Практика отдельных европейских судов по формированию общей юриспруденции

Г.Г. ШИНКАРЕЦКАЯ,
кандидат юридических наук,  руководитель Группы международно-правовых проблем в отношениях между странами—членами СНГ ИГП РАН
 
В  трудах Европейского суда по правам человека можно обнаружить полтора десятка ссылок на решения Постоянной палаты международного правосудия (далее — Постоянная палата). Наиболее выразительно сказано в решении по делу о некоторых аспектах законодательства об использовании языков в образовательном процессе в Бельгии: «Учитывая решения Постоянной палаты международного правосудия и Международного суда, бельгийское правительство утверждает, что Европейский суд не обладает юрисдикцией на рассмотрение настоящего дела по существу». 
 
Европейский суд не отверг данный метод аргументации, а постарался оспорить утверждение правительства Бельгии, опираясь на этот же метод: «Хотя ст. 14 неприменима к правам и свободам, не гарантированным Конвенцией и Протоколом, ее применимость не ограничена случаями, в которых имеет место нарушение и других статей. Такое ограниченное применение противоречило бы эффективности, достигнутой благодаря решениям Постоянной палаты международного правосудия и Международного суда, поскольку тогда в качестве акта дискриминации могли бы быть квалифицированы только действия, имеющие последствиями утяжеление нарушений других положений Конвенции»[1].
В решении по другому делу — Лоулесс против Ирландии — Европейский суд по правам человека прямо заявляет о прецедентах, извлекаемых из трудов Постоянной палаты и Международного суда: «Комиссия использовала различные прецеденты, извлеченные из практики консультативных заключений Постоянной палаты международного правосудия, а впоследствии — Международного суда»[2].
В деле Стрэн Грик Рифайнериз против Греции Европейский суд по правам человека с целью аргументирования своего тезиса о том, что одностороннее прекращение контракта может не затрагивать некоторые положения этого контракта (например, арбитражную клаузулу), цитировал решение по делу Лозингер и Со против Югославии, рассматривавшееся Постоянной палатой в 1935 году[3], а в деле Папамихалопулос против Греции цитировал решение Палаты по делу о фабрике в Хожуве[4].
В целом ряде дел Европейский суд по правам человека обращался к трудам Международного суда. Кроме уже приводившихся дел Лоулесс против Ирландии, о языках в Бельгии, назовем также:
· дело Рингайзен против Австрии, в решении по которому Европейский суд определил свою задачу «подобно Международному суду, толковать договоры, а не пересматривать их»[5];
· дело Крус Варас против Швеции, в котором признано формирование Европейской конвенции по правам человека с учетом опыта Международного суда: «Первоначальный проект Статута Европейского суда по правам человека включал положение о предписании временных мер правовой защиты, основанное в общем на ст. 41 Статута Международного суда»[6];
· дело Луизиду против Турции, в котором проведено сравнение природы двух судов[7];
· дело Агротексим против Греции, в котором сказано: «Высшие суды некоторых государств—членов Совета Европы придерживаются такой же линии. Данный принцип также подтвержден в отношении дипломатической защиты компаний Международным судом»[8];
· дело Кипр против Турции, в котором относительно признания вновь образованной Турецкой республики северного Кипра говорилось: «Более того, признание эффективности этих органов для ограниченных целей защиты прав населения данной территории не означает, с точки зрения Суда по правам человека и следуя аргументации Консультативного заключения Международного суда, легитимации Турецкой республики ни в коей мере»[9].
Надо отметить, разумеется, что в соотношении с общим числом дел, заслушанных Европейским судом по правам человека (несколько тысяч), число цитирований невелико.
В некоторых случаях, приводя аргументацию Постоянной палаты и Международного суда, Европейский суд по правам человека отказывается следовать их примеру, ссылаясь на различия в сути рассматриваемых дел. Так было, например, в деле Акдивар против Турции, когда Европейский суд по правам человека заявил о неприменимости решений по делам Интерханделя и Амбатиелоса, где шла речь о необходимости исчерпания местных средств правовой защиты[10].
Что касается Межамериканского суда по правам человека, то здесь следует обратить внимание на его решения в деле о последнем искушении Христа, которое было связано с запретом демонстрации одноименного фильма Мартина Скорсезе в Чили. Рассматривая это дело, судьи сослались на богатую юриспруденцию Европейского суда по правам человека в области свободы выражения мнения: «Надзорные полномочия Суда означают, что он должен уделять большое внимание принципам, лежащим в основе “демократического общества”. Свобода выражения составляет одну из основ такого общества, одно из непременных условий для его прогресса и для развития человека.
