Право военнослужащего на жизнь: теоретические и практические аспекты

А.Э. УШАМИРСКИЙ,

соискатель Волгоградской академии МВД России

В  системе субъективных прав ведущее место занимают основные (конституционные) права и свободы, закрепленные в Конституции РФ. Основные права включают в себя права на жизнь, достоинство личности, на свободу и личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, защиту чести и доброго имени, неприкосновенность жилища, свободу передвижения и выбор места жительства, свободу совести, мысли и слова, на труд и др.

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 2 ст. 17 Конституции РФ). Слово «неотчуждаемый» по В. Далю имеет значение «не могущий быть отчужден, удален, устранен»[1]. «Неотчуждаемость» предполагает невозможность и недопустимость лишения человека этих прав и свобод[2]. Это выражается также в конституционном принципе, согласно которому издаваемые в России законы не должны отменять или умалять права и свободы человека и гражданина (ч. 2 ст. 55 Конституции РФ).

Следовательно, основные права человека, которые закреплены в главе 2 Конституции РФ, не могут быть отменены или умалены федеральным законодательством в силу прямого действия Конституции РФ.

Очевидно, что федеральные законы могут ограничивать основные права на основании ч. 3 ст. 55 Конституции РФ в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Однако при этом необходимо учитывать, что в силу ч. 3 ст. 56 Конституции РФ не подлежат ограничению права и свободы, предусмотренные ст. 20 (право на жизнь), 21 (право на достоинство личности), 23 (право на неприкосновенность частной жизни), 24 (право на свободу совести).

Несение обязанности по защите Отечества является долгом гражданина России (ст. 59 Конституции РФ). Таким образом, в правовом статусе военнослужащего сочетаются конституционные права и свободы человека и конституционная обязанность защищать Отечество. Во многих аспектах такое соединение вызывает коллизию, так как реализация права идет вразрез с необходимостью выполнения той или иной обязанности. В этом случае либо право подлежит ограничению (лишению), либо обязанность не исполняется.

Решение противоречивого вопроса о соотношении неотчуждаемых прав человека и его воинской обязанности зависит от тех приоритетов, на основании которых делается выбор либо в пользу прав человека, либо в пользу военной обязанности.  Таким образом, главная теоретическая сложность нормативного закрепления субъективных прав военнослужащих связана с вопросом об обоснованности и пределах ограничения основных прав и свобод военнослужащих, гарантированных Конституцией РФ, в связи с необходимостью исполнения воинской обязанности.

Встречается точка зрения, что «общие права и обязанности личности не должны препятствовать исполнению военнослужащими обязанностей в сфере обороны и безопасности, т. е. они должны быть “совмещены” с интересами военного дела... Таким образом, права и свободы военнослужащих, их обязанности и ответственность определяются с учетом возможностей их реализации в условиях Вооруженных Сил Российской Федерации»[3]. Очевидно, что авторы отдают приоритет исполнению гражданином воинской обязанности, а его правам и свободам придается второстепенное, зависящее от условий военной службы значение.

Однако с этой позицией нельзя согласиться. Согласно ст. 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Военнослужащий является прежде всего человеком, поэтому его права и свободы также должны являться высшей ценностью, независимо от исполняемых им обязанностей. В противном случае мы имеем дело с уклонением от конституционных принципов.

При введении ограничений прав и свобод военнослужащих законодатель должен руководствоваться такими конституционными принципами, как приоритет прав и свобод человека и возможность их ограничения только в установленном Конституцией РФ порядке. Такая точка зрения соответствует мнению ряда ученых, согласно которому вводимые и применяемые органами государственной власти ограничения прав и свобод должны соответствовать принципам и концептуальным установкам международной практики и Конституции РФ[4].

Среди всех прав личности ключевое место  занимает право на жизнь, поскольку в отсутствие этого права все остальные права и свободы утрачивают какую-либо значимость. Согласно ст. 20 Конституции РФ право каждого на жизнь ограничено лишь возможностью установления смертной казни федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни. Очевидно, что право на жизнь не может быть ограничено, так как любое его ограничение представляет собой его лишение. Право на жизнь носит абсолютный характер. В силу ч. 3 ст. 56 это право не может быть ограничено федеральным законом.

