Понятие инвестиционной деятельности

УДК 347.73 

Страницы в журнале: 102-107

А.М. ЛАПТЕВА,

кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры финансового права Санкт-Петербургского национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» laptevaann@rambler.ru

Статья посвящена исследованию понятия «инвестиционная деятельность». Рассматриваются понятия «инвестиции», «инвестиционная деятельность», выделяются их особенности, формулируются авторские дефиниции.

Ключевые слова: инвестиции, инвестиционная деятельность, инвестиционные отношения.

The concept of investment activity

Lapteva A.

This article describes the question of the notion of investing. It reviews terms “investment”, “investing”, explores attributes of this terms. The article also conveys the author’s definition of it.

Keywords: investment, investing, investment relations.

Определение инвестиционной деятельности, как правило, основывается на содержательном наполнении понятия «инвестиции»[1], которое прежде всего является экономическим понятием, характеризующим современное состояние развитой экономики.

В экономической литературе термин «инвестиции» относится к числу самых многозначных. Например, в макроэкономике к инвестициям обычно относят только те вложения средств, которые ведут к увеличению валового внутреннего продукта, а значит, и реального сектора экономики[2]. По мнению Дж. Кейнса, инвестиции можно определить как прирост ценности капитального имущества независимо от того, состоит ли последнее из основного, оборотного или ликвидного капитала[3]. Э.Дж. Долан и Д.Е. Линдсей под инвестициями понимают увеличение объема капитала, функционирующего в экономической системе, т. е. увеличение предложения производительных ресурсов, осуществляемое людьми[4]. Французский специалист по экономико-математическим методам П. Массе писал, что инвестирование представляет собой акт обмена удовлетворения сегодняшней потребности на ожидаемое удовлетворение ее в будущем с помощью инвестиционных благ[5].

Однако при множестве экономических толкований термина «инвестиции» общим в них является то, что большинство из этих толкований включают в себя понятие «капитал»[6]. Между тем капитал, включаемый в понятие «инвестиции», является не просто капиталом, а капиталом, имеющим целевое назначение, которое заключается в получении неких выгод (например, его приращение). В этой связи можно возразить, что в данном случае нами допускается указанное ранее «умножение сущности», поскольку понятие «капитал» в широком смысле охватывает все то, что способно приносить доход, или ресурсы, созданные людьми для производства товаров и услуг[7]. Следовательно, понятие «капитал» изначально включает в себя способность приносить доход или, другими словами, получение неких выгод. По нашему мнению, такой признак капитала, как способность приносить доход, неравнозначен признаку целевого назначения в получении неких выгод. Поскольку, во-первых, признак способности приносить доход является имманентным, т. е. отсутствие этого признака означает отсутствие самого понятия «капитал». Признак целевого назначения в получении неких выгод, напротив, не относится к числу имманентных, поэтому его наличие или отсутствие будет лишь свидетельствовать о допустимости или недопустимости отнесения конкретного капитала к инвестициям. Последнее обусловлено тем, что признак целевого назначения привнесен капиталу извне, т. е. «собственник» капитала самостоятельно принимает решение о том, что некая часть его капитала подлежит вложению в тот или иной инвестиционный проект. Во-вторых, признак способности приносить доход гипотетически предполагает такую возможность капитала. Например, некий капитал может в принципе не приносить какого-либо дохода, следовательно, главное — это наличие самой возможности, которая может и не реализоваться. У признака целевого назначения, наоборот, указанная характеристика отсутствует, так как целевое назначение вряд ли можно описать с точки зрения реализованности.

Представляется, что такой подход позволяет рассматривать инвестиции как капитал, имеющий целевое назначение (получение неких выгод), а инвестиционную деятельность —  как процесс размещения такого капитала. Возникающие при этом экономические отношения можно определить как инвестиционные экономические отношения.

От экономических понятий «инвестиция» и «инвестиционная деятельность» необходимо отличать юридические.