Статья 10.2 Конвенции о защите прав человека действует не только в отношении распространения идей, которые воспринимаются благосклонно или считаются безвредными или безразличными, но также и в отношении таких идей, которые шокируют, затрагивают или обижают государство или некоторые части населения. Таковы требования плюрализма, терпимости и духа открытости, без которых не может существовать ни одно демократическое общество. Это означает, что любые формальности, предварительные условия, ограничения или санкции, вводимые в этом отношении, должны быть пропорциональны той цели, ради которой они вводятся. Кроме того, те лица, которые осуществляют свободу выражения, принимают на себя обязательства и ответственность, объем которых зависит от контекста и используемых процедур»[11].
В деле Ивахера Бронштейна Межамериканский суд по правам человека, исследуя вопрос о совместимости прав акционеров и самой компании, сослался на то, что «Международный суд делает различия между правами акционеров компании и правами самой компании»; здесь явная отсылка к делу Барселона Трекшен, хотя название дела и не упоминается[12].
Европейский суд по правам человека, в свою очередь, использовал юриспруденцию Межамериканского суда по правам человека для обоснования тезиса об ответственности истца относительно бремени доказывания отсутствия или неэффективности средств правовой защиты. В деле Акдивар против Турции Европейский суд по правам человека ссылался на решение Межамериканского суда по делу Веласкес Родригес, а также на его консультативное заключение от 10 августа 1990 г. относительно исключений из обязательного исчерпания местных средств правовой защиты[13]. Однако в другом случае Европейский суд не уделил внимания ссылке истца на решение Межамериканского суда (истец привел в свою пользу аргументацию Межамериканского суда по делу Годинес Крус против Гондураса)[14].
Если подойти к решениям Международного суда с точки зрения использования материалов других судов, то мы увидим, что в поле его внимания попадают только решения Постоянной палаты и некоторых арбитражей. Лишь в отклоняющихся мнениях трех судей отражены материалы Европейского суда по правам человека: в деле о рыболовной юрисдикции (Испания против Канады)[15] судья Т. Бернардес ссылался на решение Европейского суда по делу Луизиду против Турции, а в деле об авиационном инциденте[16] — также на дело Луизиду и на дело Белилос против Швейцарии.
Довольно редко юриспруденция Международного суда используется Международным трибуналом по морскому праву (далее — Трибунал); это обычно самые известные решения Трибунала. Скорее всего, это связано с тем, что пока Трибунал не решал дела по существу, а принимал решения лишь о незамедлительном освобождении судов, которые весьма специфичны,  и в двух случаях — о принятии временных мер правовой защиты.
В деле о танкере «Сайга» Трибунал цитировал решение Постоянной палаты по делу о некоторых интересах Германии в Польской  Верхней Силезии, а также решение по делу о фабрике в Хожуве[17]. В деле о южном голубом тунце Трибунал использовал квалификацию правового спора в соответствии с терминологией Постоянной палаты в решении по делу о палестинских концессиях Мавромматиса («спор — это разногласия по поводу права или факта, конфликт правовых точек зрения или интересов»)[18]. В деле о судне «Гранд Принс» Трибунал сослался на консультативное заключение Международного суда о компетенциях Совета ИКАО: «Суд в любом случае должен убедиться в наличии у него юрисдикции и должен, если необходимо, исследовать этот вопрос proprio motu»[19]. Интересно, что Трибунал совсем не ссылается на решения Международного суда по спорам, касающимся международного морского права. Довольно часто Трибунал опирается на свои предыдущие решения.
В учредительных документах Всемирной торговой организации (далее — ВТО) нет статьи, устанавливающей список источников для органа по разрешению споров, подобной ст. 38 Статута Международного суда. Учитывая ст. II:2 Соглашения ВТО, которая говорит о том, что все соглашения, «охватываемые ВТО»[20], обязательны для всех членов этой организации, вопрос о применимом праве не должен вставать перед органами разрешения споров. Однако это не означает, что другие документы, кроме ВТО, не могут применяться, просто они должны рассматриваться через призму необходимости толковать право ВТО.
