Практическая ценность применения юридической техники в сфере публичных финансов

УДК 347.73 

Страницы в журнале: 93-96

О.С. ВЫСОЦКАЯ,

помощник судьи Десятого арбитражного апелляционного суда, аспирант кафедры государственного управления, правового обеспечения государственной и муниципальной службы Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ

Анализируется концепция применения в праве юридической техники, которая рассматривается как средство достижения цели, совокупность приемов подготовки и принятия законов, а также правил и средств различной юридической работы.

Ключевые слова: правовая норма, функция права, метод, конструкция, публичный интерес, рациональное правотворчество, законность, несовершенный закон.

Practical value of application of legal techniques in the sphere of the public finance

Vysockaia O.

This article is devoted to analyze of the concept application of legal techniques in the law. The author considers it as means of achievement of the purpose, as a set of methods of preparation and acceptance of laws, and also as rules and means of various legal work.

Keywords: legal standard, function of law, method, construction, public interest, rational lawmaking, legality, law imperfections.

Техническое несовершенство представляет собой несовершенство всего права, недостаток, тормозящий право и вредящий ему во всех его целях и задачах.

Рудольф фон Иеринг

Право, не ограничиваясь закреплением сложившихся общественных отношений, их упорядочением и развитием, способно вызвать к жизни новые отношения. В этом заключается его творческая роль, особенно ярко проявляющаяся в сфере экономических, финансовых отношений.

Процесс создания права (нормы), связанный с обработкой идеи (концепции, доктрины) с помощью определенных средств (инструментов, способов) с целью ее привязки к реальным условиям, технологически сложен. Как отмечал Рудольф фон Иеринг, «решающим моментом при оценке права является не абстрактное содержание законов, не справедливость на бумаге и нравственность на словах, а то, как это право объективируется в жизни, энергия, с которой все признанное необходимым исполняется и проводится в действительность»[1].

Правовую норму должны познать те, кого она обязывает или наделяет правом. Причем познание это должно быть истинным, иначе социальной регулирующей функции права не достигнуть.

Совокупность средств и инструментов, о которых идет речь, представляет некую процессуальную (процедурную) форму, соблюдение которой гарантирует правильность применения материальных норм. Потому не подлежит сомнению необходимость существования науки о юридической технике как учении о рациональном правотворчестве, его принципах, приемах и инструментах.

Обращаясь к исследованию теоретической концепции юридической техники, следует оговориться, что применительно к праву термин «техника» (т. е. совокупность приемов, навыков в каком-либо виде деятельности) представляет собой частный случай его использования в нетехнической сфере. Таким образом, термин «юридическая» призван определить пределы понятия «техника». В самом деле, если технику рассматривать как некое средство удовлетворения потребностей, достижения тех или иных целей, то в праве, в зависимости от подхода, ею можно считать как приемы подготовки и принятия закона, так и сам закон, как приемы толкования права, так и само право. То есть в данной сфере общественных отношений юридическую технику можно рассматривать одновременно и как явление, внешнее по отношению к праву, и как его синоним.

На возможность такой «трансформации» права еще в прошлом веке указывал П.И. Стучка, предположивший, что, поскольку закон состоит из множества чисто технических правил, он не всегда содержит в себе право в чистом виде, которое по ходу развития даже само (в узком смысле) переходит в некую технику[2]. Подобная неоднозначность понятия юридической техники затрудняет его использование в качестве научной категории. Вместе с тем и отказ от него в настоящее время невозможен в силу его широкого использования в профессиональной лексике, а также отсутствия в научном обороте более или менее приемлемого варианта для замены данного понятия.

Для решения проблемы представляется необходимой некая договоренность о приемлемом для российской правовой действительности значении данного понятия. С учетом существующих ныне научных трактовок[3] и закрепленных в законодательстве субъектов Федерации дефиниций[4] предлагаем понятие юридической техники в узком смысле трактовать как совокупность различных по характеру и форме выражения правил, приемов и средств юридической работы (правотворческой, правоприменительной, интерпретационной, правосистематизационной, доктринальной и т. д.). Средство в данном случае означает орудие осуществления деятельности (например, термины и юридические конструкции), прием — способ реализации чего-либо, т. е. применительно к правотворчеству, например, способ изложения и конструирования правовых норм (стиль законодательного текста, определение юридических понятий).

