Предмет и метод правового регулирования как критерии деления норм института реабилитации на отрасли права

УДК 34.03

С.В. СУПРУН,
кандидат юридических наук, доцент кафедры организации раскрытия и расследования преступлений Омской академии МВД России
 
В  науке давно идет спор о юридической природе обязательств, возникающих вследствие причинения материального ущерба гражданам должностными лицами органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда при расследовании и разрешении уголовного дела. Сущность разногласий заключается в определении отраслевой принадлежности имущественных правоотношений, которые являются следствием вреда, причиненного гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения в качестве обвиняемого, незаконного заключения под стражу, незаконного применения в качестве меры пресечения подписки о невыезде (ч. 1 ст. 133 УПК РФ, п. 1 ст. 1070 ГК РФ). 
 
Как справедливо отметил Б.Т. Безлепкин, вопрос об отраслевой принадлежности норм, регулирующих указанные обязательства, это вопрос теоретический и он должен быть решен прежде всего в теории права, потому что от этого зависит дальнейшее развитие отраслевого законодательства[1].
Ученые неоднократно предпринимали попытки исследовать юридическую природу имущественных обязательств, возникающих вследствие причинения материального ущерба гражданам перечисленными выше должностными лицами. По этому поводу в теории права сложилось две концепции: уголовно-процессуальная и гражданско-правовая. Согласно уголовно-процессуальной концепции, нормы, регулирующие возмещение материального ущерба, причиненного невиновному гражданину незаконным осуждением, незаконным привлечением в качестве обвиняемого, незаконным заключением под стражу при расследовании и рассмотрении уголовного дела, имеют уголовно-процессуальный характер. Представителями этой концепции такие нормы рассматриваются как публично-правовые[2]. Согласно гражданско-правовой концепции, данные нормы имеют гражданско-правовой характер. Представители этой концепции рассматривают  их как составную часть института деликтных обязательств[3].
Здесь представляется важным и необходимым подчеркнуть, что сторонники уголовно-процессуальной и гражданско-правовой концепций изучали одни и те же нормы института реабилитации, исследовали одни и те же имущественные отношения, применяли одни и те же научные средства, однако результаты были получены диаметрально противоположные. Согласно логическому закону противоречия, два противоположных высказывания, одно из которых что-то отрицает, а другое то же самое утверждает, одновременно истинными быть не могут. Истинным может быть только одно суждение из двух, либо — ни то, ни другое. На наш взгляд, очевидно, что в цепи логических суждений одной из групп уважаемых авторов где-то произошел «сбой».
Чтобы разобраться в сущности и содержании научной дискуссии, посвященной выяснению юридической природы норм, регулирующих основания возникновения права на возмещение имущественного вреда в рассматриваемых обстоятельствах, необходимо обратиться к общим положениям теории права. Юридическая природа норм, регулирующих основания возмещения имущественного вреда реабилитированному, обосновывалась цивилистами
(К.Б. Ярошенко, А.М. Беляковой, Т.М. Медведевой) и представителями теории уголовного процесса (Б.Т. Безлепкиным, Л.А. Прокудиной, М.Ф. Поляковой) с «позиции структуры правоотношений, предмета, метода и целей правового регулирования»[4].
В общей теории права среди критериев деления норм права на отрасли выделяют глав-
ные — предмет и метод правового регулирования. Только взятые в совокупности они могут выполнять роль «критерия выявления отдельных отраслей и системы права в целом»[5]. По мнению В.Н. Кудрявцева, в основе выбора законодателем «как предмета, так и метода лежат задачи правового регулирования»[6].
Развивая этот теоретический тезис, Б.Т. Безлепкин отмечает, что в конечном счете именно задачами определяется отраслевая принадлежность той или иной юридической нормы института реабилитации. Сравнивая цели возмещения материального ущерба гражданину, пострадавшему в результате незаконных действий должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, с задачами и методами уголовного судопроизводства, автор приходит к выводу, что между ними существует тесная взаимосвязь[7].
По мнению Б.Т. Безлепкина, уголовное дело возбуждается, расследуется, разрешается властным субъектом уголовного процесса не для того, чтобы сначала привлечь невиновного к уголовной ответственности, подвергнуть незаслуженному наказанию, а затем, исправляя несправедливость, реабилитировать его. Наоборот, все усилия органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда должны быть направлены на то, чтобы ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден. Если на определенном этапе уголовного судопроизводства расследование преступления пошло в ложном направлении, замеченный просчет должен быть скорректирован и цель уголовного судопроизводства достигнута на последующих его этапах. «Уголовно-процессуальный акт реабилитации (оправдание, прекращение уголовного дела) является первым звеном этой цепи, а возмещение ущерба — следующим, органически связанным с этим актом»[8]. Опираясь на предмет и метод правового регулирования как критерии деления норм института реабилитации на отрасли права, Б.Т. Безлепкин делает вывод о том, что имущественные обязательства, возникающие в результате незаконных действий органов предварительного следствия, дознания, прокуратуры и суда, имеют уголовно-процессуальную природу[9].
Т.М. Медведева, опровергая полученный Б.Т. Безлепкиным вывод об уголовно-процессуальном происхождении норм института реабилитации, регулирующих основания возникновения права на возмещение имущественного вреда, причиненного гражданину правоохранительными органами, приводит ряд аргументов в обоснование гражданско-правовой природы этих норм. Надо подчеркнуть, что Т.М. Медведева прямо не сравнивает задачи института реабилитации с целями и задачами гражданского права. Взяв за основу своих суждений предмет правового регулирования, сформулированный В.А. Тарховым, гражданско-правовой метод диспозитивности, она исследует юридическую природу имущественных отношений, возникающих в результате незаконных действий должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры и суда и приходит к выводу об их сходности (однотипности) с гражданско-правовыми отношениями. Этот вывод подтверждается, по ее мнению, следующими аргументами:
— в п. 1 Положения о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденного Указом  Президиума ВС СССР от 18.05.1981, говорится о возмещении материального ущерба, а в п. 2 перечислены его виды; 
— отношения по возмещению материального ущерба, причиненного гражданину при раскрытии и расследовании преступления, имеют специфические особенности гражданско-правовых имущественных отношений, а именно: они обусловлены товарно-денежны
ми связями, действием закона стоимости; их участники всегда выступают в качестве обладателей обособленного имущества, наделенного распорядительной стоимостью; субъекты имущественных отношений находятся в юридически равном положении по отношению друг к другу[10].
Определение отраслевой принадлежности обязательств, возникающих в результате причинения материального ущерба гражданам
