Преимущественные гражданские права и секундарные права: проблемы соотношения

УДК 347.28.01

Страницы в журнале: 47-52

Е.А. Глушкова,

аспирант кафедры гражданского права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина Россия, Москва Helen.gloushkova@yandex.ru

Анализируются правовая природа преимущественных гражданских прав и соотношение последних с секундарными правами. Приводится краткий историко-догматический очерк развития цивилистического феномена секундарных прав. Активная доктринальная разработка этого феномена привела к ряду теоретических затруднений, основные из которых —  признание (непризнание) данной категории, а в случае признания — определение ее юридической природы.  Автор отмечает, что основу учения о понятии и правовой природе данного правового феномена составляет первоначальное определение, предложенное Э. Зеккелем. При этом большинство авторов, исследующих эту проблематику, указывает на отсутствие возможности квалифицировать преимущественные гражданские права в качестве секундарных, однако встречается и противоположная точка зрения.  Автор приходит к выводу о том, что преимущественные права не обладают признаками секундарных прав.

Ключевые слова: преимущественные права, обладатель преимущественного права, структура преимущественных прав, осуществление преимущественных прав, реализация преимущественных прав, секундарные права, корреспондирующая обязанность, отсутствие встречной обязанности.

Исследуя правовую структуру преимущественных гражданских прав, нельзя обойти вниманием вопрос о проблеме соотношения последних с секундарными правами. При этом в процессе исследования мы исходим из понимания преимущественных гражданских прав как прав, «реализуемых субъектом преимущественно перед лицами, не наделенными привилегиями и защищающих особые интересы правообладателя в той мере, в какой это необходимо в целях защиты нравственности, здоровья граждан, предотвращения конфликтов интересов сторон, обороны страны и безопасности государства» [9, с. 120].

Принято считать, что одним из первых признал существование секундарных прав и предложил их характеристику Эмиль Зеккель [17]. Немецкий цивилист определил эту категорию как «субъективное (конкретное) частное право, содержанием которого является возможность установить (преобразовать) конкретное юридическое отношение посредством односторонней сделки» [16].

Вместе с тем и поныне в цивилистической доктрине ставится под сомнение  допустимость существования данной правовой категории, а также определения понятия и юридической природы секундарных прав. Так, Р.О. Халфина, исследуя правовую природу субъективных гражданских прав на примере отдельных секундарных прав (право на прекращение договора односторонним волеизъявлением, право адресата на совершение акцепта, право на прекращение обязательства зачетом однородных требований), приходит к выводу, что субъективные гражданские права не могут рассматриваться как особые секундарные права [26, с. 234—235].

Рассмотрим основные концепции сторонников признания существования секундарных прав.

А.Э. Вормс при анализе правоотношения, возникающего при выдаче векселя, не содержащего указания на ремитента, обращается к анализу секундарных прав. Цивилист отмечает, что главной особенностью данных прав является то, что они предоставляют правомочие односторонним юридическим действием изменить положение другого субъекта. Одним из видов таких прав, по мнению автора, является право получателя оферты на заключение договора [8, с. 466—467]. Следовательно, ядром концепции секундарных прав выступает именно одностороннее волеизъявление лица, способное привести в движение гражданское правоотношение. При этом секундарному праву не противостоит встречная обязанность.

Советская доктрина также не обошла вниманием проблему секундарных прав. Так, М.М. Агарков, признавая существование исследуемых прав, определяет их как проявление «динамической правоспособности» [1, с. 70—72].  По мнению цивилиста, динамическая правоспособность лица означает «в каждый определенный момент возможность иметь определенные конкретные права и обязанности в зависимости от его взаимоотношений с другими лицами» [1, с. 72]. В этом контексте М.М. Агарков указывает, что возможность стороны односторонним волеизъявлением оказать влияние на правоотношение есть отдельное проявление гражданской правоспособности [1, с. 72]. Таким образом, ученый предлагает рассматривать категорию секундарных прав не как самостоятельное отдельное субъективное право, а как динамическую правоспособность.

