Правовой статус Европейского Суда по правам человека

Е.Г. ТАРЛО,

кандидат юридических наук

Согласно ч. 3 ст. 46 Конституции РФ каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Одним из таких органов является Европейский Суд по правам человека, образованный в рамках Совета Европы.

Правовой базой для его создания послужила Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, вступившая в силу 3 сентября 1953 г. (ETS № 5; далее — Конвенция). По замыслу ее авторов этот документ не мог быть лишь слегка измененной копией Всеобщей декларации. Конвенция была призвана внести нечто новое в складывающуюся систему международно-правовой защиты прав человека. Этот замысел реализовался в учреждении наднациональной юрисдикции.

Обязательства, вытекающие из положений Конвенции, представляют собой комплексный механизм обеспечения соблюдения определенных стандартов в области прав и свобод человека. Конвенция и 13 Протоколов к ней содержат нормы, позволяющие добиваться эффективного соблюдения положений посредством деятельности специальных контрольных органов[1]. Таким органом стал учрежденный в 1959 году Европейский Суд по правам человека[2]. Следует заметить, что у граждан России возможность использовать этот механизм появилась сравнительно недавно: всего 5 лет назад.

Европейский Суд по правам человека коренным образом отличается от органов, действующих на внутригосударственном уровне. Основные особенности заключаются в следующем:

· круг дел, рассматриваемых судом, ограничен только случаями нарушения прав, которые перечислены в Конвенции и Протоколах к ней;

· жалоба подается только на неправомерные действия официальных властей, т. е. против соответствующего государства;

· четко определен круг субъектов, участвующих в судебном разбирательстве: заявитель — только лицо, чье право непосредственно нарушено; другая сторона — государство, точнее, его органы, виновные в допущенном нарушении права, представляемое специально уполномоченным на то лицом (либо — при рассмотрении так называемых межгосударственных жалоб — с обеих сторон выступают государства);

· особая процедура рассмотрения дела;

· значимость решений суда по конкретному делу: нередко эти решения воздействуют не только на государство — ответчика по делу (для которого являются обязательными), но и на право и судебную практику других государств — участников Конвенции.

Таким образом, можно говорить о Европейском Суде по правам человека как об отдельном виде судопроизводства.

Сотрудничество между Советом Европы и СССР и затем с Россией ведет свой отсчет с 1989 года, когда Парламентская Ассамблея Совета Европы установила связи с Верховным Советом СССР, предоставив ему статус специально приглашенного члена. В январе 1992 года этот статус был передан Верховному Совету РФ.

7 мая 1992 г. Россия подала заявку на вступление в Совет Европы в качестве полноправного члена, официальная церемония принятия состоялась 28 февраля 1996 г. Тогда же Россией были подписаны Конвенция и ряд Протоколов к ней. Федеральным законом от 30.03.98 г. № 54-ФЗ они были ратифицированы (с оговоркой и заявлениями).

Конвенция вступила в силу для Российской Федерации в день сдачи на хранение ратификационной грамоты Генеральному секретарю Совета Европы — 5 мая 1998 г., одновременно вступили в силу Протоколы № 1 и 4. Несколько позднее, 1 августа 1998 г., для Российской Федерации вступил в силу Протокол № 7, а 1 сентября 1998 г. — Протокол № 9. Эти Протоколы расширяют перечень прав и свобод, содержащихся в Конвенции.

Россия, ратифицировав Конвенцию, тем самым признала обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека в Страсбурге. Это позволяет всем лицам, находящимся под юрисдикцией Российской Федерации (независимо от их гражданства), обращаться при соблюдении ряда условий в этот суд за защитой своих прав, которые они полагают нарушенными государством[3].

Регулирование вопросов организации и деятельности Европейского Суда по правам человека — прерогатива международного публичного права.

До Второй мировой войны, когда господствовало традиционное, «классическое» международное право, можно было говорить о «праве для дипломатов», или «дипломатическом праве». Это была отрасль права (хотя его законная природа и ставилась под вопрос), где субъектами выступали в основном правительства (на практике — министерства иностранных дел). Редко решения принимались международными судами, чьи полномочия в принятии решений зависели от специального соглашения между сторонами спора и могли были в любое время быть ими отозваны. Впрочем, эта отрасль права касалась в основном проблематики международных отношений. В силу большого значения, придававшегося в то время принципу невмешательства во внутренние дела государств, она мало затрагивала процессы, происходящие в различных национальных обществах внутри государств — единственных настоящих субъектов на международной арене.

Ситуация резко меняется в страсбургской системе, которая, в противовес классическому международному праву, интересуется прежде всего тем, что происходит внутри самих государств. Ратифицируя Конвенцию, Россия, как и другие европейские государства, тем самым допускает некоего надгосударственного контролера, который имеет особый статус.

Составители Конвенции отказались от традиционных представлений о компетенции постоянных международных судебных органов как ограниченной исключительно межгосударственными спорами. Созданный на базе Конвенции надгосударственный механизм способен в ряде случаев поставить на одну ступень конкретного человека и суверенное государство. А иногда, когда выяснится факт ущемления прав или свобод этого человека, еще и заставить устранить эти нарушения или выплатить компенсацию. Таким образом, судебная защита прав граждан перестала быть исключительной прерогативой соответствующих государств. Другими словами, Конвенция предоставила частным лицам статус субъектов международного права, закрепив за ними право на подачу индивидуальных заявлений в связи с предполагаемым нарушением государством-участником установленных ею стандартов (ст. 34 Конвенции)[4]. Тем самым был сделан важный шаг на пути признания международной правосубъектности гражданина[5].

