Правосознание и правоохранительная деятельность

УДК 340.114.5 

СОВРЕМЕННОЕ ПРАВО №6 2011 Страницы в журнале: 21-24

Р.С. БАЙНИЯЗОВ,

 доктор юридических наук, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Саратовского юридического института МВД России

Раскрывается определяющая роль правосознания в правоохранительной деятельности.

Ключевые слова: дух, правосознание, правоохранительная деятельность.

Legal consciousness and law enforcement activity

Bainijasov R.

The determining role of legal consciousness concerning the law enforcement activity is revealed in the article.

Keywords: spirit, legal consciousness, law enforcement activity.

Право — явление духовное. Осуществление права невозможно вне правоохранительной деятельности, в которой сущность права выражается в социальной действительности данного момента. Право немыслимо без и вне сознания, которое, условно говоря, становится правосознанием, если оно одновременно источник и носитель права.

В правоохранительной деятельности  какого-либо государственного органа — суда, полиции, прокуратуры и т. п. — право, оставаясь в рамках правосознания (но никак не вне их), должно быть объективировано как идея и ценность, как духовно-нравственная составляющая в координатах внутренней и внешней актуализации правовых предписаний. Правоохранительная деятельность по самой своей сути есть реализация права, которое — не что иное, как феномен Духа.

Правовое предписание может быть реально осуществлено только через сознание, позволяющее человеку быть субъектом права, нести ответственность за свое поведение, имеющее правовое значение. Правоохранительная деятельность существует как понятие и как факт текущей действительности только при условии наличия правосознания. Иное просто невозможно. Ибо правосознание определяет природу правоохранительной деятельности, выражающей право в действии. Постановка вопроса о возможности существования  такого вида деятельности человека  реальна лишь при правосознании — фундаментальном проявлении бытия. Из этого следует: оценка деятельности государственных органов в качестве правоохранительной либо, напротив, ее отсутствие есть актуализация или деактуализация (как отказ общества от жизненного воплощения) сущности права, определяемой сутью правосознания, демонстрирующего право в его истинных характеристиках.

В данном контексте правоохранительная деятельность государства не только возможна, но и становится обязательной, влекущей правовые последствия в виде мер юридической ответственности, мер пресечения, предупреждения, восстановления нарушенных прав и т. д. Только сознание санкционирует эти правовые меры  как объективированность права,  его защищенность на поведенческом уровне. Сознание  определяет также состояние охраны и защиты самой сущности права.

Невозможность осуществления правоохранительной деятельности означает гибель правового строя общества. Уход права со сцены истории страны, из жизни поколения есть признак внутреннего распада бытия правосознания. Одним из проявлений такого распада становится разложение правоохранительной деятельности, которая не свободна от правосознания.

В правоохранительной деятельности  нравственная острота правосознания способна достигнуть высшей точки. Эта деятельность как акт духовного правосознания представляет собой один из путей уменьшения в человеке животного состояния. Необходимо защищать духовную жизнь человека от животных проявлений[1]. Данная точка отсчета есть разворачивание бескомпромиссности правосознания по отношению к посягательству (преступления и другие правонарушения, разрушающие духовные структуры человека и общества) на право. Право нельзя рассматривать только как инструмент решения текущих утилитарных задач. Тем самым правоохранительная деятельность государства как духовный, идеальный, организационный процесс может актуализироваться в обществе, если в его основе будет не догматическое, а сохранившее внутреннюю силу правосознание.

Правосознание — грань источника правоохранительной  деятельности в контексте ее соответствия  ценностям права. В противном случае правосознание выступает ограничителем квазиправоохранительной деятельности, отрицая ее антиправовую природу. На субъекте—носителе правосознания лежит ответственность правоохранительного поведения, способного защищать право, тем самым его осуществляя.

Правосознание через правоохранительную деятельность провозглашает право как духовно-нравственный и регулятивный феномен, необходимый человеку и обществу. В этой деятельности правосознание являет себя как действительная сила, лишенная пустой абстрактности и схоластики; в ней частное (юридический спор, дело) суть всеобщее лишь при наличии правосознания. Например, несправедливый приговор или намеренная волокита по делу, по которому судья хочет получить взятку, не есть правоохранительная деятельность, ибо правосознание — выразитель правового. В соответствии с этим формальное проявление коррумпированным судьей своей деятельности, являющейся базисной в системе правоохраны, есть одновременно и внешнее (формально-юридическое), и внутреннее (сущность права) непризнание права и его охраны как ценностей бытия. Это реальная опасность отхода судебной и любой другой правоохранительной деятельности от своего источника — Духа, правосознания, которые не могут признать выражением права преступление, правонарушение. И это природа Духа, правосознания как действительности бытия.

