Практика производства предъявления лица или предмета для опознания

УДК 343.132

 Страницы в журнале: 103-107

Л.Д. Калинкина,

кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева, заслуженный юрист Республики Мордовия, почетный адвокат России Россия, Саранск advokatkalinkina@rambler.ru

К.А. Бузанова,

студентка Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева Россия, Саранск buksal@bk.ru

Анализируется практика производства предъявления для опознания. Выявляются наиболее типичные нарушения норм Уголовно-процессуального кодекса РФ, рассматриваются способы их устранения.

Ключевые слова: следственное действие, предъявление для опознания, нарушение требований, приметы, особенности опознаваемого, протоколы предъявления для опознания.

В  соответствии с положениями ч. 1 ст. 86 Уголовно-процессуального кодекса РФ собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ.

Одним из следственных действий, с помощью которого собираются и проверяются доказательства, ст. 193 УПК РФ называет предъявление для опознания. Соблюдение требований уголовно-процессуального закона при производстве любого следственного действия, в том числе и предъявления для опознания, обеспечивает допустимость доказательств. Если же доказательства были получены с нарушением требований УПК РФ, то они являются недопустимыми: «Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса» (ч. 1 ст. 75 УПК РФ). В ч. 2 ст. 50 Конституции РФ также закреплено: «При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона».

В п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 31.10.1995 «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» указано: «доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

По данным 150 архивных уголовных дел 2006—2011 годов, рассмотренных Ленинским районным судом г. Саранска, в ходе предварительного следствия по указанным делам предъявление для опознания было проведено 28 раз, при этом предъявление для опознания предметов проводилось 10 раз и 18 раз опознавались подозреваемые и обвиняемые. Изучение 210 уголовных дел, рассмотренных Пролетарским и Ленинским районными судами г. Саранска за 2012 — август 2014 года, показало, что предъявление для опознания было проведено 41 раз. Как правило, требования норм УПК РФ относительно порядка предъявления для опознания на практике соблюдаются — лица или предметы предъявляются для опознания в количестве не менее трех, в присутствии не менее двух понятых, участникам этого следственного действия разъясняются их права, обязанности и ответственность, протокол подписывается всеми лицами, участвующими при предъявлении для опознания. Не было обнаружено ни одного случая повторного опознания лица или предмета тем же опознающим и по тем же признакам.

Анализ протоколов предъявления для опознания позволил выявить: нередко в ходе предъявления для опознания не обеспечивалось соблюдение требований ч. 7 ст. 193 УПК РФ о том, что «если опознающий указал на одно из предъявленных ему лиц или один из предметов, то опознающему предлагается объяснить, по каким приметам и особенностям он опознал данные лицо или предмет». «Примета — отличительное свойство, по которому можно узнать», «особенность — отличительное свойство кого-либо» [1].

Таким образом, УПК РФ требует в любом случае при опознании указать те отличительные, индивидуальные признаки, по которым произошло узнавание.

Так, согласно протоколу предъявления подозреваемого А. для опознания свидетелю Р. Р. опознал А. по росту, цвету волос, лицу. При этом не указывается ни один из индивидуальных признаков роста, цвета волос, лица А., по которым он был опознан. Между тем указанные свидетелем Р. признаки носят родовой характер и не являются теми приметами, особенностями, которые закон требует указать при опознании, поскольку только они позволяют индивидуализировать любое лицо и дают возможность для достоверного опознания.

По общим, родовым, а не индивидуальным признакам — по чертам лица — проводилось и опознание обвиняемого потерпевшим Ш. При этом не конкретизируется, по каким конкретно чертам лица был опознан обвиняемый. По этому уголовному делу таким же образом, по чертам лица, по росту, телосложению произошло предъявление для опознания подозреваемого Я. потерпевшему А. По внешнему виду и фасону потерпевшей была опознана похищенная у нее сумка. При этом не были конкретизированы ни фасон, ни особенности внешнего вида сумки, позволившие потерпевшей ее опознать. В другом случае в качестве признаков, по которым произошло опознание, кроме черт лица, были названы волосы без конкретизации их цвета и длины. Были обнаружены случаи предъявления для опознания, когда при указании лишь родовых признаков, по которым произошло опознание: роста, телосложения, формы лица, носа — дальше следовало заявление, что опознаваемый «очень похож на лицо, совершившее преступление».

Как правило, по результатам проведения предъявления для опознания в протоколах встречаются формулировки общих признаков опознаваемого. Однако ни следователь, ни кто-либо другой из лиц, участвующих в деле, не уточняет этих признаков. Тем не менее на практике встречаются и исключения. Например, в деле о преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 318 Уголовного кодекса РФ, свидетель опознал обвиняемого «по цвету волос, лицу, росту, телосложению по всем признакам». На вопрос следователя: «какой цвет волос у опознанного Вами лица», свидетель ответил: «светлый, русый, я не знаю, как это назвать». После чего обвиняемый спросил свидетеля: «а у парня в середине какой цвет волос»; свидетель ответил, что не знает.

