Понятие и закономерные свойства процессуально-правовых средств

УДК 340.12 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №5 2011 Страницы в журнале: 11-14

М.Н. ШРАМКОВА,

старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Северо-Кавказского филиала Московского гуманитарно-экономического института

Проанализирована научная проблема сущности и свойств процессуально-правовых средств. Рассмотрены основополагающие характеристики процессуально-правовых средств и сформулировано их определение.

Ключевые слова: процессуально-правовые средства, сущность, признаки, понятие процессуально-правовых средств, определение процессуально-правовых средств.

Notion and regular signs of legal process means

Shramkova M.

The article is devoted to the analysis of the scientific problem of legal process means sense and regular signs. Based characteristics of legal process means are considered, their notion is formulated.

Keywords: legal process means, sense, signs, notion of legal process means, definition of legal process means.

Важным аспектом научного познания феномена процессуально-правового регулирования является рассмотрение его инструментальной стороны, изучение тех средств и механизмов, при помощи которых осуществляется процесс специально-юридического воздействия на юрисдикционные отношения.

Полагаем, что фундаментальным методологическим основанием для решения задачи познания сущности процессуально-правовых средств должны выступать положения инструментальной теории права, основанной на идее о том, что одним из существенных свойств как права в целом, так и его отдельных элементов является их способность быть средствами достижения тех или иных целей, выполнять в правовой системе служебную роль[1].

Одной из центральных понятийных конструкций инструментального подхода к праву, играющей важную методологическую роль в отраслевых правовых исследованиях, является понятие «юридические средства». Характерно, что первоначально эта конструкция была подвергнута научному анализу на отраслевом уровне — в сфере гражданского права[2]. На уровне общей правовой теории впервые данную проблему поставил С.С. Алексеев[3].

Вопрос об объеме и содержании самого понятия «правовое средство» до сих пор продолжает оставаться дискуссионным. В настоящее время в общей теории права сложились три основных подхода к пониманию природы правовых средств. Суть первого из них кратко можно выразить в формуле «правовые средства — это юридические институты». Данный подход представлен в работах С.С. Алексеева и В.А. Сапуна, которые трактуют правовые средства как «субстанциональные», «институциональные» правовые явления, «правовые установления». Так, С.С. Алексеев правовые средства описывает как «объективированные субстанциональные правовые явления, обладающие фиксированными свойствами, которые позволяют реализовать потенциал права, его силу»[4]. В.А. Сапун считает, что правовые средства — это «институционные образования (установления, формы) правовой действительности, использование которых в специальной правовой деятельности приводит к достижению определенного результата в решении социально-экономических, политических, нравственных и иных задач и проблем, стоящих перед обществом и государством на современном этапе»[5].

В рамках такого подхода в число правовых средств включаются юридические нормы, правоотношения, субъективные права и юридические обязанности, санкции, меры защиты прав, законодательные и иные нормативные правовые акты, правоприменительные акты, договоры, другие юридические документы и т. п. Это достаточно широкий класс правовых явлений, образующих «субстанцию права», это «явления-регуляторы, первичные центры правовой действительности, вокруг которых группируются иные правовые явления»[6]. При этом разнообразные элементы юридической деятельности, активность субъектов, принимающих, толкующих, применяющих право на практике, согласно данной точке зрения не охватываются понятием «правовые средства». Юридическая деятельность находится в иной плоскости правовой действительности, хотя и осуществляется с использованием правовых средств[7].

Второй подход в своей исходной идее прямо противоположен первому. Его упрощенно можно выразить в тезисе «правовые средства — это юридическая деятельность». Данный подход был предложен Б.И. Пугинским применительно к сфере хозяйственных отношений. По его мнению, следует принимать во внимание, что юридические нормы, правовые институты, правоотношения и другие «традиционные понятия» юридической науки не являются однопорядковыми с такими явлениями, как договор, внедоговорное обязательство, меры имущественной ответственности и т. п., следовательно, термин «правовые средства» должен относиться к неким «сущностям», для обозначения которых требуется новое понятие, — таким, которые не укладываются в содержание традиционных терминов[8].