Предложенная М.М. Агарковым концепция динамической правоспособности носила во многом революционный характер, однако сторонников и последователей она практически не нашла, и объяснение категории секундарных прав через категорию динамической правоспособности не получило дальнейшего развития.

Концепцию «динамической правоспособности» критиковал С.Н. Братусь. Он признавал наличие правовой категории секундарных прав [4, с. 7—10].

С.С. Алексеев предложил рассматривать секундарные права как «особые правомочия, на которых основывается односторонне-обязывающая сделка» [2, с. 64—66].

Весьма оригинальной позиции придерживался А.Г. Певзнер. Признавая существование секундарных прав и определяя их как правомочие, входящее в состав субъективного гражданского права, автор делил их на две группы. К первой группе он относил права, выступающие в качестве предпосылки возникновения гражданского правоотношения (право получателя оферты заключить договор путем акцепта, право наследника на приобретение наследства, право третьего лица по договору в пользу третьего лица), ко второй — права, которые уже входят в состав существующего гражданского правоотношения (право выбора в альтернативном обязательстве (ст. 108 Гражданского кодекса РСФСР), право на расторжение договора найма, заключенного на неопределенный срок (ст. 155 ГК РСФСР), право доверителя на расторжение в любое время договора поручения (ст. 254 ГК РСФСР)) [23, с. 116—117].

А.Г. Певзнер, рассматривая правовые последствия такого подхода к данной категории прав,  делает вывод, что юридические явления, к которым относятся секундарные права первой группы, предоставляют их обладателю возможность односторонним действием создать гражданское правоотношение, а юридические явления, к которым относятся секундарные права второй группы, предоставляют их обладателям возможность односторонним волеизъявлением изменить или прекратить уже существующее правоотношение [23, с. 117—122].

Признавая существование секундарных прав, современные исследователи Ф.О. Богатырев [5], В.В. Васнев [6], В.П. Костин [17],  А.Б. Бабаев [3] значительное внимание уделили анализу их правовой природы. В частности, нельзя обойти вниманием работу А.Б. Бабаева: анализируя юридическую структуру секундарных прав, он определяет их как субъективные гражданские права, отличительной особенностью которых является отсутствие встречной обязанности [3, с. 49—50]. Другими словами, исследователь указывает, что секундарные права являются исключением из общего понимания субъективного гражданского права как права, которому корреспондирует обязанность. Тем самым А.Б. Бабаев допускает существование субъективного гражданского права без встречной обязанности.

Рассмотрев разные доктринальные концепции о понятии и правовой природе секундарных прав, можно заключить, что на сегодняшний день нет единого представления о данной категории. При этом основными теоретическими проблемами являются признание (непризнание) секундарных прав как самостоятельного правового явления, а в случае признания таковых как правового явления — определение их понятия и правовой природы. Следует вместе с тем отметить, что, несмотря на разнообразие мнений относительно понятия и правовой природы данной юридической категории, основу учений о секундарных правах составляет первоначальное определение, предложенное Э. Зеккелем [19]. В рамках данной статьи мы придерживаемся определения секундарных прав, предложенного Э. Зеккелем.

Исследование проблем определения понятия и правовой природы секундарных прав вызывает необходимость изучения соотношения данной категории прав и категории преимущественных прав.

Большинство исследователей этой проблематики указывают на невозможность отнесения последних к секундарным правам [22, с. 32, 56—57; 24, с. 19—20]. Так, А.А. Онина, сопоставляя юридическую структуру преимущественных прав и прав секундарных, приходит к выводу о недопустимости их отождествления. В качестве аргумента автор приводит следующий тезис: «Осуществление преимущественного права не может быть совершено исключительно одним волеизъявлением управомоченного лица, то есть путем совершения односторонней сделки» [22, с. 57].

