Понятие ограничения прав и свобод граждан и организаций в интересах обеспечения обороны страны и безопасности государства

УДК 342.76

Страницы в журнале: 30-35

Ю.Г. Федотова,

кандидат юридических наук, эксперт центра экспертных исследований факультета национальной безопасности Российской академии народного хозяйства и государственной службы  при Президенте Российской Федерации Россия, Москва julia.fedotowa@yandex.ru

Рассматривается понятие ограничения прав и свобод граждан и организаций в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства. Автор обосновывает применение широкого подхода к пониманию ограничений прав и свобод, исходя из того, что ограничение прав и свобод человека и гражданина выступает формообразующим элементом правового статуса личности, отражающим пределы, условия и порядок реализации ее прав и свобод.

Ключевые слова: права и свободы личности, ограничение прав, оборона страны, безопасность государства.

Ядро, основу правового положения личности составляет система юридических прав, свобод, обязанностей и законных интересов личности в их единстве, т. е. правовой статус личности. Сущность и основные проявления правового положения личности могут быть раскрыты только путем конкретизации основных понятий, опорных категорий (правового статуса, гражданства, правосубъектности, юридических гарантий правового статуса, принципов) через их понятийные ряды [6, c. 14].

Как отметил Конституционный Суд РФ в постановлении от 18.02.2000 № 3-П «По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона “О прокуратуре Российской Федерации” в связи с жалобой гражданина Б.А. Кехмана», по буквальному смыслу ч. 2 ст. 5 Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-I «О прокуратуре Российской Федерации», гражданин может быть полностью лишен доступа к любым затрагивающим его права и свободы сведениям, не являющимся конфиденциальными, без учета как конституционно признаваемой цели такого ограничения, так и его допустимых пределов. Тем самым отрицается какая бы то ни было обязанность должностных лиц прокуратуры, которая обеспечивала бы право гражданина на ознакомление с материалами проводимых в порядке надзора прокурорских проверок (до их завершения). Отсутствие же корреспондирующей праву гражданина обязанности государственных органов не может не приводить к умалению права как такового, что согласно ч. 2 ст. 55 Конституции РФ является недопустимым.

В данном постановлении четко прослеживается, что ограничение прав и свобод может состоять не только в законодательном определении пределов реализации конкретного права, но и в наличии (отсутствии) корреспондирующих обязанностей обязанных субъектов. Данное обстоятельство обусловливает необходимость применения широкого подхода к определению понятия «ограничение прав и свобод человека и гражданина», предусматривающего совокупность правовых средств ограничений с учетом тесной правовой связи и системного единства всех элементов правового статуса личности.

На основе анализа правовой сущности прав и свобод, понятия и содержания правового положения и правового статуса [2; 3, c. 33—37; 4, c. 504—507], субъективного права можно прийти к выводу о том, что ограничение прав и свобод выступает, с одной стороны, явлением объективного права — правовым институтом, совокупностью правовых норм, с другой стороны, явлением субъективного права, формообразующим элементом правового статуса личности. При этом, исходя из принципа равенства всех перед законом и судом, к юридическим лицам и иным организациям применимы положения, определяющие основы правового статуса личности. Данный вывод следует, в частности, из анализа постановлений КС РФ от 17.12.1996 № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года “О федеральных органах налоговой полиции”», от 12.10.1998 № 24-П «По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года “Об основах налоговой системы в Российской Федерации”» и др.

Некоторые авторы рассматривают проблему ограничения прав человека с точки зрения условий, пределов реализации этих прав [13, c. 9; 15, c. 103—115; 17, c. 23—30; 23, c. 10; 24, c. 119—138], нормативного сужения круга возможностей [20, c. 10], временного сокращения (либо уменьшения) пользования благом, составляющим предмет субъективного права, как по содержанию, так и по времени [1], а не с позиции ограничения свободы или правомочий как содержания того или иного права, составляющего основу правового статуса личности или организации.

