Понятие «производственная необходимость» в современном трудовом законодательстве

В.В. АРХИПОВ,

соискатель кафедры трудового права АТиСО

Непредвиденные обстоятельства, требующие изменения действующих бытовых или производственных отношений, принято называть производственной необходимостью. Специалисту в области трудового права это название мало о чем говорит, так как оно не является юридическим термином.

Общепринятое в науке понятие для обозначения подобных ситуаций звучит как «временный перевод на другую работу в случае производственной необходимости». Но и оно указывает лишь на то, что в данном случае законодатель дает работодателю исключительное право, т.е. дозволяет ему нечто недоступное в условиях действия общих правил трудового законодательства. К сожалению, такое дозволение еще не решает вопрос о юридической природе явления производственной необходимости, так как временный перевод по производственной необходимости не может быть самостоятельным юридическим актом, характеризующим это явление в целом. Но если допустить, что временная производственная необходимость входит в состав общего (родового) понятия, то в любом случае оно не исчерпывает его (понятия) содержания, ибо в трудовом законодательстве России производственная необходимость реально присутствует как трудоправовое явление в нескольких субинститутах трудового права. Так, ее проявление отражено в отдельных позициях ст. 59 Трудового кодекса РФ, допускающей заключение срочного трудового договора по причинам, относимым абзацем первым ст. 74 ТК РФ к производственной необходимости. Эти же причины могут породить негативные правовые последствия для иных работников в результате действий работника, увольняемого на основании  абзаца первого подп. «д» п. 6 ст. 81 ТК РФ. Они же являются согласно ст. 99 ТК РФ причинами для производства работ за пределами нормальной продолжительности рабочего времени по инициативе работодателя. Эти и подобные обстоятельства также являются исключениями из правила о запрещении работы в выходные и нерабочие праздничные дни согласно абзацу второму ст. 113 ТК РФ и служат поводами для привлечения работника к выполнению непредвиденных работ. Кроме того, эти же причины являются обстоятельствами наступления чрезвычайного положения, препятствующего продолжению трудовых отношений, и служат основаниями для увольнения работника по п. 7 ст. 83 ТК РФ.

Ни в науке, ни в законодательстве мы не находим общей юридической категории «производственная необходимость», природу которой можно было бы считать более или менее выясненной и установленной. Перед нами не разновидность общеизвестного правового типа, а сложившееся в современном правовом быту своеобразное явление. Причем юридическая сущность этого явления может быть определена лишь после выяснения его бытовых особенностей. Это даст возможность на базе определенного значения типичных элементов явления преобразовать методом моделирования бытовое понятие в правовую категорию с точки зрения теории и практики действующего трудового права.

Такой вывод следует прежде всего из факта, что выражение «производственная необходимость» по своему лексическому составу является оценочным понятием. Более того, это официальное устойчивое словосочетание не относится в нормативных словарях русского языка ни к идиоматическому выражению[1], ни к фразеологизму[2]. Таким образом, мы видим, что общественное отношение, обозначенное словосочетанием, не дает нам при отсутствии легального определения никакого представления ни об основаниях изменения (кроме временного) или прекращения трудового договора, ни о содержании обозначаемого им права или правоотношения. Если же брать за аналогию критерии временного изменения трудового договора по производственной необходимости, то ими должны стать такие признаки, как интерес организации и непредвиденное событие, порождающее невозможность продолжения работы на условиях заключенного трудового договора. Но руководствуясь только таким подходом, невозможно соблюсти основополагающие принципы трудового права о свободе труда и договора. Поэтому значение юридического термина рассматриваемое словосочетание может приобрести только тогда, когда будет употребляться не в широком (бытовом), а в узком — правовом — смысле. Только при определенном правовом значении понятие «производственная необходимость» раскроет свои специфические особенности как самостоятельная трудо-правовая категория, охватывающая нормы, регулирующие особый тип трудовых правоотношений.

Бытовая сторона производственной необходимости отличается сложностью и многообразием применения, построенного на субъективном восприятии жизненных обстоятельств. Не менее разнообразно применение понятия во всех областях человеческой деятельности, основанных на трудовом или ином властном подчинении одной стороны (как правило, в договоре) другой. Разнообразие контекстуальных значений особенно проявляется в сферах изготовления продукции, оказания услуг, выполнения работ.

Анализ юридического применения словосочетания «производственная необходимость» в разных отраслях национальной правовой системы показал следующие его правовые оттенки.

