Правотворчество в сфере применения краткосрочного (тюремного) заключения в дискуссиях о реформировании тюремной системы: необходимость и действительность (1879—1917 годы)

УДК 343.26 

Страницы в журнале: 141-145

В.И. Алексеев,

кандидат исторических наук,  доцент кафедры теории, истории государств и международного права Института права, экономики и управления Тюменского государственного университета Россия, Тюмень ttasm@mail.ru

Рассматривается проблема становления краткосрочного заключения в контексте преобразования тюремной системы на основе принципов гуманизма исполнения наказания и достижения цели ресоциализации осужденных, соблюдения прав и свобод человека и гражданина.

Ключевые слова: тюремная реформа, тюремное заключение, попечение об арестантах, комплексное применение средств пенитенциарного воздействия, стратегия уголовно-пенитенциарной системы.

Пенитенциарная политика является основным фактором преобразования тюремной системы, поскольку правотворческое решение принимается на основе как исторически повторяющихся элементов института лишения свободы, так и субъективных позиций  участников процесса правотворчества. В концепции пенитенциарной политики особая роль принадлежит преобразованию краткосрочного (тюремного) заключения. Отсюда следует, что закономерности уголовно-пенитенциарного права, как и все закономерности общественных отношений, имеют статистический характер, формируясь как необходимость. Всякая тюремная реформа начинается с нового устройства исправительных учреждений, которые, по мнению комиссии под председательством В.А. Соллогуба (1872 год), подразделяются на краткосрочные, среднесрочные, долгосрочные [5, л. 223]. Наша статья посвящена краткосрочному тюремному заключению и необходимости его реформирования.

Под необходимостью понимают то, что имеет причину в самом себе, что «описывает изнутри какого-то одного причинного ряда»; «необходимость — закономерный тип связи явлений, определяемый их устойчивой внутренней основой и совокупностью существенных условий их возникновения, существования и развития» [15, с. 207—208].

Для уяснения сущности пенитенциарной политики в сфере краткосрочного заключения общий интерес представляют материалы и документы о тюремных преобразованиях. В 70-х годах XIX столетия огромная работа была проделана правительственными комиссиями под председательством графа К.И. Палена (1870 год), Э.В. Фриша (1871 год), графа В.А. Соллогуба (1872 год). Многогранной оказалась деятельность комитета для окончательного обсуждения проекта о тюремном преобразовании в империи под председательством графа П.А. Зубова (1873 год) и особой правительственной комиссии под председательством К.К. Грота (1877—1878 годы).

Несомненно, что правительственным комиссиям по преобразованию тюремной части предстояло решить ряд взаимосвязанных  задач. Цели тюремного заключения состояли в том, чтобы исполнение акта правосудия не губило осужденного ни в нравственном, ни в гражданском отношении. Иными словами, исполнение наказания могло иметь только гуманный характер, основываться на уважении личности преступника и осуждении жестокости наказаний. Эти гуманистические идеи отразились во взглядах и деятельности российских чиновников. Министерство юстиции продолжало разрабатывать отдельные законопроекты с целью введения в законодательство улучшений, вызванных требованиями жизни.

Какова же была роль тюремного заключения в новых исторических условиях? Она определялась тем, что в действительности уголовно-правовая мера исправительных учреждений более не получала доверия у общества. После принятия Указа от 17.04.1863 «Об отмене телесных наказаний» тюрьма приобрела существенную роль в исправлении осужденных, что дало новые возможности, в связи с чем начался новый цикл превращения качественных возможностей в действительность.

Краткосрочное тюремное заключение предполагало заключение лиц, совершивших правонарушение, а не только нарушивших полицейские распоряжения. Систематическое нарушение полицейских распоряжений может превратить их в конечном итоге в тяжких преступников, и свойство их преступлений может быть таковым, что они могут превратиться в привычку. Предупредить ее и берет на себя краткосрочное тюремное заключение.

Тюремное заключение как вид исправительного наказания состоит из следующих условий исполнения наказания: 1) постоянного одиночного содержания заключенных на все время наказания; 2) наличия обязательных работ в кельях [3, л. 105]. Число предполагаемых комиссией лиц, подлежащих тюремному заключению, могло превысить приблизительно в пять раз число лиц, подлежащих заключению в исправительном доме, доходя ежегодно до 60 000 человек [12, с. 34].

Преступления, за которые должны назначаться в качестве заменяемых такие наказания, как содержание в низших степенях исправительных арестантских отделений, рабочем доме, смирительном доме, тюрьме, а также ссылка на житье, высшие степени ареста, были довольно разнообразны: начиная от корыстных посягательств на чужое имущество и заканчивая легкими проступками против благоустройства, благочиния и уставов казенных управлений. К этому наказанию могли быть привлечены как рецидивисты, так и значительное количество осужденных, впервые совершивших преступление [3, л. 110].