Поддерживая такой подход, В.В. Барбин отмечает, что одной из форм конституционных ограничений прав и свобод выступают конституционные обязанности, означающие меру должного поведения человека в силу необходимости соотносить свои интересы с интересами других лиц, общества, государства и, таким образом, выступающие обратной стороной субъективного права [5, с. 12].

Ограничение прав и свобод определяют также как деятельность уполномоченных субъектов, направленную на сужение возможностей пользования правами и свободами [18, с. 9—10], средство правового регулирования, совокупность мер негативного характера для субъектов, их претерпевающих, устанавливающих препятствия для реализации отдельных субъективных прав человека [8], сокращенный (суженный) объем норм конституционных прав и свобод либо приостановление их действия, которые предписывают субъектам права конкретное должное правомерное поведение в строго установленных границах [16, с. 8].

Сторонники широкого подхода рассматривают, в частности, институт лицензирования отдельных видов деятельности как один из способов ограничения прав и свобод человека и гражданина [10, с. 2, 15—110].

Так, широкий подход к определению ограничений прав и свобод представлен в трудах В.А. Федорова, который понимает под ним «обусловленное объективно-субъективными факторами, главным образом, политико-правового свойства, преследующее определенные цели, осуществляемое как правовыми, так и неправовыми средствами и способами, количественное и (или) качественное умаление субъектами власти прав и свобод человека» [22, с. 18—19]; в работах Е.В. Егоровой, которая выделяет такие формы правовых ограничений, как запрет, приостановление, наказание, обязанность, умаление прав, пределы, изъятия, цензы, сервитут, лимиты и меры принуждения. Рассматривая правовые ограничения как правовые средства, она определяет ограничения прав и свобод как законодательные изъятия из правового статуса человека и гражданина [12, с. 10—12]. По мнению ученых-пенитенциаристов, ограничение в правах лиц, отбывающих уголовное наказание, выражается в одной из трех форм: лишении осужденного возможности пользоваться отдельными правами, предоставленными остальным гражданам, установлении ограничений, в рамках которых разрешено пользоваться отдельными правами, предписании выполнять обязанности, не возлагаемые на других граждан, в которых реализуются элементы государственного принуждения [21, с. 86—88].

Несмотря на более широкий подход к понятию ограничения прав и свобод, в представленных определениях авторами используются запрещенные Конституцией РФ и международными правовыми актами формы воздействия на субъективное право (умаление), способы правового регулирования (запрет), кроме того, само ограничение прав и свобод человека и гражданина рассматривается как метод или средство правового регулирования.

Учитывая тот факт, что содержание субъективного права составляют правомочия на собственные положительные действия, требования и правопритязания, а также неразрывную связь субъективных прав и обязанностей, считаем, что определение ограничений прав и свобод как установление пределов реализации этих прав является узким подходом к определению таких ограничений. В целях всестороннего исследования ограничений и определения возможностей их применения в целях защиты основ конституционного строя, обеспечения обороны страны и безопасности государства целесообразен широкий подход к определению ограничений как основы для разработки объектов, способов, средств и форм ограничения прав и свобод граждан и организаций, что особенно актуально при рассмотрении принципов, требований, правовых средств ограничений прав и свобод личности и организации в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства, когда принципу соразмерности будет отвечать в большей степени введение обязанности, сопутствующей реализации конкретного права, либо установление контроля за реализацией права, свободы.

Представляет интерес постановление КС РФ от 13.07.2010 № 15-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 188 Уголовного кодекса Российской Федерации, части 4 статьи 4.5, части 1 статьи 16.2 и части 2 статьи 27.11 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан В.В. Баталова, Л.Н. Валуевой, З.Я. Ганиевой, О.А. Красной и И.В. Эпова», в котором отражены не только принципы ограничения прав и свобод личности и требования к их применению, но и широкий подход законодателя к правовым средствам ограничений. В данном постановлении указано, что, действуя в рамках предоставленных ему дискреционных полномочий, федеральный законодатель связан требованиями ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, допускающими возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. При этом, как следует из правовых позиций КС РФ, предусматриваемые им меры принудительного характера должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерными конституционно закрепленным целям и охраняемым интересам, а также характеру совершенного деяния; такие меры допустимы, если они основываются на законе, служат общественным интересам и не являются чрезмерными.

В тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он, имея целью воспрепятствовать злоупотреблению правом, должен использовать не чрезмерные, а только необходимые и обусловленные конституционно признаваемыми целями меры (постановления от 14.05.1999 № 8-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой закрытого акционерного общества “Сибирское агентство “Экспресс”” и гражданина С.И. Тененева, а также жалобой фирмы “Y. & g. Reliable Services, Inc.”» и от 14.11.2005 № 10-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 5 статьи 48 и статьи 58 Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”, пункта 7 статьи 63 и статьи 66 Федерального закона “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации” в связи с жалобой Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации»).

Следовательно, в исключение из общего правила исчисления сроков давности привлечения к административной ответственности, определяющего момент, с которого начинается их течение (т. е. со дня совершения правонарушения или при длящихся правонарушениях со дня его обнаружения), названная норма позволяет привлекать к административной ответственности тех лиц, в отношении которых отказано в возбуждении уголовного дела либо оно прекращено по тем или иным установленным законом основаниям, за пределами предусмотренного административным законодательством срока давности в случаях, когда сроки расследования по уголовному делу составляют более одного года. Такой законодательный подход имеет целью обеспечить наступление публично-правовой ответственности в том случае, когда правоохранительными органами была дана ошибочная квалификация общественно опасного деяния, а именно деяние, имеющее признаки административного правонарушения, было квалифицировано как уголовно наказуемое. Между тем, как указал КС РФ, публичные интересы, перечисленные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, оправдывают правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения адекватны социально необходимому результату; цели одной рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод.

В постановлении от 22.06.2010 № 14-П «По делу о проверке конституционности подпункта “а” пункта 1 и подпункта “а” пункта 8 статьи 29 Федерального закона “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” в связи с жалобой гражданина А.М. Малицкого» КС РФ подчеркнул, что цели ограничения прав и свобод должны быть не только юридически, но и социально оправданны, а сами ограничения адекватными этим целям и отвечающими требованиям справедливости; при допустимости ограничения федеральным законом того или иного права в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры; публичные интересы, перечисленные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, могут оправдывать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения адекватны социально необходимому результату; недопустимо искажение в ходе правового регулирования самого существа конституционного права или свободы; цель одной только рациональной организации деятельности органов власти не может служить основанием для ограничения прав и свобод.

В постановлении от 23.02.1999 № 4-П «По делу о проверке конституционности положения части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года “О банках и банковской деятельности” в связи с жалобами граждан О.Ю. Веселяшкиной, А.Ю. Веселяшкина и Н.П. Лазаренко» КС РФ также обращал внимание, что в соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ именно законодатель устанавливает основания и пределы необходимых ограничений конституционной свободы договора соразмерно указанным в этой конституционной норме целям. Поэтому только федеральным законом, а не договором должно определяться, возможно ли (а если возможно, то в каких случаях) снижение банками в одностороннем порядке процентных ставок, с тем чтобы исключалось произвольное ухудшение условий договора для гражданина-вкладчика в отсутствие каких-либо объективных предпосылок.

В.И. Крусс, разграничивая понятия ограничения и регулирования прав и свобод человека и гражданина, отмечает, что под регулированием понимается объективно неизбежная и обусловленная общими требованиями конституционного правопорядка форма уточнения (нормативной конкретизации) условий и порядка пользования основным правом или свободой [14, с. 293]. Согласимся с М.В. Пресняковым, который отмечает, что, несмотря на возможность федеральным законодательством предусматривать определенные условия реализации того или иного права (как позитивные, так и негативные), а также границы правопользования, что является не ограничением соответствующего права, а его законодательным регулированием, такое регулирование порядка и условий реализации права, в том числе с целью определения его границ и противодействия возможному злоупотреблению правом, может иметь, по сути, ограничивающий характер. Если законодателем устанавливаются какие-либо условия, только при наличии которых право может быть реализовано, это, безусловно, затрагивает данное право, затрудняет его реализацию [19, с. 23].