В то же время на военнослужащих возлагаются обязанности по подготовке к вооруженной защите и вооруженная защита страны, которые связаны с необходимостью беспрекословного выполнения поставленных задач в любых условиях, в том числе с риском для жизни (ст. 1 Федерального закона от 27.05.1998 № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих»; далее — Закон о статусе военнослужащих). Таким образом, в отношении военнослужащего право на жизнь заметно трансформируется, поскольку законодатель, возлагая на военнослужащего обязанность по вооруженной защите страны, допускает возникновение при этом риска для его жизни.

Наличие риска для жизни в отношении военнослужащего можно признать не чем иным, как умалением права на жизнь, так как тем самым допускается, что при исполнении обязанностей в интересах государства человек может лишиться жизни. Логическим следствием риска для жизни является аналогичное ограничение права на здоровье, личную безопасность и неприкосновенность; эти права также неизбежно могут быть нарушены вследствие риска для жизни, допускаемого законодателем.

Исходя из общего смысла п. 2 ст. 1 Закона о статусе военнослужащих, социальные гарантии, устанавливаемые для военнослужащих, являются компенсацией риска для жизни и вызываемого им ограничения прав личности военнослужащих. Таким образом, социальные гарантии, льготы и компенсации являются не самостоятельным субъективным правом военнослужащего, а продолжением, следствием его права на жизнь, здоровье и личную безопасность. Они не должны ограничиваться подзаконными нормативными актами ни федеральных, ни региональных органов.

Из общей конструкции абзаца второго п. 2 ст. 1 Закона о статусе военнослужащих можно сделать вывод о том, что законодатель пытается уравновесить существование риска для жизни и здоровья военнослужащих социальными гарантиями. Однако социальные гарантии и льготы по своему смыслу и природе не могут компенсировать ограничение прав и свобод личности, так как в случае утраты жизни или повреждения здоровья они лишь материально, т. е. условно, компенсируют утрату, но не могут восстановить жизнь и здоровье человека.

Право на жизнь военнослужащих ограничивается в той части, в которой предполагается наличие риска для жизни военнослужащего при осуществлении им воинских обязанностей. По точному смыслу ч. 2 ст. 20 Конституции РФ смертная казнь является единственно возможным случаем ограничения права на жизнь. В силу буквального и систематического толкования ч. 3 ст. 56 другие ограничения этого права не допускаются. Таким образом, положение ст. 1 Закона о статусе военнослужащих о риске для жизни прямо противоречит Конституции РФ.

Возможность причинения вреда жизни и здоровью при осуществлении военной защиты государства является обязательной характеристикой такой деятельности. Военная служба в условиях боевых действий не может быть не связана с риском для жизни. Однако подобное умаление права на жизнь, если допускается не на добровольной основе (например, в отношении военнослужащих, проходящих военную службу по призыву), являет собой прямое нарушение принципа неотчуждаемости права личности на жизнь и личную безопасность.

В законодательстве отсутствует указание на то, что риск для жизни недопустим для военнослужащих, проходящих службу по призыву. Напротив, законодательство допускает направление военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, в том числе в составе подразделения, воинской части, соединения, для выполнения задач в условиях вооруженных конфликтов и (или) для участия в боевых действиях после прохождения ими военной службы в течение не менее 6 месяцев и после подготовки по военно-учетным специальностям[5].

Альтернативная гражданская служба, несмотря на то что ее введение стало большим шагом вперед на пути демократизации в военной сфере, не может рассматриваться как альтернатива военной службе по призыву для человека, который не желает принимать на себя риск для жизни. Согласно ч. 3 ст. 59 Конституции РФ и ст. 2 Федерального закона от 25.07.2002 № 113-ФЗ «Об альтернативной гражданской службе» гражданин имеет право на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой в случаях, если несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию.

Ученые определяют противоречие между убеждением и обязанностью проходить военную службу как «прямое недопущение (запрещение) прохождения военной службы согласно основанным на какой-нибудь идее (мировоззрении) твердым взглядам этого гражданина на свое отношение к военной службе или основным положениям (догматам) вероучения имеющегося у этого гражданина вероисповедания, подтвержденного, в свою очередь, официальной принадлежностью его к соответствующей религии»[6]. Очевидно, что лицо не сможет доказать свое право на альтернативную службу, ссылаясь исключительно на свое нежелание рисковать собственной жизнью.