Первоначально механизм, созданный на основании норм Конвенции, включал три органа, которые несли ответственность за обеспечение соблюдения обязательств, принятых на себя государствами — участниками Конвенции: Европейскую Комиссию по правам человека, Европейский Суд по правам человека и Комитет министров Совета Европы. Но 1 ноября 1998 г. для всех государств, являвшихся в то время членами Совета Европы, вступил в силу Протокол № 11, в соответствии с которым была проведена существенная реорганизация контрольного механизма: система двух взаимосвязанных органов — Европейской Комиссии и Европейского Суда — была заменена единым органом. Им стал обновленный Европейский Суд по правам человека, действующий на постоянной основе.

При этом по своей природе Европейский Суд по правам человека не является «четвертой» инстанцией[6] по отношению к национальным судебным системам, в силу чего он не может отменить или изменить решения, вынесенного органом государственной власти или национальным судом, а принимает решение о несоответствии или соответствии действий того или иного государства по конкретному делу положениям Конвенции. Однако при этом он вправе присудить «справедливое удовлетворение претензии» в виде финансовой компенсации материального ущерба и морального вреда, а также возмещение выигравшей стороне всех издержек и расходов[7].

При этом важно отметить, что за всю многолетнюю практику Европейского Суда по правам человека не было зафиксировано ни одного случая неисполнения его решений государствами — членами Совета Европы. Иное, согласно Уставу Совета Европы, может привести к приостановлению членства государства и затем в соответствии с решением Комитета министров Совета Европы — к исключению государства из состава Совета Европы[8]. Но несмотря на это, Европейский Суд по правам человека выступает как самостоятельный наднациональный судебный орган, а его правоприменительная деятельность в полной мере основана на принципе независимости[9].

Европейский Суд по правам человека имеет судебный округ, вмещающий почти всю Европу. Цель суда — не только восстанавливать справедливость по конкретному делу, но и обращать внимание на то, что в законодательстве, судебной практике, действиях государственных органов привело, способствовало или не воспрепятствовало нарушению прав гражданина[10].

Только государства, выполняющие самые строгие требования Совета Европы относительно соблюдения демократических принципов, прав человека и верховенства права, могут согласиться на такой всеобъемлющий контроль, который осуществляют за их внутренними делами органы Совета Европы.

Основная задача Европейского Суда по правам человека — обеспечение четкого соблюдения норм Конвенции. При этом рассмотрению подлежат и индивидуальные жалобы, поданные физическими и юридическими лицами, и так называемые межгосударственные жалобы (статьи 33, 34 Конвенции).

По межгосударственным делам любая Высокая Договаривающаяся Сторона может передать в Европейский Суд по правам человека вопрос о любом предполагаемом нарушении положений Конвенции и Протоколов к ней другой Высокой Договаривающейся Стороной.

В случае индивидуальных споров Европейский Суд по правам человека может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в Конвенции или в Протоколах к ней. Стороны при этом обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права.

Таким образом, мы сталкиваемся с различными вариантами состава участников при разбирательстве в Европейском Суде по правам человека: если рассматривается межгосударственная жалоба, то с обеих сторон выступают государства, а если индивидуальная, то с одной стороны — частное лицо или организация (в качестве заявителя), а с другой — государство (в качестве ответчика).

Кроме того, в ряде случаев в процессе возможно участие третьей стороны. В соответствии со ст. 36 Конвенции в отношении любого дела, находящегося на рассмотрении какой-либо из Палат или Большой Палаты, каждая Высокая Договаривающаяся Сторона, т. е. государство, гражданин которого является заявителем, вправе представлять письменные замечания и принимать участие в слушаниях. В интересах надлежащего отправления правосудия председатель суда может пригласить любую сторону, не являющуюся стороной в деле, или любое заинтересованное лицо, не являющееся заявителем, представить письменные замечания или принять участие в слушаниях. Как и в судебном процессе на национальном (внутригосударственном) уровне, при разбирательстве дела в Европейском Суде по правам человека стороны могут иметь представителей.

Обобщив сказанное, можно сделать вывод о наличии в Европейском Суде по правам человека двух основных вариантов представительства: представительства государства и представительства физических лиц, неправительственных организаций или групп частных лиц, то есть негосударственных образований.

Библиография

1 См.: Европейские правовые стандарты в постановлениях Конституционного суда Российской Федерации. — М., 2003. С. 14.

2 См.: Деятельность адвоката в Европейском Суде по правам человека // В кн.: Адвокатская деятельность. — М., 2001. С. 458.

3 См.: Европейские правовые стандарты в постановлениях Конституционного суда Российской Федерации. С. 15.

4 См.: Энтин М.Л. Международные гарантии прав человека. Опыт Совета Европы. — М., 1997. С. 6—7.

5 См.: Туманов В.А. Европейский Суд по правам человека. Очерк организации и деятельности. — М., 2001. С. 3.

6 См.: Европейский Суд по правам человека. Избранные постановления 1999—2001 гг. и комментарии. — М., 2002. С. 6.

7 См.: Европейский Суд по правам человека и защита свободы слова в России. — М., 2002. С. 15.

8 См. там же.

9 См.: Бессарабов В.Г. Европейский Суд по правам человека (организация и деятельность). — М., 2003. С. 3.

10 См.: Интервью с В.А. Тумановым // Законодательство. 1999. № 9.