Первое легальное определение инвестиций было дано в Основах законодательства об инвестиционной деятельности в СССР, принятых Верховным Советом СССР 10.12.1990 № 1820-1[8] (в настоящее время утратили силу). О.М. Антипова пишет, что по смыслу этого определения родовым понятием для инвестиций выступало понятие имущественных и интеллектуальных ценностей. В качестве дополнительного признака, выделяющего инвестиции из числа других имущественных и интеллектуальных ценностей, по мнению автора, обозначено направление их вложений — объекты предпринимательской и других видов деятельности; при этом деятельность, в объекты которой осуществлялись вложения, была выделена из иных видов деятельности по своему результату — образованию прибыли (дохода) или достижению социального эффекта[9].

В специальной литературе отмечается следующее: практика правового регулирования инвестиционных процессов осуществляется таким образом, что понятие «инвестиции» каждый раз определяется конкретным нормативным актом, преследующим ту либо иную цель регулирования. При этом цели регулирования в разных случаях могут существенно отличаться, что в результате приводит к различным юридическим моделям понятия «инвестиции», содержащимся в том или ином нормативном акте[10]. Данное положение подтверждается специальным инвестиционным законодательством, которое содержит два основных определения инвестиций.

Первое закреплено в ст. 1 Федерального закона от 25.02.1999 № 39-ФЗ «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений»[11] (далее — Закон № 39-ФЗ): инвестиции — денежные средства, ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права, иные права, имеющие денежную оценку, вкладываемые в объекты предпринимательской и (или) иной деятельности в целях получения прибыли и (или) достижения иного полезного эффекта; второе — в ст. 2 Федерального закона от 09.07.1999 № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации»[12]: иностранная инвестиция — вложение иностранного капитала в объект предпринимательской деятельности на территории Российской Федерации в виде объектов гражданских прав, принадлежащих иностранному инвестору, если такие объекты гражданских прав не изъяты из оборота или не ограничены в обороте в Российской Федерации в соответствии с федеральными законами, в том числе денег, ценных бумаг (в иностранной валюте и валюте Российской Федерации), иного имущества, имущественных прав, имеющих денежную оценку исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальную собственность), а также услуг и информации.

Из приведенных дефиниций видно, что законодатель определяет иностранные инвестиции через процесс: (вложение (действия по вложению) иностранного капитала), а «отечественные» инвестиции — через объект (объекты, вкладываемые инвестором в процессе инвестирования)[13].

Данное противоречие, с одной стороны, вполне объяснимо, поскольку каждый из перечисленных актов регулирует особые виды инвестиционной деятельности и поэтому имеет свою специфику. С другой стороны, закрепление в законодательстве единообразных понятий способствовало бы рассмотрению нормативного массива, регулирующего инвестиционный процесс, как единого целого и регулирование инвестиционной деятельности не было бы фрагментарным и непоследовательным.

Определения понятия «инвестиционная деятельность» содержатся в ст. 1 Закона № 39-ФЗ и ст. 1 Закона РСФСР от 26.06.1991 № 1488-1 «Об инвестиционной деятельности в РСФСР»[14]. В перечисленных нормативных правовых актах понятие «инвестиционная деятельность» сконструировано через термины «процесс» и «инвестиции».

Что касается доктринальных определений, то они по аналогии с экономическими определениями весьма многообразны.

Например, Н.Г. Доронина и Н.Г. Семилютина пишут, что инвестиции есть любой инструмент, в который можно поместить деньги, рассчитывая сохранить или умножить их стоимость и (или) обеспечить положительную величину дохода[15]. В.В. Гущин и А.А. Овчинников указывают, что под инвестициями правильнее понимать действия субъекта (т. е. инвестора) по распоряжению принадлежащими ему объектами гражданского права[16]. Т.А. Серебрякова считает, что инвестиции — это имущество, в отношении которого государством установлены гарантии, привилегии и иммунитеты, следующие из механизма государственной защиты инвестора, переданное (передаваемое) государством, физическим или юридическим лицом гражданам, организациям, иностранным государствам в целях извлечения прибыли, достижения иного эффекта, признаваемого действующим законодательством социально полезным[17].