Например, в обоснование искового требования некий арендодатель сослался на положение договора аренды, согласно которому он вправе требовать досрочного расторжения договора в случае, если возникнет производственная необходимость личной эксплуатации сданного внаем перрона[3]. В данном случае понятие «производственная необходимость» имеет абстрактное значение и применяется в качестве условия для прекращения арендных отношений. Совершенно иные качества это понятие приобретает в других жизненных обстоятельствах. В частности, оно может служить основанием восстановления руководителем организации ранее сниженной работнику формы допуска к секретной документации без проведения проверочных мероприятий органами госбезопасности[4]. В этом случае производственная необходимость имеет реальное значение, обусловленное потребностью выполнения работы, от которой в данный момент зависит дальнейшая деятельность этой организации.

Конкретное значение этого понятия может применяться в качестве условия для допуска в запретные и контролируемые зоны[5], например, для выполнения ремонтных или аварийных работ. Одномесячный срок перевода по производственной необходимости является, при определенных условиях, основанием для зачета времени перевода в стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии[6].

По сути, диапазон использования этого понятия так широк, что допускает его применение в любой ситуации, требующей отражения абстрактного значения «нужда в чем-либо». Это подтверждает выводы С.Ю. Головиной о влиянии различных жизненных факторов на изменение терминологического смысла даже устойчивых понятий (принцип взаимозависимости с правовой средой), что в полной мере относится к понятийному аппарату трудового права[7].

Необходимо отметить, что в литературе и на практике была предпринята попытка раскрыть в широком смысле понятие «производственная необходимость» в целях применения его при приеме на работу в крестьянское хозяйство[8]. Правоведы использовали это понятие, дававшееся в ст. 26 Кодекса законов о труде РФ в отношении перевода на другую работу, в расширенном толковании. Этим они нарушили положение ст. 10 Гражданско-процессуального кодекса РСФСР (в действовавшей на тот момент редакции), допускавшее применение аналогии закона только к сходным фактическим отношениям. Учитывая, что в КЗоТ СССР 1971 года предусматривалось применение производственной необходимости только при временном переводе на другую работу, суд счел использование понятия «производственная необходимость» при приеме на работу, то есть в совершенно ином типе правоотношений, неправомерным. При отсутствии в трудовом законодательстве определения специального родового понятия «производственная необходимость» решение суда о невозможности применения аналогии, на наш взгляд, является обоснованным. В данной ситуации при наличии доктринального толкования ст. 26 КЗоТ СССР 1971 года суд не счел возможным его применение по причине узкой правовой специализации, разъясняющей только временный перевод работника в связи с производственной необходимостью.

Действительно, разъяснение понятия «производственная необходимость» в первом энциклопедическом справочнике «Трудовое право»[9] и позднее в Словаре по трудовому праву[10] — это не определение термина, а доктринальное толкование ст. 26 КЗоТ СССР 1971 года. То есть в словарях раскрывается содержание этой статьи и комментируются цель, условия перевода, а также элементы, входящие в нормативное определение понятия «временный перевод на другую работу в случае производственной необходимости по инициативе администрации». Например, в Юридической энциклопедии термин «производственная необходимость» как синонимичный перевод английского словосочетания «production necessity» толкуется следующим образом: по трудовому праву это необходимость выполнения срочных, непредвиденных работ, от своевременного выполнения которых зависит нормальная работа предприятия или учреждения (их отдельных подразделений)[11]. Причем во всех вышеперечисленных доктринальных источниках толкования трудового права это словосочетание интерпретируется только с точки зрения принудительного перевода работника на работу, не обусловленную трудовым договором. На наш взгляд, доктринального толкования рассматриваемой правовой категории явно недостаточно — необходима ее научная дефиниция, которая сможет стать типовой моделью в типологическом ряду легальных терминов с реальными определениями видовых значений понятия «производственная необходимость».

В настоящее время можно констатировать, что ни в национальном, ни в международном трудовом законодательстве нет легального определения понятия «производственная необходимость». Но перспектива ратификации Российской Федерацией Конвенции МОТ № 158 «О прекращении трудовых отношений по инициативе предпринимателя» (далее — Конвенция) диктует настоятельную потребность восполнить терминологический пробел в понятийном аппарате трудового права. Дело в том, что Конвенция предусматривает две основные группы законных оснований увольнения работника по инициативе предпринимателя[12]. Первая — в связи с производственной необходимостью предприятия, учреждения и службы, вторая — в связи со способностями или поведением трудящегося.

