Пределы государственного принуждения в частном праве

УДК 342.56:347.122  

Страницы в журнале: 44-49

А.П. РОГОВ,

аспирант кафедры теории государства и права Саратовской государственной юридической академии rogov_alexandr@list.ru

В статье указывается на необходимость использования мер государственного принуждения в частном праве, которая обусловлена природой этого явления и обеспечением эффективности правового регулирования соответствующей сферы общественных отношений. Особо исследуется вопрос о свойствах принудительного воздействия.

Ключевые слова: частноправовые отношения, гражданское право, принципы гражданского права, государственное принуждение, пределы государственного принуждения, средства принудительного воздействия, диспозитивность правового регулирования, формы защиты гражданских прав.

Limits of state coercion in private law

Rogov A.

The article points to the need for state enforcement actions in private law, which is due to the nature of this phenomenon and ensure the effectiveness of the legal regulation of the appropriate scope of public relations. Especially we study the characteristics of the forcing.

Keywords: private law relations, civil rights, the principles of civil law, government coercion, the limits of state coercion, means the forcing, the dispositive legal regulation, forms of protection of civil rights.

Ни одна отрасль права в своем регулирующем воздействии на общественные отношения не может обойтись без государственного принуждения, которое наряду с убеждением продолжает оставаться одним из действенных средств не только управления, но и правовой регламентации. Вопрос, который, как нам кажется, вызывает интерес, связан с установлением пределов государственного принуждения в сфере частного права вообще и гражданского в частности.

В пласте частноправовых отношений при неизменности существа государственного принуждения наблюдается определенная специфика пределов этого явления. Она непосредственно детерминирована природой этих отношений, а также подходами к их правовому регулированию. Поэтому, перед тем как начать рассматривать пределы государственного принуждения в отмеченной области, предлагаем кратко остановиться на особенностях частных отношений.

Системным нормативным документом, содержащим принципы, подходы к регламентации частных отношений, отражающим их особенности, является ГК РФ. Анализ его положений позволяет сделать краткий промежуточный вывод о том, что для частного права требуется децентрализация правового регулирования, которое предполагает участие в этом процессе множества самостоятельных субъектов, обладающих автономией воли и свободной инициативой. Частное право воздействует на отношения с обязательным использованием начал саморегулирования, прежде всего договора. Сторонам предоставляется возможность самим договориться о своих взаимных правах и соответствующих им обязанностях, и лишь на случай, если они не сделают этого, предписывается определенный обязательный вариант поведения. Отношения субъектов строятся на принципах равноправия, возникают, изменяются и прекращаются по их свободному волеизъявлению. Любые, в том числе и государственно-правовые, формы принуждения к вступлению в правоотношение, ограничению правоспособности и дееспособности граждан недопустимы и запрещаются законом под угрозой наступления юридической ответственности.

Благодаря диспозитивности регулирования частноправовых отношений субъекты могут реализовывать свои правовые возможности по своему усмотрению: приобретать субъективные права или нет, выбирать конкретный способ их приобретения, регулировать по своему усмотрению содержание правоотношения, распоряжаться принадлежащими им субъективными правами, наконец, прибегать или нет к мерам защиты нарушенного права и т. д.[1]

Все отмеченные выше особенности предмета и метода правового регулирования частного права в совокупности влияют на пределы государственного принуждения в этой области.

Первая характерная черта границ принудительного воздействия связана со спецификой защиты частных прав и интересов. Понятие защиты прав определяется в соотношении с категорией охраны права. Наиболее распространенной точкой зрения является та, согласно которой охрана представляет собой систему мер, предназначенную для недопущения правонарушений, действующую в отсутствие нарушения права. Меры защиты вступают в действие тогда, когда нарушение прав и законных интересов уже произошло[2].

В статье 12 ГК РФ приведен довольно широкий перечень способов защиты, к которым можно прибегнуть в случае нарушения частного права или интереса. Анализ действующего законодательства свидетельствует, что правомочие на защиту, будучи составной частью субъективного права, включает в себя возможность:

— управомоченного лица использовать дозволенные законом средства собственного принудительного воздействия на правонарушителя в целях защиты принадлежащего ему права. Здесь речь идет о действиях фактического порядка, которые совершает носитель нарушенного права, т. е. о самозащите гражданских прав;

— применения управомоченным лицом юридических мер воздействия на правонарушителя (например, возмещение убытков, взыскание неустойки, прекращение правоотношения);

— обращения управомоченного лица к компетентным государственным или общественным органам или организациям с требованием принуждения обязанного лица к определенному поведению.