А.В. Майфат отмечает, что инвестиционная деятельность есть совокупность инвестирования и действий по использованию инвестированных средств[18]. По мнению С.П. Мороз, инвестиционная деятельность охватывает инвестирование (под которым понимается вложение инвестиций) и реализацию инвестиций (совокупность практических действий по их осуществлению), т. е. инвестиционная деятельность может быть охарактеризована как деятельность по вложению инвестиций и реализации инвестиций[19].

Таким образом, в цивилистической литературе понятие «инвестиции» может представлять собой:

1) инструмент, в который вкладывают;

2) объект, который передают (вкладывают);

3) действия (процесс).

Понятие «инвестиционная деятельность» традиционно определяется через совокупность действий.

Представляется, что для верного понимания юридической сущности инвестиций и инвестиционной деятельности необходимо четко определиться с понятием «инвестиционные правоотношения».

Одна из распространенных точек зрения сводится к тому, что инвестиционное право — это самостоятельная отрасль права. Ее сторонники говорят о своеобразии «инвестиционных правоотношений», которые по своей юридической природе отличны от известных диспозитивных и императивных отношений[20]. Полагаем, что данное утверждение весьма дискуссионно, поскольку наличие у инвестиционного права самостоятельного предмета и метода правового регулирования не является столь очевидным.

К критериям деления права на отрасли традиционно относят предмет и метод правового регулирования[21].

Предмет правового регулирования — это фактические отношения людей, объективно нуждающиеся в правовом опосредовании. Таким отношениям присущи следующие черты:

1) жизненно важные для человека и его объединений отношения;

2) волевые, целенаправленные (разумные) отношения;

3) устойчивые, повторяющиеся и типичные отношения;

4) отношения поведенческие, за которыми можно осуществлять внешний контроль (например, юрисдикционными органами)[22].

Таким образом, для появления предмета правового регулирования необходимо, чтобы группа общественных отношений обладала указанными признаками. Однако эти признаки являются универсальными для предметов всех отраслей права и не позволяют отграничить одну отрасль от другой.

Отрасли права — это наиболее крупные, центральные звенья структуры права, которые охватывают качественно особые виды общественных отношений, требующих обособленного, юридически своеобразного регулирования. Как отмечает С.С. Алексеев, единство предмета — общее условие существования любого структурного подразделения права, определяющее единство, однородность его фактического содержания[23]. Следовательно, для обособления предмета отрасли права необходимо, чтобы он, помимо названных универсальных черт, обладал качественным своеобразием, а также единством и однородностью содержания. К сожалению, в работах авторов, пишущих о наличии специфики «инвестиционных отношений»[24], отсутствуют какие-либо признаки, подтверждающие такую специфику.

Еще одной достаточно распространенной позицией относительно правовой природы инвестиционного права является отнесение его к комплексной отрасли права.

Популярность теории «комплексности» на протяжении последних десятилетий неуклонно растет. Еще в 1975 году О.А. Красавчиков писал, что «если раньше среди комплексных отраслей называли три-четыре подразделения гражданского права (например, жилищное, транспортное и некоторые другие), то сейчас процесс “образования” новых и новейших “отраслей”, относимых к “комплексным”, идет ускоренными темпами. <…> в рамках гражданского права постепенно “остается” лишь небольшая группа традиционных цивилистических институтов (в частности, деликты, наследование и хранение), которые пока еще не наделены свойствами “комплексности”»[25]. Если обратиться к современному периоду, то, пожалуй, можно насчитать до нескольких десятков таких отраслей.

Не вдаваясь в дискуссии о возможности существования в системе права комплексных отраслей[26], отметим, что даже при отнесении инвестиционного права к комплексной отрасли вряд ли можно говорить о наличии особых «инвестиционных отношений». Поскольку в соответствии с идеей о комплексных отраслях права они не обладают предметным единством[27], следовательно, у них нет предмета, аналогичного предмету «классической» отрасли права, т. е. существования своеобразных «инвестиционных отношений».

Конечно, в данном случае можно сослаться на основоположника теории комплексных отраслей профессора В.К. Райхера, который писал: «Одним из условий существования комплексных отраслей является адекватность совокупности правовых норм определенному кругу общественных отношений — наличие известного предметного единства (самостоятельного предмета правового регулирования)…»[28]. Предметное единство, по мнению ученого, основывается на известном взаимодействии и взаимопроникновении очерченных по разным признакам предметов правового регулирования.