К. Скловский и М. Смирнова, напротив, считают, что рассмотрение преимущественных прав с позиции секундарных вполне возможно [25, с. 103—104]. Ставя знак равенства между такими конструкциями, как оферта и извещение обладателя преимущественного права о намерении продавца совершить отчуждение доли в праве общей собственности (далее —извещение), авторы приходят к выводу о тождественности правовых последствий, наступающих для адресата, получившего оферту, и обладателя преимущественного права, получившего извещение. Этот вывод дает авторам основания утверждать, что преимущественное право покупки доли в праве общей собственности и секундарное право акцепта по своей структуре идентичны [25, с. 103].

Проанализируем изложенную позицию,  соотнеся извещение, направленное обладателю преимущественного права, о намерении продавца совершить отчуждение доли в праве общей собственности, и оферту.

Анализ положений статей 435 и 436 ГК РФ позволяет выявить следующие признаки оферты: адресность, что предполагает наличие одного или нескольких конкретных адресатов, которым направляется оферта; определенность, т. е. содержание оферты не должно быть двусмысленным; она должна включать в себя все существенные условия будущего договора; она должна выражать намерение оферента считать себя связанным договором с адресатом; безотзывность. Важно учитывать, что, направляя оферту, лицо собирается вступить в договорные правоотношения только с адресатом, а не с другими лицами, которым оферта не была направлена, т. е. он выражает свою заинтересованность в заключении договора непосредственно с адресатом.

Что касается извещения, то подробное исследование его правовой структуры позволило выявить только два признака, идентичных  оферте: адресность и определенность. Первый признак проявляется в том, что извещение направляется конкретным лицам — сособственникам, а второй — в том, что оно содержит все условия, на которых должна совершиться сделка.

Далее следует выделить принципиальные отличия оферты от извещения.

Во-первых, из содержания извещения не следует намерения продавца заключить договор именно с обладателем преимущественного права (далее — сособственник). Об этом свидетельствуют конструкции, используемые законодателем в правовой норме (ст. 250 ГК РФ — «известить в письменной форме», «намерение продать долю постороннему лицу»). То есть буквальное толкование статьи 250 ГК РФ позволяет прийти к выводу, что извещение по своей юридической природе носит характер уведомления, значит, у продавца нет заинтересованности заключить сделку непосредственно с сособственником.

Таким образом, оферта и извещение по своей правовой природе не являются идентичными конструкциями. Основное различие заключается в их целевом характере: оферта является прямым предложением заключить договор с конкретным лицом, а извещение носит уведомительный характер. Важно отметить, что в первом случае воля оферента направлена на вступление в договорные правоотношения непосредственно с адресатом, а во втором случае для продавца личность покупателя не имеет значения, он может продать долю как сособственнику, так и третьему лицу.

Следовательно, оферта и извещение собственника о намерении произвести отчуждение определенного объекта третьему лицу не являются тождественными по своей юридической конструкции.

Данный вывод имеет важное значение, поскольку разграничение понятий оферты и извещения позволяет утверждать о достижении ими разного юридического эффекта и, как следствие, невозможности отождествления правового статуса адресата, получившего оферту, и сособственника, получившего извещение.

В первом случае, получая оферту, адресат, реализуя право на акцепт, своим односторонним действием «по щелчку» вводит в действие гражданское правоотношение. В итоге стороны становятся участниками договорного отношения. Во втором случае дело обстоит по-другому: сособственник, получивший извещение, не может совершить никаких односторонних действий, которые «по щелчку» создали бы договорное правоотношение. Как следует из положений п. 2 ст. 250 ГК РФ, он имеет возможность выразить продавцу согласие (как письменное, так и устное) на приобретение доли либо направить ему оферту. Указанные акты являются необходимыми предпосылками для заключения сделки.

Однако изложенное еще не позволяет нам отрицать возможность отнесения преимущественного права покупки к секундарным правам. Существенной особенностью последних прав является отсутствие встречной обязанности. Последовательный анализ положений ст. 250 ГК РФ позволяет прийти к выводу о наличии корреспондирующей обязанности преимущественному праву покупки [10, с. 83].

