Понятие и содержание конституционно-правового статуса ребенка в Российской Федерации

И.Р. ИРИГОВ

Автор анализирует понятия конституционно-правового  статуса ребенка и статуса сформировавшейся личности, обращая внимание на  особенности статуса ребенка.

В  Конституции Российской Федерации правам и свободам человека уделяется основное внимание, в рамках которого определяется приоритет идеи первенства прав человека над интересами государства.

Действительно, особенностью действующей Конституции России является ее насыщенность общепризнанными в международном праве принципами, среди которых доминирующее место занимают основополагающие идеи в сфере прав и свобод человека и гражданина. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 17 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются «согласно общепризнанным принципам и нормам международного права».

Основой для концепции приоритета прав и свобод в Конституции Российской Федерации, послужило признание и ратификация таких важнейших международно-правовых актов, как Всеобщая декларация прав человека ООН от 10 декабря 1948 г.; Международные пакты о гражданских и политических правах и об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.; Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.[1]; Конвенция по борьбе с дискриминацией в области образования от 14 декабря 1960 г.; Декларация о ликвидации дискриминации в отношении женщин от 7 ноября 1967 г.; Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин от 18 декабря 1979 г.; Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 г.; Европейская хартия о региональных языках и языках меньшинств от 5 ноября 1992 г.; Рамочная конвенция о защите национальных меньшинств от 1 февраля 1995 г.; Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений; Конвенция о свободе ассоциаций и защите права на организацию; Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г.[2] и др.

Основой для конституционной доктрины института детства стала Конвенция о правах ребенка[3], одобренная Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года и вступившая в силу для СССР 15 сентября 1990 года, установившая, что государства — участники уважают и обеспечивают все права, предусмотренные настоящей Конвенцией, за каждым ребенком, находящимся в пределах их юрисдикции, без какой-либо дискриминации, независимо от расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального, этнического или социального происхождения, имущественного положения, состояния здоровья и рождения ребенка, его родителей или законных опекунов или каких-либо иных обстоятельств.

Конвенция определяет в содержании ст. 1, что ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к данному ребенку, он не достигает совершеннолетия ранее.

Статья 3 Конвенции возлагает на государства — участников обязанность по обеспечению ребенку защиты и заботы, которые необходимы для его благополучия, принимая во внимание права и обязанности его родителей, опекунов или других лиц, несущих за него ответственность по закону.

Таким образом, положения Конвенции стали фундаментом для конституционного закрепления нормы о том, что каждый ребенок с момента рождения имеет гарантированное государством право на воспитание и заботу. Это право обеспечивается в первую очередь предоставлением родителям родительских прав, которые одновременно являются обязанностями по воспитанию, что закреплено в ч. 2 ст. 38 Конституции РФ. При этом особо подчеркивается равенство прав и обязанностей обоих родителей, основанное на общем конституционном принципе равенства прав и свобод мужчины и женщины.

Конституция РФ не использует при закреплении конституционно-правового статуса личности категории «ребенок», но при этом использует иные категории для обозначения субъектов правового статуса. Так, в одном случае употребляется термин «каждый», включающий иностранцев, лиц без гражданства и лиц с несколькими гражданствами, в другом случае может использоваться термин «граждане Российской Федерации», обозначающий, что конкретные права и свободы, а также обязанности имеют только граждане Российской Федерации.

Конституция РФ не конкретизирует в своем содержании самостоятельного статуса ребенка, однако провозглашает ключевые аспекты института семьи, которые находят свое непосредственное развитие в рамках Семейного кодекса РФ, определяющего ребенка как самостоятельного субъекта права.

Элементами правового статуса ребенка, исходя из общей концепции правового положения личности в Российской Федерации, следует считать: 1) гражданство детей; 2) принципы правового положения детей; 3) права, свободы и обязанности; 4) правоспособность и дееспособность; 5) гарантии прав ребенка, а также средства и способы их защиты. Данное положение обуславливает необходимость юридического установления правового статуса ребенка.

Особенностью статуса ребенка, особенно малолетнего, является его физическая и социальная беспомощность, в силу которых значительная часть его прав не может быть реализована им лично, и как следствие, ответственность за их соблюдение лежит на других субъектах, а именно родителях, законных представителях, государстве и отдельных специальных органах и учреждениях.

Как отмечает Е.Н. Микитова, градация возрастного ценза при наделении индивида определенными правами, в том числе частичной или полной дееспособностью зависит от многих обстоятельств: конкретного исторического периода, переживаемого государством, нормативных изменений, национальных особенностей, различных подходов каждого из государств международного сообщества к данному вопросу[4]. Действительно, детство представляет собой период, длящийся от рождения до полной социальной и психологической зрелости, в рамках которой ребенок становится полноценным членом гражданского общества, а главное он может и готов полностью реализовывать свои права и нести обязанности. А поскольку временные границы детства также подвержены социальным изменениям, то изучение института детства в отрыве от развития общества не представляется возможным.

Раскрывая конституционно-правовой статус ребенка в Российской Федерации, необходимо отметить, что анализ положений конституционного права в принципе формулирует, что обладание общим правовым статусом свойственно только личности.

Как отмечает Н.Л. Гранат, правовой статус личности составляет лишь часть ее общественного статуса и относится исключительно к ее качеству человека и гражданина[5].