Учитывая возможность ратификации Россией Конвенции (а такое намерение уже третий раз было отражено 29 декабря 2004 г. в Генеральном соглашении между общероссийскими объединениями профсоюзов, предпринимателей и Правительством РФ), возникает весьма актуальная для нашего трудового права проблема дополнения понятийного аппарата конструкцией «производственная необходимость как основание прекращения трудового договора». Потребность в этом понятии, а также в уточнении его значения следует из объективного наличия терминологического пробела в понятийном аппарате трудового права, выявленного в результате его лексико-семантического и логико-правового анализа[13]. Такое разъяснение отсутствует и в нормативных актах МОТ. Завершая эту мысль, отметим, что сферу трудового права ожидают очередное плановое обновление и переосмысление критериев квалификации обстоятельств, порождающих увольнение работников по инициативе работодателя.

Исходя из изложенного, рассмотрим проблемы, порождаемые влиянием производственной необходимости на изменение условий трудового договора. Анализ действующего законодательства позволяет сделать вывод, что в существующей редакции субинститута «изменение трудового договора» такие проблемы однозначно присутствуют. Приведем несколько примеров. Проблема правовой категории «изменение существенных условий трудового договора» многократно обсуждалась в специальной юридической литературе, но тем не менее хотелось бы обратить внимание правоприменителей и лиц, представляющих нормотворческие органы, на следующее.

В разделе 3 Конвенции и сопровождающей ее одноименной Рекомендации № 166 специально выделены дополнительные положения, касающиеся прекращения трудовых отношений по экономическим, технологическим, структурным или аналогичным причинам. Такие же причины изменения условий трудового договора содержатся в ст. 73 ТК РФ, в том числе и подразумеваемые экономические, так как только они являются стимулом для модификации или модернизации организационно-структурных и технико-технологических условий труда, проводимых работодателем в учреждении, на предприятии или службе. Среди особых требований, которые содержатся в Конвенции, как правило, в императивной форме, — своевременное предоставление работодателем соответствующим представителям трудящихся информации о причинах увольнения, количестве и категориях трудящихся, которых это может коснуться, и сроке, в течение которого увольнения будут произведены. Анализ ТК РФ позволяет констатировать, что подобные требования в нем предъявляются к работодателю только при массовом увольнении работников. Данное и иные расхождения норм ТК РФ с положениями МОТ, которые в большинстве случаев обеспечивают более высокий уровень защиты прав работника, требуют привести эту часть трудового законодательства в соответствие с международными положениями.

Особое внимание при подготовке российского законодательства к ратификации Конвенции и при дальнейшей имплементации ее норм в отраслевую систему права следует уделить ст. 74 ТК РФ. Первый абзац этой статьи, предусматривающий возможность принудительного временного перевода работника по производственной необходимости без учета его трудовой функции, но с непонятным для него учетом его квалификации, должен быть, на наш взгляд, признан недействительным с момента введения ТК РФ в действие. Такой вывод мы постараемся аргументировать и с исторической, и с юридической составляющей выдвинутого тезиса.

Анализ российского трудового законодательства показал, что объективные потребности производства, являющиеся составной частью более широкого понятия «производственная необходимость», на историческом пути России решались по-разному. Для единообразного понимания явления «производственная необходимость» при ретроспективном обзоре российского трудового законодательства в качестве критерия отделения этого явления от иных были применены такие очевидные для него два признака, как экстраординарность события, произошедшего на производстве, и порожденная им потребность изменения или прекращения трудовых отношений.

Так, в п. 8 ст. 61 Устава о промышленном труде 1913 года (далее — УПТ) содержатся признаки, характерные для прекращения трудовых отношений по причинам производственной необходимости, которые являются основаниями для увольнения работника. К таким причинам относятся факторы, порождающие прекращение трудового договора в силу объективных обстоятельств, сложившихся на производстве, а именно приостановление более чем на 7 дней работ на предприятии вследствие пожара, наводнения, взрыва паровика и тому подобного несчастного случая[14]. Сравнивая события, обобщенные оценочным термином «несчастный случай», с нормами действующего трудового законодательства, можно отметить следующее. Перечисленные события, вызывающие причину 7-дневного простоя работника по указанным в УПТ обстоятельствам, подобны группе факторов, содержащихся в абзаце первом ст. 74 ТК РФ. Причем перечень бедственных причин является открытым. Это позволяло сторонам договора и в случае наступления иного бедственного события, являвшегося препятствием для осуществления производственной деятельности свыше 7 дней, считать его надлежащим и юридически достаточным обстоятельством для прекращения договорных отношений.