По нашему мнению, данное суждение не совсем обоснованно. Во-первых, существование известного предметного единства не означает существование особой группы правоотношений (например, инвестиционных). Во-вторых, утверждая о наличии собственного предмета правового регулирования (особых инвестиционных отношений), необходимо обосновать «известное предметное единство» данной отрасли, указать на «взаимодействие и взаимопроникновение». К сожалению, сторонники теории комплексной отрасли инвестиционного права обходят указанные проблемы стороной[29].

Представляется, что инвестиционные экономические отношения в действительности могут опосредоваться различными правовыми формами[30], а могут и не иметь такого опосредования. С.А. Муромцев писал, что «в глазах общества юридическая защита обладает известной ценой, и оно раздает ее с разбором. <…> Таким образом, в каждый данный момент своей истории общество ограничивает сферу правовых отношений определенным кругом отношений»[31]. Различие указанных правовых форм заключается в разнородности их юридической природы, которая в одних случаях может быть частноправовой (например, гражданской), а в других — публично-правовой (например, административной). В свою очередь разнородность юридической природы должна базироваться на экономических особенностях опосредуемых инвестиционных отношений. Следовательно, предметом правового регулирования здесь служат не особые инвестиционные, а обычные классические частные и публичные отношения, возникающие при осуществлении инвестиционной деятельности.

Учитывая сказанное, полагаем, что перечисленные выше противоречия (о правовой природе инвестиционного права) могут быть решены в рамках понятия «отрасль законодательства». Отрасль законодательства представляет собой совокупность нормативных правовых актов, т. е. это явление субъективное[32] (в отличие от отрасли права), в определенной степени производное от интересов и воли законодателя. В состав отрасли законодательства могут входить нормы нескольких отраслей права, использующие разные методы регулирования, и цельность такой отрасли от этого не страдает. Иными словами, все отрасли законодательства являются комплексными, т. е. состоящими из разноотраслевых норм. В юридической литературе выделяются различные уровни комплексности, например, низкий уровень и высокий уровень[33].

Принимая во внимание изложенное, можно сделать вывод о том, что инвестиционное право является комплексной отраслью законодательства, регулирующей отношения, возникающие в процессе организации и осуществления инвестиционной деятельности.

Библиография

1 В частности, инвестиционная деятельность — вложение средств, инвестирование (см.: Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный экономический словарь. 5-е изд., перераб. и доп. — М., 2006); инвестиционная деятельность — вложение инвестиций, или инвестирование, и совокупность практических действий по реализации инвестиций (см.: Экономика и право: словарь-справочник / авт.-сост. Л.П. Кураков, В.Л. Кураков, А.Л. Кураков. — М., 2004).

2 См.: Макконнелл К., Брю С. Экономикс. — М., 2003. С. 137—138; Шарп У., Александер Г., Бейли Дж. Инвестиции. — М., 2003. С. 1—4.

3 См.: Кейнс Дж. Общая теория занятости, процента и денег. — М., 2000. С. 54.

4 См.: Долан Э. Дж., Линдсей Д. Рынок: микроэкономическая модель. — СПб., 1992. С. 13.

5 См.: Массе П. Критерии и методы оптимального определения капиталовложений. — М., 1971. С. 27.

6 Указанное, впрочем, не означает тождественности данных понятий, в противном случае отсутствовала бы необходимость введения дополнительного понятия «инвестиции». Как писал английский философ У. Оккам, «сущности не следует умножать сверх необходимости» (Философский энциклопедический словарь / под ред. С.С. Аверинцева, Э.А. Араб-Оглы, Л.Ф. Ильичева. — М., 1984. С. 444). В этой связи каждый из перечисленных нами экономистов указывает на существенные с его точки зрения признаки, которые позволяют идентифицировать капитал в качестве инвестиций.

7 См.: Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Указ. соч.

8 Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. № 51. Ст. 1109.

9 См.: Антипова О.М. Правовое регулирование инвестиционной деятельности (анализ теоретических и практических проблем). — М., 2007. С. 18.