С учетом диспозитивного метода регулирования частноправовых отношений, гарантированной свободы воли и недопустимости вмешательства кого-либо в частные дела, отметим, что доминирующими возможностями по защите прав и интересов являются первые две. Применение же государственного принуждения имеет место только в том случае, когда нарушившая право контрагента сторона добровольно его не восстанавливает, либо препятствует этому, либо добровольно не исполняет обязанности и т. д.[3]

Кроме этого, инициатором государственного принудительного воздействия в сфере частного права выступает субъект, право которого нарушено, что также соответствует принципам правового регулирования соответствующих отношений.

Правда, из последнего положения есть исключения. Одним из таких исключительных случаев является, например, применение принудительного прекращения или реорганизации юридического лица в случае нарушения им правил конкуренции. Так, ст. 38 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» определено: «В случае систематического осуществления монополистической деятельности занимающей доминирующее положение коммерческой организацией, а также некоммерческой организацией, осуществляющей деятельность, приносящую ей доход, суд по иску антимонопольного органа (в отношении кредитной организации — по иску антимонопольного органа по согласованию с Центральным банком Российской Федерации) вправе принять решение о принудительном разделении таких организаций либо решение о выделении из их состава одной или нескольких организаций».

Возможность применить государственное принуждение не по инициативе частного лица предусмотрена также ст. 25 Федерального закона от 26.03.2003 № 35-ФЗ «Об электроэнергетике»: в отношении субъектов, осуществляющих свою деятельность в сфере электроэнергетики, определено, что в порядке, установленном антимонопольным законодательством Российской Федерации с учетом особенностей, определенных Правительством РФ, может быть применено принудительное разделение хозяйствующего субъекта в случае неоднократного злоупотребления доминирующим и (или) исключительным положением, в том числе осуществления таким субъектом манипулирования ценами на оптовом или розничном рынке либо иной монополистической деятельности.

В связи с указанным считаем важным отметить, что в данном случае принудительные меры осуществляются не для защиты публичного интереса, а для охраны прав и интересов неограниченного круга частных лиц, участников свободного рынка и справедливой конкуренции.

Вторая черта пределов государственного принуждения в частных отношениях зависит от особенностей средств такого воздействия, а именно принудительных мер. В сфере частного права они представляют собой материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя. Общий перечень таких мер, называемых в гражданском праве способами защиты, содержится в ст. 12 ГК РФ. Этот перечень не является исчерпывающим, что полностью соответствует темпам развития и многообразию частноправовых отношений, а также практике защиты прав, которая вырабатывает и предлагает не предусмотренные законом, но эффективные способы защиты[4].

Представленный инструментарий защиты нарушенных прав не все авторы признают научно обоснованным ввиду того, что указанные в нем способы защиты взаимно перекрывают друг друга, одна из трех форм защиты — самозащита — признана одним из ее способов. Кроме этого, способы защиты неоднородны по своей природе. В литературе по гражданскому праву их традиционно подразделяют на меры защиты и меры ответственности, в обоснование чего кладут основания применения, социальное назначение, выполняемые функции, принципы реализации.

Однако наибольшую практическую значимость имеет то обстоятельство, что меры ответственности, в отличие от мер защиты, применяются лишь к виновному нарушителю субъективного права и выражаются в дополнительных обременениях в виде лишения правонарушителя определенных прав или возложения на него дополнительных обязанностей. Среди способов защиты гражданских прав, относящихся к мерам ответственности, выделяются возмещение убытков, взыскание неустойки и компенсация морального вреда. Указанные меры ответственности, по сути, выступают и способами защиты гражданских прав, поскольку являются в том числе способами обеспечения обязательств[5].

Авторы, занимающиеся проблемами цивилистики, признают, что все способы и меры защиты, используемые для защиты субъективного права, в качестве доминирующего компонента своего назначения имеют восстановительную составляющую. Они направлены на восстановление прав лица, положения, существовавшего до нарушения его права, и на компенсацию понесенных им материальных затрат в связи с нарушением его прав.

Тем не менее в числе принудительных средств называются и те, которые выполняют превентивную и пресекательную функции[6]. Так, Д.Н. Кархалев, рассматривая особенности гражданско-правовой охраны, наряду с восстановительным аспектом выделяет и предупредительный, который автору видится в создании необходимых условий для осуществления гражданских прав и обязанностей, обеспечения возможности применения мер принудительного воздействия в случае нарушения субъективного права[7].

Действительно, если обратиться к назначению закрепленных способов защиты и возможностям, которые они предоставляют субъектам нарушенного права, то без труда можно обнаружить их предупредительный характер. Например, необходимость в признании права как способе защиты (он может быть реализован только с участием компетентного государственного органа) возникает тогда, когда наличие у лица определенного субъективного права подвергается сомнению, субъективное право оспаривается, отрицается или имеется реальная угроза таких действий. Зачастую неопределенность субъективного права приводит к невозможности его использования или затрудняет такое использование. Признание права как раз и является средством устранения неопределенности во взаимоотношениях субъектов, создания необходимых условий для его реализации и предотвращения со стороны третьих лиц действий, препятствующих его нормальному осуществлению[8].