Третейские группы ВТО и Апелляционный орган неоднократно обращались к решениям Международного суда и его предшественника —  Постоянной палаты. В своем самом первом решении — по делу США — бензин Апелляционный орган напомнил «общее правило толкования», закрепленное в Венской конвенции о праве международных договоров и использованное Международным судом в нескольких решениях[21]. В частности, Апелляционный орган упомянул дело о проливе Корфу 1949 года и дело о территориальном споре между Ливийской Арабской Джамахирией и Чадом 1994 года. Для себя Апелляционный орган сделал вывод, что «толкование должно придавать смысл и значение всем условиям договора. Толкователь не вправе придавать ему такое наполнение, которое бы лишило смысла целые положения или параграфы»[22]. Впоследствии это руководство было повторено Апелляционным органом в решении по делу Япония —  налогообложение алкогольных напитков[23]. Опираясь на решение Международного суда по делу о компетенции Генеральной Ассамблеи в вопросе о приеме новых государств в Организацию Объединенных Наций[24], Апелляционный орган подчеркнул, что положениям договора должно придаваться их обычное значение в их обычном контексте. Кроме того, Апелляционный орган согласился с мнением Постоянной палаты о том, что «при установлении значения положений договора должны приниматься во внимание объект и цель договора», изложенные в консультативном заключении о компетенции Международной организации труда регулировать полномочия работодателя[25].
В ходе рассмотрения дела Европейские сообщества — бананы возник спор между Апелляционным органом и Европейскими сообществами (далее — Сообщества) о толковании решений Международного суда и Постоянной палаты. Сообщества утверждали, что Апелляционный орган не имел права принимать к рассмотрению жалобу США о несоответствии таможенных пошлин, установленных Сообществами, ГАТТ-94, поскольку правам и интересам самих США этими пошлинами не был нанесен ущерб[26]. США не имели права действовать от имени всех членов ВТО, утверждали Сообщества, ссылаясь на решения Международного суда и Постоянной палаты, где говорилось о том, что actio popularis[27] не имеет оснований в современном международном публичном праве[28]. Апелляционный орган не согласился с таким толкованием и заявил: «Мы не считаем, что в этих решениях устанавливается общее правило о том, что в любом международном разбирательстве истец должен показать наличие у него правового интереса. Указанные решения вовсе не лишают суд возможности рассмотреть вопрос о правомерности подачи жалобы с точки зрения положений любого многостороннего договора»[29]. По мнению Апелляционного органа, США принадлежит исключительное право решать вопрос о подаче иска против любого члена ВТО по Договоренности о разрешении споров; США как страна — производитель бананов потенциально может быть затронута режимом импорта бананов, установленным Сообществами, в частности, через цены на бананы на их внутреннем рынке.
Дело о бананах показывает отношение Апелляционного органа к решениям других судов, в данном случае — Международного суда и Постоянной палаты. Апелляционный орган принимает во внимание эти решения, но это не означает, что он считает себя связанным ими, особенно в тех случаях, когда может извлечь какую-то аргументацию из соглашений ВТО. Отвергнув аргументацию Сообществ, Апелляционный орган базировал свое решение на преамбуле ст. XXIII:1 ГАТТ-94 и п. 7 ст. 6 Договоренности о разрешении споров и заключил, что США в данном случае имели юридическое основание подавать иск.
Хотя органы разрешения споров ВТО не прибегали к решениям других судов, в литературе не раз высказывалось мнение о том, что это только вопрос времени[30].
Перейдем теперь к международным уголовным трибуналам.
Трибунал по бывшей Югославии обратился к материалам Нюрнбергского процесса, но не использовал решение Международного суда по делу о военных и полувоенных действиях против Никарагуа, когда квалифицировал некоторые действия как преступления против человечности в деле Душко Тадича[31]. Следственная палата тогда заявила: «Факты, имеющие место в деле Никарагуа и нынешнем деле, — очень разные. В отличие от дела Никарагуа, в котором Суд рассматривал, попали ли силы “контрас” в такую зависимость и под такой контроль Соединенных Штатов, что акты одного из них могут быть приписаны другому, ныне вопрос перед Следственной палатой стоит такой: в достаточной ли степени Федеративная Республика Югославия (Сербия и Черногория) дистанцировалась от сербских вооруженных формирований в Боснии...