Тюремное заключение, противодействуя зарождению преступных привычек, тем самым направлено на то, чтобы арестант не был развращен вредным влиянием других, более испорченных узников и образом тюремной жизни. Помня, наконец, что заключенному в большей части случаев оказывается естественная поддержка семьи, оно может иметь такие формы, которые были бы достаточной карой при незначительном периоде заключения.

Следовательно, заключение в тюрьме, как об этом сказано выше, может быть исключительно одиночным на все время наказания с интенсивным применением различных пенитенциарных приемов и средств, при этом существо тюремного заключения представляет собой «два элемента кары — характер дисциплины и срок заключения» [17, с. 213].

Однако можно найти сравнительно мало сведений, показывающих, что тюремное заключение дает положительные результаты. Это указывает на то, что отрицательное влияние продолжительного пребывания в тюрьме перевешивает или по крайней мере нейтрализует воспитательные усилия персонала.

Поэтому, с одной стороны, как утверждает И. Анденес, в тюремном заключении есть такое свойство, как удержание арестанта от преступных деяний [1, с. 153]. Но, с другой стороны, удерживать преступника в тюрьме и тем самым добиваться суровости наказания не так уж бесполезно. По мнению Э. Карпентера, «боязнь кнута, тюрьмы или позорного пятна, которое она несет за собой, утверждает некоторое число людей от преступления, но немногих» [8, с. 5].

Вместе с тем в пенологии считалось бесспорным, что краткосрочное (тюремное) заключение — плохое решение вопроса, так как оно не  представляло реальных возможностей для исправления арестантов. Так, в тюремной системе было неудовлетворительное состояние мест заключения, как это отражено в Уложении о наказаниях 1845 года. Значительная часть тюрем была не приспособлена к содержанию обвиняемых по различным категориям [9, с. 11], обвиняемые по одному и тому же преступлению и по одному и тому же делу содержались вместе [2, с. 24]. Кроме того, деление арестантов на мелкие разряды (до 32-х отделений) служило одним из главнейших препятствий в реализации пенитенциарных свойств тюремного заключения [9, с. 2—3].

Проведенный С.К. Гогелем анализ швейцарского и норвежского уголовно-пенитенциарного права показал, что длинная, состоящая из многих ступеней лестница наказаний не применима на практике, так как многообразных мест заключения ни в каком современном европейском государстве не существует и на устройство таких мест нет и никогда не будет средств [7, с. 182]. В связи с этим как швейцарский, так и норвежский законодатель старался придать тюремному заключению действительное, реальное тюремное устройство.

В чем же была необходимость проведения тюремных преобразований? Правотворчество в сфере изоляции осужденных, и в первую очередь тюремного заключения, было направлено в значительной степени на интенсивное пенитенциарное воздействие на осужденного [19, с. 319]. В основе тюремного заключения лежат два требования: 1) содержащийся в келье должен быть непрерывно занят; 2) содержащийся в келье должен быть в постоянном общении с находящимся на свободе близкими ему людьми. Если эти два условия не соблюдены, одиночная тюрьма находится в расстройстве [13, с. 30]. Во всяком случае «одиночное заключение, не сопровождаемое ни работами, ни обучением арестанта <…> должно быть признано мерою томительной, сопряженной с явной опасностью для жизни заключенного» [3, л. 107].

Реформа тюремного заключения была направлена на увеличение строгости наказания и уменьшение его продолжительности [6, л. 110 об.]. Это значит, что келейная система одиночного заключения осуществлялась в лучших для осужденного условиях, в отличие от пенсильванской системы содержания арестантов. Система общего содержания арестантов в исправительном учреждении оказалась неэффективной.

Более или менее продолжительные сроки лишения свободы были установлены законом в зависимости от тяжести преступлений, которые в свою очередь примерно указывали на степень испорченности и отклонения в нравственном поведении преступников. Поэтому совместное содержание разнородных преступников привело бы только к  усилению безнравственности тюремного населения, предоставив глубоко испорченным и закоренелым в преступлениях натурам возможность влиять на менее испорченных товарищей [4, л. 26 об.]. С другой стороны, изоляция заключенных от внешнего мира неизбежна и необходима. Она является основным и необходимым признаком наказания. Без нее не могла бы выполняться в отношении лиц, совершивших наиболее опасные преступления, одна из основных задач наказания, состоящая в предупреждении совершения ими новых преступлений [11, л. 3].