Согласно концепции Б.И. Пугинского правовые средства «представляют собой сочетания (комбинации) юридически значимых действий, совершаемых субъектами с дозволенной степенью усмотрения и служащих достижению их целей (интересов), не противоречащих законодательству и интересам общества»[9].

Третий подход к пониманию феномена правовых средств можно назвать комплексным, поскольку он является синтезом двух описанных выше точек зрения. Он обосновывается в работах А.В. Малько и К.В. Шундикова. Суть его можно свести к формуле «правовые средства — это явления правовой материи (правовые установления) плюс юридическая деятельность (практика)».

А.В. Малько под правовыми средствами предлагает понимать «правовые явления, выражающиеся в инструментах (установлениях) и деяниях (технологии), при помощи которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспечивается достижение социально полезных целей»[10]. К.В. Шундиков определяет правовые средства как взятую в единстве систему «правовых установлений (инструментов) и форм правореализационной практики, с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права и обеспечивается достижение социально полезных целей»[11].

Применительно к процессуально-правовым средствам данную точку зрения высказывает, в частности, С.К. Струнков, который полагает, что «процессуально-правовые средства представляют собой такие правовые инструменты и деяния, при помощи которых обеспечиваются интересы субъектов юридического процесса»[12].

Плюрализм мнений по вопросу о сущности правовых средств представляется неизбежным этапом развития теоретического знания и обусловливается как различиями в исходных методологических установках исследователей, так и сложностью изучаемого объекта. Не последнюю роль играет и многозначность самой категории «средство», ее общеупотребительный, общенаучный характер.

Не углубляясь в дальнейшую дискуссию о понятии правового средства, полагаем необходимым выразить свою солидарность с последним из приведенных подходов. По нашему мнению, при рассмотрении инструментального аспекта правового регулирования наиболее методологически перспективным является комплексный подход, позволяющий охватить единым понятием «правовые средства» как соответствующие институциональные структуры позитивного права, так и многообразные средства правореализационной практики, элементы «юридической технологии», при помощи которых обеспечивается достижение поставленных в праве задач. Достаточно развернутую и убедительную научную аргументацию методологических преимуществ подобного подхода к понятию правовых средств приводят А.В. Малько и К.В. Шундиков[13].

Применительно к сфере процессуального правового регулирования подобный подход также представляется наиболее оптимальным. Ведь процессуальная правовая форма по своему прямому назначению направлена на формирование «живых», действующих «технологических механизмов», которые должны гарантированно обеспечивать решение определенных задач на тех или иных этапах правового регулирования. Любой процессуальный правовой инструмент (срок, допрос, осмотр, освидетельствование, обыск, арест, оспаривание, заявление, жалоба, возражение, взыскание, обжалование решения, пересмотр приговора и т. п.)

существует в структуре правовой системы и механизма процессуального регулирования, во-первых, как институциональная конструкция позитивного права и, во-вторых, как реальная процедура, процессуальное действие, элемент «живой» практики реализации и применения закона (в противном случае ценность подобных инструментов была бы нулевой). При характеристике инструментальной стороны правового регулирования недопустимо не учитывать или недооценивать процессуальную «технику» и процессуальную правовую «технологию».

Вместе с тем предлагаемый подход отнюдь не означает, что, объединяя институты и деятельность в общем родовом понятии «процессуальные правовые средства», мы смешиваем эти две категории правовых инструментов, нивелируем их специфику, не учитываем особенности их природы, функциональные характеристики и т. д. Последнее также было бы недопустимым упрощением.