В правоохранительной деятельности бытие очевидная данность, поскольку убийство, грабеж, кража, мошенничество, нанесение тяжкого вреда здоровью и т. п. есть основания возбуждения уголовного дела (как действие правомерное в ответ на действие противоправное). В духовности  заключается внутренняя красота и сила правосознания, что, безусловно, действительно и для правоохранительной деятельности. Существенно то, что правосознание придает охране права духовную ценность, а это в целом фундаментально для человеческой деятельности. В каждой деятельности есть предел. Так, устойчивый характер, пусть даже со средним уровнем интенсивности, применения правоохранительными органами неправовых репрессий — констатация факта разрушения устоев правоохранительной системы общества. Это, в силу наличия Духа, приводит к фундаментальным изменениям социального и государственного строя.

Правоохранительная система подвержена колебаниям в отношении «правовое — неправовое». Проявления данной системы многообразны, но осуществляются они в основном в трех измерениях: нежелание субъектов правоохранительной системы охранять право от нарушений; совершение данными лицами правонарушений; защита и охрана права. В каком направлении более всего будет развиваться система, зависит прежде всего от уровня развития Духа, правосознания людей.  Ошибочным было бы отрывать наличное бытие правосознания от деятельности людей.

Охрана права может стать для человека сакральным, духовным событием либо тяжелым испытанием, которому, кажется, не будет конца. В первом случае сознание человека не может удерживать охрану права как непрерывный возвышенный духовный процесс. Но в Духе, в правосознании человек будет черпать силу, энергию для правового деяния, для лучшей защиты права. Во втором случае многое зависит от него самого: обратится он к духовному правосознанию для облегчения бремени или сочтет, что охрана права не является для него жизненной необходимостью.

Только из духовного мира, из правосознания как воплощения Духа выводится высшее предназначение правоохранительной деятельности, ее сакральная основа на пути к бытию.

Через правоохранительную деятельность правосознание открывает право как действительность его внутренней силы, в социальной жизни имеющей не только духовный, но и государственный, и общественный характер. Право нельзя созерцать только как акт чистой мысли; оно — актуальность политической силы (в широком смысле этого слова), оно предполагает духовное, нравственное и общественное осуществление справедливости. В данном контексте правоохранительная деятельность имеет смысл и осознанность и никак не может пренебрегать правом, тем более выступать против него. Противостояние правоохранительной деятельности праву есть отрицание государством своего бытия, что рефлексируемо только в Духе и через Дух. Дух не может постулировать отрицание права, поскольку отрицает произвол человеческого усмотрения, способного выдать нечто неправовое за право. Правосознание, руководимое Духом, сдерживает неправовые проявления правоохранительной деятельности государства — несправедливые, незаконные правовые акты, процедуры, попирание достоинства и интересов потерпевшего, предельную формализацию юридических действий с коррупционными и иными безнравственными целями, отказ в возбуждении уголовного дела при наличии признаков состава преступления и др., открывая человеку силу духовности.

Правоохранительная деятельность государства в позитивистском (и нормативистском) измерении это возможность и действительность беззакония и неограниченного нормоустанавливающего произвола. Для юридического позитивизма и нормативизма правоохранительная деятельность явление правовое только терминологически, но оно не отражает актуальности истины. Данная идеология представляет собой обоснование того, что в правоохранительной деятельности государство не обязано определять право как свое основание, а может исходить из субъективного усмотрения правящих лиц. Тем самым правоохранительная деятельность теряет объективный характер.

Все бесчеловечные государства в мировой истории, во всех периодах человеческого бытия, вплоть до сегодняшнего, планомерно, осознанно и неосознанно, уничтожали правоохранительную деятельность как феномен Духа. Но Дух не отменяет право. Отрицание правоохранительной деятельности, например, тоталитарным государством происходит по линии подмены права противоправием. Духовная истина «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»[2] действительна и здесь. Когда право нагло не попирается государственной властью, правоохранительная деятельность, как производное от духовного света, для человека далеко не всегда и не так очевидна и безусловна. Но когда человек испытывает на себе несправедливый суд, произвол правоохранительных органов, неспособность социальных институтов его защитить, равнодушие граждан, то он открывает в себе новые грани Духа и правосознания. Тогда правоохранительная деятельность государства не признается правовой, законной сама по себе, а имеет источник — Дух.

