Правовая самозащита как самостоятельное субъективное право [1]

Н.И. УЗДИМАЕВА,
кандидат юридических наук, доцент Саранского филиала заочного обучения Нижегородской академии МВД России
 
В  теории права в последнее время достаточно активно обсуждается категория правовой самозащиты[2]. Чаще всего правовая самозащита рассматривается как способ защиты права (специфическая юридическая гарантия его реализации)[3] или комплексный правовой институт[4]. Отдельные авторы упоминают о том, что самозащита может характеризоваться и как самостоятельное субъективное право[5]. Предпринята попытка даже специального исследования института самозащиты[6].
Однако как ни парадоксально, право на самозащиту фактически отождествляется в науке со способами и средствами его реализации. Данное обстоятельство обусловлено, на наш взгляд, в первую очередь тем, что ученые-юристы применительно к правовой самозащите отказались от использования конструкции структуры субъективного права, что не позволяет в полной степени рассмотреть сущность права на самозащиту. Именно такая методологическая «оплошность» уводит исследователей в сторону от непосредственного объекта изучения — права на самозащиту. 
 
Казалось бы, ничего предосудительного в этом нет. Но с другой стороны, при таком положении вещей на первое место в анализе правовой самозащиты выходит формальный, а не содержательный аспект. Более того, нивелируется статус самозащиты. Она рассматривается не только в привязке к другим (уже нарушенным или находящимся под угрозой нарушения) правам (что, в принципе, нами и не отрицается) и способам их защиты, но и исключительно как неотъемлемый элемент способов защиты прав, правомочие.
На наш взгляд, правовая самозащита является самостоятельным субъективным правом. Для обоснования собственной позиции полагаем необходимым обозначить признаки, которым должна соответствовать правовая самозащита как субъективное право.
В этой связи целесообразно указать, что в теории права уже устоялся подход, согласно которому субъективное право (или право в субъективном смысле) представляет вид и меру юридически возможного поведения субъекта права.  Содержание субъективного права конкретизируется в составляющих его правомочиях — предоставленных лицу возможностях совершить какие-либо действия или требовать определенного поведения со стороны других лиц.
Элементный состав субъективного права рассматривается в юридической литературе неоднозначно. Так, отдельные авторы ограничиваются выделением двух-трех правомочий[7]. Мы же солидарны с позицией ученых, выделивших в структуре субъективного права четыре правомочия (возможности): действия (право на собственные действия в связи с пользованием определенным социальным благом — право поведения); требования определенного поведения со стороны обязанных лиц (право требования); защиты (право притязания); пользования социальным благом (право пользования)[8].
Возможность защиты традиционно характеризуется как «имманентно присущая любому субъективному праву»[9]. Считается, что она «потенциально присуща любой его (субъективного права. — Примеч. ред.) разновидности, на любой стадии и готова проявить себя немедленно в случае нарушения интересов управомоченного… Возможность притязания отличает субъективное право от всякой иной правовой возможности»[10].
Вероятно поэтому В.П. Грибанов утверждал, что защита есть не что иное, как «способность правоохранительного характера, которая является, хотя и обособленной, но составляющей частью нарушенного права»[11].
Полагаем, что в праве притязания важна именно возможность привести в действие механизм принудительной реализации права, обратиться за его защитой (применительно к самозащите — принять решение защищать соответствующее право своими усилиями). Именно в такой возможности выражается важнейший признак любого субъективного права — обеспеченность принуждением (в первую очередь, конечно же, государственным). А фактическая реализация такого принудительного воздействия на правонарушителя, выбор конкретного способа защиты нарушенного права выходят за рамки субъективного права. Таким образом, правомочие притязания в нем не тождественно понятию защиты.
