Правовые позиции и решения Конституционного Суда РФ как доктринальные источники и основы конституционно-правового регулирования

УДК 342.565.2

Страницы в журнале: 75-79

Е.В. Карнишина,

аспирант кафедры государственно-правовых дисциплин Пензенского государственного университета Россия, Пенза www.cadvin@mail.ru

Исследуются решения Конституционного Суда РФ в свете содержащихся в них правовых позиций. Проанализированы характерные особенности правовых позиций КС РФ (на примере текстов постановлений и решений КС РФ). Автор приходит к выводу о том, что изучение решений и правовых позиций КС РФ имеет важное теоретическое и практическое значение.

Ключевые слова: решения Конституционного Суда, правовые позиции, органы местного самоуправления.

Характеристика юридической природы решений Конституционного Суда РФ (далее — КС РФ, Суд) как нормативно-интерпретационных актов в значительной степени связана с формулируемыми в них правовыми позициями. Что такое правовая позиция? Несмотря на достаточно большое количество публикаций, в которых затрагивается эта проблема, до сих пор нет ясности в вопросе о самом объеме этого понятия, а также о том, тождественно ли оно вообще решению суда или содержится лишь в мотивировочной части, носит ли оно констатирующий (статический) или побуждающий (динамический) к обязательному действию характер, обращено ли оно к уже существующему законодательству или обязательно также для будущих, еще не созданных законов.

Рассматривая соотношение решения и правовой позиции КС РФ, следует прежде всего обратить внимание на то, что Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 ¹ 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» [5] (далее — Закон о КС РФ)  использует понятие «решение» в двух значениях. С одной стороны, под решением понимается правовой акт, «отдельный документ», включающий ряд составляющих: вводную, мотивировочную (с описательным элементом) и резолютивную части. Детальная регламентация структуры решения дана в ст. 75 данного закона.

Вместе с тем решение — это и то, что Суд постановил, официальный результат рассмотрения обращения, итоговый вывод, который в п. 10 ч. 1 ст. 75 указанного закона обозначен как формулировка решения, излагаемая в резолютивной части. Конкретизация формулировки решения, итогового вывода дана в других статьях Закона о КС РФ, которые именуются «итоговое решение по делу»: признать соответствующими (не соответствующими) Конституции РФ нормативный акт или договор либо отдельные их положения (ст. 87), не вступивший в силу международный договор Российской Федерации либо отдельные его положения (ст. 91), закон либо отдельные его положения (статьи 100 и 104); полномочие издать акт или совершить действие правового характера, послужившие причиной спора о компетенции, в соответствии с Конституцией РФ относится (не относится) к компетенции соответствующего органа государственной власти (ст. 95); соблюден (нарушен) установленный Конституцией РФ порядок выдвижения обвинения Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления (ст. 110).

Своеобразием отличается формулировка решения по делу о толковании: она содержит в резолютивной части в сжатом виде обоснованное в мотивировочной части официальное и обязательное для всех субъектов права разъяснение смысла положений Конституции РФ (ст. 106 Закона о КС РФ).

Основное место в мотивировочной части решения, наряду с описательными, фактологическими сведениями, занимают, как это определено в п. 9 ч. 1 ст. 75 Закона о КС РФ), доводы в пользу принятого Судом решения, а при необходимости также доводы, опровергающие утверждения сторон. Доводы же в данном случае есть не что иное, как правовые аргументы, правовое обоснование (что не исключает также исторического, фактологического и иного обоснования) принятого решения.

Обоснование, выработка решения КС РФ при реализации любого из его конституционных полномочий невозможна без толкования Конституции. Оценка в итоговых решениях конституционности оспоренного акта или его отдельных положений, принадлежности соответствующему государственному органу компетенционного полномочия всегда опирается на интерпретацию конституционно-правовых принципов и норм. Это обусловлено самой сутью деятельности КС РФ, его конституционно-контрольной функцией. В то же время и Закон о КС РФ определяет, что в решении должны быть указаны нормы Конституции РФ, которыми руководствовался Суд при принятии решения (п. 8 ч. 1 ст. 75), а это предполагает не просто ссылку на них, но их интерпретацию при изложении доводов, правовых аргументов, правового обоснования решения. Закон также требует, чтобы, принимая решение по делу, КС РФ оценивал как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов (ч. 2 ст. 74). Реализация данного требования невозможна без одновременной конституционной интерпретации должного конституционно-правового содержания проверяемого акта при оценке его буквального смысла и смысла, придаваемого ему иными субъектами права.

