Понятие системы юридической ответственности

УДК 34.03

Страницы в журнале: 8-13 

Р.Р. ХАСНУТДИНОВ,

кандидат юридических наук, заместитель начальника кафедры государственно-правовых дисциплин Самарского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний khasnutdinoff@mail.ru

Посредством анализа генезиса и развития системного подхода устанавливается метод, который позволяет исключить противоречия, сложившиеся вокруг системного подхода к понятию юридической ответственности, и предъявить иные требования к практическому эффекту системного подхода в разрешении проблем юридической ответственности в условиях построения демократического правового социального государства, — метод функциональной системы.

Ключевые слова: демократический, правовой, социальный, государство, ответственность, юридический, система, подход, функциональный, упорядоченный, взаимодействие, элемент, компонент, фокусированный, полезный, результат.

Concept of system of legal responsibility

Hasnutdinov R.

In article the author by means of the analysis of genesis and development of the system approach, establishes a method which allows to exclude the contradictions which have developed round the system approach to concept of legal responsibility and to make other demands to practical effect of the system approach in resolution of problems of legal responsibility in the conditions of construction of the democratic legal social state — a method of functional system.

Keywords: democratic, legal, social, the state, responsibility, legal, system, the approach, functional, ordered, interaction, an element, a component, focused, useful, result.

Юридическая ответственность, интересовавшая исследователей на протяжении длительного времени, наибольшую актуальность приобретает с переходом России к качественно новой форме человеческого бытия — демократическому правовому социальному государству[1]. Это обусловлено той ролью, которая отводится юридической ответственности в деле обеспечения законности и правопорядка в условиях построения нового государства[2].

В то же время сложность взаимосвязи юридической ответственности с институтами демократического правового социального государства направляет нас на поиск новых форм и методов исследования «проблем юридической ответственности, особенно малоизученных ее сторон»[3]. Методологическим ориентиром в этом отношении служит прежде всего понятийный аппарат[4] юридической ответственности с точки зрения системного подхода. Именно системный подход, признанный эффективным способом мыслительной деятельности, «обеспечивающий значительные открытия в науке»[5], интегрированный в понятие юридической ответственности, становится необходимым условием для дальнейших системных исследований явлений и процессов, возникающих в ходе взаимодействия юридической ответственности с институтами демократического правового социального государства.

Системный подход привлекал исследователей правовых явлений еще в советский период. «Применение категории системы, системный подход к познанию, в частности, правовых явлений, — писал Д.А. Керимов в 1972 году, — имеют исключительно важное теоретическое значение, поскольку позволяют вскрыть внутреннее единство права, органическую взаимосвязь и гармоническое взаимодействие частей, его составляющих»[6].

Понятие системы в праве ученый формулирует как объективное объединение «по содержательным признакам определенных правовых частей в структурно упорядоченное целостное единство, обладающее относительной самостоятельностью, устойчивостью и автономностью функционирования»[7]. Следуя этому посылу и относя системный подход к общим методологическим принципам исследования ответственности в праве[8], авторы тех лет видели его сущность в распространении рационального решения для одной части системы на другие[9].

Сегодня исследователи, проводя системный анализ юридической ответственности, исходят из того же принципа и понимания сущности системного подхода, а в качестве исходной формулировки понятия системы в праве берут дефиницию Д.А. Керимова. В результате систему юридической ответственности они определяют как «объективное объединение по содержательным признакам отраслевых видов юридической ответственности, обладающее относительной самостоятельностью и устойчивостью в праве»[10]; как «совокупность и взаимодействие норм и институтов права, соблюдение которых обеспечивает правопорядок, а применение их при совершении правонарушения восстанавливает правопорядок»[11]. В качестве системообразующих факторов современные исследователи выделяют предмет и метод правового регулирования, а также единые принципы и функции юридической ответственности.

Вместе с тем предмет и метод правового регулирования авторы выделяют и в качестве критериев классификации (разграничения) юридической ответственности. В частности, «основой разграничения системы юридической ответственности на виды, — утверждают Р.Л. Хачатуров и Д.А. Липинский, — служат специфические свойства предмета и метода правового регулирования, которые позволяют определить систему юридической ответственности, ее связь с системой права, отраслевую принадлежность определенного вида юридической ответственности, факт взаимопроникновения и точки пересечения различных видов юридической ответственности»[12].

Таким образом, возникает парадоксальная ситуация, когда в основу системообразования, т. е. такой связи элементов (видов) юридической ответственности, которые делают ее системой и разграничения на эти элементы, положены одни и те же критерии — предмет и метод правового регулирования. Придерживаясь «отраслевого критерия классификации юридической ответственности»[13], авторы фактически проектируют противоречия, сложившиеся в ходе дискуссий о системе права. Например, по мнению О.О. Миронова, озвученного в ходе дискуссии 1982 года, «…предмет и метод являются главными системообразующими факторами и основанием для классификации отраслей права»[14]. В.А. Ржевский, считая, что предмет и метод правового регулирования являются основанием деления права на отрасли, здесь же употребляет выражение «систематизация права на отрасли»[15].

