Правовая охрана как способ реализации конституционных (уставных) норм

УДК 342.4 

Страницы в журнале: 47-50

К.А. ИШЕКОВ,

кандидат юридических наук, доцент Поволжского института им. П.А. Столыпина Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ

Исследуются понятие, содержание и составные элементы правовой охраны конституционных (уставных) норм. Определяется место данной юридической категории в механизме реализации конституций и уставов субъектов Российской Федерации.

Ключевые слова: правовая охрана, способ, реализация, конституция (устав), субъект Российской Федерации.

Right protection as a way of realization the constitutional (authorized) norms

Isсhekov K.

The concept, the maintenance and components of a right protection of the constitutional (authorized) norms are investigated. The place of the given legal category in the mechanism of realization of constitutions and charters of subjects of the Russian Federation is defined.

Keywords: a right protection, a way, realization, the constitution (charter), the subject of the Russian Federation.

Проблемы нормативно-правового регулирования и практического осуществления правовой охраны Конституции РФ становятся центром исследовательского поля постоянно: обеспечение эффективной правовой охраны Конституции РФ — задача важная и злободневная.

На современном этапе вопросы конституционной правоохраны приобрели особую остроту в связи с переходом на уровневую систему конституционного законодательства, связанную с учреждением не только общероссийского основного закона, но и конституций (уставов) отдельных регионов. Принятие регионами собственных базовых документов обусловило необходимость адаптации теоретических разработок по проблеме конституционной правоохраны применительно к региональному уровню, предопределило потребность фактической организации системы правовой охраны конституционных (уставных) норм в каждом субъекте Российской Федерации.

Правореализационная сущность юридической охраны конституции заложена в ее научной дефиниции. Традиционно правовую охрану основного закона понимают как совокупность юридических средств, при помощи которых обеспечивается выполнение конституционных норм и соблюдение режима конституционной законности[1]; деятельность по обеспечению правовыми средствами верховенства и высшей нормативной, юридической силы конституции в обществе, ее неукоснительного соблюдения[2]; систему правовых мер, установленных государством, направленных на обеспечение высшей юридической силы, верховенства и стабильности основного закона, а также неукоснительного выполнения конституционных норм[3]. Аналогичные формулировки используются и при определении правовой охраны региональных конституций и уставов[4].

Нетрудно заметить, что при всем многообразии дефиниций практически все специалисты единодушны в одном — в наличии правореализационной заданности юридической охраны конституции (устава). Имея тесную связь со всеми формами осуществления основного закона, правовая охрана главного юридического документа субъекта органично встроена в единый механизм реализации конституционных (уставных) норм.

Характер практического осуществления конституций и уставов, формы и способы их претворения в практику прямо соотносятся с ролью и предназначением основных законов. Функции конституции или устава — необходимая детерминанта выбора форм и способов воплощения в жизнь отдельных конституционных (уставных) норм или учредительного документа региона в целом.

По утверждению Н.А. Бобровой, своей превентивной стороной охранительные гарантии вливаются в сам процесс реализации правовых норм, выполняя в нем не охранительную в ретроспективном смысле, а превентивно-охранительную функцию. Меры охраны (защиты) государственно-правовых норм — это такие гарантии, которые способствуют реализации норм одним своим наличием, превентивно-предупредительным воздействием на субъектов государственно-правовых отношений, созданием обстановки неотвратимости наказания виновных[5].

Как представляется, охрану Конституции РФ, конституций и уставов субъектов следует рассматривать и в более широком ракурсе. Она включает в себя превентивные меры (осуществляемые посредством контроля) и вместе с тем имеет ретроспективное воздействие, когда нарушение основного закона уже произошло и требуется восстановление конституционной законности и наказание правонарушителей (меры юридической ответственности). Сказанное наводит на мысль о том, что охранительная функция конституций и уставов детерминирует их реализацию охранительным способом, который, в свою очередь, дифференцируется на контрольный и юрисдикционный приемы осуществления конституционных (уставных) норм[6].

Справедливо отмечено, что вне контроля нельзя установить, как происходит движение механизма реализации норм права к заданной цели, какова его реальная отдача. Контроль производится в течение всего времени осуществления норм права, сопутствует каждому правореализующему процессу[7].

Содержательная сторона конституционного (уставного) контроля раскрывается через общее родовое понятие — «контроль». Согласно «Словарю русского языка» С.И. Ожегова «контроль — это проверка, а также наблюдение с целью проверки»[8].

Представляется, что категорию «конституционный контроль» методологически важно различать в узком и широком смысле слова. По мнению Л.Н. Плехановой, в узком значении конституционный контроль представляет собой проверку на соответствие Конституции РФ нормативных правовых актов (нормоконтроль)[9]. В этом отношении очевидна его связь с правотворческим способом реализации конституции или устава.

В широком понимании конституционный контроль включает в себя проверку конституционности иных правовых актов и действий (бездействия) органов государства, местного самоуправления, должностных лиц, а также граждан и их объединений. Действительно, далеко не вся правореализационная деятельность завершается вынесением нормативного правового акта, который может быть подвергнут конституционному нормоконтролю. Духу и букве основного закона должна соответствовать и иная непосредственная деятельность органов государственной власти, должностных лиц и других участников конституционных правоотношений.