Вполне очевидным является тот факт, что для обеспечения надлежащей защиты прав и свобод человека и гражданина одного лишь факта вынесения КС РФ того или иного итогового решения явно недостаточно. Необходимо, чтобы данное решение было эффективно реализовано на практике. Вообще проблема реализации решений в рамках конституционного правосудия является сегодня весьма острой и актуальной. На это обращает внимание и сам КС РФ в решении от 21.04.2009 «Об информации об исполнении решений Конституционного Суда Российской Федерации» [6]. Как указано в информации, в целях обеспечения режима конституционной законности, совершенствования системы законодательства чрезвычайно важно строгое и неукоснительное исполнение всеми органами государственной власти решений КС РФ. Своевременное и в полном объеме исполнение решений КС РФ служит обеспечению единого конституционно-правовогo поля в условиях федеративного государства, чем в конечном счете определяется верховенство и прямое действие Конституции РФ. Как отметил Суд, «в процессе совершенствования законодательной и правоприменительной деятельности создание условий, которые бы поспособствовали безусловной реализации принципа общеобязательности решений Конституционного Суда Российской Федерации, стоит в ряду первоочередных задач» [6].

Интерес в данном случае представляет и мнение Председателя КС РФ В.Д. Зорькина, который отмечает следующее: «Накоплено много материалов по неисполнению решений Конституционного Суда всеми уровнями власти, в том числе и законодательной. Есть примеры, когда в течение двух лет законодатель не реагировал на решения Суда. Наше решение, по большому счету, не требует подтверждения каких-либо других органов, оно должно быть исполнено» [1, с. 101—102]. Данная точка зрения интересна, прежде всего, тем, что представляет собой своего рода взгляд на проблему изнутри. Если о проблеме исполнения решений КС РФ говорит его председатель, значит, проблема эта действительно является весьма серьезной и животрепещущей.

Для повышения эффективности реализации на практике итоговых решений КС РФ учеными предлагаются различные меры. Так, Ю.С. Поликутин считает, что было бы целесообразно закрепить в Законе о КС РФ право Суда обращаться со своим «исполнительным листом», содержащим поручение о принудительном исполнении решений КС РФ, к широкому кругу органов законодательной, исполнительной и судебной (суды общей, арбитражной, военной юрисдикций) ветвей власти. Исполнителями решений КС РФ на основе его поручений могли бы стать органы (должностные лица) смежной по отношению к нарушителю ветви власти (находящиеся в отношениях «горизонтальной разделенности»). Выбор Судом гаранта исполнения того или иного из его решений мог бы осуществляться с учетом конституционных формул о «сдержках и противовесах», в развитие этих формул. Так, Президент РФ на основе решений КС РФ мог бы осуществлять «сдержки» законодательной власти; и, наоборот, на Федеральное Собрание как орган законодательной власти можно было бы возложить функцию гаранта исполнения решений КС РФ Президентом РФ, Правительством РФ и т. д. [8].

В науке конституционного права достаточно часто употребляется понятие «правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации». Впервые этот термин был употреблен в Законе РСФСР от 12.07.1991 № 1599-1 «О Конституционном Суде РСФСР» (ч. 4 ст. 6), где было определено, что решения Суда в соответствии с точным смыслом Конституции «выражают правовую позицию судей, свободную от соображений практической целесообразности и политических склонностей».

В Законе о КС РФ термин «правовые позиции» встречается дважды. В ст. 29 Закона устанавливается, что «решения и другие акты Конституционного Суда Российской Федерации выражают соответствующую Конституции Российской Федерации правовую позицию судей, свободную от политических пристрастий». В ст. 73 Закона о КС РФ закрепляется, что «в случае, если большинство участвующих в заседании судей склоняются к необходимости принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее принятых решениях Конституционного Суда Российской Федерации, дело передается на рассмотрение в пленарное заседание».