Потому при нарушении конкретного субъективного права, ущемлении свободы или законного интереса, при угрозе такого нарушения или ущемления право притязания как элемент любого субъективного права трансформируется в новое — право на защиту, порядок реализации которого никак не может быть охвачен содержанием защищаемого права. Думается, что такой подход ни в коей мере не противоречит четырехзвенной структуре субъективного права.
Выделив возможность правовой самозащиты в самостоятельное субъективное право, мы, словно математики, выносящие за скобки общий множитель, тем самым упрощаем сложную структуру всех иных субъективных прав. Точно так же когда-то уже выделилось в качестве самостоятельного право на судебную защиту.
Обособление права на самозащиту — объективная в современных условиях необходимость, поскольку «субъективные права должны быть реально осуществимыми, и субъекты этих прав должны наделяться возможностями по пресечению нарушения прав, их восстановлению и компенсации всех потерь»[12]. Предоставление права на самозащиту активизирует инициативную деятельность (точнее — самодеятельность) личности в связи с устранением препятствий к надлежащей реализации собственных интересов.
Более того, в юридической науке в последнее время признается не только право на самозащиту, но и утверждается факт наличия целой системы прав на самозащиту, элементами которой являются право на необходимую оборону (ст. 37 УК РФ); права, сопряженные с ситуацией крайней необходимости (ст. 39 УК РФ); право на самозащиту права (ст. 12 ГК РФ), «право на молчание» (ст. 51 Конституции РФ) и т. п. [13] Самозащита — конкретный (частный) случай защиты. Защита — это совокупность мер, обеспечивающих свободную и надлежащую реализацию конкретных субъективных прав, включая «судебную защиту, законодательные… организационно-технические и другие средства и мероприятия, а также самозащиту прав»[14]. Такие меры применяются в ситуации, когда права субъекта уже нарушены или имеется реальная угроза их нарушения — создание противоправного состояния.
Наряду с понятием защиты используется категория «охрана прав». При буквальном рассмотрении выясняется, что она включает в себя защиту, поскольку охватывает «всю совокупность мер, обеспечивающих нормальный ход реализации прав… в том числе не только правовые меры, но и меры экономического, политического, организационного и иного характера, направленные на создание необходимых условий для осуществления субъективных прав»[15].
Какое именно поведение разрешено при использовании права на самозащиту? Что выступает в качестве объекта права на самозащиту? Для ответа на поставленные вопросы необходимо обратиться к определению самозащиты.
Под правовой самозащитой в теории права принято понимать совокупность разрешаемых либо признаваемых государством самостоятельных, соразмерных, юридически значимых деяний граждан по защите собственных или чужих прав, свобод, законных интересов, обязанностей (без обращения к помощи правоохранительных органов), направленных на пресечение собственными усилиями противоправного поведения и обеспечивающих условия для нормальной жизнедеятельности во всех сферах функционирования гражданского общества и правового государства[16].
Не вдаваясь в дискуссию по поводу сущности данного определения, ибо таковое — предмет самостоятельных исследований, возьмем его за основу.
Соответственно предоставление права на самозащиту означает, что субъект права имеет возможность в случае, если его права, свободы и (или) законные интересы нарушены либо соряжены с непосредственной угрозой нарушения, осуществлять самостоятельными действиями, без обращения к юрисдикционным органам, защиту любых  (кроме самозащиты) прав, свобод и законных интересов путем совершения действий, направленных на предотвращение либо устранение нарушения.
Категория «возможность» применительно к характеристике данного права в общем виде выражается в том, что любой субъект права, оказавшись в ситуации, сопряженной с нарушением его прав и свобод, по собственному усмотрению принимает решение о целесообразности правовой самозащиты.
Таким образом, говоря словами Н.И. Матузова, реализация права на самозащиту, как и любого другого субъективного права, «зависит в известных пределах от воли и сознания, личного желания и усмотрения, особенно в смысле использования»[17] соответствующего субъекта права.