Значит, Следственная палата должна исследовать суть критерия отношений между фактическим органом или агентом как сил сопротивления и контролирующим органом — иностранной державой. Необходимо также показать, что  Федеративная Республика Югославия (Сербия и Черногория) осуществляла контроль, проистекающий из этих взаимоотношений или зависимости».
Ограничение полномочий судебных органов в использовании материалов других судов Юридические ограничения.
Это  прежде всего ограничения, установленные договором, поэтому каждый суд должен убедиться в степени свободы усмотрения, предоставленной ему договором. С такой проблемой столкнулся Европейский суд по правам человека в деле Чепман против Соединенного Королевства. Речь шла о применении рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, и Европейский суд должен был решить сначала, дает ли принятие рамочной конвенции стимул для внесения изменений в его юриспруденцию. Европейский суд по правам человека занял следующую позицию: «Суд не убежден в том, что достигнутый консенсус достаточно конкретен, чтобы из него можно было извлечь критерии для оценки поведения или стандартов, которые государства-участники считают приемлемыми в любой отдельно взятой ситуации. Так, рамочная конвенция излагает общие принципы и цели, но подписавшие государства не смогли договориться о методах имплементации. Это подтверждает мнение Суда о том, что сложность и деликатность проблем, возникающих в процессе баланса интересов всего населения, в особенности в отношении охраны окружающей среды,  и интересов меньшинства, у которого могут быть иные потребности, предоставляют Суду чисто надзорную роль»[32].
Европейский суд по правам человека, столкнувшись со сложной и противоречивой проблемой о правовом статусе гомосексуалистов и лесбиянок, когда рассматривал дело о праве таких лиц на усыновление детей,  не обнаружил у себя права развивать соответствующие положения и предпочел оставить такие вопросы на усмотрение государств. «Бесспорно, что не существует общего решения данного вопроса. Хотя большинство договаривающихся государств не запрещают прямо гомосексуалистам усыновление в тех случаях, когда это разрешается одиноким людям, не состоящим в браке, невозможно в юридических и социальных системах договаривающихся государств установить единообразный принцип относительно обсуждаемых вопросов; а взгляды демократических обществ расходятся значительно. Суд находит вполне естественным, что власти государств, чей долг в демократическом обществе — учитывать в пределах своей компетенции  интересы общества как целого, оказываются перед огромным разнообразием мнений, когда им приходится устанавливать нормы в отношении таких вопросов. Благодаря постоянным и прямым контактам с основными движущими силами общества, национальные власти лучше, чем международный суд, приспособлены для оценки местных нужд и условий. Поскольку деликатные вопросы, затронутые в настоящем споре, касаются тех областей, в которых нет единства между государствами—членами Совета Европы, а само право находится, пожалуй, в стадии изменений, широкий спектр мнений должен оцениваться властями каждого государства.»[33]
И Постоянная палата, и Международный суд всегда внимательно определяли границы своего мандата. Ч.Ч. Хайд подчеркивал обычный характер этого правила, возникшего в арбитражном процессе: «Арбитр не должен брать на себя решение вопросов иных, чем те, которые представлены ему государствами, ищущими разрешения, или привлекать проблемы, существующие между любой из сторон и третьими сторонами, если эти проблемы не представлены ему непосредственно заинтересованной стороной»[34]. Сама Постоянная палата выразила свою позицию в деле о судне «Лотус»: «Дело было передано Палате на основании специального соглашения, заключенного сторонами; Палата должна обратиться скорее к условиям этого соглашения, чем к меморандумам сторон, чтобы определить пункты, по которым она должна принять решение»[35]. Примерно так же выразил свою позицию Международный суд в деле о делимитации морских границ в заливе Мэн[36].
Такое же скрупулезное отношение к определению объема мандата характерно и для просьб о вынесении консультативного заключения[37]. Анализируя проблему правомерности применения ядерного оружия, Международный суд счел ненужным рассматривать некоторые принципы международного гуманитарного права, хотя на этом настаивал заявитель: «В просьбе о вынесении консультативного заключения, представленной Суду, Генеральная Ассамблея поднимает вопрос о применимости принципов и норм гуманитарного права в случаях использования ядерного оружия и оценке последствий его использования. Но  в ней не поднимается вопрос о характере гуманитарного права, которое было бы применено в случае использования ядерного оружия. Поэтому Суду нет необходимости выносить об этом свое суждение».