Итак, проанализировав аргументы К. Скловского и М. Смирновой в пользу того, что преимущественное право покупки доли в праве общей собственности является секундарным правом, мы заняли противоположную точку зрения. Преимущественное право покупки доли в праве общей собственности не является секундарным правом, поскольку, во-первых, факт получения собственником извещения не влечет таких юридических последствий, как факт получения адресатом оферты; во-вторых, преимущественному праву покупки доли корреспондирует встречная обязанность.

Если рассмотреть другие преимущественные права на предмет соотношения с секундарными правами, то следует обратить внимание на то, что преимущественные права не предоставляют их обладателю возможность односторонним волеизъявлением ввести в действие гражданское правоотношение или изменить его, как в случае реализации секундарных прав. Ведь, по сути, реализация секундарного права, как мы уже отмечали, происходит «по щелчку», тогда как осуществление преимущественных прав представляет собой весьма сложный, можно сказать даже многоступенчатый процесс: для реализации преимущества его обладатель должен совершить ряд действий, выполнение которых в совокупности позволит ему осуществить свое право.

Например, для реализации преимущественного права арендатора на приобретение арендуемого имущества, находящегося в государственной или муниципальной собственности, необходимо выполнение следующих условий: арендатор должен владеть и (или) пользоваться имуществом непрерывно в течение двух и более лет в соответствии с договором аренды; надлежащим образом исполнять свои обязательства по оплате аренды имущества (ст. 3 Федерального закона от 22.07.2008 № 159-ФЗ «Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации») [20]. Ряд требований, необходимых для осуществления преимущественного права, предусмотрен также и иными нормами: статьями 621 и 1035 ГК РФ; ст. 15 Водного кодекса РФ [7]; ст. 131 Жилищного кодекса РФ  [15] и т. д.

При решении вопроса о соответствии преимущественных прав секундарным необходимо также установить, корреспондирует ли встречная обязанность первым. Возьмем преимущественные права, входящие в состав обязательственных правоотношений. Как правило, это преимущества на заключение какого-либо договора на новый срок: преимущественное право нанимателя на заключение договора найма на новый срок (ст. 684 ГК РФ); преимущественное право арендатора на заключение договора аренды на новый срок (ст. 621 ГК РФ); преимущественное право арендатора на заключение договора аренды земельного участка из земель сельскохозяйственного назначения на новый срок (п. 5 ст. 9 Федерального закона от 24.07.2002 № 101-ФЗ «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» [19]); преимущественное право водопользователя на заключение договора водопользования на новый срок (ст. 15 ВК РФ) и т. д.  В обязательственном правоотношении, в состав которого входит конкретное преимущественное право, два участника: обладатель преимущественного права (кредитор) и обязанное лицо (должник). Как только правообладатель совершает предусмотренные нормой объективного права действия, необходимые для реализации своего преимущества, у кредитора появляется прямая обязанность заключить с ним договор [10, с. 83].

Если рассмотреть преимущественные права, входящие в состав вещных правоотношений — преимущественное право собственника на покупку отчуждаемой комнаты в коммунальной квартире (п. 6 ст. 42 ЖК РФ); преимущественное право собственника здания, сооружения, находящегося на чужом земельном участке, на покупку указанного земельного участка (п. 3 ст. 35 Земельного кодекса РФ); преимущественное право организации по управлению единой национальной (общероссийской) электрической сетью на покупку объекта электросетевого хозяйства (п. 3 ст. 8 Федерального закона  от 26.03.2003 № 35-ФЗ «Об электроэнергетике») и т. д., можно выделить ряд определенных действий, необходимых для осуществления преимущественного права и, следовательно, возникновения корреспондирующей обязанности [10, c. 83; 21].

