Признаки юридической личности автономного учреждения

М.Н. СУМИНА,

аспирант Российской правовой академии Минюста России

Проблематика правосубъектности организаций, участвующих в гражданском обороте, является одной из наиболее сложных в отечественном праве, оставаясь предметом теоретических споров и судебной практики.

Изменение гражданского законодательства и введение в оборот новых субъектов права способствуют более плодотворному анализу обозначенной проблемы, что актуально для целей совершенствования российского права в указанной области.

Статья содержит анализ понятия юридического лица, его сущности и воплощения данного правового явления в свете положений Федерального закона от 03.11.2006 № 174-ФЗ «Об автономных учреждениях».

Ключевые слова: правосубъектность, юридическая личность, юридическое лицо, автономное учреждение.

Characteristic of autonomous foundations’ juridical personality

Legal personality of organizations involved in civil turnover is within the most complicated issues in the Russian law and is the subject of theoretic disputes and judicial practice.

Changes of the Russian legislation and creation of new types of judicial persons contribute to more fruitful analysis of above-mentioned area needed for purposes of improvement of the Russian legislation.

The article contains analysis of definition of legal person, of its essential and of its’ implementation in the Autonomous foundations Federal law.

Keywords: juridical personality, legal existence, legal person, autonomous foundation.

Необходимость теоретического исследования юридической личности организаций исторически связана с переходом к новым этапам развития товарно-денежных отношений, когда гражданская правосубъектность юридических лиц проявляется полнее в связи с их более интенсивным участием в имущественных отношениях[1].

Собственно понятие юридического лица с момента его разработки и по настоящее время является дискуссионным.

Формированию гармоничной теории юридического лица препятствует ряд теоретических заблуждений, возникших на основе антропоморфизма[2]. Эти заблуждения выражаются в следующем:

— признак волеспособности связывается с субъектом права;

— понятие воли связывается обязательно с мыслительным процессом;

— субъект права определяется по признаку наличия мыслительной деятельности.

Считается, что абстракция применяется к характеристике только юридических лиц, правовая конструкция не может создать субъекта, право не должно использовать абстракции, так как последние мешают юридическому обороту. Юридическое лицо объявляется либо чистой абстракцией, либо только реальностью.

Исторически устанавливаемое требование «в качестве субстрата юридического лица должен действовать союз лиц» уже потеряло свою актуальность. Доказательством признания самостоятельности одночленных компаний является принятие 12-й Директивы Европейского союза о компаниях одного лица от 21 декабря 1989 г.[3]

Да и ныне устанавливаемые законодательные требования не имеют абсолютного характера.

Признак имущественной самостоятельности нивелируется тем, что наличие на балансе имущества не свидетельствует однозначно о том, что организация является юридическим лицом. Пример тому мы видим, обращаясь к рассмотрению филиалов и представительств (ст. 55 ГК РФ). И наоборот, юридическое лицо может не обладать имуществом на праве собственности (статьи 113—115, 120, 294—299 ГК РФ)[4].

Юридическое лицо — самостоятельный субъект права — в огромном числе случаев не является экономически самостоятельным субъектом.

В.А. Мусин указывал на такие формы установления экономического господства, как договор об отчислении прибыли в пользу господствующей компании, договор о руководстве[5].

Современному российскому законодательству известны категории дочернего общества (ст. 105 ГК РФ, ст. 6 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», ст. 6 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»), банковского холдинга (ст. 4 Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности»), аффилированного лица (ст. 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 № 948-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках»), взаимозависимых лиц (ст. 20 Налогового кодекса РФ). Практика разрабатывает возможные способы влияния на деятельность юридических лиц[6].

Но хозяйственные общества в холдингах сохраняют юридическую самостоятельность, приобретают права и принимают на себя обязанности через свои органы, а значит нельзя отдавать по холдингу приказов[7].

П.В. Степанов также пишет о том, что в дочерней или даже одночленной корпорации самостоятельность воли не утрачивается (хотя процесс ее формирования сильно деформируется)[8]. Назревшая проблема была решена и в западных странах, и в России путем установления ответственности участников организации по ее долгам (ст. 56 и п. 2 ст. 105 ГК РФ).