Сообразно требованиям конституционности определяются и другие направления правореализационной деятельности, формируется правовое сознание должностных лиц, их правовая культура, строится модель правомерного поведения. В целом категория «конституционный (уставный) контроль» охватывает не только нормотворчество, но и другие не менее значимые стороны государственной деятельности: организационно-правовые, интерпретационные, юрисдикционные.

Учитывая вышеизложенное, принимая в расчет разработанные и утвердившиеся в науке дефиниции, есть основание определить конституционный (уставный) контроль с позиций практического осуществления конституций и уставов субъектов Российской Федерации. Конституционный (уставный) контроль — это способ реализации конституции (устава) субъекта Российской Федерации, входящий в состав правовой охраны конституционных (уставных) норм и направленный на проверку соответствия конституции (уставу) организационной, правотворческой, правоприменительной деятельности участников конституционных (уставных) правоотношений.

Последствия конституционного (уставного) контроля, проводимого в субъектах Российской Федерации, могут выражаться в применении мер конституционно-правовой ответственности. Ответственность — другая, не менее значимая сторона правовой охраны конституций и уставов регионов. Наряду с контрольно-надзорной деятельностью, меры по привлечению к ответственности лиц, виновных в несоблюдении конституционных норм, в субъектах Российской Федерации являются действенным приемом правовой охраны конституции или устава и в конечном итоге обеспечивают реализацию конституционных (уставных) норм. Как справедливо отмечено, теория реализации конституционной ответственности — часть общей теории реализации конституционных норм, а потому надо основываться на методологии последней[10].

Основанием ретроспективной конституционной ответственности выступает конституционный деликт[11]. В отличие от политической ответственности, которая может возникнуть и при отсутствии вины или некоторых других элементов состава правонарушения должностных лиц, конституционно-правовая ответственность наступает только в тех случаях, когда в деяниях органа государственной власти или отдельного должностного лица присутствует совокупность признаков конституционного правонарушения. Политическая ответственность не предполагает наличие правовых оснований для ее наступления и, как следствие, не охватывается институтом правовой охраны конституций и уставов.

Конституционные и уставные положения об ответственности должны излагаться четко и предельно ясно. Отсылка к иным законодательным актам допустима, но она не может быть абстрактной. Основания привлечения к ответственности за нарушение норм конституций и уставов должны быть изложены в самих основных региональных документах. Важно, чтобы при этом перечень оснований, условий и последствий привлечения органов государственной власти субъекта к ответственности был исчерпывающим[12]. Конституционные (уставные) нормы об ответственности не должны быть рассеяны по всему тексту основного закона субъекта. Видится разумным сосредоточить их в одной статье, группе статей или главе конституции или устава.

Анализ специфики правовой охраны конституций и уставов субъектов, проведенный с позиций теории реализации конституционных (уставных) норм, позволяет сформулировать следующее научное определение.

Правовая охрана конституций и уставов субъектов Российской Федерации — обусловленный охранительной функцией конституции (устава) субъекта Российской Федерации способ реализации конституционных (уставных) норм, предполагающий деятельность уполномоченных органов государственной власти по осуществлению мер конституционного (уставного) контроля и конституционно-правовой ответственности.

Библиография

1 См.: Шафир М.А. О правовой охране Конституции // Теоретические вопросы реализации Конституции СССР. — М., 1982. С. 58.

2 См.: Шульженко Ю.Л. О понятии «правовая охрана конституции» // Государство и право. 2002. № 7. С. 8.

3 См.: Болехивская А.Д. Правовая охрана Конституции Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Волгоград, 2006. С. 6.

4 См.: Гошуляк А.В. Правовая охрана конституций (уставов) субъектов Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2010. С. 10; Латкина М.А. Правовая охрана устава субъекта Российской Федерации: опыт Самарской области: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — М., 2004. С. 6.

5 См.: Боброва Н.А. Гарантии реализации государственно-правовых норм. — Воронеж, 1984. С. 95.

6 См. подробнее: Ишеков К.А. Функции конституций (уставов) субъектов Российской Федерации в механизме правореализации // Право и образование. 2011. № 9. С. 86.

7 См.: Решетов Ю.С. Реализация норм советского права: Системный анализ. — Казань, 1989. С. 83.

8 Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. — М., 1984. С. 259.

9 См.: Плеханова Л.Н. Президент Российской Федерации в системе органов правовой охраны Конституции Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Томск, 2004. С. 11.

10 См.: Боброва Н.А., Зражевская Т.Д. Некоторые проблемы реализации конституционной ответственности // Государственно-правовые проблемы реализации Советской Конституции. — Свердловск, 1987. С. 40.

11 См.: Лучин В.О. Конституция Российской Федерации. Проблемы реализации. — М., 2002. С. 288.

12 См. подробнее: Ишеков К.А. Реализация ответственности органов государственной власти в региональной конституционной (уставной) практике // Государственная власть и местное самоуправление. 2010. № 6. С. 33.