима обеспечения условий для применения иных предусмотренных законом средств исправления. В условиях любого режима «необходимо иметь в распоряжении и использовать все необходимые средства исправительно-воспитательного, образовательного, морального, духовного и иного порядка в соответствии с потребностями индивидуализированного исправительного воздействия на заключенных» (п. 66 Приложения к Рекомендации № Rec(87)3)[19].

Мы не преследуем цель коррекции обеспечения условий для всех средств исправления осужденных к пожизненному лишению свободы, указанных в ч. 2 ст. 9 УИК РФ, поскольку говорим лишь о расширении рассматриваемой функции режима, а не о превалировании ее над другими функциями. В этом смысле мы прежде всего обращаем внимание на создание условий для таких средств исправления, как воспитательная работа и общественное воздействие в силу двух основных причин. Во-первых, для воспитательной работы с осужденными пожизненно и общественного воздействия на них не создано должной законодательной базы. Если общественно полезный труд, получение общего образования и профессиональная подготовка, хотя и с явными ограничениями, все же закреплены в УИК РФ, то о воспитательной работе и общественном воздействии ничего конкретного не сказано. Во-вторых, результаты проведенного нами опроса персонала специальных исправительных учреждений особого режима и осужденных, отбывающих наказание в виде пожизненного лишения свободы в этих исправительных учреждениях, свидетельствуют именно в пользу воспитательной работы и общественного воздействия. Так, подавляющее большинство сотрудников исправительных учреждений особого режима (от 91 до 99%) в качестве одного из условий оптимизации воспитательного процесса видят необходимость в регулярном общении осужденных с психологом и воспитателем. Также они (от 95 до 99%) считают, что сотрудничество исправительного учреждения с общественностью (общественными наблюдательными комиссиями, правозащитными организациями, общественными организациями, священнослужителями и др.), может оказывать положительное влияние на процесс исправления осужденных, отбывающих наказание в виде пожизненного лишения свободы. Аналогичного мнения придерживаются и осужденные, отбывающие наказание в виде пожизненного лишения свободы. Большинство из них (от 80 до 91%) признают необходимым регулярное общение с психологом и воспитателем и считают нужным расширить участие общественности в их жизни в строгих условиях особого режима (от 91 до 99%). Более того, почти половина осужденных (от 45 до 60%) уверена, что общественность способна оказать им реальную помощь в переводе из строгих условий особого режима в обычные условия и из обычных условий в облегченные условия, а затем и в условно-досрочном освобождении и адаптации к жизни на свободе.

Мы предлагаем скорректировать уголовно-исполнительное законодательство следующим образом. Во-первых, ст. 109 УИК РФ следует дополнить ч. 5 следующего содержания: «Воспитательная работа с осужденными, отбывающими пожизненное лишение свободы, проводится в соответствии с требованиями, предусмотренными частями первой, второй, третьей и четвертой настоящей статьи». Во-вторых, ст. 110 УИК РФ необходимо дополнить ч. 4 следующего содержания: «Воспитательная работа с осужденными, отбывающими пожизненное лишение свободы, проводится в форме регулярных индивидуальных бесед на основе психолого-педагогических методов».

В-третьих, последнее предложение ч. 1 ст. 127 УИК РФ следует изложить в следующей редакции: «Труд, воспитательная работа и общественное воздействие указанных осужденных организуется с учетом требований содержания осужденных в камерах».

Итак, расширяя функцию режима как воспитательного средства посредством стимулирования осужденного к правопослушному поведению, основанного на смягчении условий отбывания наказания по мере его исправления, и функцию обеспечения условий для применения иных предусмотренных законом средств исправления путем создания условий для воспитательной работы и общественного воздействия, мы тем самым сдерживаем карательную функцию режима. Это в свою очередь приводит к увеличению степени влияния на карательно-исправительную среду функции обеспечения прав и законных интересов осужденных, поскольку расширяются права осужденных на перевод в более мягкие условия режима, общение с педагогом, психологом и представителями общественности. Таким образом, не отходя от сущности наказания в виде пожизненного лишения свободы, достигается как компромисс функций строгих условий особого режима, так и баланс их влияния на карательно-исправительную среду.

Библиография

1 Макаренко А.С. Сочинения: в 7 т. — М., 1958. Т. 4. С. 20; Т. 1. С. 699.

2 См.: Желоков Н.В. Пожизненное лишение свободы в системе наказаний УК РФ и его назначение: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2007. С. 16.

3 См.: Мазурина Ю.Е. Уголовное наказание в виде пожизненного лишения свободы и его объект: дис. ... канд. юрид. наук. — Рязань, 2010. С. 27

4 См.: Астемиров З.А. Проблемы теории уголовной ответственности и наказания. — Махачкала, 1987. С. 77; Сыч К.А. Уголовное наказание: теоретико-методологические проблемы. — Вологда, 2001. С. 164.

5 Бентам И. О судебных доказательствах. — Киев, 1876. С. 345.

6 Макаренко А.С. Указ. соч. Т. 5. С. 74, 75.

7 См.: Курилов В.И. Личность. Труд. Право. — М., 1989. С. 126; Иванов С.А., Лившиц Р.З. Личность в советском трудовом праве. — М., 1982. С. 40.

8 См.: Личность преступника и исполнение уголовных наказаний // Использование некоторых принципов психолого-педагогического воздействия на осужденных: сб. науч. тр. — М., 1991. С. 77.

9 См.: Мазурина Ю.Е. Указ. раб. С. 76.

10 См.: Хуторская Н.Б. Исполнение наказания в виде лишения свободы в Англии и Уэльсе. Лекция. — М., 1995. С. 12—14; Малинкин А. В тюрьмах Ее Величества // Преступление и наказание. 2001. № 10. С. 27 и др.

11 Громов В.Г., Шайхисламова О.Р. Наказание в виде лишения свободы и пенитенциарная политика: моногр. — М., 2007. С. 120.

12 Там же.

13 См.: Казакова Е.Н. Условно-досрочное освобождение от отбывания наказания пожизненного лишения свободы и пути их решения // Общество и право. 2008. № 3. С. 23.

14 См.: Мазурина Ю.Е. Указ. раб. С. 135—139.

15 См.: Кирюхина Е.Л. Уголовно-правовые и уголовно-исполнительные аспекты применения наказания в виде пожизненного лишения свободы: дис. … канд. юрид. наук. — М., 2008. С. 124.

16 См.: Мазурина Ю.Е. Указ. раб. С. 137.

17 URL: http://www.cpt.coe.int/lang/rus/rus-standards.doc

18 Сборник конвенций, рекомендаций и резолюций, касающихся пенитенциарных вопросов. Пер. с англ. / под общ. ред. Ю.И. Калинина. — Рязань, 2008. С. 96—98.

19 СПС «КонсультантПлюс».