Были и другие противоречивые представления о системообразующих факторах и критериях деления права на отрасли (например, Н.А. Боброва[16], В.Б. Исакова[17], В.Д. Перевалова[18]). Несомненно, мысль о дифференциации права на отрасли по предмету и методу правового регулирования, а равно и юридической ответственности, эволюционирует в правильном направлении. Дело не в этом. Дело в абстрагировании проблемы системообразующего фактора, как системы права в целом, так и юридической ответственности в частности.

Понимая, что природа сложившихся противоречий лежит в плоскости системного подхода, для их разрешения, а главное, для выявления и устранения той методологической ошибки, которую допускают исследователи понятия системы юридической ответственности, прежде всего следует обратиться к анализу генезиса и развития системного подхода как области познания явлений и процессов, медленно складывающейся «в течение всей интеллектуальной истории человечества»[19].

Системный подход разрабатывался еще античными мыслителями. «Принципы системности знания, — пишут Е.Б. Агошкова и Б.В. Ахлибининский, — разрабатывались еще в древнегреческой философии и науке. По сути, уже Евклид строил свою геометрию как систему, и именно такое изложение ей придал Платон»[20]. Аристотель «создал первую философскую систему, в которой систематизировал знания античного мира», применял системный подход «для характеристики системы знаний» Эпикур. О системе мира рассуждали древнегреческие философы Анаксагор, Демокрит и древнеримский философ Марк Туллий Цицерон[21].

Огромный интеллектуальный труд в разработке системного подхода, в частности создании категорий «целостность», «часть» и «целое», был проделан в средневековый период, главным образом в эпоху Возрождения. «Трактовка бытия как космоса, — отмечает В.Н. Спицнадель, — сменяется рассмотрением его как системы мира. При этом система мира понимается как независимое от человека, обладающее своим типом организации, иерархией, имманентными (свойственными, внутренне присущими какому-либо предмету, явлению, проистекающими из их природы) законами и суверенной структурой. Кроме того, бытие становится не только предметом философского размышления, стремящегося постичь его целостность, но и предметом социально-научного анализа. Возникает ряд научных дисциплин, каждая из которых вычленяет в природном мире определенную область и анализирует ее свойственными этим дисциплинам методами»[22].

Яркими представителями разработки системного подхода были Н. Коперник (создатель гелиоцентрической системы мира), Дж. Бруно (представил космологически мир как систему систем), Б. Телезио (развил систему космологических воззрений) и др.

Развитие системного подхода в Новое время сопряжено с привязкой категории «система» к различным областям знаний. Например, И. Кант придал понятию «система» гносеологический смысл, французские социалисты-утописты исследовали общество как целостную систему, Э. Резерфорд создал планетарную модель атома, представляющую собой подобие Солнечной системы, Д.И. Менделеев заложил принципиально новый подход к пониманию системности как всеобщего и основополагающего принципа материи. Однако «система категорий, сложившаяся в философии к началу XX столетия, оказалась недостаточной для анализа научных, социальных и технических проблем, возникших вследствие исследований в различных областях знания»[23]. Требовалась разработка системного подхода в форме теоретической концепции под названием «общая теория систем»[24].

Первым, кто заложил основу для создания «общей теории систем», стал А.А. Богданов — автор труда «Всеобщая организационная наука»[25]. Всеобщая организационная наука, которую А.А. Богданов назвал тектологией (от греч. tektainomai — «строить», «созидать»), была призвана исследовать формы и типы структур и систем в любых областях действительности, практической деятельности и познания[26].

Однако, как справедливо заметил А.И. Уемов, «Богданов создавал свою Тектологию как общую теорию организаций. Организация и система не совсем одно и то же»[27]. «Общая теория систем» была оформлена несколько позднее австрийским биологом и философом Людвигом фон Берталанфи. В 1960 году он опубликовал свою работу «Problems of life», где впервые сформулировал систему как «комплекс элементов, находящихся во взаимодействии»[28]. Однако ввиду отсутствия в этом определении системообразующего фактора, возникли суждения о правильности такого подхода. «Теория Берталанфи, — напишет позднее А.И. Уемов, — ориентирующаяся на его определение, не является общей теорией систем. В лучшем случае это — общая теория взаимодействий»[29].