Основными в структуре права на самозащиту считаем следующие правомочия (возможности):
· беспрепятственно осуществлять любую разрешенную или допускаемую государством правомерную деятельность по самозащите нарушенных прав, свобод, обязанностей, необходимую для обеспечения достойного уровня жизни, выражения собственной политико-правовой позиции, адекватной реализации семейного, профессионального и иных статусов, в том числе причинять в процессе самозащиты соразмерный вред контрагенту;
· требовать от всех других лиц прекращения актов поведения, препятствующих правомерной деятельности субъекта (правонарушений), и не допускать угроз безопасности личности, создания условий для надлежащего осуществления самозащиты;
· в случае создания препятствий к самозащите обращаться к государству с заявлением об устранении таковых;
· воспользоваться «иммунитетом неприкосновенности» (непривлечение к юридической ответственности) за самостоятельную правозащитную деятельность, не превышающую установленных законом пределов.
Реализация названных возможностей, конечно же, не безгранична. Любое субъективное право вообще и право на самозащиту в частности «не может быть ненормированным, неограниченным»[18], «беспредельная свобода… — произвол, не имеющий ничего общего с правом»[19]. Использование самозащиты также имеет свои границы, объем и подчинено общим нормам и принципам осуществления субъективных прав. Фактически речь идет о мере осуществления права на самозащиту.
Объективные пределы права на самозащиту имеют нормативно-правовой характер, сформулированы в законодательстве.
Общие условия функционирования прав и свобод человека и гражданина, в том числе и права на самозащиту, регламентируются в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Данное положение требует пояснения.
Специфика права на самозащиту такова, что оно изначально в силу своей особой сущности не может быть осуществлено без причинения (или угрозы причинения) вреда. Прежде всего речь идет о вреде лицу, посягающему на права, свободы и законные интересы самозащищающейся стороны. Невозможно защищаться, не причинив никакого ущерба (хотя бы морального, нравственного, который в нашем обществе до настоящего времени расценивается как менее значительная по сравнению, например, с материальным вредом ценность). Но причинение такого вреда при соблюдении установленных законом требований является правомерным, ибо вызвано противоправными поступками посягающей стороны, фактически спровоцировано ею.
На конституционном уровне провозглашено и правило о том, что субъективные права в определенных, установленных законом случаях подлежат ограничению в реализации в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ), а также в условиях чрезвычайного положения для сохранения жизни и здоровья граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом (ч. 1 ст. 56 Конституции РФ).
Действительно, в отдельных случаях страдают от реализации права на самозащиту и иные лица. Например, при проведении коллективных правосамозащитных мероприятий (забастовка, шествие и т. п.) могут создаваться препятствия для свободы передвижения любых других субъектов, тем самым ограничиваются «посторонние», не имеющие отношения к самозащите права и свободы. Однако в данном случае такое ограничение также обосновано. Законодатель, стремясь гарантировать реализацию свободы всех и каждого, не может гарантировать свободу одних без ограничения свободы других. Он вынужден балансировать в сфере противоборства межсубъектных (в первую очередь, межличностных) интересов, принося одни ценности (более высокого порядка) в жертву другим.
Возникновение права на самозащиту связано с нарушением либо с угрозой нарушения субъективных прав, свобод и законных интересов граждан, т. е. возникновению этого права предшествуют противоправные действия со стороны другого лица, а также  случаи, когда государство должным образом не обеспечивает защиту прав и свобод человека и гражданина.
Правосамозащитное поведение лица допустимо только при условии, что защищаемые им права, свободы, законные интересы, обязанности действительно ему принадлежат и соответствующие права, свободы, интересы, обязанности нарушены, не могут быть осуществлены либо существует действительная (реальная) угроза их нарушения. В ином случае использование самозащиты является неправомерным, влечет юридическую ответственность в установленном законом порядке. Нарушение или угроза нарушения права — основание для применения правовой самозащиты, ее юридико-фактическая предпосылка.