Юридические ограничения полномочий судов на развитие юриспруденции вытекают также из полномочий самого судебного учреждения. Международные суды, как  и национальные, проявляют склонность идти той дорогой, которая ведет прямо к решению, пусть и минимальному, и даже принимают во внимание только данные из меморандумов сторон, весомые для принятия решения[38]. В решении по делу о проекте Габчиково-Наджимарош Международный суд так обрисовал свою задачу: «Нет необходимости рассматривать вопрос о соотношении права договоров и права ответственности, которым стороны отвели много места в своей аргументации, поскольку эти две отрасли международного права имеют разные сферы регулирования»[39]. Такую же позицию Международный суд занял и в некоторых других решениях: по делу о Северном Камеруне[40], о применении Конвенции о предупреждении и наказании преступления геноцида[41].
С этой же точки зрения суды отбирают материалы и не рассматривают представленные документы, имеющие лишь косвенное значение или противоречащие друг другу, если только эти документы не являются решающими для конечного исхода.
Неюридические ограничения. Иногда суды ограничивают свои решения, ссылаясь на недостаток информации. Так, в консультативном заключении о правомерности использования ядерного оружия Международный суд заявил, что он не может сделать вывод о законности или незаконности использования ядерного оружия, который был бы верен в любых обстоятельствах. В деле о военных и полувоенных действиях против Никарагуа Международный суд отказался делать конкретные выводы о неправомерности снабжения сил «контрас» разведывательной информацией со стороны США, ограничившись общей декларацией, поскольку считал имеющуюся у него информацию недостаточной[42].
Европейский суд по правам человека в некоторых случаях принимал во внимание исторические особенности[43]. Интересные соображения были высказаны этим судом относительно роли полиции в странах Восточной Европы: «Учитывая исторические особенности… национальные власти этих государств могут, для обеспечения и поддержки демократии, считать необходимым сформировать конституционные гарантии для достижения этих целей путем ограничения права полицейских служащих на участие в политической жизни, и в частности в политических дебатах»[44].
Таким образом, можно сделать некоторые выводы относительно методов развития юриспруденции международными судами и ограничения их компетенции в этой области.
Во-первых, эти методы одинаковы для всех судов: общей компетенции, всемирных, региональных, специализированных.
Во-вторых, и для развития, и для ограничения компетенции в области юриспруденции используются одни и те же методы, одни и те же основания.
В-третьих, хотя, по всей видимости, суды сами решают, следует ли им принимать развивающие или ограничивающие решения, по сути, они следуют тем предписаниям, которые для них сформулировали государства—участники толкуемого соглашения или государства, являющиеся сторонами в споре о толковании этого соглашения.
 
Библиография
1 Certain Aspects of the Laws on the Use of Languages in Education in Belgium, 1 Eur. Ct. H.R. (ser. A) at 241, 247 (1970) (preliminary objections).
2 Lawless v. Ireland, 1 Eur. Ct. H.R. (ser. A) at 1, 7 (1960) (preliminary objections).
3 Stran Greek Refineries v. Greece, App. No. 13427/87, 19 Eur. H.R. Rep. 293, 329 (1994) (Court report).
4 Papamichalopoulos v. Greece, App. No. 14556/89, 21 Eur. H.R. Rep. 439, 452 (1996) (Commission report).
5 Ringeisen v. Austria, 23 Eur. Ct. H.R. (ser. A) at 455, 498 (1971).
6 Cruz Varas v. Sweden, App. No. 15576/89, 14 Eur. H.R. Rep. 1, 40—41 (1991) (Commission report).
7 Loizidou v. Turkey, App. No. 15318/89, 20 Eur. H.R. Rep. 99, 103 (1995) (Commission report).
8 Agrotexim v. Greece, App. No. 14807/89, 21 Eur. H.R. Rep. 250 (1995) (Court report).
9Cyprus v. Turkey, 35 Eur. H.R. Rep. 731, 737 (2001).