Многие исследователи общей теории систем, высказывая аналогичное мнение, пытались по-своему сформулировать понятие системы. Появились десятки таких дефиниций. Только В.Н. Садовский проанализировал более 30 из них[30]. Например, Л.А. Блюменфельд определил систему как «совокупность любым способом выделенных из остального мира реальных или воображаемых элементов»[31]; В.Н. Садовский — как «упорядоченное определенным образом множество элементов, взаимосвязанных между собой и образующих некоторое целостное единство»[32].

К сожалению, все сформулированные исследователями общей теории систем дефиниции страдали «элементарными логическими ошибками, представляющими собой нарушения тех правил определения понятий, которые излагаются в учебниках логики»[33] и отсутствием системообразующего фактора. Иначе говоря, авторам так и не удалось выделить тот фактор, который «является общим и даже обязательным для любого исследователя теории систем с любыми требованиями к ее практическому эффекту», «который из множества компонентов с беспорядочным взаимодействием организует “упорядоченное множество” — систему. <…> В результате… все имеющиеся… определения системы случайны, не отражают ее истинных свойств и поэтому, естественно, не конструктивны, т. е. не помогают ставить новых, более объемных вопросов для исследования»[34].

Тем не менее сформулированные дефиниции в совокупности были синтезированы в понятие системы, которое мы находим в философских и энциклопедических словарях: система — это «совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях между собой и образующих определенную целостность, единство»[35]. Несколько трансформированное по отношению к определению Л. Берталанфи понятие системы имеет тот же дефект, т. е. ключевая проблема, которая определяет как само понятие системы, так и всю стратегию применения системы в исследовательской работе[36], остается. Более того, если проблема не решена на уровне общей теории систем, то ее довольно сложно решить на прикладном уровне. Отсюда исследователи системы юридической ответственности, не находя системообразующего фактора в области общей теории систем, так и не определили тот методологический ориентир, который исключил бы противоречия в ходе формулирования понятия «юридическая ответственность».

Совсем иначе выглядит картина, если мы обращаемся к теории функциональной системы, сформулированной П.К. Анохиным. Установив, что «взаимодействие, взятое в его общем виде, не может сформировать системы из “множества компонентов”», ученый в качестве системообразующего фактора выделяет фокусированный полезный результат. Именно он, по мнению П.К. Анохина, «является неотъемлемым и решающим компонентом системы, инструментом, создающим упорядоченное взаимодействие между всеми другими ее компонентами». Отсюда системой он называет «только такой комплекс избирательно вовлеченных компонентов, у которых взаимодействие и взаимоотношения принимают характер взаимосодействия компонентов, направленного на получение фокусированного полезного результата». Поскольку в этой концепции «результат оказывает центральное организующее влияние на все этапы формирования… системы, а сам полезный результат является, несомненно, функциональным феноменом», то такую систему П.К. Анохин назвал функциональной[37].

Сформулированное в рамках общей теории систем определение П.К. Анохина проектируется и на наши предметные исследования. Для этого методом замещения следует выделить элементы системы, а затем определить фокусированный полезный результат. Допустим, что в качестве элементов системы юридической ответственности мы возьмем ее виды, выделенные Р.Л. Хачатуровым и Д.А. Липинским[38], в частности конституционную, уголовную, административную, гражданско-правовую, трудовую, финансовую, уголовно-процессуальную, уголовно-исполнительную и гражданско-процессуальную ответственность. Что касается фокусированного полезного результата, то он формулируется в соответствии с правовой политикой демократического правового социального государства, для чего требуется более глубокое исследование, поэтому условно мы его обозначим как фокусированный полезный результат, формулируемый в соответствии с государственной правовой политикой. В этом случае систему юридической ответственности мы можем представить как комплекс конституционной, уголовной, административной, гражданско-правовой, трудовой, финансовой, уголовно-процессуальной, уголовно-исполнительной и гражданско-процессуальной ответственности, у которых взаимодействие и взаимоотношения принимают характер взаимосодействия, направленного на фокусированный полезный результат, формулируемый в соответствии с государственной правовой политикой.

Кроме того, посредством выделенного в нашей дефиниции системообразующего фактора обеспечивается связь системы юридической ответственности с системой права. Являясь доминирующим, как для системы юридической ответственности, так и для системы права, фокусированный полезный результат стабилизирует организацию этих систем. Допустим, что система юридической ответственности выступает подсистемой системы права. С точки зрения метода функциональной системы они будут иметь «одну и ту же функциональную архитектуру»[39], но различные между собой результаты. Их контакт в иерархии организуется сверху вниз, т. е. иерархия системы права и субсистемы юридической ответственности превращается в иерархию результатов. При этом государственная правовая политика, в соответствии с которой формулируется фокусированный полезный результат, как для системы права в целом, так и для системы юридической ответственности в частности, обеспечивает согласованность этих результатов.