Л.С. Таль приводил свое понимание несчастного случая и возможность его толкования в российской правовой практике: «Примеры, приведенные в п. 8 ст. 61 УПТ, — пожар, наводнение, взрыв — все относятся к стихийным проявлениям сил природы, не находящимся в связи с самим производством. Едва ли можно сомневаться, что законодатель имел в виду именно такие события (vis major), т.е. “бедствия”, не проистекающие из неизбежных недочетов производства или внутреннего строя предприятия, а причиненные вторжением внешних стихийных сил. Последствия же случайного расстройства нормального течения производства, причины которого кроются в нем самом, в присущих предприятию опасностях, должен нести собственник; они входят в область предпринимательского риска»[15]. Такой правовой подход к трудностям, порождаемым производственной необходимостью, совпадает с современными взглядами МОТ на проблемы работодателя, возникающие при влиянии объективных факторов на предпринимательскую деятельность. Так, в конвенциях МОТ № 29 и № 105 привлечение работника к принудительному труду в экономических интересах работодателя отмечается как приводящее к условиям труда, аналогичным рабскому.

В КЗоТ СССР 1918 года впервые в российском законодательстве появилась норма, вводящая принудительный перевод работников на внедоговорные работы. Такой перевод мотивировался оценочным понятием — «произведенный в интересах дела», что позднее трансформировалось в понятие «перевод по производственной необходимости». Впервые производственная необходимость как легальное словосочетание появилось именно в трудовом, а не в ином отраслевом законодательстве России в 1931 году, когда проблемы военного коммунизма были уже позади, но удобное для власти манипулирование способностями к труду работника устраивало набиравшую силу административно-командную систему.

С 3 июня 1931 г. в ст. 5 совместного Постановления ЦИК СССР № 8 и СНК СССР № 371 «О некоторых изменениях трудового законодательства» администрации любых организаций предоставлялось право в случае производственной необходимости принудительно переводить работника на другую работу на том же или на другом предприятии или в учреждении в той же местности на срок до одного месяца. В соответствии с указанным Постановлением в КЗоТ СССР 1922 года была введена ст. 37.1, предусматривавшая возможность временного перевода работника в случае производственной необходимости на другую работу на том же или на другом предприятии (учреждении) в той же местности. С этого момента данное словосочетание, удобное для административного регулирования производственно-трудовыми отношениями (перевод, привлечение к работе в выходные, праздничные дни, к сверхурочным работам и т.п.) в связи со своим необъятным содержанием прочно вошло в индивидуальные и нормативные акты, а с ними и в понятийный аппарат трудового права. Следует отметить, что с этого же времени, несмотря на наличие в понятийном аппарате трудового права словосочетания «производственная необходимость», до настоящего времени отсутствует официальное, доктринальное определение этого явления как трудоправовой категории в родовом значении.

Подводя итог исторической части аргументации необоснованности нормы ТК РФ о принудительном переводе работника по производственной необходимости, можно сказать следующее. Словосочетание «производственная необходимость» в силу своего исторического появления в трудовом законодательстве в условиях административно-командной системы управления государством по своему официально-деловому стилю может считаться как канцеляризмом, так и готовой трудоправовой формулой для выражения мысли, имеющей стандартизированный характер. Данная историческая и грамматическая характеристика словосочетания, предполагающая субъективную оценку реальных обстоятельств, не позволяет определить в полной мере структуру производственной необходимости как юридического факта, при возникновении которого возможно изменение или прекращение трудовых отношений по инициативе работодателя.

Теперь обратимся к юридической стороне правовой обоснованности нормы абзаца пер-вого ст. 74 ТК РФ, допускающей принудительный труд по производственной необходимости. Как выразился в свое время В.М. Догадов, который в целом оправдывал исключение из правила о свободе труда, «отступления от начала добровольности при привлечении к труду должны являться такими исключениями, которые лишь подтверждают общее правило»[16]. Иную точку зрения на принудительный перевод работника для выполнения кратковременных, неотложных, необходимых работ высказывал Н.Г. Александров, который ставил такой перевод в один ряд с трудовой повинностью. Определяя обе категории как особый, экстраординарный тип трудовых правоотношений, он отмечал их аналогичные характерные признаки[17].

Но времена военного коммунизма и административно-командной системы прошли, а трудовая повинность как исключение из общих правил, узаконенная в абзаце первом ст. 74 ТК РФ, осталась. Она даже как «исключение» не соответствует в силу п. 4 ст. 15 Конституции РФ ни одному из изъятий из общих правил, содержащихся в нормативных правовых актах, которые имеют большую по сравнению с ТК РФ юридическую силу. То есть норма ТК РФ не соответствует требованиям конвенций МОТ № 29 и № 105. Более того, как указывал еще при разработке проекта ТК РФ Ю.А. Вольдман, статьи кодекса, допускающие привлечение к принудительному труду под угрозой дисциплинарного взыскания, игнорируют запрет такого труда, содержащийся в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах[18]. В подтверждение аргументов о недопустимости в трудовом законодательстве такого «исключения» А.М. Куренной в одной из своих статей отмечал, что нередко работодатель произвольно и расширительно толкует понятие «производственная необходимость»[19].