Правосамозащитное поведение лица по своему характеру должно соответствовать характеру противоправных деяний другой стороны (правонарушающей) и степени опасности посягательства на принадлежащие ему права, свободы, законные интересы, возложенные обязанности. Отступление от порядка и правил самозащиты прав предполагает, что лицо, осуществляющее самозащиту своих прав, может быть привлечено к юридической ответственности за ненадлежащее использование права на самозащиту.
Любой другой субъект, а не только правонарушитель, чье поведение затрудняет реализацию права на самозащиту, также подлежит юридической ответственности.
Субъектом права на самозащиту (управомоченным) является любое лицо (как физическое, так и юридическое, в том числе и государство), права, интересы которого нарушены противо-правным поведением иных лиц или находятся под потенциальной угрозой такого нарушения. Соответственно само право на самозащиту может быть как индивидуальным, так и коллективным.
Субъект правовой самозащиты должен обладать соответствующей правосубъектностью, т. е. право- и дееспособностью. Правоспособность физических лиц—носителей права на самозащиту возникает с момента рождения. Реализуется она (до достижения возраста полной дееспособности) через деятельность иных лиц — законных представителей, в роли которых, как известно, могут выступать родители, опекуны и т. д. Субъект самозащиты, таким образом, может действовать и в «чужих» интересах, т. е. защищать собственными действиями права, свободы и законные интересы других лиц. Такие действия в защиту «чужих» интересов допустимы и в случаях, когда субъект самозащиты содействует без обращения в компетентные инстанции реализации прав полностью дееспособных лиц (например, при необходимой обороне).
Коллективные субъекты права на самозащиту, имеющие статус юридического лица, могут реализовать возможность самозащиты с момента государственной регистрации в установленном законом порядке. И хотя носителем права на самозащиту в данном случае выступает конкретное юридическое лицо, осуществляется это право через фактические действия лиц, управомоченных на то от имени организации.
Субъектом права на самозащиту могут выступать и так называемые публичные образования, в первую очередь государство, административно-территориальные и национально-государственные образования, муниципалитеты. Показательно, что государство является субъектом самозащиты как при реализации своей внутренней политики, так и во внешнеполитических отношениях. Деятельность государства в связи с правовой самозащитой имеет сложный, многоплановый характер. Государство, с одной стороны, выступает как управомоченный субъект (в случае, если речь идет о так называемой превентивной или фактической самообороне). С другой стороны, оно является и обязанным субъектом, выступая в общих правоотношениях гарантом использования права на самозащиту всеми иными лицами.
Полагаем, что управомоченную сторону применительно к праву на самозащиту допустимо называть самозащищающейся, поскольку использование термина «управомоченный» всегда требует специальной оговорки типа «в праве на самозащиту», «субъект самозащиты». Это обусловлено тем, что самозащита используется в целях обеспечения полноценной реализации иных (защищаемых) прав, свобод и законных интересов, обладание которыми также характеризует субъекта как управомоченного. Управомоченный правообладатель и управомоченный в праве на самозащиту при фактической реализации самозащиты совпадают в одном лице (за исключением ситуаций, когда субъект защищает интересы других и выступает в связи с этим не только как управомоченный, но и как заинтересованный), и потому использование только термина «управомоченный» может привести к смешению соответствующих понятий.
Если субъект самозащиты не является правообладателем по отношению к защищаемому праву, то он может действовать только при наличии явно выраженного согласия лица, в интересах которого действует. Такое согласие может быть фактическим, выражаться в словах благодарности за содействие (оказание помощи), призывах к  содействию или в молчаливом согласии. Иногда это согласие должно подтверждаться и де-юре. Например, в гражданском и семейном праве предусмотрены ситуации, когда представлять интересы правообладателя может только субъект, полномочия которого подтверждены документально (например, доверенностью).