Приведенные выше методологические и теоретические обобщения позволяют нам сформулировать рабочее понятие процессуально-правовых средств. Процессуально-правовые средства — это целостная система объективированных в процессуально-правовых актах (нормативных, правореализационных и правоприменительных) способов, приемов и механизмов, позволяющих гарантированно достигать цели и задачи процессуально-правового регулирования, реализовывать права и законные интересы участников процессуально-правовых отношений.

Понимание сущности и специфической природы средств процессуального права предполагает рассмотрение их закономерных свойств, характеристик, с одной стороны, отражающих их инструментальную сущность, а с другой — позволяющих отграничить их от иных средств, используемых в области правового регулирования социальных связей.

Важнейшей характеристикой рассматриваемой группы правовых средств выступает их процессуально-правовая природа. Это связано с тем, что данные средства являются феноменами правового характера, они объективированы в структурах правовой системы общества (юридических нормах, институтах, положениях законодательства и правоприменительных документов, правореализационных деяниях и др.), выступают элементами механизма процессуально-правового регулирования.

И.А. Майдан отмечает, что к средствам процессуально-правовой политики целесообразно относить как инструменты сугубо юридической природы, так и технологии, влекущие юридически значимые последствия, но, по сути, правовыми средствами не являющиеся. В последнюю группу средств он включает, в частности, финансово-экономические, материально-технические, информационные, политические, идеологические средства[14].

Полагаем, что подобный теоретический подход может считаться корректным применительно к понятию процессуально-правовой политики, понимаемой как целенаправленная деятельность, связанная с преобразованием, совершенствованием сферы процессуально-правового регулирования (законодательства, практики и т. п.). Правовая материя в таком контексте выступает объектом воздействия, и ее преобразование действительно опосредуется применением весьма разнообразных по природе инструментов. Что же касается процессуально-правового регулирования как специально-юридического воздействия на общественные отношения, то его средствами следует признавать лишь правовые по природе явления и процессы.

Кроме того, специфика рассматриваемой группы средств связана с тем, что их формализация и функционирование непосредственно связаны с особой сферой правовой материи — процессуальным правом. Данное обстоятельство высвечивает их особенности в общей системе правовых инструментов в числе иных регулятивных феноменов правовой системы.

Процессуально-правовые средства существуют, функционируют и взаимодействуют не иначе, как в рамках процессуально-правовой формы. Они формализованы в нормах процессуального права, в процессуальных документах (в исковых заявлениях, жалобах, возражениях, показаниях, протоколах, постановлениях, решениях, приговорах и т. п.) и процессуальных действиях (допросах, выемках, обысках, осмотрах, экспертизах, освидетельствованиях, вынесениях и оглашениях решений и др.).

Особенности процессуально-правовой формы обусловливают и специфические задачи, на достижение которых направлено использование ее инструментария. Цели и задачи применения этих инструментов в специально-юридическом контексте также отличаются процессуальным характером. Например, вся система уголовно-процессуальных средств российского права призвана работать на достижение общеотраслевых задач, обозначенных в ст. 6 УПК РФ.

Каждое конкретное процессуально-правовое средство в свою очередь служит достижению тех или иных целей процессуального характера. Например, мировое соглашение как правовой инструмент призвано выступать способом оперативного и взаимовыгодного для сторон урегулирования процессуального спора. Допрос свидетеля направлен на получение информации, установление фактов и обстоятельств, имеющих непосредственное значение для дальнейшего развития юрисдикционного процесса и вынесения законного решения по делу.

Средства процессуального права неразрывно связаны с процессуально-правовыми ориентирами. Как правило, каждое юридическое средство имеет не одну, а несколько целей, не противоречащих друг другу. Одни из них имеют «ближайший» характер, другие — перспективный, конечный. Любое правовое средство или механизм в идеале должны быть целесообразны и целенаправленны, ориентированы на решение тех или иных задач. В противном случае они рискуют стать «мертвыми» правовыми установлениями, использование которых способно привести к самым непредсказуемым последствиям.