Опасность причинения вреда в будущем может явиться основанием для применения таких способов защиты права, как запрещение деятельности, создающей такую опасность (п. 1 ст. 1065 ГК РФ), или принудительная реорганизация и ликвидация юридического лица, о которой было сказано выше. 

Тем не менее в юридической литературе за мерами защиты и мерами гражданско-правовой ответственности традиционно закрепляется именно правовосстановительная функция.

Третья особенность пределов государственного принуждения в обозначенной сфере заставляет нас обратиться к форме защиты права. Внутренне согласованные организационные мероприятия по защите субъективных прав и охраняемых законом интересов способны продемонстрировать нам, что круг субъектов, полномочных осуществлять государственное принуждение в частной сфере, значительно ограничен по сравнению с публично-правовыми отношениями.

Защита гражданских прав может осуществляться в юрисдикционной и неюрисдикционной формах. Неюрисдикционная форма защиты охватывает собой действия граждан и организаций по защите гражданских прав и охраняемых законом интересов, которые совершаются ими самостоятельно, без обращения за помощью к государственным и иным компетентным органам. В ГК РФ указанные действия объединены в понятие «самозащита гражданских прав» и нас в связи с предметом нашего исследования интересовать не будут. А вот первой из названных форм уделим больше внимания, поскольку она дает необходимые данные, чтобы сделать очередной вывод.

Юрисдикционная форма защиты есть деятельность уполномоченных органов по защите нарушенных или оспариваемых субъективных прав. Суть ее в том, что лицо, права и законные интересы которого нарушены неправомерными действиями, обращается за защитой к государственным или иным компетентным органам, которые уполномочены принять необходимые меры для восстановления нарушенного права и пресечения правонарушения.

В рамках этой формы защиты выделяют два порядка защиты нарушенных прав: общий и специальный. По общему правилу защита гражданских прав и охраняемых законом интересов осуществляется в судебном порядке. Основная масса гражданско-правовых споров рассматривается районными, городскими, областными и иными судами общей компетенции. Наряду с ними судебную власть осуществляют арбитражные суды, которые разрешают споры, возникающие в процессе предпринимательской деятельности. По соглашению участников гражданского правоотношения спор между ними может быть передан на разрешение третейского суда. В случаях, когда конституционные права и свободы граждан нарушены или могут быть нарушены законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, граждане обладают правом на обращение в Конституционный Суд РФ.

Специальным порядком защиты гражданских прав и охраняемых законом интересов в соответствии со ст. 11 ГК РФ признается административный порядок. Он применяется в виде исключения из общего правила, т. е. только в прямо указанных в законе случаях. Например, защита интеллектуальных прав в отношениях, связанных с подачей и рассмотрением заявок на выдачу патентов на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, селекционные достижения, товарные знаки, знаки обслуживания и наименования мест происхождения товаров, с государственной регистрацией этих результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, с выдачей соответствующих правоустанавливающих документов, с оспариванием предоставления этим результатам и средствам правовой охраны или с ее прекращением, осуществляется в административном порядке (ст. 1248 ГК РФ).

Федеральный закон от 20.12.2004 № 166-ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» также устанавливает административный порядок защиты прав в этой области.

Любое решение, принятое по жалобе потерпевшего в административном порядке, может быть обжаловано в суде (ст. 46 Конституции РФ, ч. 2 ст. 11 ГК РФ). Это, в частности, означает, что избрание потерпевшим административного порядка защиты нарушенного права не лишает его возможности последующего или одновременного обращения по тому же вопросу в суд.

Следует отметить: при защите некоторых гражданских прав потерпевший, перед тем как обратиться в суд, должен подать жалобу в государственный орган управления, специально созданный для разрешения определенной категории споров. Однако это никак не влияет на признание судебной защиты в качестве основной, а не исключительной формы защиты прав. Анализ содержания и порядка реализации способов защиты, перечисленных в ст. 12 ГК РФ, подтверждает, что большинство из них могут осуществляться только с участием судебных органов.

Четвертая, пожалуй, последняя, особенность пределов государственного принуждения в сфере действия норм частного права снова предопределена диспозитивностью метода правового регулирования, составной частью содержания которого является принцип свободы договора (п. 1 ст. 1, ст. 421 ГК РФ), определяющий приоритет диспозитивного регулирования.