10 Коммерческое (предпринимательское) право: учеб.: в 2 т. Т. 2. 4-е изд. перераб. и доп. / под ред. В.Ф. Попондопуло. — М., 2009. С. 103. (Автор главы — О.Ю. Скворцов).

11 СЗ РФ. 1999. № 9. Ст. 1096.

12 Там же. № 28. Ст. 3493.

13 См.: Великомыслов Ю.Я. Иностранные инвестиции. Международно-правовое и внутригосударственное регулирование деятельности предприятия с иностранными инвестициями. URL: http://www.allpravo.ru/library/doc99p0/instrum5022/ print5028.html

14 Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. № 29. Ст. 1005.

15 См.: Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Государство и регулирование инвестиций. — М., 2003. С. 10.

16 См.: Гущин В.В., Овчинников А.А. Инвестиционное право: учеб. пособие. — М., 2006. С. 72.

17 См.: Серебрякова Т.А. Регулирование инвестиционной деятельности: финансово-правовой аспект: дис. ... канд. юрид. наук. — Саратов, 2002. С. 25.

18 См.: Майфат А.В. Гражданско-правовые конструкции инвестирования: моногр. — М., 2006. С. 105.

19 См.: Мороз С.П. Инвестиционное право: курс лекций. — Алматы, 2008.

20 См.: Богатырев А.Г. Инвестиционное право. — М., 1992.

21 См.: Теория государства и права / авт. кол.: С.С. Алексеев, С.И. Архипов и др. — М., 1998. С. 279; Теория государства и права / под ред. В.К. Бабаева. — М., 2003. С. 390.

22 См.: Теория государства и права / авт. кол.: С.С. Алексеев, С.И. Архипов и др. С. 279.

23 См.: Алексеев С.С. Структура советского права. — М., 1975. С. 49.

24 См.: Мороз С.П. Указ. соч. С. 12; Фархутдинов И.З., Трапезников В.А. Инвестиционное право. — М., 2006. С. 15.

25 Красавчиков О.А. Система права и система законодательства (гражданско-правовой аспект) // Правоведение. 1975. № 2. С. 65—66.

26 Подробнее см.: Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. — М.; Л., 1947; Толстой Ю.К. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства // Правоведение. 1957. № 1. С. 42—45; Алексеев С.С. Об отраслях советского права // Советское государство и право. 1973. № 3; Красавчиков О.А. Указ. соч.; Керимов Д.А. Философские проблемы права. — М., 1972.

27 См.: Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 45.

28 Райхер В.К. Указ. соч. С. 189—190.

29 См.: Мороз С.П. Указ. соч. С. 12; Фархутдинов И.З., Трапезников В.А. Указ. соч. С. 15.

30 Правовая форма опосредует и организует одновременно и неправовую материю. В повседневной жизни она выступает в виде правовой формы экономических, политических и иных отношений. Правовая форма рассматривается как способ воздействия на неправовую материю (см.: Марченко М.Н. Источники права: учеб. пособие. — М., 2008. С. 40—41).

31 Муромцев С.А. Определение и основное разделение права. — СПб., 2004. С. 92.

32 В данном случае необходимо иметь в виду, что термин «субъективное» достаточно условен и не следует его отождествлять со вседозволенностью, поскольку, с одной стороны, система права и система законодательства находятся в тесной гносеологической и функциональной связи. Соотносясь как содержание и форма в реальной жизни, они выступают в качестве парных правовых категорий (см.: Черданцев А.Ф. Толкование права и договора: учеб. пособие. — М., 2003. С. 166).

С другой стороны, как указывал профессор А.Ф. Шебанов, система законодательства учитывает объективные экономические и социальные условия, характер обусловленных ими общественных отношений, подвергаемых правовому регулированию, их связь с другими группами отношений (см.: Шебанов А.Ф. Система отраслей законодательства: основания построения // Правоведение. 1976. № 4).

33 См: Нефедов Д.В. Теория и практика комплексности хозяйственного права // Правовые вопросы перестройки хозяйственного механизма в современных условия. — Кемерово, 1988.