Исходя из данной ситуации, возникает вопрос: можно ли вообще воспринимать результаты такого описания как доказательство, когда опознающий определенно не может указать цвет волос? Опознающий может не отличать цвета, путаться в них в силу своих психологических или физиологических особенностей. Однако такого рода ошибка может существенно повлиять на ход и результат предварительного следствия. Поэтому в рамках процедуры предъявления для опознания необходимо индивидуализировать признаки опознанного. И на этом примере отчетливо проявляется значение конкретизации формулировок общих и родовых признаков опознанного.

Также мы обнаружили случаи, когда опознающим вовсе не назывались какие-либо признаки, по которым произошло опознание, не говоря о приметах и особенностях опознаваемого. Так, при предъявлении подозреваемого Б. для опознания потерпевшей Я. опознающей было дано такое объяснение: «Его я запомнила хорошо, и уверена, что это именно он, и никаких сомнений нет».

Кроме того, результаты проведенного исследования позволяют обратить внимание и на факты несоблюдения требований ч. 4 ст. 193 УПК РФ, согласно которым лицо предъявляется для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним.

УПК РФ не раскрывает признаков, критериев, по которым следует устанавливать внешнюю схожесть опознаваемого со статистами, следовательно, определение «схожести» является субъективной категорией и выражается усмотрением лица, предъявляющего для опознания. Однако, как представляется, такую схожесть должны обеспечивать возраст, пол, национальность, цвет волос, рост, одежда и другие родовые признаки. Так, нельзя признать законным производство предъявления для опознания, когда у опознаваемого и статистов большая разница в возрасте. Например, по одному из изученных уголовных дел, опознаваемый П. 1974 года рождения был предъявлен для опознания в числе статистов А. и Р. 1954 и 1951 года рождения соответственно. Разница практически в 20 лет существенно выделяет опознаваемого и не обеспечивает достоверность результатов предъявления для опознания. В другом случае внешний вид опознаваемого выделял его из числа лиц, предъявленных для опознания. В частности, он был одет в спортивную форму, кроссовки, в то время как на статистах были брюки, рубашки, туфли, на одном из статистов был пуловер в полоску, на другом — пиджак, а на руке у него — часы, которых не было у опознаваемого. Кроме того, при проведении данного предъявления для опознания после разъяснения следователем опознающему прав и обязанностей свидетеля опознаваемый снял с себя олимпийку, оставшись в футболке белого цвета, на которой в области груди черным цветом были написаны его фамилия, имя, отчество. Данная надпись имелась только на груди у обвиняемого, и эта надпись существенно выделяла его из числа лиц, предъявленных для опознания.

Наряду с изложенными фактами были обнаружены также примеры отступления от требований ч. 2 ст. 193 УПК РФ, согласно которым опознающие предварительно допрашиваются не только об обстоятельствах, при которых они видели предъявленное для опознания лицо или предмет, но и о приметах и особенностях, по которым они могут его опознать. Так, по одному из изученных уголовных дел в протоколе предварительно допрошенного свидетеля — опознающего лица, были отражены подробные показания об обстоятельствах совершения преступления, свидетелем которого он был, однако в нем не содержалось указаний на приметы и особенности, по которым свидетель мог бы опознать подозреваемого.

Нами были обнаружены и случаи того, как опознаваемые, конечно же заинтересованные в определенных результатах предъявления для опознания, практически «сжигали» доказательственную ценность протокола предъявления для опознания. Например, до начала опознания опознаваемый — подозреваемый А. — назвал опознающему фамилию, имя, отчество, заявив, что он раньше виделся с опознающим — свидетелем Р., который собирается его узнавать. Конечно же, заявление опознаваемого — подозреваемого А. — о том, что именно он является тем лицом, которого необходимо узнать, вполне могло повлиять на результаты предъявления для опознания и на решение о допустимости такого предъявления для опознания.

В соответствии с требованиями ст. 193 УПК РФ предъявление для опознания представляет собой следственное действие, целью которого является отождествление по мысленному образу объекта или лица, который опознаваемым ранее воспринимался. Значит, данное следственное действие проводится лишь при необходимости отождествления опознаваемого лица с его мысленным образом у опознающего. В тех же случаях, когда опознающему опознаваемое лицо хорошо известно и данное обстоятельство не оспаривается опознаваемым, проведение предъявления для опознания является бесцельным. Вместе с тем на практике, по данным нашего исследования, достаточно распространены случаи проведения предъявления для опознания и тогда, когда опознаваемый и опознающий друг друга знают, и это обстоятельство ими не оспаривается. Так, свидетель Г., опознающий, и подозреваемый А., опознаваемый, друг друга знали длительное время, на что оба указывали не только в ходе допросов, но и при проведении опознания. Несмотря на указанное обстоятельство, следователь тем не менее провел предъявление для опознания.

Список литературы

1. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1984. С. 160.

2. Уголовное дело № 15672 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2005.

3. Уголовное дело № 1652 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2007.

4. Уголовное дело № 15504 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2008.

5. Уголовное дело № 15610 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2008.

6. Уголовное дело № 3423 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2013.

7. Уголовное дело № 18031 (том 4) // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2013.

8. Уголовное дело № 18515 // Архив Пролетарского районного суда г. Саранска РМ. 2013.

9. Уголовное дело № 18031 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2014.

10. Уголовное дело № 18031 (том 3) // Архив Ленинского районного суда г. Саранска РМ. 2014.