На наш взгляд, c точки зрения субъективного права ограничение прав и свобод человека и гражданина рассматривается как формообразующий элемент правового статуса личности, отражающий пределы, условия и порядок реализации ее прав и свобод. Указанное понятие предлагается в качестве фундаментальной теоретико-правовой основы принципов и содержания механизма ограничений прав и свобод в установленных целях в отношении не только личности, но и юридических лиц и иных организаций, к которым, исходя из системного толкования конституционных норм, практики КС РФ, применимы положения, определяющие основы правового статуса личности. Ограничение прав и свобод личности в интересах обеспечения обороны страны и безопасности государства является формообразующим элементом правового статуса личности, отражающим пределы, условия и порядок реализации ее прав и свобод в интересах обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Указанное понятие предлагается в качестве фундаментальной теоретико-правовой основы принципов и содержания механизма ограничений прав и свобод в определенных целях в отношении не только личности, но и юридических лиц и иных организаций, к которым, исходя из системного толкования конституционных норм, практики КС РФ, применимы положения, определяющие основы правового статуса личности. Данное определение позволяет разграничить ограничение и регулирование прав и свобод человека и гражданина, учитывая, что правовое регулирование — это, прежде всего, процесс, воздействие с помощью специальных, правовых средств и методов.

Можно выделить следующие виды средств ограничения прав и свобод в целях защиты основ конституционного строя, обеспечения обороны страны и безопасности государства:

— по времени действия: постоянные, временные;

— по кругу лиц: общие (индивидуальные и коллективные), специальные (в отношении особых категорий субъектов);

— по условиям применения: в мирное время, в период непосредственной угрозы агрессии, в военное время; в условиях относительной стабильности конституционного строя (в повседневной деятельности), в условиях действия специальных правовых режимов (чрезвычайного положения, военного положения, контртеррористической операции, в боевой обстановке).

В ближайшие десятилетия, как отмечают ученые, в мире возможно обострение существующих и возникновение новых глобальных проблем, стоящих перед человечеством (нехватка полезных ископаемых, пригодных территорий для проживания, дефицит пресной воды, демографический кризис). Наличие в Российской Федерации значительных ресурсов, огромной территории и депопуляционные процессы неизбежно приведут к увеличению рисков военной экспансии против нашей страны; до начала боевых действий предполагается завоевание полного информационного превосходства в ходе информационного противоборства. Главной целью информационного противоборства (информационной борьбы) является сохранение необходимого уровня своей информационной безопасности и снижение уровня этой безопасности у противника, оказание влияния на формирование общественного мнения, принятие политических, экономических и военных решений, воздействие на информационные ресурсы противника, распространение специально подготовленной информации (дезинформации). Поставленная цель может быть достигнута решением ряда взаимоувязанных задач, важнейшими из которых будут разрушение информационного поля противника и сохранение своего информационного поля. Например, нарушение работы линий связи, массовые сбои в работе компьютеров, отказы другого радиоэлектронного оборудования не позволят противостоящей стороне организованно вести боевые действия. Массированному психологическому воздействию подвергнутся военно-политическое руководство, военнослужащие, гражданское население противника для подталкивания их к совершению определенных действий. Активная пропаганда, манипуляция сознанием с помощью определенных средств подачи информации будет направлена также на свое население и на население «третьих стран» для формирования выгодных политических условий дальнейшего ведения войны. Получат дальнейшее развитие средства информационно-программного воздействия на автоматизированные системы управления и компьютерные сети (компьютерные вирусы, программы для установления несанкционированного доступа к компьютерной информации, программные продукты с недокументированными возможностями), распространится информация, в которой органы государственной власти представляются в негативном качестве, обосновывается их некомпетентность и нелегитимность, в такой информации содержатся обвинения в совершении преступлений, зачастую заведомо ложные [9]. Данные проблемы вызывают особую актуальность в связи с экстерриториальным действием законодательства США, предусматривающего ограничение прав и свобод человека и гражданина по всему миру [11].