Нередко правовая позиция (позиции) находит более прямое отражение, хотя и в преобразованном виде, в резолютивной части решения. Так, в мотивировочной части постановления  от 18.02.2000 ¹ 3-П «По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона “О прокуратуре Российской Федерации” в связи с жалобой гражданина Б.А. Кехмана» [7] (далее — Постановление № 3-П) КС РФ, исходя из конституционных принципов и ранее обоснованных правовых позиций, касающихся правовых ограничений и защиты прав и свобод, изложил следующую правовую позицию: в силу непосредственного действия ч. 2 ст. 24 Конституции РФ любая информация, за исключением сведений, содержащих государственную тайну, сведений о частной жизни, а также конфиденциальных сведений, связанных со служебной, коммерческой, профессиональной и изобретательской деятельностью, должна быть доступна гражданину, если собранные документы и материалы затрагивают его права и свободы, а законодатель не предусмотрел специальный правовой статус такой информации в соответствии с конституционными принципами, обосновывающими необходимость и соразмерность ее особой защиты. Оспоренное законоположение (освобождавшее прокуроров и следователей от обязанности предоставлять кому-либо для ознакомления материалы, относящиеся к проводимым прокуратурой проверкам) не может служить основанием для отказа в предоставлении гражданину возможности ознакомиться с непосредственно затрагивающими его права и свободы материалами прокурорских проверок. При этом каждому должна быть обеспечена защита права, вытекающего из ч. 2 ст. 24 Конституции РФ, в суде, а суд не может быть лишен возможности определять, обоснованно ли по существу признание тех или иных сведений не подлежащими распространению.

В резолютивной части Постановления данная правовая позиция в своей основе была отражена следующим образом: признать указанное законоположение неконституционным постольку, поскольку по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, оно «во всех случаях приводит к отказу органами прокуратуры в предоставлении гражданину для ознакомления материалов, непосредственно затрагивающих его права и свободы, без предусмотренных законом надлежащих оснований, связанных с содержанием указанных материалов, и препятствует тем самым судебной проверке обоснованности такого отказа»; признать указанное законоположение не противоречащим Конституции РФ постольку, поскольку, являясь гарантией от недопустимого вмешательства в деятельность органов прокуратуры, оно «освобождает прокурора и следователя от обязанности давать какие-либо объяснения по существу находящихся в их производстве дел и материалов, а также предоставлять их кому бы то ни было для ознакомления, если этим не нарушается вытекающее из ст. 24 (ч. 2) Конституции право, ограничения которого возможны лишь при их надлежащем установлении федеральным законом» [2].

Таким образом, указанная правовая позиция и итоговые выводы, изложенные в Постановлении ¹ 3-П, с одной стороны, подтвердили гарантии независимости прокуратуры, с другой — очертили правовые границы и гарантии права гражданина на доступ к информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы, в том числе в связи с проводимыми прокурорскими проверками. При этом названная правовая позиция, находясь в единстве с итоговыми выводами Постановления ¹ 3-П, выходит в то же время за рамки рассмотренного дела, так как касается в целом права на доступ к информации и его допустимых ограничениях. Такой вывод подтверждается, в частности, тем, что КС РФ указал на возможность ее применения к ситуациям, связанным с обеспечением доступа лиц, чьи права и свободы затрагиваются решением об отказе в возбуждении уголовного дела, к материалам, на основании которых было вынесено это решение; к иным ситуациям реализации права на доступ к информации в уголовном процессе [3].

Довольно распространено понимание правовой позиции как системы правовых аргументов и выводов, лежащих в основе решения КС РФ. В определенном смысле это верно. Однако, как уже указывалось, если говорить более точно, правовая позиция рождается из правовых аргументов, они ее основание. Более формализована характеристика правовой позиции как «правоположения», «нормативного правоположения». Такое определение допустимо, но с оговоркой. Дело в том, что правоположения как содержащиеся в постановлениях Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ разъяснения по вопросам судебной практики применения тех или иных норм права, как результат обобщения этой практики являются самостоятельным правовым понятием. Поэтому верно замечание о том, что это понятие не следует смешивать с понятием правовой позиции КС РФ [4].