Признак самостоятельной ответственности также поколебим, причем частично об этом свидетельствует факт установления ответственности органов юридического лица за его действия. Американские суды используют доктрину так называемого снятия корпоративной маски. Как пишет О.Н. Сыроедова, в случае, если корпорация является не чем иным, как alter ego какого-либо лица, суды признают, что маска корпоративной собственности должна быть снята, чтобы кредиторы этого лица получили доступ к его имуществу[9].

Признак самостоятельности как субъекта права тоже неоднозначно трактуется. Западные авторы приходят к заключению, что для современного юридического лица нет необходимости ни в особой воле, ни в особых интересах, отличных от воли и интересов отдельных участников юридического лица, достаточно лишь определенным образом обособленного имущества[10].

Само наличие или отсутствие статуса юридического лица, как показывает практика, не является определяющим фактором для само]стоятельности организации в гражданском обороте[11]. Еще в 1926 году Пленум Верховного суда РСФСР в разъяснении «О правоспособности государственных учреждений в связи с вопросом об их участии в гражданском обороте в качестве фактических юридических лиц» указал, что отсутствие государственной регистрации в качестве юридического лица не запрещает признавать, в частности, отделы губисполкомов фактическими юридическими лицами исходя из их фактического участия в гражданском обороте[12].

Организационное единство, имущественная обособленность и самостоятельная ответственность — это такие признаки юридического лица, которые различным образом проявляются у разных юридических лиц[13].

Требования идеальной конструкции юридического лица, предполагающей соблюдение всех законодательно определенных признаков юридического лица, совокупность которых дает возможность участникам гражданского оборота понять, что перед ними — субъект гражданского права, а также состоящей из организационного единства, имущественной обособленности, самостоятельной имущественной ответственности по своим обязательствам, способности выступления в гражданском обороте и при разрешении споров в судах от собственного имени ( п. 1 ст. 48 ГК РФ), в конкретных случаях могут не соблюдаться как для частных, так и для юридических лиц. Например, государственные учреждения в нашей стране долгое время вообще не имели прямо признанной законодательной правосубъектности, хотя они при этом оставались участниками планового хозяйства. Впервые за госбюджетными и иными учреждениями право оперативного управления было признано как основа их имущественной самостоятельности в законах о собственности, принятых в 1990-х годах.

Функции права сводятся к регулированию общественных отношений с достижением вследствие такого регулирования социального эффекта[14]. Но сам процесс регулирования может производиться только посредством использования юридического инструментария, создания правовых конструкций, но отнюдь не социальных явлений. Поэтому Ю.С. Гамбаров писал, что право не создает, а признает возникшие без него формы существования[15]. Право в объективном смысле есть «система общеобязательных, формально определенных норм, обеспечиваемых государством и направленных на регулирование поведения людей в соответствии с принятыми в данном обществе устоями социально-экономической, политической и духовной жизни»[16]. И поэтому поиск субстрата юридического лица, в котором правоведы пытались отыскать его сущность, — занятие бессмысленное[17]. «Юридическое лицо — это только инструмент, средство, которым человек оперирует, участвуя в гражданском обороте, а не наоборот», — замечает Е.В. Богданов[18]. Любые понятия, которые правоведы пытались включить в понятие субстрата юридического лица, отличные от правовых, не подходят для научно-правового определения. Экономическая потребность объединения капитала облекается в массив норм, посвященных юридическим лицам, регулирующих любые связанные с юридическими лицами правоотношения. И именно в функции регулирования оно воплощается, в этом его сущность. В создании конструкций нет цели права.

Сущность юридического лица скрыта в самих нормах, регулирующих его правовое положение, и может быть раскрыта как «правовое средство», о чем пишет Б.И. Пугинский. Так, юридическое лицо, по его мнению, — это предусмотренный законодательством признак организации, наделение которым в установленном порядке предоставляет ей возможность самостоятельно участвовать в гражданском обороте[19].

Н.С. Суворов говорит, что Аффольтер признавал юридическое лицо реально существующим, объясняя, что оно представляет собой совокупность юридических фактов: наличия воли учредителя, имущества, возможности и дозволенности деятельности, достаточного числа лиц, внесения сведений о юридическом лице в торговые записи[20].

Таким образом, «правовое средство» представляет собой фактический состав — сконструированную на основе требований Федерального закона от 08.08.2001 № 129-ФЗ «О регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей», Гражданского кодекса РФ, а также других законов, регулирующих правовое положение юридических лиц, с учетом особенностей каждого вида или типа юридического лица совокупность (систему) юридических фактов, необходимых для наступления правовых последствий, состоящих в возникновении, изменении и прекращении правоотношений[21].