незаконными действиями должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, с помощью одновременного использования предмета и метода правового регулирования, как видим, к единству научных мнений не приводит. Представители уголовно-процессуальной (Б.Т. Безлепкин) и гражданско-правовой (Т.М. Медведева) концепций
использовали категории «предмет правового регулирования» и «метод правового регулирования» как научный «фильтр», через который они независимо друг от друга пропускали аргументы, обосновывающие уголовно-процессуальную и гражданско-правовую природу обязательств, возникающих из причинения вреда, а знания, полученные на выходе из этого «фильтра», оценивали как истинные.
Возникает отнюдь не риторический вопрос: в чем же секрет этого теоретического феномена? Как проникнуть в его сущность и тайное сделать явным? Думается, что такой способ есть. Научный ключ к раскрытию обозначенной нами выше проблемы заключен в интерпретации содержания категорий «предмет правового регулирования» и «метод правового регулирования».
Многие годы считалось аксиомой, пишет Ц.А. Ямпольская, следующее положение: общественные отношения составляют предмет правового регулирования, комплексы общественных отношений лежат в основе каждой отрасли права. В общепринятой концепции системы права есть одно неизвестное. Отрасль права определяется через целостный, в той или иной мере завершенный комплекс общественных отношений, комплекс относительно стабильный, поддающийся «безболезненному» вычленению. Однако как практически произвести такое вычленение, как отделить одну группу общественных отношений от другой? Критерия, с помощью которого это можно было бы сделать, в настоящее время, к сожалению, нет[11].
Отрасли права (за исключением государственного и международного) связаны с тремя группами общественных отношений — имущественными, личными неимущественными и организационными (управленческими). «Если считать, что имущественные и личные неимущественные отношения составляют предмет гражданского права, а управленческие — административного, то предмета для других отраслей не остается. Если исходить из того, что каждая из специальных отраслей права “отрезает по куску” у гражданского и административного, то предмет последних приобретает остаточный характер и как основа отрасли утрачивает свою определенность»[12].
Предмет правового регулирования, впервые предложенный в 1938 году М.А. Аржановым в качестве основного критерия деления норм права на отрасли, был теоретически обоснован и поддержан большинством ученых. Однако слабая разработанность его дефиниции в то же время была подвергнута критике. Возможно, это одно из обстоятельств, которое послужило серьезным препятствием для отыскания представителями двух анализируемых концепций однозначного вывода о юридической природе обязательств, возникающих вследствие причинения материального ущерба гражданам при расследовании и разрешении уголовного дела.
Отдавая должное предмету правового регулирования, едва ли не все участники проводившейся в 1956 году дискуссии о системе права подчеркивали недостаточность этого критерия как «самого по себе». Почти всеобщее признание получил вывод о необходимости рассматривать его вместе с методом правового регулирования как общее и даже единое основание деления норм права на отрасли[13]. Метод правового регулирования как совокупность приемов и способов воздействия на поведение субъектов нельзя отрывать от содержания общественных отношений. Применение метода, не свойственного природе определенного типа отношений, не приведет к желаемому результату, более того, лишь принесет вред.
Несмотря на значимость предмета правового регулирования как критерия выявления отраслевой принадлежности норм института реабилитации, его применение не привело к
истинным знаниям о юридической природе имущественных обязательств, возникающих вследствие причинения материального ущерба гражданам должностными лицами при расследовании и рассмотрении уголовного дела. В настоящее время никто из ученых, подчеркивающих значение метода правового регулирования в делении норм права на отрасли, не дал полной классификации методов с определением их отличительных признаков и не показал, как конкретно при использовании данного критерия выглядит система права в целом. Специального исследования всех методов правового регулирования, на наличие которых указывается в литературе, также пока еще нет.
Недостаточно глубокая разработанность содержания категорий «предмет правового регулирования» и «метод правового регулирования», использованных учеными в качестве критериев деления норм института реабилитации на отрасли права, на наш взгляд, не позволяет проникнуть в тайну юридической природы имущественных обязательств, возникающих в результате судебно-следственных ошибок. Дело в том, что оперирование в науке категориями, истинность которых до конца не установлена, не соответствует требованиям, предъявляемым логикой к средствам доказывания. Одно из таких требований, в частности, обязывает оппонентов использовать в качестве аргументов только доказанные суждения либо суждения, которые ни у кого не вызывают сомнений. В противном случае это может негативно отразиться на полученных результатах, что, кстати, и произошло по окончании научного исследования, проведенного представителями уголовно-процессуальной (Б.Т. Безлепкин) и гражданско-правовой (Т.М. Медведева) концепций.
Подводя итог научной дискуссии о юридической природе имущественных обязательств, возникающих вследствие причинения материального ущерба гражданам незаконным осуждением, незаконным привлечением в качестве обвиняемого, незаконным заключением под стражу и иными незаконными действиями должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, можно сделать следующие выводы.
Противоречие, содержащееся в результатах научных исследований Б.Т. Безлепкина и Т.М. Медведевой, на наш взгляд, объясняется тем, что в качестве критериев деления норм института реабилитации на отрасли права использовались категории «предмет правового регулирования» и «метод правового регулирования», содержание которых до конца не определено правовой наукой.
Нормы права института реабилитации, регулирующие возмещение материального ущерба, причиненного гражданам при расследовании и разрешении уголовного дела, являются нормами публичного права и, следовательно, имеют публично-правовую природу. Последнее означает, что основания, пределы и условия государственной ответственности за имущественный вред, причиненный реабилитированному гражданину незаконными действиями органов предварительного следствия, дознания, прокуратуры и суда, «должны быть выведены из начал публичного права»[14].
Уголовно-процессуальные нормы института реабилитации, закрепляющие возникновение права на возмещение материального ущерба, причиненного гражданину незаконными дей-
ствиями указанных должностных лиц, могут совпадать с нормами гражданского права либо отсылать к нормам ГК РФ.
Материальный ущерб, причиненный реабилитированному гражданину вследствие незаконного осуждения, незаконного привлечения в качестве обвиняемого, незаконного заключения под стражу, незаконного избрания меры пресечения в виде подписки о невыезде и других незаконных действий должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, может возмещаться в уголовно-процессуальном или гражданско-правовом порядке.
 