На уровне правотворчества в механизме реализации субъективных прав военнослужащих назрела необходимость радикальных и серьезных изменений. Совершенствование нормативно-правового регулирования в сфере субъективных прав военнослужащих может и должно осуществляться следующими основными путями.

Следует прежде всего устранить необоснованные нарушения и ограничения субъективных прав военнослужащих, которые содержатся в Законе о статусе военнослужащих. Нужно выдерживать общий теоретический принцип: устанавливаемые ограничительные меры должны быть адекватны требующим их ограничения обстоятельствам. Эта категория ограничений обосновывается необходимостью защиты основ конституционного строя, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Желательно предварительно решить, в какой мере возможно и допустимо ограничивать свободу личности во имя безопасности государства, общества.

Ответа требует вопрос о признании наличия риска для жизни в отношении военнослужащего. С одной стороны, квазиограничение права на жизнь юридически несостоятельно. Конституция РФ, равно как и международные документы, не предусматривает такого основания для ограничения права на жизнь, как несение лицом военной службы. С другой стороны, сущность и содержание военной службы неизбежно предполагают, что в определенных обстоятельствах при выполнении боевого задания военнослужащий может оказаться в условиях, создающих угрозу для его жизни. Естественно, что эта возможность не может не быть отражена в правовых нормах.

Эта проблема имеет два основных аспекта. В Конституции РФ (ст. 20) предусматривается, что каждый имеет право на жизнь. Однако природа субъективного права и его отличие от юридической обязанности состоит в том, что носитель права самостоятельно, по собственному усмотрению решает, пользоваться или нет своим правом. Так как есть право на жизнь, но нет обязанности жить, то каждый дееспособный гражданин имеет полную юридическую возможность распоряжаться собственной жизнью, в том числе рисковать ею. Но отсюда следует, что риск в рамках использования конституционного права на жизнь может быть только добровольным.

Таким образом, недопустим риск для жизни лиц, поступающих на военную службу по призыву, так как представляет собой угрозу для жизни человека, принимаемую не на добровольной основе, что нарушает неотъемлемое право человека на жизнь и личную безопасность.

Положение ст. 1 Закона о статусе военнослужащих не имеет права на существование. Согласно этому положению на военнослужащих возлагаются обязанности по подготовке к вооруженной защите и вооруженная защита страны, которые связаны с необходимостью беспрекословного выполнения поставленных задач в любых условиях, в том числе с риском для жизни. В этом случае предпринимается заведомо безуспешная попытка предоставить хоть какое-то юридическое оправдание для тех ситуаций, когда военнослужащий в ходе исполнения служебных обязанностей лишается жизни. Даже если военнослужащий добровольно принимает на себя риск, его гибель в ходе боевых действий не перестает быть нарушением права на жизнь. Лица, виновные в причинении смерти военнослужащему, должны нести юридическую ответственность. Ни в коем случае не следует на законодательном уровне создавать даже подобие или иллюзию правомерности, юридической дозволенности нарушения права на жизнь.

Положение о риске для жизни следует исключить из законодательства, так как для нарушения права на жизнь не может быть правовых оснований. Военнослужащие, проходящие службу по призыву, должны быть защищены от риска для жизни. Для остальных военнослужащих законодательство должно гарантировать добровольность принятия риска для жизни и полный объем возмещения как материального, так и морального вреда в случае причинения вреда жизни или здоровью вследствие наступления риска.

Библиография

1 Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. — М., 1999. Т. 2.

2 См., например: Бондарь Н.С. Права человека и конституция России. — Ростов н/Д, 1996. С. 25—27.

3 Комментарий к Федеральному закону «О статусе военнослужащих». — М., 2002. С. 5.

4 См., например: Общая теория прав человека / Под ред. Е.А. Лукашевой. — М., 1996. С. 158.

5 См. п. 3 ст. 2 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента РФ от 16.09.1999 № 1237 «Вопросы прохождения военной службы».

6 Комментарий к Федеральному закону «Об альтернативной гражданской службе» / Под ред. Н.А. Петухова. — М., 2003. С. 46.