Праву безразличны природные и социальные обстоятельства, если они не закреплены в законодательстве в качестве юридического факта. Н.Л. Дювернуа указывал на то, что с понятием личности не связывается в праве необходимость непрестанного воздействия воли и ежеминутного наличия интереса, а понятие личности мы имеем там, где раз определившаяся сфера конкретных юридических отношений удерживает свойство обособленности, принадлежности их к определенной сфере, имеет характер постоянный и объективно распознаваемый[22]. Такую определенность обеспечивает наличие в совокупности нескольких фактов, присущих юридическому лицу согласно закону. В этот фактический состав входят разнородные юридические факты, причем важно строгое соблюдение порядка их накопления, при этом данные юридические факты имеют многоотраслевой характер.

Для перехода от абстрактной программы поведения субъекта, заложенной в юридической норме, к конкретной модели поведения в жизненных реалиях требуется лишь достаточная определенность в том или ином факте действительности, для чего нет необходимости отыскивать сущность этого факта[23].

Таким образом, если ранее наука пыталась выявить социальные явления, лежащие в основе какого-либо законодательного положения, то согласно приведенному взгляду требуется уяснить, какое явление может обладать свойством определенности для возникновения тех или иных отношений.

На основании изложенного можно утверждать, что природа частных и государственных юридических лиц едина, причем развитие публичных юридических лиц как относящихся к консервативной области общественных отношений происходит на основе подвижек в системе частных юридических лиц. По этой причине изменение в системе государственных лиц может быть более продуктивным.

Особенность автономных учреждений состоит в том, что они являются частью публичного порядка, создаются в целях «осуществления предусмотренных законодательством Российской Федерации полномочий органов государственной власти, полномочий органов местного самоуправления» (ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 03.11.2006 № 174-ФЗ «Об автономных учреждениях»; далее — Закон об автономных учреждениях) и действуют в публичных целях. Согласно определению автономного учреждения, оно включено в государственную структуру. Вследствие этого возникает вопрос об организационно-имущественном обособлении государственных учреждений от самого государства, об их самостоятельности, т. е. обладают ли государственные учреждения правами юридического лица и имеют ли самостоятельную имущественную ответственность по своим обязательствам.

Принятие Закона об автономных учреждениях обогатило конструкцию государственного учреждения по всем ключевым признакам юридического лица путем включения в нее дополнительных юридических фактов для более удобного управления этой конструкцией в целях организационно-имущественного обособления публичных учреждений от самого государства.

Автономное учреждение выступает в обороте самостоятельно, о чем говорится в ч. 2 ст. 2 Закона об автономных учреждениях. Это означает принципиальное признание правосубъектности автономного учреждения и подчинение его участия в обороте нормам гражданского права. А решающим критерием, свидетельствующим о наличии правосубъектности организации, является ее самостоятельное участие в гражданском обороте [24].

В структуру автономного учреждения заложена более сложная организационная система (гл. 3 Закона об автономных учреждениях): функции управления выполняют учредитель, наблюдательный совет, руководитель, иные предусмотренные федеральными законами и уставом автономного учреждения органы. Введен усложненный порядок принятия решений по особо важным сделкам: крупным сделкам и сделкам с заинтересованностью.

Расширены права на имущество, закрепляемое за автономным учреждением: частью имущества, в отличие от бюджетных учреждений, автономное учреждение вправе распоряжаться самостоятельно (ст. 3 Закона об автономных учреждениях).

Сложная организационная структура автономного учреждения позволила расширить свободу в определении автономным учреждением его собственной деятельности: в отличие от бюджетных учреждений, оно самостоятельно устанавливает номенклатуру и тарифы на платные услуги для населения и юридических лиц, осуществляет распоряжение средствами, полученными от оказания платных услуг и сдачи в аренду закрепленного за ним имущества; оно вправе самостоятельно брать банковские кредиты. Автономное учреждение вправе расходовать средства субсидии, полученной на выполнение задания, по своему усмотрению, оно не обязано применять при таком расходовании процедуры, предусмотренные федеральным законодательством о размещении заказов для государственных и муниципальных нужд. Таким образом, законом разрешено противоречие необходимости расширения дееспособности государственных учреждений при практически полном исключении правом оперативного управления правомочия распоряжения и риска выхода за пределы правоспособности в деятельности автономных учреждений[25].