Библиография
 
1 См.: Безлепкин Б.Т. Новые гарантии законных интересов реабилитированного // Советское  государство и право. 1982. № 6. С. 64.
2 См.: Безлепкин Б.Т. Возмещение вреда, причиненного гражданину в уголовном судопроизводстве: Дис.… д-ра юрид.
наук. — М., 1981; Полякова М.Ф. Возмещение имущественного ущерба в случаях реабилитации — одна из гарантий прав личности в советском уголовном процессе. — М., 1986; Прокудина Л.А. Возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями должностных лиц в сфере уголовного судопроизводства: Автореф. дис.… канд. юрид. наук. — М., 1987.
3 См.: Ярошенко К.Б. Возмещение ущерба, причиненного гражданам действиями должностных лиц // Советское  государство и право. 1982. № 8; Чорновол Е.П. Возмещение вреда, причиненного незаконными действиями организаций и их должностных лиц. — Свердловск, 1984; Кун А.П. Возмещение вреда, причиненного гражданину актами власти: Автореф. дис.… канд. юрид. наук. — Л., 1984; Белякова А.М. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда. — М., 1986; Медведева Т.М. Возмещение вреда, причиненного правоохранительными органами: Автореф. дис.… канд. юрид. наук. — Саратов, 1984.
4 Безлепкин Б.Т. Новые гарантии законных интересов реабилитированного. С. 66.
5 Советское государство и право. 1982. № 6. С. 82, 102.
6 Там же.  С. 98.
7 См.: Безлепкин Б.Т. Отраслевая принадлежность института возмещения ущерба реабилитированному // Советское государство и право. 1989.  № 1. С. 70.
8 Он же. Новые гарантии законных интересов реабилитированного. С. 69.
9 Он же. Отраслевая принадлежность института возмещения ущерба реабилитированному // Советское государство и право. 1989. № 1. С. 70.
10 См.: Медведева Т.М. Возмещение ущерба, причиненного правоохранительными органами. — Саратов, 1983.  С. 8.
11 См.: Советское государство и право.  1982.  № 6.  С. 94.
12 Лившиц Р.З. Отрасль права — отрасль законодательства // Советское государство и право.  1984.  № 2.  С. 27.
13 См.: Советское государство и право. 1982. № 6. С. 80.
14 Бойцова В.В., Бойцова Л.В. Ответственность государства за неправомерные действия должностных лиц: публично-правовая или частноправовая // Правоведение. 1993. № 1.  С. 79.