Потенциальные возможности института медиации в ускорении российского уголовного судопроизводства

УДК 343.1:343.123(574)
 
Е.В. МАРКОВИЧЕВА,
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и уголовного процесса Орловского государственного университета
 
В статье рассматриваются проблемы внедрения медиации в российское уголовное судопроизводство; раскрываются возможности медиации в ускорении уголовного судопроизводства; обозначены перспективы законодательной и организационной работы.
Ключевые слова: уголовный процесс, медиация, ускоренная процедура.
 
The article is devoted to the problem introduction mediation in the Russian criminal proceedings. Possibilities mediation in acceleration of criminal proceedings reveals. Prospects of legislative and organizational work are designated.
Keywords: criminal procedures, mediation, accelerated procedure.
 
Современная уголовная, а, соответственно, и уголовно-процессуальная политика, не сводима только к решению карательных задач. В последние годы в рамках концепции восстановительного правосудия все чаще заходит речь о необходимости поощрения посткриминального поведения правонарушителя, о поиске новых способов разрешения уголовно-правового конфликта, усилении частноправового начала в уголовном судопроизводстве, активизации роли потерпевшего, необходимости реализации права обвиняемого на примирение и т. п. Специалисты в области уголовного права справедливо отмечают, что «лицо, попавшее в сферу влияния уголовного закона, вошедшее в уголовно-правовой конфликт, должно иметь возможность при соблюдении ряда условий разрешить его наиболее благоприятным для себя образом (смягчение наказания, освобождение от уголовной ответственности и др.). Следовательно, наличие поощрительных норм в уголовном законодательстве предполагает наличие альтернативных средств разрешения уголовно-правовых конфликтов»[1].
В связи с этим представляется необходимым более детально исследовать возможности вживления в российскую правоприменительную практику широко распространенной во многих зарубежных государствах процедуры медиации.
К сожалению, большинство наших граждан, включая ученых и правоприменителей, имеют весьма ограниченное представление как о сущности правового института медиации, так и о его возможностях. Весьма распространено мнение, что медиация применима только в сфере гражданского и арбитражного судопроизводства. В частности, такая позиция нашла свое закрепление во внесенном членом Совета Федерации Ю.А. Шарандиным и депутатами Государственной думы В.Н. Плигиным и П.В. Крашенинниковым проекте закона № 374014-4
«О примирительной процедуре с участием посредника (медиации)», поскольку согласно ч. 1 ст. 2 данного проекта «настоящий Федеральный закон применяется к отношениям по урегулированию споров, возникающих в сфере гражданского оборота и связанных с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности российскими и иностранными организациями, гражданами Российской Федерации, иностранными гражданами и лицами без гражданства»[2]. Более последовательным в этой связи, хотя и весьма половинчатым, видится
проект, разработанный Законодательным собранием Санкт-Петербурга, так как он хотя бы допускает распространение действия закона на процесс урегулирования спора, вытекающего не только из гражданско-правовых, трудовых, семейных или иных частных правоотношений, но и на сферу частно-публичных правоотношений[3]. Однако ни один из известных законопроектов напрямую не говорит о распространении процедуры медиации на сферу уголовного судопроизводства. Между тем европейское сообщество, интеграцию в которое Россия декларирует, допускает использование института медиации и как средства разрешения уголовно-правовых конфликтов. В частности, 15 сентября 1999 г. Комитетом министров Совета Европы была принята Рекомендация № R (99) 19 государствам—членам Совета Европы, посвященная медиации в уголовных делах.
Уголовное судопроизводство многих современных государств знает разнообразные примирительные процедуры, которые носят различный характер и имеют несхожее происхождение[4]. В их числе процедуры медиации занимают достаточно весомое место, поскольку «в последние два десятилетия институт медиации развивается во многих уголовно-процессуальных системах, причем развивается вне зависимости от специфики правовой системы и исповедуемой модели (формы) уголовного судопроизводства, став, по сути, явлением универсальным»[5].
В настоящее время нет четкого понимания сущности и назначения института медиации
в уголовном судопроизводстве. Например, С.Г. Пен определяет медиацию в уголовном судопроизводстве как «добровольную и конфиденциальную форму примирения потерпевшего с подозреваемым (обвиняемым), заключающуюся в привлечении нейтрального посредника (медиатора) для разрешения конфликта, вызванного совершением преступления, и обеспечивающую восстановление нарушенных прав потерпевшего»[6].
Д.В. Маткина считает, что «медиация в уголовном процессе — это система медиативных приемов, применяемых судьей в ходе рассмотрения уголовных дел небольшой и средней тяжести с целью прекращения уголовно-правового конфликта по воле сторон»[7]. Полагаем, что понятие медиации имеет более глубокое содержание. Во-первых, медиация как примирительная процедура изначально в силу происхождения термина предполагает наличие посредника, во-вторых, уголовно-правовая медиация может применяться не только на судебных, но и досудебных стадиях производства по уголовному делу. По логике Д.В. Маткиной, в качестве медиатора может выступать только судья, прекращающий уголовное дело на стадии судебного разбирательства. Такая позиция объясняется попыткой «вживить» медиативные процедуры в судебную практику в рамках действующего российского уголовно-процессуального законодательства.
Чтобы определиться с перспективами института уголовно-правовой медиации в России, необходимо ответить на ряд вопросов.
Как соотносится институт медиации с назначением российского уголовного судопроизводства? Очевидно, что введение медиационных процедур ни в коей мере не будет противоречить ориентирам, заложенным законодателем в ст. 6 УПК РФ. Хотя надо признать: принятие института медиации предполагает отказ от известной и весьма популярной в России концепции, согласно которой основная цель уголовного процесса состоит в борьбе с преступностью, а прекращение уголовного преследования в связи с примирением сторон возможно только в исключительных случаях. Впрочем ортодоксальной стратегии борьбы с преступностью предстоит серьезное испытание в связи с вступлением в действие норм, внесенных летом 2009 года в уголовное и уголовно-процессуальное законодательство.