Автономное учреждение несет самостоятельную ответственность по всем обязательствам, в которые оно вступает. Самостоятельная и исключительная имущественная ответственность, как писал С.Н. Братусь, является хотя и вторичным (производным), но более глубоким признаком, чем все остальные признаки, входящие в содержание понятия юридического лица, наличие которого свидетельствует о завершении конструирования юридической личности организации[26].

В целом общие положения о статусе автономного учреждения основаны на элементах отраслевого гражданско-правового метода регулирования общественных отношений, т. е. способа воздействия на отношения, который является дозволительным, характеризуется наделением субъектов на началах их юридического равенства способностью правообладания, диспозитивностью и инициативой, обеспечивает установление правоотношений на основе правовой самостоятельности сторон.

В связи с этим можно с уверенностью утверждать, что автономное учреждение — субъект гражданского права, полноценное юридическое лицо.

Библиография

1 См.: Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли  в СССР (часть 1) // Избранные труды по гражданскому праву. — М., 2003. С. 297—298.

2 См.: Богданов Е.В. Антропоморфизм как одно из направлений российской цивилистики // Государство и право. 2004. № 4. С. 23—27.

3 См.:  Козлова Н.В. Понятие и сущность юридического лица. Очерк истории и теории: Учеб. пособие. — М., 2003. С. 194.

4 См.: Козлова Н.В. Указ. соч.  С. 187.

5 См.: Мусин В.А. Одночленные корпорации в буржуазном праве // Правоведение. 1981. № 4. С. 42, 43.

6 См.: Рабинович А., Адамович Г., Крупская Е. Управление в холдинге: возможны варианты // Хозяйство и право. 2004. № 9. С. 51; Шиткина И. Управление в холдинге // Там же. № 4. С. 59.

7 См.: Шиткина И. Указ. соч. С. 59.

8 См.: Степанов П.В. Корпоративные отношения в коммерческих организациях как составная часть предмета гражданского права: Дис. … канд. юрид. наук. — М., 1999. С. 67.

9  См.: Сыроедова О.Н. Акционерное право США и России. Сравнительно-правовой анализ. — М., 1996. С. 101.

10 См.: Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо // Избранные труды. — М., 1997. С. 22.

11 См.: Кряжевских К.П. Право оперативного управления и право хозяйственного ведения государственным имуществом. — СПб., 2004. С. 34.

12 Протокол № 10 от 28.06.1926 // Сборник разъяснений ВС РСФСР. 2-е изд. — М., 1931. С. 52—55.

13 См.: Степанов П.В. Указ. раб. С. 67.

14 См.: Радько Т.Н. Функции права // Общая теория государства и права: Академ. курс: В 3 т./ Отв. ред. М.Н. Марченко. — М., 2002. Т. 2: Теория права. С. 52—75.

15 См.: Гамбаров Ю.С. Курс гражданского права. Т. 1. — СПб., 1911. С. 445.

16 Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. — Саратов, 1995. С. 112.

17 См.: Козлова Н.В. Указ. соч. С. 194.

18 Богданов Е.В. Указ. соч. С. 27

19 См.: Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. — М., 1984. С. 161, 164, 165.

20 См.: Суворов Н.С.  Об юридических лицах по римскому праву. — М., 2000. С. 114.

21 См.: Исаков В.Б. Юридические факты // Общая теория государства и права: Академ. курс: В 3 т./ Отв. ред. М.Н. Марченко. Гл. III. С. 432—435.

22 См.: Дювернуа Н.Л. Чтения по русскому гражданскому праву. Т. 1. Вып. 2. — СПб., 1902. С. 263, 264.

23 См.: Исаков В.Б. Указ. соч. С. 427—432.

24 См.: Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица). — М., 1947. С. 143—145; Дозорцев В.А. О предмете советского гражданского права // Советское государство и право. 1954. № 7. С. 106; Генкин Д.М. О юридических лицах в проекте Гражданского кодекса СССР. — М., 1940. С. 297; Венедиктов А.В. Правовая природа государственных предприятий. — Л., 1928. С. 72—78.

25 См.: Суханов Е.А. О правовом статусе образовательных учреждений // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2002. № 11. С. 64.

26 См.: Братусь С.Н. Указ. соч. С. 304—310.