Нельзя не согласиться с профессором Кашаниной Т.В., что в структуре юридической техники можно выделить и собственно юридическую технику, и юридическую технологию, отвечающие на вопросы «как делать?» и «с помощью каких методов?»[5]. В целом содержание юридической техники так или иначе составляют структурные, логические, процедурные, языковые и реквизитные правила, представляющие собой не некую совокупность элементов, а именно систему, пусть и не жесткую, но требующую ее последовательного и неумолимого выполнения, ибо в противном случае юридическая работа будет неэффективной.

Значение юридической техники в сфере финансового права определяется местом данной отрасли права в системе права, а также предметом его регулирования. В настоящее время в определении предмета финансового права доминирует категория финансовой деятельности государства, т. е. деятельности по формированию, распределению и использованию публичных фондов денежных средств[6]. При этом критерий признания тех или иных отношений финансовыми определяет степень заинтересованности государства в защите, удовлетворении или гарантировании публичного интереса.

Многообразие интересов общества предполагает необходимость признания в качестве приоритетного и общеобязательного для всех субъектов именно публичного интереса. При этом последний не подавляет и не ограничивает интересы частные, поскольку характеру публичности соответствует правовая мера публичного интереса[8], соблюдение которой в законодательной практике возможно помимо прочего с помощью применения приемов и способов юридической техники.

Определить содержание публичного интереса довольно трудно, однако анализ совокупности его признаков свидетельствует, что удовлетворение признанного государством и обеспеченного правом интереса социальной общности служит условием и гарантией ее существования и развития. Государство как носитель публичной власти в процессе осуществления финансовой деятельности стремится достигнуть национального благосостояния, т. е. тем самым удовлетворить публичный интерес.

Данное обстоятельство обусловливает одну из особенностей юридической техники финансового права, нормы которого создаются и реализуются в условиях политической напряженности. При этом можно отметить, что в данной отрасли существуют два своеобразных пика напряженности: налоговые и бюджетные правоотношения. М.В. Карасева, рассматривая их через призму перераспределения собственности между налогоплательщиками и публично-правовыми образованиями в пользу последних, отмечает политическую напряженность норм налогового права[8]. На наш взгляд, эта напряженность есть следствие перераспределения по правилам, установленным только одной стороной общественного отношения. Поэтому полагаем, что во всех законотворческих процессах в сфере налогов и бюджетов, как правило, должны широко участвовать представители общественности.

И хотя сама структура законотворческого процесса в сфере регулирования публичных финансов не имеет какой-либо специфики, установленные законодательством процедуры проведения публичных слушаний по обсуждению проектов муниципальных правовых актов (федеральные законы от 06.10.1999 № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», от 06.10.2003 № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»), а также региональных и местных референдумов представляют собой формы проявления демократизма законотворчества, а также средство повышения эффективности правового регулирования налоговых и бюджетных правоотношений.

Вопрос об эффективности правового регулирования и усовершенствовании нормативной базы применительно к юридической технике сегодня приобретает особую значимость, потому что в нашей стране законодательство о налогах и сборах — одно из самых несовершенных. Однако это объясняется не только объективно присущей финансово-правовым нормам нестабильностью. Отметим как положительную обозначившуюся тенденцию ухода от практики включения налоговых норм в тексты непрофильных законов. Однако все еще существующая бессистемность и расплывчатость норм, их техническое несовершенство остаются уязвимым местом современного законодательства, причиной большинства налоговых конфликтов. Законы о налогах и сборах должны содержать четкие и понятные нормы. Формальная определенность налоговых норм предполагает их точность и ясность. Для соблюдения указанного критерия с точки зрения юридической техники необходимо четко сформулировать все существенные элементы налогообложения и создавать все условия для их легального, единообразного толкования правоприменителем.