Поскольку Конвенция о правах детей устанавливает, что ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к данному ребенку, он не достигает совершеннолетия ранее, то правовая грань между понятиями личности и ребенка (человеческого существа) здесь является определяющей, для раскрытия правового статуса ребенка.

В соответствии со ст. 17 Конституции РФ основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения. Однако, положения о правах ребенка, за некоторым исключением, в содержании основного закона отсутствуют.

Фактически, основы правового положения личности складываются в отношении общество — государство — личность. При этом, данные отношения и связи носят основополагающий правовой характер и выражают взаимную связь общества, государства и личности, не в меньшей мере, чем правовой статус личности.

Более того, используемые в содержании Основного закона термины «человек», «личность», «гражданин», «лицо» обозначают прежде всего членов общества, но в плане политическом «личность» выступает уже в качества либо гражданина Российской Федерации, либо иностранного гражданина, либо лица без гражданства.

В научной литературе уже давно сформировалось понятие правового статуса личности, как законодательно установленных государством и взятых в единстве прав, свобод и обязанностей личности[6].

В части же правового статуса ребенка, то основой его определения должно стать нормативно-правовое выражение основных начал взаимоотношений личности и государства, обусловленное определением объективных и формализованных в праве возможностей, необходимых для всестороннего развития ребенка.

Тем не менее, в силу определенных физических и психологических особенностей человека в ранние годы его развития, статус ребенка существенного отличается от статуса сформировавшейся, дееспособной личности. Это относится как к степени возможной реализации своих прав, так и к уровню возложенных на ребенка обязанностей.

Эта существенная разница в степени полноты правового статуса детей обусловлена их непосредственными интересами, ответственность за соблюдением которых возлагается на их родителей, а также на предусмотренный законодательством круг субъектов, непосредственная цель которых — защита детства.

Как справедливо отмечает И.А. Дубровская, действующее семейное законодательство рассматривает интересы детей сквозь призму интересов родителей. Так, согласно пункту 1 статьи 65 СК РФ, «родительские права не могут осуществляться в противоречии с интересами детей. Обеспечение интересов детей должно быть предметом основной заботы их родителей»[7] .

В науке часто высказывается мнение о замене существующего неопределенного термина «интересы детей» на конкретную и более содержательную норму о правах детей. Данный подход отвечает нормам международного права и позволяет установить определенный семейно-правовой статус несовершеннолетних[8].

«Интересы ребенка» — понятие, которое имеет различное наполнение и звучание в теории права и практике его применения и испытывает на себе влияние ряда факторов:

1) формирование в России государственной семейной политики и, как части ее, политики в интересах детей, для чего необходимо хотя бы формально определить объект этой политики;

2) изменение приоритетов в распределении функций по воспитанию детей между государством и родителями; таким образом, требуется более тщательная правовая регламентация процесса осуществления родительских прав, установление возможности и условий существования баланса частных и публичных интересов в данной сфере отношений;

3) ратификация Российской Федерацией Конвенции ООН о правах ребенка, что влечет необходимость анализа объема и содержания имплементации соответствующих норм в российском семейном законодательстве.

Таким образом, государство обязано создать правовую модель статуса ребенка, изначально заложив в нее нормы уважения прав ребенка, соблюдения принципа единства прав и обязанностей, ответственности и законопослушания, развития здоровых психологических навыков, а также обеспечения правового положения ребенка в рамках комплекса реальных гарантий.

В заключение, определяя на основании изложенного конституционно-правовой статус ребенка, можем сделать вывод о том, что он представляет собой приоритетно-правовой симбиоз концептуальной и исторически обусловленной системы прав, свобод и обязанностей личности, установленных с учетом специфики возрастных ограничений, при непосредственном наличии правовой связи с государством, родителями, лицами из замещающими, с учетом функционирования предусмотренных, охраняемых и гарантированных государством социальных институтов, деятельность которых направлена на развитие и охрану детства в Российской Федерации.

Библиография

1 См.: Федеральный закон от 30 марта 1998 г. «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» // СЗ РФ. 1998. №14. Ст. 1514; 1998. № 20. Ст. 2143

2  Ратифицирована Россией 4 ноября 1995 г. и вступила в силу 11 августа 1998 г. // СЗ РФ. 1999. №13. Ст. 1489.

3  См.: Сборник международных договоров СССР. Выпуск XLVI, 1993.

4 См.: Микитова Е.Н. Особенности правового статуса ребенка в Российской Федерации: Дис. … канд. юрид. наук. — М.:  2003.  С.12.

5 См.: Гранат Н.Л. Концепция прав человека и ее отражение в Конституции // Конституционное право: Учеб. /Под ред. Козлова А.Е. — М.: Бек, 1997. С. 56.

6 См.: Венгеров А.Б. Теория государства и права: Учебник. — М., 1999. С. 503.; Теория государства и права: Курс лекций  /  Под ред. проф. М.Н. Марченко.— М.: Зерцало, 1997. С. 189 и др.

7 См.: Дубровская И.А. Права ребенка: Пособие  — М.: ГроссМедиа, РОСБУХ, 2008. С. 24.

8 См.: Пчелинцева Л.М. Обеспечение безопасности несовершеннолетних граждан семейно-правовыми средствами // Журнал российского права. 2001. № 6.  С. 106.