Таким образом, анализ противоречий, сложившихся вокруг системного подхода к понятию юридической ответственности, позволил установить метод, с одной стороны, исключающий данные противоречия, а с другой — позволяющий предъявить иные требования к практическому эффекту системного подхода, — метод функциональной системы. В соответствии с этим методом мы уже не абстрагируем проблему системообразующего фактора, как системы права в целом, так и юридической ответственности в частности, напротив, мы выделяем такой фактор — фокусированный полезный результат, формулируемый в соответствии с государственной правовой политикой. Являясь неотъемлемым и решающим компонентом системы, фокусированный полезный результат создает упорядоченное взаимодействие между элементами системы юридической ответственности, а также обеспечивает взаимодействие данной системы с системой права, стабилизирует их организацию.

Библиография

1 См.: Осейчук В.И. Конституционные основы строительства демократического правового социального государства в России: моногр. — Тюмень, 2006. С. 18—50.

2 См.: Хачатуров P.Л., Липинский Д.А. Общая теория юридической ответственности: моногр. — СПб., 2007. С. 12.

3 Витрук Н.В. Общая теория юридической ответственности. 2-е изд., испр. и доп. — М., 2009. С. 5.

4 См.: Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд., перераб. и доп. — М., 1991. С. 350—351.

5 Сурмин Ю.П. Теория систем и системный анализ. — К., 2003. С. 3.

6 Керимов Д.А. Философские проблемы права. — М., 1972. С. 274.

7 Керимов Д.А. Указ. соч. С. 278.

8 См.: Галаган И.А. Административная ответственность в СССР: государственное и материально-правовое исследование. — Воронеж, 1970. С. 4.

9 См.: Щербак А.И. Правовая ответственность должностных лиц аппарата государственного управления. — К., 1980. С. 31.

10 Ягудина В.М. Система юридической ответственности // Юридический мир. 2009. № 10(154). С. 77.

11 Хачатуров Р.Л. Понятие системы юридической ответственности // Вестн. Волжского университета им. В.Н. Татищева. Сер. Юриспруденция. Вып. 1. — Тольятти, 1998. С. 40; Хачатуров P.Л., Липинский Д.А. Указ. соч. С. 626.

12 Хачатуров P.Л., Липинский Д.А. Указ. соч. С. 640. См. также: Липинский Д.А. О некоторых проблемах системы юридической ответственности // Право и политика. 2004. № 12. С. 22—30

13 Хачатуров P.Л., Липинский Д.А. Указ. соч. С. 627.

14 Система советского права и перспективы ее развития // Советское государство и право. 1982. № 8. С. 52.

15 Там же. С. 54.

16 Там же. № 6. С. 99.

17 Там же. С. 101.

18 Там же. № 7. С. 116.

19 Сурмин Ю.П. Указ. соч. С. 3.

20 Агошкова Е.Б., Ахлибининский Б.В. Эволюция понятия системы // Вопросы философии. 1998. № 7. С. 173.

21 См.: Сурмин Ю.П. Указ. соч. С. 15.

22 Спицнадель В.Н. Основы системного анализа: учеб. пособие. — СПб., 2000. С. 13.

23 Исмаилов В.Д. Модернизация института исправления осужденных к лишению свободы: моногр. — Грозный, 2012. С. 98.

24 См.: Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. — М., 1975. С. 20.

25 См.: Богданов А.А. Всеобщая организационная наука. Т. 1—2. — Спб., 1913—1917.

26 Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова.  С. 49.

27 Уемов А.И. Л. фон Берталанфи и параметрическая общая теория систем // Системный подход в современной науке. — М., 2004. С. 37.

28 Bertalanffy L. Problems of life. — N.Y., 1960. P. 148.

29 Уемов А.И. Указ. соч. С. 39.

30 См.: Садовский В.Н. Основания общей теории систем. — М., 1974. С. 92—102.

31 Блюменфельд Л.А. С миром вне системы, система взаимодействует как целое // Системные исследования. Ежегодник. — М., 1970. С. 37.

32 Садовский В.Н. Указ. соч. С. 23, 98; Его же. Методологические проблемы исследования объектов, представляющих собой системы // Социология в СССР. Т. 1. — М., 1965. С. 174.

33 Уемов А.И. Указ. соч. С. 38.

34 Анохин П.К. Указ. соч. С. 23, 25, 26.

35 Философский словарь / под ред. И.Т. Фролова. С. 408.

36 Анохин П.К. Указ. соч. С. 24.

37 Там же. С. 30, 34, 35.

38 См.: Хачатуров P.Л., Липинский Д.А. Указ. соч. С. 651—652.

39 Анохин П.К. Указ. соч. С. 42.