Правовые позиции КС РФ многообразны, касаются действия Конституции РФ в самых различных сферах общественных отношений. Потребность в систематизации правовых позиций первоначально возникла в деятельности самого Суда, ибо при выработке им решений необходимо учитывать правовые позиции, выраженные прежде. Этим целям служили два издания правовых позиций, подготовленные Управлением конституционного права Секретариата КС РФ (1996, 1998). Предназначенные для судей КС РФ и сотрудников Секретариата, а не для распространения, эти издания, тем не менее, стали известны вовне и привлекли к себе внимание представителей различных органов власти и научных работников. Иной литературный жанр представляет собой подготовленный судьями КС РФ, сотрудниками его Секретариата, учеными-юристами трехтомный комментарий к постановлениям КС РФ, в котором раскрывается содержание правовых позиций применительно к каждому из постановлений и некоторым определениям.

Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вывод о том, что понятия «правовая позиция, выраженная в решениях Конституционного Суда», «решение, не соответствующее правовой позиции» и «решение Конституционного Суда» не тождественны. С этим согласны все исследователи, занимающиеся изучением правовых позиций КС РФ.

Отметим, что исследователи выделяют следующие черты правовых позиций Суда:

— это выводы общего характера как результат толкования Судом конституционных норм, положений законов и других нормативных актов;

— это интерпретации или подходы к интерпретации конституционно-правовых принципов и норм;

— это логико-правовые обоснования конечного вывода;

— это система выводов и аргументов Суда;

— это система взглядов Суда на решаемую проблему.

Учитывая, что решения КС РФ общеобязательны в единстве их мотивировочной, содержащей правовые позиции, и резолютивной, формулирующей итоговый вывод, частей, знание правовых позиций КС РФ имеет важное значение при осуществлении органами публичной власти законотворческой, правоприменительной и правоохранительной деятельности, при защите гражданами, их объединениями, предприятиями, учреждениями и организациями своих прав в судах и иных органах, что в конечном счете способствует реальному воплощению принципов и норм Конституции РФ в общественных отношениях. В связи с этим не только теоретическое, но и практическое значение имеет изучение решений КС РФ, его правовых позиций в вузах будущими юристами. Такое изучение будет способствовать более глубокому пониманию содержания принципов и норм Конституции РФ, которые действуют в единстве с их истолкованием Судом, более эффективному формированию конституционного правопонимания принципов, норм, институтов различных отраслей права, недогматического правового мышления, приобретению навыков использования решений КС РФ в будущей практической работе в органах законодательной, исполнительной, судебной власти, местного самоуправления, прокуратуре, адвокатуре и др. [8, c. 56].                                                                                                                                                 

Список литературы

1. Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI веке. Взгляд с Ильинки. М., 2007.

2. Колюшин Е.И. О квазиосуществлении решений Конституционного Суда Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 3.

3. Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М., 2003.

4. Медушевский А.Н. Сравнительное конституционное право и политические институты. М., 2002.

5. О Конституционном Суде Российской Федерации: федер. конст. закон от 21.07.1994 № 1-ФКЗ (ред. от 04.06.2014) // Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

6. Об информации об исполнении решений Конституционного Суда Российской Федерации: решение КС РФ от 21.04.2009. URL: http://www.ksrf.ru/ru/Info/Maintenance/InformationKS/Pages/ExecutionKS.aspx (дата обращения: 13.07.2015).

7. По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина Б.А. Кехмана: постановление КС РФ от 18.02.2000 № 3-П // Вестник КС РФ. 2000. № 3.

8. Поликутин Ю.С. Проблемы неисполнения итоговых решений Конституционного Суда Российской Федерации как фактор развития правового нигилизма в России // Гуманитарный научный журнал. 2009. URL: http://hsjournal.org/2009/12/ 26/problemy-neispolneniya-itogovyh-reshe/ (дата обращения: 13.07.2015).