Суть правового ограничения состоит в побуждении граждан к социально полезному поведению, с одной стороны, и сдерживанию социально негативного поведения — с другой. Налицо специфика ограничений государством прав и свобод граждан: права ограничиваются в целях предотвращения противоправных посягательств на полноценную реализацию прав и свобод [7, с. 93—100]. Поэтому задача российского законодателя состоит в установлении таких ограничений прав и свобод личности и организации, которые, отвечая конституционным и международным требованиям, обеспечивали бы стабильность конституционного строя, обеспечение обороны страны и безопасности государства.

Список литературы

1. Ашихмина А.В. Конституционно-правовой механизм ограничения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2009.

2. Бараненков В.В. О некоторых проблемах определения гражданско-правового положения Минобороны России и иных федеральных органов исполнительной власти, в которых предусмотрена военная служба // Электронное научное издание «Военное право». 2013. Вып. № 1 URL: http://www.voennoepravo.ru/node/5008 (дата обращения: 18.06.2015).

3. Бараненков В.В. Системно-структурный анализ института юридического лица // Юрист. 2006. № 9.

4. Бараненков В.В. Соотношение понятий «правовое положение», «правовой статус» и «правосубъектность» юридического лица // Научные труды. Российской академии юридических наук: в 3 т. М., 2006. Т. 2. Вып. 6.

5. Барбин В.В. Конституционно-правовые основания ограничений основных прав и свобод человека и гражданина и их реализация в деятельности органов внутренних дел: дис. … канд. юрид. наук. М., 2003.

6. Витрук Н.В. Общая теория правового положения личности. М., 2008.

7. Волкова Н.С. Общественная безопасность и законодательство о правах человека // Журнал российского права. 2005. № 2.

8. Воробьев С.М. Конституционные основы ограничений личных неимущественных прав в деятельности органов внутренних дел: дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2001.

9. Гончаров В.В. Укрепление обороноспособности Российской Федерации как перспективный приоритетный национальный проект // Электронное научное издание «Военное право». 2010. Вып. № 1. URL: http://www.voennoepravo.ru/node/3791 (дата обращения: 18.06.2015).

10. Данилова И.В. Конституционные основы ограничения прав и свобод в экономической сфере (на примере лицензирования): дис. … канд. юрид. наук. М., 2014.

11. Дундуков М.Ю. Разведка в государственном механизме США. М., 2008.

12. Егорова Е.В. Эволюция и современное состояние института ограничений прав и свобод человека и гражданина в России: дис. … канд. юрид. наук. Ростов-н/Д, 2005.

13. Жилина М.Л. Конституционно-правовые ограничения политических прав и свобод граждан Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2005.

14. Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М., 2007.

15. Лапаева В.В. Критерии ограничения прав человека с позиций либертарной концепции правопонимания // Журнал российского права. 2006. № 4.

16. Майстренко Г.А. Конституционно-правовые ограничения основных прав и свобод человека и гражданина и практика их применения органами и учреждениями Федеральной службы исполнения наказаний России: дис. … канд. юрид. наук. М., 2006.

17. Опалева С.А., Снежко А.П. Совершенствование судебного контроля в сфере обеспечения безопасности государства // Гражданин и право. 2008. № 11.

18. Паулова Ю.Е. Ограничение экономических прав и свобод: теоретико-правовой анализ: дис. … канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007.

19. Пресняков М.В. Конституционно-правовая сущность естественных прав: проблемы позитивного закрепления // Современное право. 2014. № 10.

20. Троицкая А.А. Конституционно-правовые пределы и ограничения свободы личности и публичной власти: дис. … канд. юрид. наук. М., 2008.

21. Уголовно-исполнительное право Российской Федерации / под ред. И.Л. Трунова. М., 2005.

22. Федоров В.А. Правовой институт исключительного (военного и чрезвычайного) положения в Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. М., 2003.

23. Шаклеин Н.И. Ограничение прав и свобод человека в Российской Федерации: конституционно-правовые вопросы: дис. … канд. юрид. наук. М., 2006.

24. Ягофарова И.Д. Понятие и пределы правового ограничения свободы человека (теоретико-правовой аспект) // Право и образование. 2004. № 3.