10 Akdivar v. Turkey, App. No. 21893/93, 23 Eur. H.R. Rep. 143, 182 (1996) (Court report).
11 The Last Temptation of Christ Case (Olmedo Bustos v. Chile), available at http://www.corteidh.or.er
12 Ivacher Bronstein decision is available at http://mitglied.lycos.de/harueckner/art21achr
13 Akdivar v. Turkey, App. No. 21893/93, 23 Eur. H.R. Rep. 143, 182 (1996) (Court report).
14 Ergi v. Turkey, App. No. 23818/94, 32 Eur. H.R. Rep. 388, 426 (1998).
15 Fisheries Jurisdiction (Spain v. Can.), 1998 I.C.J. 432 (Dec. 4).
16 Ariel Incident of 10 August 1999 (Pak. v. India), 2000 I.C.J. 12, 85 (June 21).
17 Saiga Case (St. Vincent v. Guinea), 38 I.L.M. 1323, 1349 (1999).
18 Southern Bluefin Tuna (N.Z. v. Japan; Austl. v. Japan), 38 I.L.M. 1624 (1999).
19 Grand Prince (Belize v. Fr.), available at http://www.itlosorg/start2<uscore>eng.html
20 WTO-covered agreements.
21  WTO Appellate Body Report, United States-Standards for Reformulated and Conventional Gasoline, WT/DS2/AB/R, adopted on 20 May 1996.
22 Op. cit., p. 22.
23 WTO Appellate Body Report, Japan-Taxes on Alcoholic Beverages, WT/DS8/AB/R, WT/DS10/AB/R, WT/DS11/AB/R, distributed on 4 October 1996. Р. 10.
24 Competence of the General Assembly for the Admission of a State to the United Nations (Second Admission Case) (1950), I.C.J. Reports, p. 4, at 8.
25 Competence of the ILO to Regulate the Personal Work of the Employer (1926), P.C.I.J., Series B, No. 13, p. 6.
26 WTO Appellate Body Report, European Communities-Regime for the Importation, Sale and Distribution of Bananas, WT/DS27/AB/R, distributed on 9 September 1997. Р. 15.
27 «Действие от имени общества».
28 South West Africa Cases (Second Phase), I.C.J. Reports 1966, p. 4; the Case Concerning the Barcelona Traction, Light and Power Company Limited (Second Phase), I.C.J. Reports 1970, p. 4; the Mavrommatis Palestine Concessions Case, P.C.I.J. (1925) Series A, No. 2, p. 1; the S. S. “Wimbledon” Case, P.C.I.J. (1923) Series A, No. 1, p. 1; and the Case Concerning the Northern Cameroon, I.C.J. Reports (1963), p. 4.
29 WTO Appellate Body Report, European Communities-Regime for the Importation, Sale and Distribution of Bananas, WT/DS27/AB/R, distributed on 9 September 1997. Р. 133.
30 См., например: Jiaxiang Hu,The Role of International Law in the Development of WTO Law// JIEL 2004.7(143).
31 International Criminal Tribunal for the Former Yugoslavia: Excerpts from Judgment in Prosecutor v. Dusko Tadic, and Dissenting Opinion, 36 I.L.M. 908, 936 (1997).
32 Chapman v. United Kingdom App. No. 27238/94, 33 Eur. H.R. Rep. 399, 428 (2001) (Court report).
33 Frette v. France, merits (2002), available at http://hudoc.echr.coe.int/hudoc
34 Charles Cheney Hyde, International Law Chiefly as Interpreted and Applied by the United States, Vol. 2 (2d. rev. ed., 1945). Р. 1626.
35 See Lotus case (Fr. v. Turk.), 1927 P.C.I.J. (ser. A) No. 10, at 12 (Sept. 27).
36 Delimitation of the Maritime Boundary in the Gulf of Maine Area (Can. v. U.S.), 1984 I.C.J. 246, 266 (Oct. 12).
37 Legality of the Threat or Use of Nuclear Weapons, 1996 I.C.J. 226, 236 (July 8).
38 Higgins R. Respecting Sovereign States and Running a Tight Courtroom // Int’l & Comp. L.Q. V. 50, 2001. p. 121, 122.
39 Gabcikovo-Nagymaros Project (Hung. v. Slovk.) 1997 I.C.J. 7, 39 (Sept. 25).
40 Northern Cameroons (Cameroon v. U.K.), 1963 I.C.J. 15.
41 Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genocide 1996 I.C.J. 595, 619 (July 11).
42 Military and Paramilitary Activities (Nicar. v. U.S.), 1986 I.C.J. 14, 125.
43 Tyrer v. United Kingdom, 2 Eur. Ct. H.R. 1 (ser. A) at 13—14 (1978).
44 Rekvenyi v. Hungary, App. No. 25390/94 30 Eur. H.R. Rep. 519, 522 (1999) (Court report).