Следует отметить, что мы имели в виду  наличие встречной обязанности активного типа. В некоторых случаях преимущественным правам корреспондирует обязанность пассивного типа, которая заключается в необходимости воздержаться от совершения действий, препятствующих осуществлению права. Яркий пример преимущественного права пассивного типа — наследственные правоотношения:  наследник, наделенный преимущественным правом, противопоставлен остальным наследникам, которые не обладают им. Преимущественному праву наследника корреспондирует обязанность других наследников не совершать действия по получению наследственного имущества в счет их наследственной доли. Следовательно, преимущественное право наследника реализуется в рамках особого относительного правоотношения: преимущественному праву наследника противостоит обязанность других наследников воздерживаться от совершения действий, препятствующих получению в счет своей доли наследственного имущества.

Все это позволяет сделать вывод, что категория преимущественных прав не соответствует требованиям, предъявляемым к секундарным правам.

Список литературы

1. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. Всесоюзный институт юридических наук НКЮ СССР: ученые труды. Вып. 3. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940. С. 70—72.

2. Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925—1989: сб. статей. М., 2001. С. 64—66.

3. Бабаев А.Б. Проблема секундарных прав в российской цивилистике: дис. … канд. юрид. наук. М., 2006. С. 49—50.

4. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1950. С. 7—10.

5. Богатырев Ф.О. Секундарное право на примере постановления Президиума Верховного Суда России // Журнал российского права. 2005. № 2. Доступ из СПС «Гарант АЭРО».

6. Васнев В.В. Природа условного обязательства до разрешения отлагательного условия // Вестник ВАС РФ. 2012. № 12. Доступ из СПС «Консультант Плюс».

7. Водный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 03.06.2006 № 74-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2006. № 23. Ст. 2381.

8. Вормс А.Э. Вексельные бланки // Сборник статей по гражданскому и торговому праву памяти профессора Г.Ф. Шершеневича. М., 1915. С. 466—467.

9. Глушкова Е.А. К вопросу об отличительных особенностях преимущественных прав // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 6. С. 120.

10. Глушкова Е.А. К вопросу о правовой природе преимущественных гражданских прав как субъективных прав // Актуальные проблемы российского права. 2015. № 7. С. 83.

11. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): федер. закон от 30.11.1994 №  51-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.

12. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая): федер. закон от 26.01.1996 № 14-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. № 5. Ст. 410.

13. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья): федер. закон от 26.11.2001 № 146-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2001. № 49. Ст. 4552.

14. Гражданский кодекс РСФСР от 11.06.1964 (утр. силу) // Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 24. Ст. 406.

15. Жилищный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 29.12.2004 № 188-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2005. № 1 (ч. 1). Ст. 14.

16. Зеккель Э. Секундарные права в гражданском праве // Вестник гражданского права. 2007. № 2. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

17. Костин В.П. Имущественный и неимущественный характер секундарных прав // Юрист. 2014. № 11. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

18. Никольский С.Е. Преимущественные права в наследственном праве России: дис. … канд. юрид. наук. М., 2006.

19. Об обороте земель сельскохозяйственного назначения: федер. закон от 24.07.2002 № 101-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. № 30. Ст. 3018.

20. Об особенностях отчуждения недвижимого имущества, находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: федер. закон от 22.06.2008 № 159-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2008. № 30 (ч. 1). Ст. 3615.

21. Об электроэнергетике: федер. закон от 26.03.2003 № 35-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2003. № 13. Ст. 1177.

22. Онина А.А. Преимущественное право покупки в гражданском праве Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. Уфа, 2009. С. 32, 56—57.

23. Певзнер А.Г. Понятие и виды субъективных гражданских прав: дис. … канд. юрид. наук. М., 1961. С. 116—122.

24. Пивовар Р.Е. Понятие, виды, осуществление и защита преимущественных прав в гражданском праве: дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. С. 19—20.

25. Скловский К., Смирнова М. Институт преимущественной покупки в российском и зарубежном праве // Хозяйство и право. 2003. № 11. С. 103—104.

26. Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 234—235.