Обязанная сторона в праве на самозащиту — это лицо, допустившее нарушение принадлежащих самозащищающемуся права, свободы и законного интереса; не осуществившее предписанные ему законом или установленные в договорном порядке действия по надлежащей правореализации в связи с пользованием управомоченной стороной конкретными благами; не отреагировавшее и не реагирующее на законные требования управомоченной стороны
и препятствующее в любой иной форме возможности пользоваться соответствующими благами.
Обязанная сторона в праве на самозащиту — правонарушитель. И если управомоченную сторону можно характеризовать как самозащищающуюся, то обязанная сторона — правопосягающая (нападающая или покушающаяся на нарушение права).
Объектом права на самозащиту, на наш взгляд, является сама возможность осуществлять разрешенную законом деятельность по защите нарушенных прав, свобод и интересов. Именно возможность самозащищаться и есть реальное благо, предоставляемое субъекту права на самозащиту. В этой связи мы не согласны с тем, что отдельные авторы в качестве объекта рассматриваемого нами права называют не возможность защищать нарушенные или находящиеся под угрозой нарушения права, свободы и законные интересы, а те непосредственные блага, препятствия к пользованию которыми субъект пытается преодолеть в ходе самозащиты[20]. Полагаем, что при такой трактовке фактически отождествляются объект права на самозащиту и объект правоотношений, складывающихся в связи с реализацией данного права.
Анализируя связь права на самозащиту с правовыми отношениями, в которых оно реализуется или может реализоваться, считаем целесообразным указать, что данное право в зависимости от состава участников тех или иных отношений может воплощаться как в общих, так и в конкретных правоотношениях А это значит, что, находясь в сфере правового общения, мы (при соблюдении ряда условий, предъявляемых традиционно к субъекту права) являемся носителями права на самозащиту независимо от того, нарушено уже или нет какое-либо иное принадлежащее нам право. Правом на самозащиту мы обладаем «потенциально», а не по факту. Причем при наличии фактического нарушения (или угрозы такового) принадлежащего субъекту того или иного права самозащищаться можно и в конституционных, и в уголовных, и в гражданских правоотношениях.
Конкретные правоотношения, связанные с реализацией права на самозащиту, могут в свою очередь иметь как относительный, так и абсолютный характер. Так, при одностороннем отказе работника от выполнения работы, не предусмотренной трудовым договором, либо при непосредственной угрозе жизни и здоровью лица (ст. 379 ТК РФ) субъективное право на самозащиту реализуется как относительное, поскольку в таких ситуациях известны и управомоченная, и обязанная стороны. В абсолютных правоотношениях (когда известна лишь одна сторона — управомоченная, а все остальные считаются обязанными) правовая самозащита реализуется, например, при использовании охранительных мер самозащиты (установка охранной сигнализации).
Попытаемся определить видовую принадлежность права на самозащиту, т. е. выяснить его место в системе иных прав, свобод и законных интересов.
Право на самозащиту является естественным правом, поскольку принадлежит всем и каждому от рождения, основывается на одном из исторически первых инстинктов человека — инстинкте самосохранения. Реализуясь изначально в самых простых, не требующих государственного вмешательства формах  житейских (неправовых) ситуациях типа «не тронь — мое!», в государственно организованном обществе право на самозащиту получило нормативное закрепление, государственное признание и гарантии реализации.
Большинство философов право человека на самозащиту признавали в форме необходимой обороны, связывали с возможностью нанесения вреда нападающему, вплоть до причинения смерти. Начиная с XVII века ряд мыслителей  выступали с обоснованием доктрины правомерности сопротивления всяким незаконным действиям власти. Сопротивление угнетению рассматривалось как способ самозащиты от неугодной людям политической власти[21].
И хотя «в правовой теории о самозащите стали говорить только в период Нового времени… а государство стало признавать данное право за человеком только с XX века»[22], что «связано с тем, что правовая теория и законодательство не разграничивали самозащиту и необходимую оборону, а также с тем, что очень долго самозащита была возможна в основном в форме необходимой обороны, т. е. исключительно в виде физического сопротивления нападающему»[23], субъективное право на самозащиту сегодня — неотъемлемый элемент правового статуса как человека, так и гражданина.