Отрицание юридическим позитивизмом правоохранительной деятельности как реализации истинного права — один из множества фактов отхода данной доктрины от правового. Однако правосознание не может изменить или подменить объективное содержание правоохранительной деятельности. Юридический позитивизм в своем отрицании правового фактически не считает возможным бытие правосознания, ибо правосознание выражает правовое как свой внутренний мир. Именно поэтому правоохранительная деятельность государства не может быть принята юридическим позитивизмом как ценность, ее критика не может быть осуществлена в случае расхождения с действительными требованиями права. В позитивистском мышлении правоохранительная деятельность может утратить всякий смысл. Данная точка зрения не учитывает того, что правоохранительная деятельность это отнюдь не защита неправового, если таковое было человеком установлено. Очевидно, неправовое не всегда сопровождает государственную деятельность, но важна суть вопроса.

Правоохранительная деятельность государства не должна выводить право из жизни человека. Иное есть движение к актуализации противоправного, к возрастанию неправового как факта жизни. Правосознание должно постоянно определять правоохранительную деятельность государства как бытие правовой идеи в правовых актах человека, направленных на охрану права. В данных актах правовая идея развивает правоохранительную деятельность, чтобы не допустить отрицания правового. Такое состояние духовной реальности приводит противоправное к ограниченным пределам, в которых оно удерживается правоохранительной деятельностью.

В данном контексте правоохранительная деятельность есть логичное продолжение бытия правосознания, одна из форм его внутренней и внешней жизни. Характер правоохранительной деятельности определяется правосознанием как осуществление ее сущности. Отказ от действительности сущности правосознания есть разрушение правоохранительной деятельности. Не случайно, когда есть кризис правосознания в его наличном человеческом бытии, там обязательно наблюдается и кризис правоохранительной деятельности. В России налицо духовный и нравственный кризис и его проявления — упадок  правоохранительной деятельности, криминализация общества, не останавливающийся правовой нигилизм. В нашей стране правоохранительная деятельность далека от полноты Духа, не имеет фундаментальных оснований в духовной реальности.

В кризисном состоянии наличное бытие правосознания не может полноценно созидать правоохранительную деятельность, открывать глубину правовой идеи. В такой ситуации правоохранительная деятельность идет по пути механической рационализации, когда важными становятся количество и объем подготовленных документов (справок, отчетов, протоколов и т. п.), а не защищенность человека. Бюрократическое «творчество» заменяет смысл, идею и чувство, внешняя форма выдается за сущность. Для бюрократа (в худшем смысле этого слова) Дух — фикция. Ему нужна не духовная реальность, а «бумажка» без содержания.

Бюрократический «дух» в его худших проявлениях подтачивает основы правоохранительной деятельности государства, увлекая представителя власти к сокрытию преступлений, умалению чести и достоинства человека, отрицанию ценности правосознания. В таких границах человеческого духа правоохранительная деятельность теряет духовную силу, разрушается под давлением обстоятельств. Правоохранительная деятельность хотя и продолжает существовать, но не может быть духовно и юридически полноценной. Борьба с преступностью осуществляется, издаются правоприменительные акты, суды выносят приговоры и принимают решения, но вся эта деятельность не устремлена к полноте правового духа.

Человека в бюрократическом злоупотреблении не интересуют право, правосознание, правоохранительная деятельность, ибо правовое выступает для него лишь удобной формой реализации личных интересов, не связанных с духовностью. Право есть препятствие для уничтожения правоохранительной деятельности, что плохо, неудобно для чиновника, озабоченного лишь своим обустройством, вопреки занимаемой должности. Для такого чиновника духовное правосознание — это нечто ненужное, мешающее, не приводящее к материальным приобретениям. Такое правосознание способствует существованию правоохранительной деятельности, что может затронуть интересы того, кто находит в государственной службе путь к своему обогащению.

Правосознание не отрицает формализм государственных процедур, напротив, оно постулирует внешнюю форму как факт охраны права от нарушений. Но для духовного правосознания не может быть имманентным мир бюрократического крючкотворства.

Тем самым правоохранительная деятельность есть выраженность сущности правосознания в человеческом бытии, актуализация правового в поведении лиц. Правосознание открывает правоохранительную деятельность, чтобы защитить личность, сохранить общество, проявить необходимость и силу духовного как основы права. В Духе и правосознании правоохранительная деятельность становится для бытия человека возможной и необходимой.

Библиография

1 См.: Соловьев В.С. Собр. соч.: В 2 т. — М., 1988. Т. 1. С. 142.

2  Библия. Новый завет.  Ин., 1:5.