Принцип свободы договора представляет собой норму-принцип, которая отличается от других норм следующими признаками:

1) является нормой универсального характера, действие которой должно быть равным по отношению ко всем субъектам на всей территории Российской Федерации;

2) обладает юридической силой, и из нее вытекают общие права и обязанности субъектов;

3) ее обязательность диктует необходимость соблюдения принципа законодателем, что исключает произвольные «повороты» развития гражданского законодательства[9].

Понятие «свобода договора» имеет многоаспектный характер. Подразумевается, что:

— во-первых, субъекты гражданского оборота самостоятельно решают вопрос о том, вступать ли им в договорные отношения друг с другом. Принимая решение о заключении договора, заинтересованные лица вместе с тем принимают на себя ответственность за его реализацию;

— во-вторых, стороны вправе заключить договор, как предусмотренный, так и не установленный законом или иными правовыми актами;

— в-третьих, стороны вправе заключить такое соглашение, которое содержит элементы различных договоров (так называемые смешанные договоры);

— в-четвертых, стороны могут определить содержание условий договора по собственному усмотрению, за исключением случаев, когда иное прямо предусмотрено законом или иными правовыми актами.

Для определения качества пределов государственного принуждения нам как раз важно последнее положение. Стороны договора могут включить в содержание договора любые условия, если они не противоречат законодательству, не нарушают прав третьих лиц, не запрещены императивными нормами права, в том числе и условия о мерах защиты нарушенных прав. При этом важно помнить, что возможность такого действия зависит от того, какая норма предписывает тот или иной вид ответственности или меры принуждения.

Статья закона может, предписывая тот или иной вариант поведения, позволить сторонам самим определить его, самостоятельно установить меру ответственности или изменить закрепленную законом. В этом случае обладающий правом применения принудительного воздействия субъект вынужден ориентироваться, руководствоваться тем, что предусмотрено договором, даже если законодательный вариант регулирования этого вопроса иной.

Так, на практике сложилась позиция, согласно которой стороны могут добавить к установленному в законе императиву дополнительные условия — в силу правила о свободе договора. В частности, Федеральный арбитражный суд Уральского округа указал, что стороны вправе по своему усмотрению включить в договор любое условие, в том числе о взыскании неустойки, за исключением случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами[10]. По мнению суда, стороны договора вправе заменить условие о возмещении убытков на условие о взыскании неустойки, которая в гражданском праве по общему правилу носит компенсационный характер. Главное, чтобы ее величина не была чрезмерной.

Итак, особенностями пределов государственного принуждения в сфере отношений, регулируемых нормами частного права, являются:

1) инициатива применения государственного принуждения для защиты прав и интересов субъектов частноправовых отношений принадлежит указанным лицам. К этому можно добавить, что одним из оснований принудительного воздействия является заявление заинтересованного лица;

2) у обладающих правом    применения государственного принуждения лиц в распоряжении имеется ограниченный набор принудительных мер, которые носят восстановительный характер;

3) на основании действующего законодательства доминирующей формой защиты нарушенных прав и законных интересов субъектов частного права признана судебная, административный порядок применяется в исключительных случаях. Из этого следует, что основным субъектом государственного принуждения является суд;

4) в условиях диспозитивности правового регулирования рассматриваемой сферы отношений частноправовой договор определяет ориентиры и пределы деятельности полномочных на реализацию принудительных мер лиц.

Библиография

1 См.: Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. — Свердловск, 1972. С. 86

1 См., например: Матузов Н.И. Правовая система и личность. — Саратов, 1987. С. 130—131; Ведяхин В.М., Шубина Т.Б. Защита права как правовая категория // Правоведение. 1998. № 1. С. 68.

3 См.: Ведяхин В.М., Шубина Т.Б. Указ. соч. С. 77.

4 См., например: Мельникова Т.В. Исключение участника юридического лица как способ защиты гражданских прав // Российский судья. 2008. № 6.

5 См.: Ульянова М.Ю. Меры защиты и ответственности в гражданском праве // Экономическое правосудие на Дальнем Востоке России. 2008. № 1.

6 См.: Кархалев Д.Н. Пресекательные меры защиты в гражданском праве // Российская юстиция. 2008. № 1; Погосян Е.В. Классификация мер защиты авторских прав // Юридический мир. 2009. № 8.

7 См.: Кархалев Д.Н. Принуждение и охранительное правоотношение в гражданском праве // Право и государство: теория и практика. 2008. № 6(42). С. 66.

8 См.: Гражданское право: учеб.: в 3 т. Т. 1 / под ред. А.П. Сергеева. — М., 2010.

9 См.: Танага А.Н. Принцип свободы договора в гражданском праве России. — СПб., 2003. С. 36—37.

10 См.: Мошкович М. Неустойка не устояла // ЭЖ-Юрист. 2010. № 36. С. 1—2.