Право на самозащиту относится к разряду основных неотчуждаемых конституционных прав и свобод, поскольку, по справедливому и точному замечанию Л.С. Мамута, неотчуждаемые права — такие, которые «имманентны человеку как жизнедеятельному существу и которые нельзя отделить от него без явной угрозы потерять в нем члена общественного союза»[24].
Основная особенность права на самозащиту выражается не только в том, что круг субъектов этого права не ограничен, но и в том, что само оно имеет общий, неконкретный (в смысле неограниченности форм фактической реализации) характер. Показательно и то, что отдельные виды правовой самозащиты, как мы выяснили, уже получили статус самостоятельных субъективных прав (например, право на необходимую оборону, право на проведение публичных мероприятий).
Право на самозащиту нацелено на обеспечение безопасности правообладателя, создание условий его нормального, стабильного существования. Это личное право, непосредственно связанное с защитой нарушенных или находящихся под угрозой нарушения прав и свобод. Самозащищающийся субъект действует в отношениях своей правовой защиты непосредственно сам, т. е. лично. Что касается иных прав, в виде которых может быть реализована самозащита, то они могут быть личными, политическими и социально-культурными.
Являясь личным, право на самозащиту отличается от большинства иных тем, что носит правообеспечительный характер по отношению к нарушенным (а также нарушаемым или находящимся под угрозой нарушения) правам, свободам и законным интересам. Реализуется данное право при неисполнении либо ненадлежащем исполнении государством обязанности по обеспечению и охране прав и свобод личности[25].
Право на самозащиту имеют в равной мере все лица независимо от их социально-юридического статуса и от возможности обратиться за помощью в реализации нарушаемых прав, свобод, законных интересов, обязанностей к другим лицам или органам власти.
Право на самозащиту не только обеспечивает реализацию других прав, но и само гарантируется и охраняется государством. В ряде случаев государство должно создавать условия для надлежащей самозащиты. В таких ситуациях право на самозащиту — позитивное. Но чаще всего в непосредственный процесс реализации правовой самозащиты государство не вмешивается: в противном случае это право становится негативным.
Государственное одобрение правовой самозащиты выражается уже в самом факте ее нормативной регламентации. Конкретный процедурный порядок осуществления права на самозащиту законодательством не установлен, однако, как справедливо отмечено Е.Б. Казаковой, «по отношению к отдельным видам самозащиты можно говорить о необходимости соблюдения определенной процедуры»[26]. Полагаем все же, что детальная регламентация порядка осуществления права на самозащиту, коль скоро законодатель разрешил действовать в этой сфере всеми, не запрещенными законом способами (ч. 2 ст. 45 Конституции РФ), в принципе невозможна, а в некоторой степени даже чревата заурегулированностью, следствием чего будет нежелание субъектов использовать право на самозащиту. Думается, проблема была бы решена принятием на федеральном уровне рамочного закона об основах правовой самозащиты в Российской Федерации.
Таким образом, право на самозащиту — это юридически закрепленная, гарантируемая и охраняемая государством возможность в ситуации, когда права, свободы и законные интересы лица нарушены либо сопряжены с непосредственной угрозой нарушения, осуществлять самостоятельными действиями, без обращения к юрисдикционным органам, их защиту путем совершения действий, направленных на пре-дотвращение либо устранение нарушения, если при этом не допущено превышение пределов самозащиты, защищаемое благо действительно принадлежит управомоченному субъекту или лицам, в интересах которых он действует, а также если нарушение прав и свобод имеет место в действительности либо реальной является угроза такого нарушения.
 
Библиография
1 Статья выполнена по гранту Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых—кандидатов наук (грант МК-2362.2007.6).