К сказанному можно добавить следующее. Ряд содержащихся в ТК РФ исключений из правил о свободе труда (ст. 74, абзац пятый ст. 219, абзац четвертый ст. 220, статьи 227 и 414) можно было бы считать юридически действующими, если бы в соответствии с ч. 2 ст. 4 и ч. 1 ст. 15 Конституции РФ они не входили в противоречие с гарантийными трудовыми нормами, содержащимися в частях 1 и 2 ст. 37 Конституции РФ, в силу их верховенства и прямого действия. Впрочем, ст. 56 Конституции РФ допускает отмену права на свободный труд, но только в условиях чрезвычайного положения на всей территории страны или в ее отдельных местностях при наличии обстоятельств и в порядке, установленных федеральным конституционным законом, а не федеральным законом, каковым является ТК РФ.

Все изложенное позволяет сделать вывод, что современные проблемы изменения и прекращения трудового договора, вызванные производственной необходимостью, требуют дальнейшего углубленного изучения, осмысления и на базе полученных результатов поиска оптимального их решения.

Библиография

1 Оборот речи, значение которого не определяется отдельными значениями входящих в него слов. — Примеч. авт.

2 Устойчивое выражение с самостоятельным значением, близким к идиоматическому. — Примеч. авт.

3 См.: Информационное письмо Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 11.01.2002 № 66 «Обзор практики разрешения споров, связанных с арендой» // Вестник ВАС РФ. 2002. № 3.

4 См.: Постановление Правительства РФ от 28.10.1995 № 1050 «Об утверждении Инструкции о порядке допуска должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне» (в ред. от 08.08.2003).

5 См. п. 8 Постановления Правительства РФ от 11.06.1996 № 693 «Об утверждении Положения о порядке обеспечения особого режима в закрытом административно-территориальном образовании, на территории которого расположены объекты Министерства Российской Федерации по атомной энергии» (в ред. от 08.08.2003).

6 См. п. 9 Постановления Правительства РФ от 11.07.2002 № 516 «Об утверждении Правил исчисления периодов работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в соответствии со статьями 27 и 28 Федерального закона “О трудовых пенсиях в Российской Федерации”».

7 См.: Головина С.Ю. Понятийный аппарат трудового права: Монография. — Екатеринбург, 1997. С. 19—30, 88—90.

8 См.: Волкова Н.А., Шикин Е.П. Правовое регулирование трудовых отношений в крестьянском (фермерском) хозяйст-ве // Кормопроизводство. 1992. № 1. С. 10—12.

9 См.: Трудовое право: Энциклопедический справочник. — М., 1979. С. 353.

10 См.: Словарь по трудовому праву / Отв. ред. проф. Ю.П. Орловский. — М., 1998. С. 33.

11 См.: Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия. — М., 1995. С. 236—237.

12 В актах и документах МОТ на русском языке вместо термина «предприниматель» в настоящее время используется термин «работодатель».

13 Метод определения терминологического правового значения слова, словосочетания, выражения в правовой терминосистеме (правила применения этого вида анализа см.: Головина С.Ю. Указ. раб. С. 52—67).

14 См.: Киселев И.Я. Трудовое право России: Историко-правовое исследование. — М., 2001. С. 298.

15 Таль Л.С. Очерки промышленного права. — М., 1916. С. 121.

16 Догадов В.М. Советское трудовое право в борьбе за выполнение плана послевоенной сталинской пятилетки // Вопросы трудового права: Сб. / Под ред. проф. В.М. Догадова. — М.—Л., 1948. С. 4.

17 См.: Александров Н.Г. Великая Отечественная война и вопросы теории трудового права // Уч. зап. ВИЮН. Вып. III. — М., 1944. С. 174—175; Он же. Отличительные признаки трудового правоотношения // Вопросы трудового права: Сб. С. 51—55.

18 См.: Вольдман Ю.А. Допустим ли принудительный труд? // Российская юстиция. 1999. № 11. С. 35—36.

19 См.: Куренной А.М. Правовое регулирование заключения трудового договора и переводов на другую работу // Законодательство. 2002. № 11.