Справедливость в контексте нашего исследования означает защиту прав человека, то есть одна из целей тюремного заключения состоит в защите арестанта от нравственно порочных людей, находящихся вместе в одной камере, с одной стороны, и, с другой стороны, «осужденный преступник, как бы порочен он ни был, тем не менее продолжает оставаться членом общества и как таковой  имеет право на заботу сограждан о нем, а общество обязано заставить осужденного быть полезным и его перевоспитать» [4, л. 26 об.].

По мнению И.Я. Фойницкого, благодаря гибкости и разнообразию находящихся в его распоряжении средств тюремное заключение пригодно для достижения самых разнообразных целей наказания. Оно может доходить до высокой степени репрессивности, достигая цели устрашения более, чем другое наказание [19, с. 320]. В частности, введение института условно-досрочного освобождения арестантов в англо-ирландскую тюремно-каторжную систему сразу оказало непосредственное влияние на их поведение, а введение его в цюрихской и невшательской пенитенциарии Швейцарии имело большие успехи [19, с. 414—415]. Н.С. Таганцев отмечал, что так как наказание «падает на преступника только за совершенное им преступное деяние с проявленными в нем субъективными и объективными элементами, то и карательные меры должны обладать свойствами видоизменяемости или гибкости (Flastizit), способностью индивидуализироваться, и притом не только по отношению к их продолжительности, но еще более по отношению к их содержанию» [16, с. 98].

Тюремное заключение как исправительное наказание всегда находилось в центре внимания при обсуждении его достоинств и предполагаемых недостатков карательных мер. Отметим то обстоятельство, что при обсуждении тюремного заключения в комиссии под председательством гр. В.А. Соллогуба (1872 год) это краткосрочное заключение называлось смирительным домом, как предлагала комиссия по этому роду исправительного наказания в проекте основных положений тюремных преобразований. Статья 112 проекта изложена следующим образом: «В смирительных домах (тюрьмах — прим. В.А.) арестанты содержатся в одиночных камерах, кроме времени занятий по хозяйству, причем никакого сообщения между заключенными не допускается» [5, л. 255 об.].

Анализ вышеизложенной статьи показывает, что составители проекта, помимо арестантских работ допускали еще и занятия по хозяйству, что неизбежно вело к внутритюремным связям и нарушению принципа тюремной дисциплины для этого рода наказания. С приведенной нормой проекта согласиться трудно, поскольку она противоречива.

Противоречие заключается в том, что если смирительный дом — краткосрочное заключение, о чем установлено комиссией под председательством гр. В.А. Соллогуба (1873 год), «то назначение на хозяйственные работы арестантов с другими арестантами будет льготой для них» [5, л. 255 об.], как прокомментировал комитет для окончательного обсуждения проекта о тюремном преобразовании в империи под председательством гр. П.А. Зубова. Такая позиция комитета справедлива потому, что режим содержания арестантов с установленными правоограничениями краткосрочного заключения для пенитенциарной деятельности администрации играет превалирующую роль.

Карательная сила краткосрочного заключения состоит в юридическом исправлении осужденного ввиду небольших сроков заключения, а потому применяемый к арестантам этой категории режим будет отличаться в силу комплекса правоограничений одиночного заключения. Комиссия, говоря о дисциплине тюремного содержания, не учитывала изменений, которые могли появиться в поведении наиболее дисциплинированных арестантов, и вопреки принципу индивидуализации наказания всем назначала льготу, указанную в ст. 112 проекта о тюремном преобразовании.

Кроме того, формировалась структура юридических обязанностей, которые выражали закономерность процесса реализации права. Осуществление прав и обязанностей обобщенно моделировало желательное поведение осужденных (ст. 67. Устава о содержащихся под стражей). Структурно-логическая связь элементов пенитенциарного права, являясь важнейшим средством пенитенциарно-педагогического воздействия на осужденных, направлена на их ресоциализацию. Эта действительность содержит на новом этапе в истории пенитенциарной политики новые возможности.

Анализ правовой действительности в сфере исполнения наказания — это анализ всех структурных элементов права, которые отражаются в законодательстве и знаменуют новый цикл превращения возможностей тюремной системы в действительность при помощи правовых норм.

Для достижения цели наказания в виде тюремного заключения к осужденным применяются пенитенциарные средства, то есть различного рода правоограничения, которые в значительной мере являются фактором правопослушного поведения осужденных в процессе отбывания наказания и имеют социально-предупредительную направленность. Иначе говоря, наказание есть воздействие на личность, а его цель — производить такое впечатление на душу людей, которое предупреждало бы совершение преступлений [10, с. 363]. Итак, тюремное заключение, обладая многими достоинствами, является самым гибким институтом наказания и обладает специально-предупредительной направленностью.