2 Имеются в виду случаи необходимой обороны, крайней необходимости, исполнения законного приказа, отказа от дачи показаний родственников обвиняемого, удержания имущества должника, самосожжения граждан, а также забастовки, осуществляемые с соблюдением законной процедуры, голодовки и др.
3 См., например: Болгова В.В. Формы защиты субъективного права: теоретические проблемы: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Уфа, 2000. С. 29; Стремоухов А.В. Правовая защита человека: теоретический аспект: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — СПб., 1996.
4 См., например: Фомин А.А. Юридическая безопасность в сфере законотворчества и правореализации: Моногр. — Пенза, 2006.
5 См., например: Микшис Д.В. Самозащита в гражданском праве России: Дис. … канд. юрид. наук. — Тюмень, 2006. С. 37.
6 См., например: Усанова В.А. Конституционное право человека на самозащиту в Российской Федерации: Дис. … канд. юрид. наук. — Волгоград, 2003.
7 См., например: Бабаев В.К. Субъективное право и юридическая обязанность // Теория права и государства / Под ред. В.В. Лазарева. — М., 2001. С. 246; Мицкевич А.В. Содержание правоотношения // Проблемы общей теории права и государства / Под ред. В.С. Нерсесянца. — М., 1999. С. 376—378; Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. — М., 1974. С. 227.
8 См.: Матузов Н.И. Личность. Права. Демократия. (Теоретические проблемы субъективного права). — Саратов, 1972. С. 99—100; Комаров С.А., Малько А.В. Теория государства и права. — М., 1999. С. 338.
9 Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. — М., 1976. С. 73—74.
10 Матузов Н.И. Указ. соч. С. 115.
11 Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. — М., 1972. С. 97.
15 Макеева Е.М. Защита субъективных прав участников в частноправовых и публично-правовых отношениях // Российский судья. 2005. № 12. С. 20.
13 См. подробнее: Куссмауль Р. Право на ложь и право на молчание как элементы права на защиту // Российская юстиция. 2003. № 2. С. 33.
14 Тихомиров Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. — М., 1997. С. 169.
15 См. об этом подробнее: Казакова Е.Б. Самозащита как юридическое средство: проблемы теории и практики: Дис. … канд. юрид. наук. — Тамбов, 2006. С. 25; Матузов Н.И. Правовая система и личность. — Саратов. 1987. С. 130—131; Ведяхин В.М., Шубина Т.В. Защита права как правовая категория // Правоведение. 1998. № 1. С. 68 и др.
16 См.: Баранов В.М. О гражданской самозащите // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Правовые средства и методы защиты законопослушного гражданина. — Н. Новгород, 1996. С. 12.
17 Матузов Н.И. Личность. Права. Демократия.  С. 19.
18 Там же. С. 122.
19 Малиновский А.А. Пределы субъективного права // Журнал российского права. 2005. № 11. С. 95.
20 См., например: Усанова В.А. Указ. раб. С. 90.
21 См. подробнее: Фомин А.А. Самозащита граждан как средство реализации их юридической безопасности // Российский судья. 2006. № 2. С. 76.
22 Усанова В.А. Указ. раб. С. 54. В своей диссертации В.А. Усанова также предпринимает попытку проследить историю правовой регламентации самозащиты в России и законодательстве зарубежных стран. См. об этом подробно: Там же. С. 34—51, 54—82.
23 Там же. С. 54—82.
24 Мамут Л.С. Декларация прав человека и гражданина 1789 г. — веха на пути к универсальной концепции прав человека // Права человека в истории человечества и современном мире. — М., 1989. С. 30.
25 О правообеспечительном характере права на самозащиту см. подробнее: Бутылин В.Н. Институт государственно-правовой охраны конституционных прав и свобод граждан // Журнал российского права. 2001. № 12. С. 80.
26 Казакова Е.Б. Указ. раб. С. 169.