В сфере правового регулирования финансовых отношений также существуют проблемы, обусловленные перегруженностью нормативных актов так называемыми нормами-дефинициями и техническими нормами. Непосредственное назначение норм-дефиниций — однозначно закрепить ясное понимание тех или иных процессуальных терминов и тем самым исключить возможность их двоякого толкования. В конечном счете их роль сводится к тому, чтобы субъекты действовали на основе правильного и единообразного понимания явлений, определение которых содержится в законе. Отсутствие таких определений в системе права лишило бы законодательство ясности, а процесс его применения сделало невозможным либо крайне затруднительным.

Но при всех положительных чертах нормативные акты в настоящее время перегружены новыми терминами, имеющими порой сходный смысл. Примером может служить синонимичность понятий рынка ценных бумаг и фондового рынка (Федеральный закон от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»), валютных операций и валютных сделок (Федеральный закон от 10.12.2003 № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле»).

Правовая наука техническими нормами признает предопределенные объективными законами природы правила, соблюдаемые человеком в отношении к окружающему материальному миру[9]. В Бюджетном кодексе РФ примером такой нормы может служить методика распределения дотаций.

Полагаем, что во избежание загромождения нормативных правовых актов юридическую силу следует придавать только тем техническим нормам, соблюдение которых связано с интересами всего общества или определенных социальных групп. Таким образом, для правильной организации регулирования финансовых отношений вообще и бюджетных отношений в частности из общего объема технических и финансово-экономических норм важно выделить группу, непосредственно касающуюся финансовых отношений. В связи с этим очевидно, что БК РФ нуждается в упрощении применения норм финансового права.

При регулировании бюджетных правоотношений не соблюдаются и логические правила согласованности нормативных правовых документов. Так, сам факт закрепления принципа соответствия нормам БК РФ актов бюджетного законодательства, принимаемых на всех трех уровнях власти Российской Федерации (ст. 2 БК РФ), на практике не устраняет проблемы противоречий в законодательстве, регулирующем бюджетные отношения. Такие противоречия нередко становятся предметом рассмотрения Конституционного суда РФ[10].

Вышеизложенное свидетельствует о несовершенстве законодательства в сфере публичных финансов, мешающем эффективности ее действия, правильному пониманию и применению.

Попытка изложить некоторые принципы правотворчества в сфере публичных финансов позволяет отразить специфику законодательных актов в данной области, характерные черты финансово-правовых норм, а также определить вектор исправления юридических ошибок в сфере публичных финансов.

Библиография

1 См.: Иеринг Р. Юридическая техника: Пер. с нем. — Спб., 1906. С. 76.

2 См.: Стучка П.И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. — Рига, 1964. С. 468.

3 См.: Кашанина Т.В. Юридическая техника: Учеб. — М., 2007; Бачило И.Л. О методологии и юридической технике законотворчества // Государство и право. 2006. № 6; Денисов Г.И. Юридическая техника: теория и практика // Журнал российского права. 2005. № 8.

4 См.: Закон Курганской области от 08.10.2004 № 444; Закон Орловской области от 15.04.2003 № 319-ОЗ; Закон Республики Бурятия от 19.06.1996 № 321-I; Закон города Москвы от 14.12.2001 № 70.

5 См.: Кашанина Т.В. Логика права как элемент юридической техники // Журнал российского права. 2008. № 2.

6 См.: Запольский С.В. Дискуссионные вопросы теории финансового права. — М., 2008. С. 63.

7 См.: Баранов В.М., Толстик В.А. Феномен публичности // Журнал российского права. 2008. № 11.

8 См.: Карасева М.В. Бюджетное и налоговое право России (политический аспект). — М., 2005. С. 25—41.

9 См.: Кудряшова Е.В. Бюджетная реформа и совершенствование юридической техники бюджетного законодательства // Государственная власть и местное самоуправление. 2006. № 8.

10 См., например: постановление КС РФ от 11.11.2003 № 16-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 81 Закона Челябинской области “О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Челябинской области” в связи с запросом Челябинского областного суда» // Вестн. КС РФ. 2003. № 6.