Кроме того, процессуально-правовые средства выражают собой один из закономерных способов формализации, объективизации целевых установок процессуально-правового регулирования. В логически сбалансированной правовой системе каждая цель должна быть обеспечена реальным инструментарием, причем подобное обеспечение необходимо как на уровне правовых установлений, так и на уровне юридической практики.

Еще одной характеристикой средств процессуально-правового регулирования является их системность, обусловленная их многочисленными структурными взаимозависимостями и функциональными связями. Группируясь определенным образом, они формируют особые процессуально-правовые механизмы, правовые режимы и в своей целостности образуют структуры механизма процессуально-правового регулирования.

Характеризуя процессуально-правовые средства, следует также отметить их обеспечительную, гарантирующую по отношению к материальным средствам роль. Последнее связано с основным назначением юридического процесса — обеспечением надлежащей реализации материальных норм[15].

Процессуально-правовые средства, как и любой правовой инструментарий, поддерживаются в своем практическом действии публично-политическим влиянием, разнообразными средствами государственного убеждения и принуждения.

Например, немаловажное значение в обеспечении эффективного функционирования процессуального законодательства имеет информационная поддержка через средства массовой информации, которая позволяет доводить соответствующие сведения до всех заинтересованных субъектов. Весьма значима в этом отношении также практика толкования положений процессуального законодательства, осуществляемая как в форме официальных интерпретаций со стороны государственных органов власти, так и в форме неофициального научного и профессионального разъяснения (комментарии к законоположениям, научные статьи, публичные выступления авторитетных правоведов и должностных лиц и т. п.).

Действие процессуальных правовых средств в необходимых случаях обеспечивается также мерами государственного принуждения, использованием ограничительных правовых средств, механизмов юридической ответственности, соответствующей практикой юрисдикционных органов.

Наконец, еще одной закономерной характеристикой процессуально-правовых средств является их потенциальная результативность. В своем практическом функционировании процессуально-правовые инструменты всегда приводят к тем или иным юридически значимым последствиям. Последние могут быть охарактеризованы как положительные, эффективные (в той или иной степени) или отрицательные, неэффективные, дефектные.

Библиография

1 См.: Шундиков К.В. Инструментальная теория права — перспективное направление научного исследования // Правоведение. 2002. № 2.

2 См.: Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. — М., 1984; Он же. Правовые средства обеспечения эффективности производства. — М., 1980; Баринов Н.А. Имущественные потребности и гражданское право. — Саратов, 1987.

3 См.: Алексеев С.С. Правовые средства: постановка проблемы, понятие, классификация // Советское государство и право. 1987. № 6.

4 Он же. Теория права. — М., 1995. С. 223.

5 Сапун В.А. Деятельность по использованию правовых средств в реализации советского права // Проблемы реализации права: Межвуз. сб. науч. тр. — Свердловск, 1990. С. 10.

6 Он же. Теория правовых средств и механизм реализации права. — СПб., 2002. С. 26.

7 Там же. С. 29.

8 См.: Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. С. 84—85.

9 Там же. С. 87.

10 Малько А.В. Правовые средства: вопросы теории и практики // Журнал российского права. 1998. № 8. С. 69.

11 Шундиков К.В. Цели и средства в праве (общетеоретический аспект): Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 1999. С. 13.

12 Струнков С.К. Процессуально-правовые средства: проблемы теории и практики. — Саратов, 2005. С. 28.

13 См., например: Малько А.В., Шундиков К.В. Цели и средства в праве и правовой политике. — Саратов, 2003. С. 77—84.

14 См.: Майдан И.А. Процессуально-правовая политика современной России: проблемы теории и практики: Дис. … канд. юрид. наук. — Краснодар, 2009. С. 92—95.

15 См.: Сорокин В.Д. Правовое регулирование: предмет, метод, процесс (макроуровень). — СПб., 2003. С. 150.