На тюрьме лежат задачи внешнего предупреждения преступлений, которые, в отличие от других исправительных целей или функции внутреннего предупреждения, возлагают на карательную политику государства обязанность устранить по возможности все те условия, которые по освобождении узников могут наталкивать их на новые преступления [18, с. 120—121]. Положения закона направлены на то, чтобы побудить каждого потенциального нарушителя к подчинению. Назначение наказания за нарушение основано на соответствующей правовой норме. Наказание необходимо для действенности права; без его применения закон был бы пустой буквой [1, с. 159].

Иначе рассматривалось лишение свободы до конца XVIII века. Как правило, оно служило лишь способом пресечения возможности преступнику скрыться от суда. В качестве меры наказания лишение свободы не применялось. Какой смысл имело при феодализме, с его избыточным сельским населением, тратить государственные средства на содержание десятков тысяч преступников? Смертная казнь,  членовредительные наказания гораздо целесообразнее и экономичнее, с точки зрения феодального строя, выполняли задачу общего и частного предупреждения [20, с. 34].

Таким образом, в 60—70-е годы XIX столетия происходили глубокие изменения как в общественном сознании, так и юридической практике, связанные с ориентированием на общие задачи наказания, в том числе и в мерах карательной деятельности. Наказание перестало быть синонимом зла бесцельного и, не теряя основы справедливости, стремилось к пользе общественной и индивидуальной. Результатом тюремных преобразований, как следует из положений Закона от 11.12.1879 года, является то, что почти все прежние меры воздействия были вытеснены, и их место заняла тюрьма. Тюрьма стала учреждением принудительного воспитания для лиц ранее заброшенных, лишенных условий честного труда, на нее была возложена задача общей и частной превенции, которая преследует эти основные цели уголовного наказания [1, с. 29].

С уменьшением и исчезновением позорящих и членовредительных наказаний лишение свободы в карательной системе приобрело приоритет в применении. Принятый 11.12.1879 года Закон стремился привести карательные меры в систему, создать то, что мы называем лестницей наказания, понимая под ней совокупность карательных и исправительных мер в их взаимном соподчинении или соотношении.

Достоинство тюремного заключения состоит в том, что оно может прибегать не только к мерам материального или физического воздействия на наказываемого, подобно наказаниям телесным, но сверх того и к мерам духовного или психического на него воздействия. Как мера гуманная, тюремное заключение не ведет к огрублению нравов, подобно смертной казни и телесным наказаниям [19, с. 310]. Кроме того, тюремное заключение отличается равенством, то есть его длительность зависит исключительно от свойств самого преступника, а не от его личного положения [14, с. 86]. «Выставив начало равенства перед законом, новейшая эпоха уголовного правосостояния смягчила его резкости в сфере конкретного началом индивидуализирования» [18, с. 110].

Новый Закон 1879 года, в отличие от Уложения о наказаниях 1845 года, предусматривая различные виды наказания, преследовал цели уголовного наказания, а не возмездия и устрашения, как было в прошлом. Краткосрочное заключение отличалось интенсивным пенитенциарно-педагогическим воздействием на преступника. Принятый закон — это в определенном смысле правовая возможность. Но это не только возможность, это превращение идей реформаторов в действительность. Закон не только назначает кару преступнику, но и предусматривает его юридическое и нравственное исправление.

Список литературы

1. Анденес И. Наказание и предупреждение преступлений. — М., 1979.

2. Апраксин А.Д. Предварительное заключение из личного опыта. — Спб., 1887.

3. ГАРФ.  Ф. 122. Оп. 1. Д. 176.

4. ГАРФ. Ф. 122. Оп. 3. Д. 294.

5. ГАРФ. Ф. 122. Оп. 6. Д. 55.

6. ГАРФ. Ф. 122. Оп. 6. Д. 176.

7. Гогель С.К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социологией / вступ. ст. В.С. Овчинского, А.В. Федорова. — М., 2010.

8. Карпентер Э. Тюрьмы, полиция и наказание (пер. с англ.).  — М., 1907.

9. О настоящем положении тюремного вопроса. — Спб., 1867.

10. Познышев С.В. Основные вопросы учения о наказании. — М., 1904.

11. РГИА. Ф. 1016. Оп. 1. Д. 770.

12. Россия. Государственный совет. Департамент законов: мат. Т. 84. (нач. 1874). Д. 102. Док. № 6.

13. Саломон А.П. Тюремное дело в России. — Спб., 1898.

14. Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. — Спб., 1915.

15. Спиркин А.Г. Основы философии. — М., 1988.

16. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. — Пт., 1915. Т. 2.

17. Фойницкий И.Я. На досуге. — Спб., 1898. Т. 2.

18. Фойницкий И.Я. Русская карательная система. — Спб., 1874.

19. Фойницкий И.Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. — Спб., 1889.

20. Ширвинт Е., Утевский Б. Советское исправительно-трудовое право. — М., 1931.