Вопрос о правомочности и целесообразности введения института медиации в уголовное судопроизводство выявляет проблему соотношения публичного и частного начала в уголовном судопроизводстве, поскольку медиационная процедура предполагает усиление последнего. Диспозитивность должна рассматриваться не как угроза существующей уголовно-процессуальной форме, а как одно из оснований для ее дифференциации. И такой процесс может нести в себе позитивное начало, поскольку способен существенно сократить сроки производства по уголовным делам определенных категорий и уменьшить нагрузку как на органы предварительного расследования, так и на суды. Можно предположить, что в целом это будет способствовать ускорению уголовного судопроизводства и решению задачи по достижению тех самых разумных сроков производства по уголовному делу, на которые ориентируют международные стандарты правосудия.
Поскольку медиация основывается на деятельности профессионального посредника, то возникает вопрос: кто будет выполнять данную функцию в российском уголовном процессе? Если учесть, что большинство российских граждан (включая и многих юристов) с трудом понимают значение и содержание понятия медиации, а число профессиональных медиаторов ничтожно мало, то вряд ли стоит рассчитывать, что данный институт заработает в одночасье. С одной стороны, подготовка медиаторов не принимает масштабного характера ввиду неимения соответствующей законодательной базы, с другой стороны, именно отсутствие достаточного количества профессиональных медиаторов тормозит развитие российского законодательства в этом направлении. Возникает порочный круг, который отодвигает внедрение медиационных процедур в уголовное судопроизводство в будущее и не позволяет реализовать тот потенциал, который несет в себе институт медиации. Выход из этого круга может обеспечить параллельное решение задач совершенствования законодательства и подготовки медиаторов. Институт медиации должен получить свое закрепление как соответствующий уголовно-процессуальный институт, а также необходимо законодательно определить субъектов данной деятельности, инициаторов процедуры медиации, процессуальный статус медиаторов и т. д. Кроме того, необходимо собственно сконструировать российскую модель медиации, поскольку зарубежный опыт весьма полезен, однако чистое заимствование невозможно.
Итак, медиация в уголовном судопроизводстве является формой разрешения уголовно-правового конфликта путем прекращения уголовного преследования в связи с примирением, проведенным профессиональным посредником (медиатором). Однако вряд ли можно считать, что прекращение уголовного преследования в связи с примирением должно сводиться исключительно к процедуре медиации. Медиационная процедура может быть рассмотрена как одна из возможных процедур, способных ускорить уголовное судопроизводство. Пределы ее применения в уголовном судопроизводстве, право потерпевшего или обвиняемого (подсудимого) инициировать обращение к медиатору должны найти свое законодательное закрепление.
Институт примирения известен российскому уголовному процессу достаточно давно. На практике в связи с его реализацией возникает ряд проблем, связанных с присущими данному институту плюсами и минусами. Нередко потерпевший понимает примирение исключительно через некую материальную компенсацию, с помощью которой возмещается причиненный вред. В такой ситуации примирение нередко зависит от финансовых возможностей обвиняемого. Введение процессуальной фигуры профессионального медиатора могло бы помочь решению данной проблемы, поскольку возможно варьирование условий примирения с помощью посредника-медиатора и переход на более высокий уровень разрешения конфликта. Известно, что в настоящее время, несмотря на то, что судами рассматривается значительное число дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, весьма незначительное их количество заканчивается примирением. Случаи прекращения уголовного преследования на основании ст. 76 УК РФ и ст. 25 УПК РФ на стадии предварительного расследования вообще единичны и являются скорее исключением из общей практики. Как правило, должностные лица органов предварительного расследования не инициируют процесс примирения, считая, что это выходит за рамки их компетенции (и это вполне справедливо) и ухудшает показатели борьбы с преступностью. В итоге в последнее время в условиях социально-экономического кризиса, сопровождающегося взлетом так называемой маргинальной преступности, увеличилось количество дел, поступающих для рассмотрения мировыми судьями. Институт медиации мог бы снизить нагрузку не только на судебную систему, но и на следственные органы с тем, чтобы они направили свои усилия на расследование других преступлений.
Однако будущее медиации в уголовном судопроизводстве зависит не только от законодательных и организационных мероприятий. В обществе, где только единицы знают, что такое медиация вряд ли следует ожидать массового обращения граждан к медиаторам сразу же после введения данного института. Потребуется определенное время, просветительная работа, пока медиация не станет приниматься как достойная альтернатива уголовному преследованию. Начинать подобную работу необходимо уже сейчас наряду с разработкой законодательных новаций и подготовкой профессиональных медиаторов.
 
Библиография
1 Попаденко Е.В. Альтернативные способы разрешения уголовно-правовых конфликтов: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Краснодар, 2008. С. 5.
2 См.: http://www.tpprf-arb.ru/kp_zak.php
3 См.: Постановление Законодательного собрания Санкт-Петербурга от 29.04.2009 № 211 «О законодательной инициативе о принятии Федерального закона “О примирительной процедуре (медиации)”» // www.assembly.spb.ru/manage/ page/?tid=633200002&nd=458259638&nh=1
4 См., например: Головко Л.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном мире. — СПб., 2002.
5 Он же. Институт уголовно-правовой медиации и его перспективы в Российской Федерации // Закон. 2009. С. 128.
6 Пен С.Г. Медиация в уголовном судопроизводстве: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Караганда, 2006. С. 8.
7 Маткина Д.В. Конвенциональная форма судебного разбирательства: история, современность и перспективы развития: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Оренбург, 2009. С. 7.